Жасмин Майер - Идеальный мерзавец

— У тебя были какие-то новости для меня, Вера? — вдруг спросила мама.

— Да, но давай мы не будем задерживать гостью, мама. Я вас слушаю, Таисия.

Она снова улыбнулась.

— Итак, вы отправляли резюме в мою фирму, Вера. Обычно, мы не берем людей с улицы, но сейчас у нас аврал и мы расширяем штат, поэтому рады любому сотруднику. Платят у нас хорошо, вот только работать вам придется не здесь, а придется уехать на север. Зарплата у нас очень хорошая, выплачиваем премиальные. За полгода вы сделаете головокружительную карьеру и заработайте приличный капитал. Что скажете?

— Верунчик, отличное предложение, соглашайся! — встряла мама. — Что тебе тут в съемной квартире прозябать? Может, с кем познакомишься там!

Таисия сладко улыбнулась, хотя ее серые, как зимнее небо, глаза не улыбались. Это я четко видела. Предложение мало походило на правду. Я это понимала, в отличие от мамы. Такие женщины не ходят по квартирам, упрашивая кандидаток заработать миллионы в их фирме. Я разослала резюме в десятки фирм и даже если спрошу, о какой фирме идет речь, название мне ни о чем не скажет. На память я их не помню.

Вот только речь ведь идет совсем не о работе. Я всмотрелась в эти серые глаза, в изящные тонкие скулы и тонкие запястья, перехваченные золотым браслетом.

— Таисия… Бестужева? — спросила я. — Не так ли?

Она улыбнулась одними только уголками губ.

— Так, правда, я так и осталась с девичьей фамилией. Таисия Вознесенская, приятно познакомиться с тобой, Вера, лично. И с твоей мамой.

— Нет ведь никакой работы, — сказала я.

— Почему же? Ты ведь действительно ищешь работу. И предложение остается в силе, — ответила Таисия.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Верунчик, что происходит? Откуда вы знаете мою Веру? — снова встряла моя мама.

— Вашу Веру я вижу впервые, но уже наслышана о ней, — все с той же улыбкой ответила мать Марка, не сводя при этом с меня цепкого взгляда, который передался по наследству и ее сыну.

Я отодвинула от себя чашку с чаем.

— И зачем вам вдруг предлагать мне хорошую должность?

— У меня сложилось о тебе впечатление, что ты не из тех, кто берет деньги просто так, — прямо ответила Таисия. — На работу мы действительно никого не берем с улицы и это хороший шанс выбиться в люди. Если я ошиблась и тебе не нужна работа, но нужны деньги, то, пожалуйста, я могу расплатиться хоть сейчас. Назови любую сумму.

— И за что же вы собираетесь мне платить?

— За то, что бы ты отстала от моего сына.

Мама подавилась чаем. Я кивнула. Что-то такое я и ожидала.

— Думаете, я была с ним ради денег.

— А разве нет?

— А разве вы поверите, если я отвечу иначе? — не осталась в долгу я.

— Всем нужны деньги, Вера. Назови любую сумму, если вопрос только в деньгах, и можно не делать вид, что это любовь всей твоей жизни.

Я скрипнула зубами.

— Не все измеряется деньгами.

— Абсолютно все, — отозвалась Таисия. — Не хочешь брать деньги? Не хочешь работать? Ладно, давай я оформлю на тебя какую-нибудь недвижимость. Вижу, ты живешь на съемной квартире, а так — у тебя будет своя. Скажем, в центре. Пентхаус с парковочным местом, а заодно оформлю на тебя и машину для этой парковки. Такой вариант тебя устроит?

— Нет.

— Надеешься, что тебе удастся урвать от Марка больше, чем я предлагаю? Дом на Кипре уже получила, но и этого тебе мало?

— Вера, у тебя есть дом на Кипре? — ахнула мама.

Я рывком поднялась из-за стола.

— Уходите, Таисия, здесь вы ничего не добьетесь. Мне понятна ваша тревога за сына, но… вы не сможете откупиться от меня деньгами. Как и Марк не смог купить меня, так и вы не сможете. И если… Если он не захочет иметь со мной ничего общего, то это будет его выбор.

— Твоя мама знает, что ты беременна, Вера?

— ЧТО? — всполошилась мама.

Теперь знает. Не так я представляла, что сообщу ей, но сказанного уже не воротишь.

