Это явно был выговор. И Хоуп знала, что заслужила его. Он знал то, о чем говорил. Он сам прошел через все это. Хоуп поглядела на мистера Бемертона. Тот выглядел очень мрачным.

Еще ребенком Себастьян Рейн пострадал, работая на фабрике. Шрамы, оставшиеся на теле – наследство его детства, которое было совсем не легким. Его сломанный нос свидетельствовал о тех ударах, что он когда-то получил. Его манеры, постоянная настороженность, ожидание неприятностей, показывали, что ему приходилось бороться за то, чтобы выжить. Она думала о его пальцах, изуродованных в напрасной попытке спасти маленького брата от ужасной смерти.

Конечно, он не видел никаких недостатков в той жизни, какую вели эти маленькие девочки.

Они были сыты, одеты, и у них имелась крыша над головой. Они содержались в чистоте, и у каждой была работа. В его глазах ни в чем ином они не нуждались. Он считал, что они счастливы, что им повезло, возможно, даже больше, чем им было нужно.

Но совершенно неудивительно, что в его глазах было столько же суровости, сколько и одиночества.

Ей было ужасно жаль его, жаль, что он был лишен счастья, будучи маленьким мальчиком, что и сделало его взгляд на жизнь столь холодным и безрадостным. Она жалела и леди Элинор с ее рациональным существованием, и ей было жалко каждую маленькую девочку в этом учреждении.

И все потому, что, хотя он и был прав, одновременно он был неправ, совершенно неправ. Все они были неправы. За исключением маленькой девочки по имени Май.

Как она ей сказала: «Мечтать ведь никому не вредно, мисс, не так ли?»

И тогда Хоуп высказала то, что думала:

– Итак, вы учите детей ждать от жизни только трудных времен? Я не согласна. Дети имеют право ожидать, что и на их долю выпадет немного радости в жизни. Мы все имеем на это право – независимо от того, кто мы: ребенок, взрослый, богатый или бедный, сирота или нет. – Она глубоко вздохнула и объявила: – И с этой целью я приглашаю их всех на чай с моими сестрами и со мной на следующей неделе.

Ее слова вызвали волну беспокойства.

– Вы не можете! – задохнулась леди Элинор. – Это нарушит их обычный распорядок.

– Только на несколько часов. Я уверена, что после этого они будут работать еще лучше.

– Превосходная идея, мисс Хоуп, – поддержал ее мистер Бемертон. – Тоскливая вещь – этот распорядок. Его необходимо нарушать, если вы хотите знать мое мнение.

После его слов неуверенность леди Элинор как рукой сняло. Она одарила его взглядом, словно подавляла бунт на корабле, и строго произнесла:

– Нет, я сожалею, мисс Мерридью, но это невозможно. Здесь живет слишком много девочек. И, кроме того, они не знают, как вести себя в гостиной леди.

– Я не согласна. Ведь совершенно очевидно, что вы проделали большую работу по их обучению, леди Элинор, хотя это и не касалось этикета. Но все, что я хочу, это чтобы они получили удовольствие от визита. Просто весело провели время.

– Не будут знать, как себя вести? Тогда их можно ненавязчиво скорректировать, если вы меня попросите, – предложил мистер Бемертон. – Помогу устранить их недостатки.

Хоуп и ее сестра широко ему улыбнулись.

Леди Элинор презрительно фыркнула.

– Вашего мнения никто не спрашивал, мистер Бемертон.

Он усмехался без всякого раскаяния.

– О, ничего. Я не застенчив.

Леди Элинор явно разозлилась, и Хоуп поспешно добавила:

– Здесь не так уж много девочек. Признаю, что двадцать восемь – число большое, но дом моего двоюродного деда можно приспособить и для такого количества, я в этом уверена. Мы наймем кареты, чтобы доставить девочек туда и обратно.

– Рейн и я можем организовать доставку, – предложил мистер Бемертон. – А, Бас? – Он посмотрел на мистера Рейна, который вовсе не выглядел довольным таким поворотом событий.

Хоуп пришла в восторг от предложения мистера Бемертона.

– Спасибо, мистер Бемертон, вы так добры!

Она взяла руку леди Элинор.

– Пожалуйста, скажите «да», леди Элинор. Я и мои сестры с огромным удовольствием развлечем ваших девочек.

Леди Элинор посмотрела на мистера Рейна, ища поддержки. Он пришел ей на помощь.

