Анна Грейси - Идеальный поцелуй

– Я держу свое слово, – холодно заметил Доминик. – Я привык сам делать выводы. Ты здесь, Идса нет, все это говорит в твою пользу. Так как, договорились? – Он протянул руку, и, подумав мгновение, Таскер пожал ее.

Доминику вдруг почему-то стало радостно, хотя он и не мог понять почему. Какая разница, работает на него Таскер или нет? Доминик ведь только приводил поместье в порядок, чтобы потом продать его по частям. И все же ему было почему-то приятно. Так он обычно чувствовал себя в начале очередного предприятия.

Таскер замешкался, как будто хотел что-то сказать.

– Что еще?

– У вас скорее всего не будет времени, но если вы когда-нибудь будете проезжать мимо нашего дома…

Доминик напрягся. Неужели инстинкт подвел его на этот раз?

– Мама очень хотела бы повидать сына мисс Бет. Доминик вскинул голову.

– Что? – Так звали его мать.

Таскер спокойно воспринял его удивление.

– Мама была горничной вашей матери. Она очень любила мисс Бет. Очень тосковала, когда мисс Бет уехала. Она была бы вне себя от счастья, если бы ей выпала возможность вас увидеть.

– Я не уверен…

– Мама сейчас почти не выходит. Она калека. Доминик кивнул.

– Посмотрю, будет ли у меня время, – сказал он, не имея ни малейшего желания что-либо делать. Его мать никогда не говорила ни о ком, живущем в Вульфстоне. Ни единого слова. Только: «Ты поймешь, если когда-нибудь попадешь туда».

Этим все было сказано. Он не собирался тратить время на то, чтобы удовлетворить любопытство какой-то старухи.

– Как себя чувствует ваш отец, мисс Петтифер? – обратился Доминик к Мелли, когда та вышла из комнаты своего отца.

Девушка вздрогнула и посмотрела на него так, будто собиралась расплакаться.

– О-он отдыхает, – проговорила она с запинкой.

– Хорошо, тогда у нас с вами есть немного времени поболтать.

Мелли испугалась.

– Я собиралась выпить чашку чаю.

– Это не займет много времени, а я бы предпочел поговорить без свидетелей, – сказал он, ловко подхватил ее под руку и провел по коридору в небольшую гостиную. Он сорвал покрывала с кресла и предложил ей присесть. Мелли примостилась на краешке кресла, в любой момент готовая сорваться с места.

Доминик улыбнулся, чтобы успокоить ее. Она же ухватилась за подлокотники побелевшими от напряжения пальцами.

– Я разговаривал с вашей компаньонкой. Мелли побледнела еще больше.

– П-правда? – Ее голос сорвался.

– Она сказала, что вы любите жеребят. Мисс Петтифер разинула рот.

– Нет, я боюсь лошадей. Пожалуйста, не говорите, что я должна научиться ез…

– Нет. Возможно, я неправильно ее понял – наверное, она хотела сказать, что вы любите юные создания. – Она непонимающе посмотрела на него, и ему пришлось пояснить: – Малышей. Она сказала, что вы любите малышей.

– А, вот вы о чем… то есть я хочу сказать, я люблю малышей. Очень. – Внезапно она подалась вперед. – А что, вы передумали насчет…

– Нет! – поспешно сказал Доминик.

– А! – Она отпрянула.

Повисла небольшая пауза. Доминику хотелось выяснить, о чем она думает. Проблема была в том, что она его до ужаса боялась. И если он сделает ошибку, то может непоправимо все испортить.

– Мне кажется, вы были очень молоды, когда наши отцы подписали это соглашение.

Мелли кивнула:

– Мне было всего девять лет.

– И вы все это время знали о нем?

– О нет, я узнала совсем недавно.

– И вам оно не нравится?

Мелли покраснела и опустила взгляд. Наконец она взглянула на него, в ее глазах светилось отчаяние.

– Думаю, большинство девушек предпочли бы сами выбрать себе мужа, – прошептала она.

– Значит, вы не хотите выходить за меня замуж? Девушка была в ужасе, и на мгновение Доминику даже показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Он нахмурился. У него не получилось задать этот вопрос так непринужденно, как он намеревался.

– Вы можете быть со мной совершенно откровенны. Я не обижусь.

Мелли открыла рот, закрыла его, с тоской взглянула на дверь, посмотрела на Доминика взглядом загнанной жертвы, затем вытащила носовой платок и стала завязывать на нем узлы. Он ждал, пока она закончит этот странный ритуал, но тишина затягивалась.

– Ну?

