Анна Грейси - Идеальный вальс

Лондон, Англия. Апрель 1818

– Но у нее же нет груди! Ты же не можешь жениться на плоскогрудой женщине!

Себастьян Рэйн пожал плечами.

– Она соответствует большинству моих требований, согласно отчету Мортона Блэка. Кроме того, конечно же, у леди Элинор Вайтлоу есть грудь. Она ведь женщина, не так ли?

– Может, и нет, – мрачно заявил его друг, Джайлс Бемертон. – Она постоянно замотана в семнадцать акров серой ткани, разве в этом случае можно хоть что-то сказать наверняка?

– Ты говоришь чепуху, – решительно заявил Себастьян.

Двое мужчин сидели в маленькой, уютной комнате холостяцкой квартиры Джайлса в Лондоне. На дворе стояла поздняя ночь, а в камине весело потрескивал огонь.

– И она старше тебя минимум лет на десять.

– Только на шесть. – Себастьян потягивал свое бренди. – По крайне мере, в такой невесте мужчина найдет зрелость.

Джайлс посмотрел на него с недоверием.

– Все это время она избегала замужества, несмотря на то, что предложения все-таки поступали, а она ведь далеко не красавица. Отец леди Элинор оставил ее достаточно обеспеченной, хотя и жил отдельно от ее матери. Почему же сейчас она вдруг изменит свои взгляды?

– У нее нет выбора. Ее мать умерла в прошлом году, почти ничего ей не оставив. А состояние отца перейдет к ней лишь в том случае, если она выйдет замуж в течение трех лет.

Джайлс поджал губы.

– Понятно. Но тебе ведь не нужны ее деньги, так зачем же влезать в ярмо в виде мелкой холодной рыбешки, звать которую леди Элинор? Представляешь, однажды я с ней танцевал. И она абсолютно недусмысленно дала мне понять, что находит меня невыносимым! Меня! – Негодующе воскликнул Джайлс, бросив взгляд на свою хорошо сложенную фигуру.

Себастьян сдержал усмешку. Из-за высокого самомнения некоторые женщины действительно находили Джайлса невыносимым. Не поддаваясь веселью, он сухо заметил:

– Еще один плюс в ее пользу. Она оказалась проницательной.

– Вот еще! Да, она определенно со странностями! Ее страстью является благотворительность: музеи, сироты и другие благотворительные мероприятия. – Джайлс демонстративно поежился. – Это – безумие, говорю тебе. Почему кто-то должен выбрать в жены эту тощую жердь – леди Элинор Вайтлоу, когда ярмарка невест ломится от более прелестных и жизнерадостных девушек?

На прошлой неделе Себастьян подстроил первую встречу с леди Элинор и нашел ее миниатюрной, спокойной и вполне обыкновенной. Они обсуждали ее благотворительную деятельность, и леди Элинор подтвердила ему свою цель в жизни. Большую часть своего времени она посвящала работе с девочками-сиротами. И неплохо с этим справлялась.

– Прекрати, Джайлс. Я все решил. Более прелестные и жизнерадостные девушки не обладают... той силой духа и женским опытом, которые необходимы, чтобы справиться с моими сестрами.

Джайлс сделал последнюю попытку.

– Но у вас с ней нет ничего общего, Бастиан. Она же похожа на посох! Она – «синий чулок».

– Меня это не волнует. Я не присматриваю себе жену-красавицу. Моим сестрам нужна уверенность и ощущение семьи. Я не могу им этого дать, и потому они мне не доверяют; вот почему я должен жениться, и леди Элинор принадлежит к тому типу женщин...

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что они не доверяют тебе? Ты – самый надежный человек, которого я когда-либо...

Себастьян спокойно оборвал его.

– Спасибо, но вера – ничем не мотивируемое чувство. Жизненный опыт моих сестер... заставляет их мне не верить.

– Извини, Бастиан. Я знаю, как ты заботишься об этих девочках.

Себастьян неловко пожал плечами. Никто в мире не знал, как сильно его ранит отсутствие доверия к нему его маленьких сестер. Но жаловаться он не будет, поскольку ничего хорошего из этого не выйдет

– Вред был нанесен еще до того, как я их вернул. Но я не стану отмахиваться от них. Леди Элинор – женщина со здравым смыслом, почерпнувшая немалый опыт на своей работе, и этот опыт, опыт работы с брошенными детьми, означает, что она не будет также потрясена увиденным, как другие. – Он вздохнул. – Из разговоров не менее чем с семью гувернантками, я понял, что больше всего их шокирует Кэсси.

– Разум и долг! – фыркнул Джайлс. – А как же любовь?

– Любовь – это сказка для детей.

– Нет, это игра, восхитительная игра.

Себастьян цинично фыркнул.

– Когда-то и ты был столь же романтичным. – Джайлс сжал кулаки. – Боже, как бы я был рад, если бы ты никогда не встречал этих проклятых Айртонов. Эту ведьму и ее папашу...

Себастьян прервал его, произнеся спокойно, но со стальными нотами в голосе:

– Говоря о моем покойном тесте и моей покойной жене, изволь делать это с уважением. Если бы не они, я все еще жил бы в нищете, мои сестры потерялись бы навсегда, и ничего нельзя было бы изменить. Надо стойко переносить превратности судьбы.

– Я знаю, но все же то, как они с тобой поступили...

– Ну да, я ведь такой хрупкий цветок. Оставим эту тему, Джайлс.

Джайлс расстроенно на него посмотрел.

– Боже, да ты упрямец.

Себастьян улыбнулся.

– Я знаю. И ты продолжаешь меня терпеть. Ну, так я могу рассчитывать на твою помощь, продираясь сквозь дебри светского общества?

Джайлс рассмеялся.

– Я не пропустил бы это развлечение за все дары мира!

– Спасибо. Странно, но почему-то это не вселяет в меня уверенности. – Себастьян поставил пустой стакан и потянулся.

– Я должен идти. Рано утром у меня встреча.– Он изобразил перекошенное лицо. – Уроки танцев. Ужасно привередливый старый француз. Он пользуется румянами!

Джайлс захохотал.

– У меня отличная идея – прийти и посмотреть!

Себастьян бросил на него предостерегающий взгляд.

– Только попробуй, Бемертон.

***

– Зесь собрались все сливки общества, – заверил Себастьяна Джайлс, как только они вошли в бальный зал дома Фрамптонов десять дней спустя. Джайлс сразу же начал показывать Себастьяну известных личностей. Себастьяна они не интересовали. Он находился здесь только по одной причине.

– А леди Элинор? – Он прикинул, что необходимо пройти через шесть, возможно даже восемь, существенных встреч, прежде чем приличия позволят ему сделать ей предложение.

– Да, да, она здесь, – нетерпеливо ответил Джайлс. – Хотя я и не понимаю, почему ее не волнует, как она одета.

– Хорошо, давай не будем терять время. – Он сразу же через всю комнату направился в сторону леди Элинор.

– Изящнее, мой дорогой Себастьян. Чуть-чуть изящнее, умоляю тебя, – взмолился Джайлс тихим голосом, когда Себастьян потащил его через толпу. – У меня репутация человека тонкой натуры, ты же знаешь! Да, помедленнее же!

Себастьян усмехнулся, но скорость не сбавил. Ему хотелось как можно скорее закончить это ухаживание, после чего вернуться к тому, что у него получалось лучше всего – к работе.

– Леди Элинор. – Он поклонился. Краем глаза Себастьян заметил, что Джайлс безмолвно намекает ему об их недавней беседе, и без лишних раздумий внимательно посмотрел на девушку. Джайлс был прав: у нее совершенно отсутствовала грудь. Он торопливо произнес: – Сегодня вечером вы выглядите очаровательно, леди Элинор.

И она и Джайлс посмотрели на него с сомнением. Леди Элинор была миниатюрной женщиной, очень бледной и худой, с волосами мышиного цвета, туго стянутыми в узелок на затылке, куда было приколото что-то вроде грибной шляпки. Сегодня вечером она оделась в унылое платье из темно-серого бомбазина[3]. Серая ткань смыла все цвета с ее кожи, а строгое с вырезом под горло платье никак не смягчало ее худую фигуру. Драгоценностей она не носила.

Себастьян мысленно пожал плечами. Какое имеет значение, идет или нет Леди Элинор ее платье. Все женщины предпочитают комплименты правде. Во всяком случае, Тиа, предпочитала именно их. Кроме того, он ненавидит такие сборища, ему не были присущи легкие забавные шутки, которыми так славился Джайлс. Он решил, что один или два стандартных комплимента – этого вполне достаточно.

– Как ваши дела, мистер Рэйн, – заговорила леди Элинор. – Не ожидала увидеть вас сегодня. – Она бросила быстрый вопрошающий взгляд навлево от него.

– Ах да, это мой друг – мистер Джайлс Бемертон. Бемертон, надеюсь, ты встречал леди Элинор раньше.

Леди Элинор величественно наклонила голову в сторону Джайлса и невозмутимо произнесла:

– Не думаю, хотя и подозреваю, что наши семьи некоторым образом связаны. Вы ведь один из стаффордширских Бемертонов, не так ли?

Очевидно, леди Элинор не помнила танца, который так терзал Джайлса. Себастьян взглянул на друга, преодолевшего свою досаду и изящно поклонившегося.

– Вполне возможно. Рад нашей встрече, леди Элинор.

Опасаясь продолжения беседы, Себастьян тотчас же пригласил леди Элинор на ближайший контрданс[4], а также на на «танец перед ужином»[5]. Джайлс поторопился сделать то же самое поскольку, как он объяснил позже, он не хотел видеть, как его друг ухаживает за признанной желтофиолью[6]. В результате Джайлс пригласил ее на котильон[7] и вальс. Себастьян был ему за это благодарен.

***

Себастьян нетерпеливо вышагивал по краю танцевального зала. Ухаживание – ужасно утомительное занятие. Он станцевал с леди Элинор свой первый танец и сейчас ожидал следующий – «танец перед ужином». К сожалению, до него еще оставалось слишком много времени. А он уже был сыт по горло видом развлекающегося бомонда.

Бомонд – это высшие слои общества. Люди, для которых нет ничего увлекательнее, чем проводить свое время, украшая себя косметикой и драгоценностями. Одежда для них также является украшением, призванным подчеркнуть фигуру, а не предметом, предназначенным для защиты тела от холода и дождя.

Он стоял и наблюдал, как они танцуют, кружатся, смеются и пьют, отчего его настроение постепенно портилось. Красивые. Легкомысленные. Никаких забот. Жизнь мыльных пузырей. Они понятия не имеют о борьбе за существование, которое испытывают обслуживающие их люди. Их тела накормлены и хорошо сложены, они не изнурены голодом и не изуродованны долгими часами монотонной работы на фабрике, подтачивающими здоровье. Они не покалечены на войне за короля и отечество, как Мортон Блэк.

Себастьян чувствовал себя не на своем месте. Он был здесь чужим. Он никогда не предавался беззаботной жизни, той, которую вело большинство из этих них. Он мельком взглянул на свои покрытые шрамами руки, на два изуродованных пальца левой руки. Джайлс советовал ему постоянно носить перчатки, но Себастьян не хотел. Он не станет скрывать то, кем он является.

Скоро он покончит с этим ухаживанием и возвратится к жизни, которую понимает гораздо лучше. Его взгляд бесцельно блуждал по разноцветной толпе. И вдруг замер, прикованный к чему-то.

Он схватил Джайлса за руку.

– Кто это? – Не отрываясь, выдохнул он, высматривая кого-то через весь танцевальный зал.

Джайлс издал вздох облегчения.

– Наконец-то! Э-э, я имел в виду, прекрасно, я знал, что на балу у Фрамптонов будет весело. Здесь масса привлека... э-э, исполненных долга девушек. Понимаю, что ни одну из них ты не предпочтешь леди Элинор. Но посмотреть-то ведь можно. На которой же остановился твой взгляд?

На которой? Изумленно подумал Себастьян. Там была всего одна. Джайлс может думать, что в комнате присутствует множество прелестных девушек, и он, конечно же, прав. Но эта девушка была не просто прелестна; она была ослепительна. Она блистала среди всех как звезда, случайно попавшая в ряд свечей.

Она кружилась в руках партнера, улыбаясь, и вдруг, на мгновение, взглянула прямо в глаза Себастьяна. Он затаил дыхание. Она была среднего роста, со стройной и гибкой, самой прекрасной фигурой. Ее волосы были из чистого золота – не желтые или льняные, а именно золотистые, красиво накрученные и уложенные вокруг головы мягкими локонами. Кожу покрывал легкий румянец. С такого расстояния он не мог рассмотреть цвет ее глаз, но они были огомные, и ему казалось, что они – голубые. Что же касается лица, то у него не было слов, чтобы описать его, просто это было самое прекрасное лицо, какое ему когда-либо приходилось видеть.

Ангельское личико, но без самодовольства и искусственного спокойствия, которые обычно свойственны накрашенным лицам ангелов, виденных им ранее. Этот же ангел светился жизнью, обаянием и озорством, легко читалось, что она просто в восторге от жизни. И от танца.