– Эти девочки совсем не того сорта, с которыми вы и ваши сестры должны общаться, – сухо произнес он вполголоса. – Они для вас неподходящая компания.

– А я не согласна! – возразила Хоуп. – Они аккуратные и ведут себя хорошо – гораздо лучше, чем я, уж я-то знаю. Я и мои сестры тоже сироты. – И вы, напомнил ему ее взгляд. – Мне совершенно не важно, какое у них прошлое; оно всего лишь очень маленькая частичка их будущего, о котором мы и говорим. Пожалуйста, мистер Рейн, позвольте им побывать у нас, – мягко попросила она. – Если бы они были вашими сестрами, разве вы не захотели бы, чтобы они получили хотя бы небольшое, такое редкое для них, удовольствие?

Он напрягся, на несколько секунд его лицо превратилось в застывшую маску.

– Они не мои сестры!

– Нет, но если бы так случилось...

– Никогда! – страстно воскликнул он. – Сама мысль о моих сестрах в таком месте смешна.

Он повернулся к леди Элинор.

– Вам решать, леди Элинор: программа, по которой занимаются девочки, составлялась вами.

– На самом деле, это моя мать распланировала данное учреждение, как образцовое. Я просто следую по ее стопам, продолжая ее работу. А что вы думаете?

Он нетерпеливо махнул рукой.

– Откровенно говоря, мне нет дела до того, поедут ваши сироты на чай или нет. Я подчинюсь вашему решению.

Хоуп поймала его на слове.

– Итак, если леди Элинор согласится, то вы поможете нам с транспортом?

– Почему бы и нет?

– И привезете ваших сестер?

Он сжал губы.

– Нет. Я бы не разрешил моим сестрам посетить это мероприятие.

– Почему же нет? – потребовала Хоуп. – Я уверена, что они тоже получили бы удовольствие. Наша сестра Грейс будет там обязательно.

Он равнодушно пожал плечами.

– Вы можете поступать так, как сами считаете целесообразным, а я так, как считаю я. Мои сестры не будут связываться ни с какими сиротами данного учреждения.

– Не могу поверить в такое отношение! – воскликнула Хоуп.

Он совершенно спокойно взглянул на нее.

– Ничем не могу вам помочь.

По его лицу было видно, что уговорить его будет невозможно. Хоуп уставилась на него, спрашивая себя, что же сделало его таким неподатливым в этом вопросе. Она поняла намеки леди Элинор, что некоторые из этих девочек жили жизнью и близко не похожей на респектабельную, прежде чем попали в это учреждение, но, на взгляд Хоуп, они все равно оставались просто детьми со всеми детскими потребностями. И все они заслуживали начать свою жизнь с нуля. Она, со своей стороны, никогда бы не обратила против них их прошлое.

Нежный голос ее сестры прервал ее мысли.

– Пожалуйста, леди Элинор, позвольте им это чаепитие. Не стоит сомневаться, что маленький праздник как-то сможет им повредить. Всего лишь час или два вне их обычного распорядка.

Хоуп, отвернулась от стоящего перед ней человека с мрачным лицом, обвила рукой талию сестры и нежно сжала ее.

Леди Элинор в раздумье прикусила губу.

– Не уверена, что это мудрое решение. Это может разрушить все, что мы пытались привить этим девочкам. Выбить их из колеи. Учреждение управляется, основываясь на «Принципах Рациональности», разработанных моей покойной матерью. А в бессмысленной игре или легкомысленном развлечении нет никакой Рациональной цели. Весь день, каждый его миг они заняты полезным делом. Это то, что станет их руководством в жизни. – Ее голос приобрел уверенность, поскольку она произносила хорошо ей знакомые, привычные фразы.

Она сама, вероятно, выросла, следуя именно этим правилам, подумала Хоуп. Мать леди Элинор была уже мертва, но она все еще продолжала управлять жизнью своей дочери.

– И какова же цель их жизни? – спросила Хоуп.

Последовала длинная пауза. Взгляд леди Элинор, обращенный на нее, не выражал ничего. Затем медленно в нем начало отражаться закрадывающееся в ней сомнение.

– Их работа, – ответила она не совсем уверенно.

– А о чем они мечтают?

– Надеюсь, что ни о чем. Мечты – пустая трата времени.

– Что вы говорите, это – ужасно!

Леди Элинор закрыла глаза на страсть, прозвучавшую в голосе Хоуп.

– И что за радость им от такой жизни?