Она подпрыгнула, как будто он накинулся на нее из-за дивана.

– А Грейс… Грейсток вам сказала?

– Что?

– Что, что, что…

Он пожалел ее и сказал с интонацией, которую приберегал для нервных лошадей:

– Грейсток не сказала мне ничего за исключением того, что вы любите детей и что я должен поговорить с вами об этом.

Она покачала головой. Легче ему от этого не стало. Терпению Доминика пришел конец.

– Мисс Петтифер, вы сказали своему отцу, что не хотите выходить за меня замуж?

Ее лицо дернулось, и он приготовился стать свидетелем извержения фонтана слез.

– Конечно, я ему сказала, но он непреклонен в своем решении. Видите ли, мы очень бедны. А теперь он так болен и думает, что устроил мое будущее… – Мелли была на грани истерики.

Доминик встал. Его-то угрызения совести не мучили. Ключом ко всему был именно сэр Джон. Если удастся убедить старика, что свадьба с Домиником сделает его дочь несчастной…

– Я пойду и поговорю с ним. Посмотрим, может быть, мне удастся заставить его передумать.

Мелли вскочила, прижимая руки к груди.

– Что, сейчас? Вы ведь не собираетесь его расстраивать, правда?

– Разумеется, нет, – солгал Доминик.

Сэр Джон лежал в кровати, откинувшись на подушки. Выглядел он больным и ослабленным, но темные глаза были живые и энергичные.

– Приведите священника!

– Тут поблизости нет священников. Прежний ушел на покой, а новый еще не прибыл. Вы чувствуете себя хуже?

Старик раздраженно махнул рукой.

– Хуже, лучше – какая разница, когда я лежу здесь, не в состоянии ничего сделать.

– Хотите, вас отнесут вниз? Сейчас очень тепло, и вы могли бы посидеть на солнце на кушетке?

Он фыркнул.

– Как будто мне от этого станет легче!

Прелюдия была окончена, и Доминик перешел к делу:

– Вы знаете, что ваша дочь испытывает столь же ничтожное желание выйти за меня замуж, как и я жениться на ней.

Сэр Джон тихо рассмеялся.

– Дорогой мой, я никогда не желал жениться на матери Мелли, а она меня просто ненавидела, но в браке все как-то само собой образуется. И эта женщина стала любовью всей моей жизни.

Доминик моргнул. Это было совсем не то, что он ожидал услышать.

– Возможно, но это не меняет того факта, что я… Сэр Джон махнул рукой, отметая все еще невысказанные оправдания.

– Мелли очень милая и очаровательная девушка. Вы полюбите ее, д'Акр, уж я-то знаю. И ничего не сможете с этим поделать. Готов поспорить, что она самая ласковая и добрая девушка во всей Англии.

– Уж я-то смогу сделать с этим кое-что! Я…

– Эта девушка – самое большое достижение моей жизни. За исключением женитьбы на ее матери.

– Сэр Джон…

– Я был на пути к гибели. Без корней и без путеводной звезды в жизни. Ее дорогая мать спасла…

Доминик прервал его разглагольствования.

– Я так понимаю, что основная причина, по которой вы желаете, чтобы данный брак состоялся, – это финансовое благополучие вашей дочери. Я готов заплатить значительную сумму денег, чтобы вы освободили меня от этого обязательства.

Сэр Джон улыбнулся:

– Для ее финансового благосостояния лучше всего будет, если она выйдет за вас замуж. Кроме того, она будет под вашей защитой. Ей нужен мужчина, который позаботится о ней. Она невинное нежное создание. Одна она совершенно беспомощна.

– Я не собираюсь о ней заботиться. Я оставлю ее на пороге церкви! – сказал Доминик.

Сэр Доминик смерил его проницательным взглядом. – Нет, не оставите.

– А вот и оставлю.

Сэр Джон покачал головой.

– Я видел вашу собаку. Мелли приводила ее сегодня утром. Я люблю собак.

Доминик нахмурился, озадаченный таким неожиданным поворотом разговора.

– Какое отношение моя собака имеет ко всему этому? Сэр Джон улыбнулся и устало закрыл глаза.

– Полукровка, не правда ли? Мать чистокровный английский ретривер, отец какая-то дворняга. Ее должны были утопить сразу после рождения. Неподходящая собака для джентльмена. – Он открыл один глаз. – Наверняка, она еще и выстрелов боится. – По выражению лица Доминика он понял, что прав, и самодовольно улыбнулся. – Вот видите. Вы не оставите мою беспомощную девочку одну.

Ругаясь про себя на эту хитрую лису, Доминик собрался с мыслями.