Я на миг прикрыла глаза, потому что кухня перед глазами опять завертелась. Только не сейчас, тошнота, только не сейчас. Мне и так не хватает сил отбиваться от этой женщины… Впрочем, не мне ее винить. Богатые люди, наверное, привыкли, что за их богатством выстраивается очередь из любительниц халявы и легкой наживы. А что может быть проще, чем забеременеть от богатого наследника? А потом тянуть из него деньги, на себя и ребенка.

— Верочка, даже если это так, это будет ребенок от Юры! — быстро сориентировалась мама. — Юрочка любит тебя, он места себе не находит без тебя!..

— Да, Верочка, — сладко добавила Таисия, — возьми деньги сейчас и оставь моего сына в покое. Пока я не потребовала сделать анализ на ДНК.

— Я беременна не от Юры, мама. А вы, — я открыла глаза, — можете подавиться своими деньгами. Они мне не нужны. Я найду Марка, потому что… Он должен знать. А дальше ему решать. Вешаться ему на шею, выпрашивать деньги, шантажировать его этим ребенком я не буду.

— Не от Юры? — выдохнула мама и всхлипнула. — Ах, ты вертихвостка!

Спасибо, мама.

— Ты ведь замужем за другим мужчиной, Вера, — сказала Таисия. — Как долго ты собираешься вешать нам лапшу на уши, что это ребенок Марка?

Ясное и четкое осознание того, что я беременна, пришло не на кушетке перед УЗИ, а теперь, из уст этой женщины.

Я беременна от Марка.

Беременна, боже. От самого лучшего мужчины в мире.

Руки сами скользнули к еще плоскому животу. Я почувствовала, что улыбаюсь. И меня затопило счастьем, резким, острым, теплым, как ласковый прибой.

— Потому что это ребенок Марка, — сказала я не в силах сдержать улыбки. — И я рада, что это так. Марк должен узнать об этом, а дальше решать только ему. Только ему, а не вам, Таисия, при всем моем к вам уважении. Понимаю, что вы волнуетесь за сына, за его деньги, но если Марк откажется от нас, то мне не ничего от вас не нужно. Я справлюсь сама. В этой съемной квартире своими силами и без пентхауса с парковочным местом. Я не Илона. Я не выбираю мужчин по тому, у кого счет в банке больше. Я выбираю их сердцем. И я выбрала Марка, лучшего мужчины я не знаю. Даже если у нас больше ничего не будет, я благодарна ему за те три дня, что он подарил мне, иначе я бы так и жила с тем, кто об меня вытирает ноги. И я больше никому не позволю этого делать, Таисия, — ни вам, ни Юре, с которым я встречусь в последний раз только на пороге ЗАГСа, чтобы получить развод. И если вам больше нечего предложить мне, кроме денег, Таисия, то можете уходить. Дверь не заперта.

Таисия тоже отодвинула от себя чашку с нетронутым чаем. Поднялась из-за стола.

— Ты, правда, беременна? — всхлипнула мама. — Может быть, это ошибка?

— Нет никакой ошибки. Я была на УЗИ.

— Вера, ну как же так… Как ты теперь будешь… Одна! Послушай, доченька, Юра тебя простит, я уверена в этом!

Я рассмеялась.

— Так и буду, мама. И забудь уже про Юру.

В дверь вдруг опять позвонили. Таисия нахмурилась.

— Так, Вера, — быстро заговорила она. — Я очень извиняюсь за все, что только что тебе наговорила. Прости, я должна была сама удостовериться, потому что, ты же понимаешь, Марку с женщинами не везло, а он…

В дверь снова зазвонили, долго и протяжно, не убирая пальца со звонка. Таисия затравлено оглянулась по сторонам. Ей-богу, она бы сиганула в окошко, будь мы на первом этаже.

— О черт, — выдохнула Таисия, — он не должен был видеть меня здесь!

— Он? — переспросила я.

Хлипкая дверь задрожала под сильными ударами то ли ногой, то ли кулаком.

— Это что же такое происходит? — занервничала мама. — Это кто там выламывает дверь?!

Из всех троих на кухне только я вместо того, чтобы испугаться, когда дверь с грохотом отлетела в сторону, рассмеялась.

— А это Марк Бестужев, мама, — сказала я.

Марк

После душа, сытного ужина из трех блюд, я послушно отдался в руки доктора Айболита, который весь утыкал меня иголками, вливая всякие полезные и призванные поднять меня на ноги после недельного запоя жидкости.

Терпением я и в обычные дни особо не отличался, а теперь и подавно не хотел терять время зря. И так потерял.

Снова глянул на черно-белый снимок УЗИ.

— Что вы делаете?! — взвилась медсестра, когда я стал выдирать иглу из вены.

— Тороплюсь, разве не видно?

— Но вам нельзя! Сергей Иванови-и-и-ич!

Айболит тут же бросил свои склянки и примчался на ее зов, преграждая мне путь.

— Э нет, Марк! Никуда вы не уйдете! Ваш отец просил позаботиться…

— И того, что было хватит. Зрение вернулось, дыхание в норме. Сердцебиение отличное. Серьезно, мне нужно идти, доктор. Спасибо, вы и так, по моим ощущениям, влили в меня лошадиную дозу полезностей, хотя можно было и физраствором с глюкозой обойтись.

— Нет, нельзя было! Что вы, у вас крайне запущенный случай: истощение, обезвоживание, интоксикация, — перечислял док, загибая пальцы.

Я потянулся и загнул еще несколько пальцев на руке опешившего эскулапа.

— Столько сойдет? И тогда вы без лишних слов убираетесь?

— Это каждому или на двоих? — не растерялся Иванович.

— Каждому.

Док загнул еще два пальца и кивнул.

Через полчаса я уже был в машине, а по громкой связи телефон отсчитывал гудки.

— Да, — наконец-то сказал Воронцов.

— Адрес дай, пожалуйста.

Молчание на том конце трубки.

— Не строй из себя идиота, Воронцов, тебе не идет, — сказал я, срезая дорогу по объездной. — Я игнорировал твои звонки на протяжении двух недель, прошу прощения, но у меня были на то свои причины. И да, я знаю, что ты переоформил документы на дом. Так что назови мне адрес, который тебе, наверняка, известен и который мне сейчас позарез нужен.

— Ты мерзавец, Марк…

— Святым никогда не был, — перебил я его. — Адрес, пожалуйста, скажи.

— Уверен?

— Да.

— Семенова, три дробь пять — сказал Воронцов и отключился.

Я вбил адрес в навигатор и от пункта назначения глаза на лоб полезли.

— Твою мать, Воронцов! — рявкнул я в трубку во второй раз. — По-твоему, это смешно?!

— Три километра до роддома номер два, — сообщил робот.

Я нажал на «Отмену маршрута» и припарковался. Руки опять тряслись, как от похмельного тремора. Только теперь-то алкоголь был не причем.

Воронцов наконец-то прекратил смеяться.

— Адрес нормальный скажешь? — хмуро спросил я.

— А ты уверен, что он тебе нужен?

— Уверен, — выдохнул я.

— А знаешь, что еще?

— А давай потом по душам поговорим, Воронцов?!

— Нет.

— Черт с тобой, говори.

— Ты меня внимательно слушаешь, Марк?

— Да что б тебя черти драли, Воронцов!

— Слушаешь?

— Да говори уже!

— Лермонтова двадцать два, квартира сорок, Бестужев.

****

Первой, кого я увидел, когда влетел в темную прихожую, оказалась моя собственная мать.

— Спокойно, Марк! Мы уже уходим! — сразу сообщила она, натягивая шубу. — Татьяна Борисовна, идемте, идемте!

Эту женщину я узнал, но с трудом. Давным-давно я видел ее в аэропорту, именно она поторапливала Веру с решением — брать или не брать кольцо у Юры. Получается, это мать Веры? Вот только сначала я все-таки разберусь с собственной, а уже потом с тещей.

Я перегородил проход рукой. И мама ойкнула.

— Отец сказал мне, что ты еще не прилетела. Дай угадаю о том, зачем соврала и как ты оказалась тут?

— Я же мать, Марк! Я должна была убедиться, что девушка тебя любит не за деньги.

Я на миг прикрыл глаза.

— Господи, мама…

— Все, все, мы уходим! Татьяна Борисовна, кстати, познакомьтесь. Этой мой, тот самый, сын Марк.

Седая женщина моргнула, а что посмотреть мне в глаза ей пришлось задрать голову.

— Бестужев? А вы, часом, не однофамилец?… — начала было Татьяна Борисовна.

— Идемте, идемте! — поторопила ее моя мама. — Я вам все по дороге объясню.

То-то Верина мама удивится.

Обе женщины выскользнули в проем, моя мама даже прикрыла за собой косую и слетевшую с нижних петель дверь. Я прислушался и огляделся.

В квартире было тихо, на стенах прихожей выцветшие обои гармонировали со старой мебелью с перекошенными дверцами. Я подпер дверь плечом и язычок защелкнулся. Так, довольно будет и этого на время, а с остальным потом разберемся.

Из прихожей коридор вел на кухню и в темную комнату. Свет горел на кухне, туда-то я и направился.