Леди Элинор нахмурилась.

– Радость? Достаточно удовлетворения от хорошо выполненной работы и правильного поведения...

– Я не говорю об удовлетворении! Дети расцветают от радости, все мы вырастаем именно на этом!

– Необходимо избегать пылких чувств и страстей. Девочек всячески от них оберегают.

Хоуп уставилась на нее в полном недоумении.

– Если детям внушают мысль, что они должны верить, что в мире не существует никакой радости, что от жизни можно ожидать только страданий и жестокости, то для чего же тогда жить?

Казалось, что леди Элинор искренне смущена этим вопросом.

Хоуп же продолжила свою пылкую речь:

– Вы говорите, что мечты – это пустая трата времени, но как же вы неправы! Мечты необходимы нам так же, как пища! Мечты и надежды – это то, что дает нам силу и храбрость, чтобы пережить трудные времена. Разве на этой неделе девочки не станут работать с большим желанием, если узнают, что в конце недели их ждет небольшой праздник?

Леди Элинор как-то неуверенно произнесла:

– Да, награда за хорошее поведение Рациональна. – Ее ум не задержался на Рациональных наградах, поскольку дальше она добавила обеспокоенным голосом: – Но вы ошибаетесь насчет... насчет того, что касается мечты, в этом я уверена. Моя мать любила повторять, что мечты не имеют смысла, они всего лишь мусор, нанесенный событиями дня. Она даже сказала, что и собаки мечтают, а это значит, что, мечтая, люди сами опускаются до уровня собак.

– Ваша мать была неправа, – отрезала Фейт с абсолютной уверенностью. – Мечты важны. Они дают нам силы для того, чтобы мы попытались изменить наши жизни, сделать их лучше.

Хоуп улыбнулась сестре. Никто, воспитанный под жестким контролем дедушки, не мог недооценивать власть мечтаний.

Хоуп колебалась, стоит ли критиковать мать леди Элинор, зная, что леди Элинор основывает все свое существование на тоскливых принципах своей матери. Но ей необходимо было высказаться. И не только для леди Элинор.

Хоуп посмотрела на человека, который не ожидал от жизни ничего, кроме грубой действительности, и тихо произнесла:

– Мечты могут помочь нам выйти из темноты.

– Мечты делают нас слабыми и лишают силы духа, с которой женщина должна вступить в жизнь, – провозгласила леди Элинор, словно бессмысленно заученный урок.

Хоуп покачала головой.

– Вовсе нет! Мечты – источник силы духа. Самой жестокой зимой, мечты обещают нам, что наступит лето, и дают силы пережить ее. Мечты показывают нам путь. Они дают нам цель.

Леди Элинор еле слышно повторила уже сказанное ранее:

– Мечты – бессмысленный мусор.

– Нет! Мечты могут дать нам цель в жизни.

– Моя мать сказала, что люди, которые предаются мечтам, ничего не достигнут. Или сойдут с ума.

– Тогда ваша мать была неправа! – яростно заявила Хоуп. – Если мы отказываемся от своей мечты, мы предаем себя, предаем свое сердце.

Последовала короткая, напряженная тишина, и вдруг леди Элинор разрыдалась.

На какое-то мгновение все были настолько потрясены, что не двигались с места. Первым опомнился мистер Бемертон и выступил вперед.

– Вы переутомились, леди Элинор. Без сомнения, у вас началась головная боль. Моя матушка так просто извелась с нею. Вы должны отправиться домой, лечь и сжечь несколько пастилок. Я немедленно провожу вас. А мистер Рейн позаботится о ваших гостях. В конце концов, именно он владелец этого учреждения.

Он вытолкал рыдающую леди Элинор из приюта прежде, чем кто-либо еще сумел прийти в себя. Хоуп в раскаянии смотрела на сестру.

– Я вовсе не хотела так ее расстраивать. – Она повернулась к мистеру Рейну. – Клянусь вам, я совершенно не хотела, чтобы она приняла мои слова на свой счет. Я сейчас пойду и все объясню...

Мистер Рейн медленно покачал головой, все еще смотря вслед мистеру Бемертону, хмуро сдвинув брови.

– Нет. Джайлс позаботится о ней. Он прав – теперь я несу ответственность за это учреждение. Что еще вы хотели бы осмотреть?

Хоуп била дрожь.

– Я осмотрела все, что хотела, спасибо! Но я беспокоюсь о леди Элинор. Я совсем не хотела огорчать...