– Если она выйдет за меня, у нее не будет ребенка. Мне сказали, что она обожает детей. Неужели вы готовы обречь свою любимую дочь на одинокую тоскливую жизнь?

– Нет. – Сэр Джон снова закрыл глаза, и Доминик терпеливо ждал, когда же он продолжит. Наконец в полной тишине сэр Джон сказал: – Моя Мелли очень хорошенькое маленькое создание. Вы скоро влюбитесь в нее. Любой влюбился бы в нее. Наступает время, когда мужчина устает бегать за каждой юбкой и женщина, которую он до этого принимал как должное, становится ему дорога. – Он вздохнул. – У нее будут дети, попомните мои слова.

Доминик сжал кулаки. Старик был упрям как осел. Он был уверен, что его любимая дочка сирена, обладающая неземной красотой. Если бы он не был в таком плохом состоянии, Доминик попытался бы вбить в него хоть немного понимания. В этой же ситуации он ничего не мог сделать. Он уже собирался уходить, как вдруг ему в голову пришла одна мысль.

Он откинулся на стуле, положил ногу на ногу и сменил тему:

– А вот эта компаньонка мисс Петтифер, что вы можете о ней рассказать?

Сэр Джон открыл один глаз.

– А что вы хотите знать? Она же не доставляет вам никаких неприятностей? Милая девочка, хотя, мне кажется, ей не помешало бы немного муштры. Не давайте ей лентяйничать, вот в чем секрет. Заставьте ее убираться или еще что-нибудь. Это место в ужасном состоянии.

– Боюсь, что одной маленькой компаньонке не привести его в порядок.

Старик кивнул:

– Да, наверное. Какие распоряжения вы сделали по поводу ремонта замка? Вы же не думаете, что Мелли будет этим заниматься? Замок разрушается. Если не предпринять решительных мер в ближайшее время, он начнет разваливаться сам по себе.

Доминик улыбнулся:

– Он может развалиться и по моей воле. От удивления сэр Джон разинул рот.

– Но, черт возьми, д'Акр, это же Вульфстон!

– Мне об этом известно.

– Это дом ваших предков! Он принадлежал им более шестисот лет.

– И это мне тоже известно. – Так вот каков план старика, подумал Доминик. Он хотел, чтобы его дочь стала хозяйкой Вульфстона. Ну, этому он сможет помешать. – Я продаю поместье.

– Боже мой, вы не можете его продать! Здесь родились все Вульфы, линия, которая, не прерываясь, восходит к Хью Лупусу и даже дальше. Здесь жили все, носившие титул лорда д'Акра, с тех самых пор, как этот титул появился.

– Только не я, – спокойно сказал Доминик. – Я родился в Италии.

Сэр Джон в изумлении воззрился на него.

– Никогда еще не приходилось мне видеть человека, который бы столь мало уважал свою семью.

– Да, я знаю. Это еще одна причина, по которой мне не следует жениться на вашей дочери. Теперь насчет мисс Грейсток, – напомнил Доминик.

– Э… Кого?

– Компаньонки вашей дочери.

– А она-то тут при чем? – Очевидно, сэр Джон все еще не мог забыть предыдущую часть разговора.

– Просто любопытно. Это какая-нибудь дальняя родственница?

Сэр Джон фыркнул.

– Вряд ли. Она найденыш или какая-то сиротка. Одна из сироток Гасси.

– Сироток Гасси?

Сэр Джон небрежно отмахнулся.

– Гасси Маннингем. Сейчас она замужем за сэром Освальдом Мерридью. – Он фыркнул еще раз. – Только не она. Она не может быть родственницей Гасси.

– Тогда почему вы вообще заговорили об этой Гасси? – терпеливо допытывался Доминик. – Я спрашивал про мисс Грейсток.

– Гасси покровительница какого-то сиротского приюта для девочек. Она обучает это отродье и делает из них слуг для высшего общества. Некоторые из них становятся неплохими слугами. – Сэр Джон закашлялся, отпил немного сердечного средства и продолжил объяснять: – Почти в каждом доме работает по крайней мере одна из ее сироток. У нас – Грейсток. Она грубовата, но мы занимаемся ее воспитанием.

Он подозрительно взглянул на Доминика.

– С чего это вы так интересуетесь Грейсток? Я не позволю вам бесчестить Мелли, путаясь с ее компаньонкой.

Доминик хотел было с негодованием отмести это обвинение, но остановился и понял, что старик прав. И если он рассердит сэра Джона, то тем самым просто подольет масло в огонь.

Доминик внимательно посмотрел на свои ногти и сказал скучным голосом: