– Добрый вечер, Джайлс, – намеренно спокойно проговорила леди Августа. – Ответственность за что? Бал? Леди Торн, конечно. В честь графа Римавски. В какого симпатичного цыганского парня вы себя превратили, Джайлс! Эти помпоны просто божественны.

Джайлс побагровел от гнева и не соизволил ответить леди Августе.

– Элинор! – зарычал он.

Маленькая леди не произнесла ни слова, только уставилась на него с надменным выражением лица.

– Джайлс, отойди, – заговорил Себастьян, положив руку на плечо друга. – Это не...

Джайлс гневно сбросил его руку.

– Элинор, кто это с вами сделал?

Наконец, леди заговорила:

– Полагаю, мы не знакомы, сэр. Окажите любезность, позвольте нам пройти. Пожалуйста.

– Не будьте смешной... – начал Джайлс.

Леди подняла свой веер и ткнула им его в грудь.

– Прочь. С. Моей. Дороги. Если. Вы. Не. Возражаете! – надменно процедила она, подчеркивая каждое слово и сопровождая их тыканьем ему в грудь веером.

Ошеломленный, Джайлс отступил назад, и маленькая леди в алом с властным видом прошагала мимо него, всколыхнув вокруг себя воздух. Леди Августа последовала за ней, но остановилась и щипнула Джайлса за щеку, сказав:

– Если вы будете вести себя о-о-о-очень хорошо, мой красивый цыганский парень, я могу представить вас своей прелестной маленькой подружке.

Она насмешливо хихикнула и уплыла прочь.

– Эта женщина – настоящая ведьма! – пробормотал Джайлс, сердито потирая щеку.

– Ну, ты сам виноват, – подытожил Себастьян. – Это была не леди Элинор, и я не понимаю, почему ты стал настаивать и зашел так далеко. Какая муха тебя укусила?

– Муха? Ты ослеп? Это Элинор, абсолютно точно. Наполовину голая и во всем алом, и в этих вещах! – Джайлс посмотрел ей вслед и добавил хриплым отчаянным голосом: – О, Боже, Бастиан, что я наделал? Она постригла волосы и носит платье, больше подходящее оперной танцовщице, чем истинной леди. Она в алом!

Себастьян не мог до конца поверить, что леди в красном на самом деле леди Элинор, но полное отсутствие у Джайлса сомнений являлось убедительным доводом «за». Джайлс выглядел обезумевшим.

– Если это леди Элинор, я бы подумал, что ты должен был бы обрадоваться, увидев ее в разноцветной одежде, Джайлс... И выглядящей такой модной.

Его друг застонал.

– Но не в алом же! О, что я наделал, что я наделал? – бормотал он в полном отчаянии.

Себастьян нахмурился.

– Что ты сделал, Джайлс?

Джайлс прикрыл веки, пряча от друга муку в своих глазах.

– Соблазнил ее в шкафу! А потом снова – на лестнице в опере.

– Что?!

– Не полностью. Не до конца. Она все еще девственница. – Он снова застонал. – Хотя она, очевидно, не верит этому. Посмотри на нее, Бастиан! Она разоделась, как падшая женщина! И это – моя ошибка! Я разбил вдребезги каждый из ее принципов, превратил в прах ее моральные устои, стер все границы дозволенного. И я решил, что раз она не применила против меня свою шляпную булавку, то ей понравилось то, что мы делали. Я был уверен, что ей понравилось! И, учитывая ее воспитание, она, вероятно, решила, что это равняет ее с проституткой, почти проституткой. – Джайлс провел рукой по волосам, сбив цыганский шарф. – Я разрушил ее, уничтожил!

Себастьян задумался. Маленькая изящная женщина в алом не выглядела, как женщина, мучимая позором, отвращением и ненавистью к себе. На самом деле, казалось, она просто наслаждается происходящим. И ее платье явно не было приобретено в последнюю минуту. Он посмотрел на своего друга, и его губы задергались.

Мучительное выражение вины на лице Джайлса плохо сказалось на его помпезном цыганском костюме.

– Если ты и правда так думаешь, тебе придется исправить содеянное.

Джайлс взволнованно посмотрел на него.

– Как я могу это исправить? В этом-то весь вопрос!

Себастьян пожал плечами.

– Есть освященный веками метод исправления дурных поступков, на которые толкает нас наша плоть.

Джайлс моргнул. Себастьян закатил глаза. Его друг начинал тупеть, когда речь заходила о серьезных вещах.

– Ты ведь сам сказал, что должен найтись мужчина, который женится на ней.

– Жениться? На леди Элинор Уайтлоу? Ты говоришь... обо мне???

Себастьян не мог с точностью сказать, был ли Джайлс потрясен, ошеломлен или просто сбит с толку. Он поднял руки в примирительном жесте.

– Это только одно освященное веками решение данного вида проблемы. Есть другие решения. Ты можешь разобраться с этим любым способом, какой выберешь. Это твоя проблема, Джайлс. – Он посмотрел через комнату туда, где к Хоуп только что присоединились леди Августа, компаньонка и таинственная леди в красном. – А сейчас мне немедленно нужно пригласить мисс Мерридью на танец перед ужином. – Он ласково потрепал Джайлса по щеке и с насмешкой повторил жест леди Августы. – Пойдем, красивый цыганский парень, посмотрим, сможешь ли ты получить танец у новой маленькой подруги леди Августы.

Джайлс предупреждающе посмотрел на друга, но послушно последовал за ним через танцевальную площадку.

* * *

Стая «цыганских» джентльменов окружила Хоуп и ее сестру, подобно пчелам в поисках меда. Когда Себастьян смотрел на то, как сильно обтягивал кружевной бархатный лиф платья сливочную грудь Хоуп, придавая той самую соблазнительную форму, он ощущал себя грубым и примитивным существом. Все, кто хочет, могут толпиться вокруг мисс Фейт, но Хоуп принадлежит ему!

Себастьян решительно пробирался сквозь толпу. Джайлс следовал за ним. Маленькая леди в красном надменно вскинула голову, когда мужчины подошли к ним, и поспешно покинула свое место. Джайлс пошел за ней, и Себастьян оказался прямо перед Хоуп. Стоило ему взглянуть на нее, как он позабыл обо всем на свете.

– Мисс Мерридью.

Себастьян склонился к ее руке, чувствуя настоятельную потребность коснуться ее губами. Он пристально посмотрел на девушку. Слабый румянец окрасил нежные черты ее лица, когда ее взгляд встретился с его. Он смотрел на Хоуп довольно долго, мечтая о том, чтобы они снова оказались наедине. Он безумно хотел поцеловать ее. Снова. И снова. Их глаза встретились, скрестившись в немом поцелуе. Но этого было мало, совсем недостаточно. Их безумно тянуло друг к другу.

Сэр Освальд Мерридью кашлянул, напомнив Себастьяну, где он находится. Каким-то чудом ему удалось поприветствовать сэра Освальда, леди Августу, близняшку Хоуп, графа и компаньонку, метнувшую на него, словно острый кинжал, предупреждающий взгляд. Желчная, раздражительная, бедная женщина.

– Мистер Рейн! – резко проговорила компаньонка.

– Да, мадам?

Он вежливо склонил голову, пытаясь вспомнить, как ее зовут.

– Ваша рука?!

– А? – Себастьян смутился.

Он не приглашал компаньонку на танец. Женщина недовольно запыхтела, сэр Освальд хмуро посмотрел на него, леди Августа и мисс Фейт открыто усмехнулись, а мисс Мерридью очаровательно покраснела и постаралась не улыбнуться. Он чувствовал вокруг себя суетливую толпу разодетых аристократов-цыган, слышал их бормотание.

– Ваша рука, сэээээрррр! – Компаньонка недвусмысленно посмотрела на его левую руку.

В чем дело? Он точно не забыл надеть перчатки. Он посмотрел вниз.

– Ах! – Он поспешно отпустил руку мисс Мерридью, которая по какой-то невероятной причине осталась в его ладони, и которую он почти притянул к своему сердцу. – Прошу прощения. – Он даже не помнил, как все это произошло.

Мисс Хоуп густо покраснела. Ее глаза смущенно смотрели на него. Крошечная ямочка подрагивала слева от ее губ. Он взирал на нее, очарованный.

– Вы что-то хотели спросить у мисс Мерридью? – лукаво поинтересовалась леди Августа и подмигнула ему. Его смятенный мозг снова начал работать.

– Ах, да. Мисс Мерридью, я пришел просить вас о чести подарить мне танец перед ужином.

– Танец перед ужином? Да, конечно. – Хоуп вынула танцевальную карточку и добавила, как только вписала в нее его имя: – Я оставлю вам последний танец перед ужином... и... – Она очаровательно улыбнулась ему: – и также оставлю за вами последний вальс, мистер Рейн.

Последний вальс! Словно кто-то ударил его кулаком в живот. Мгновение он не мог дышать. Он правильно услышал ее? Она записала за ним последний вальс!

Компаньонка недовольно простонала сквозь зубы. Сэр Освальд Мерридью с удивлением фыркнул. Мужчины, окружавшие их, стали о чем-то бормотать. Она никогда никого не записывала на последний вальс.

Себастьян наклонился к ее руке и преднамеренно медленно коснулся губами ее запястья там, где бился пульс.

– Я буду считать минуты, – хрипло выдавил он. Потом повернулся к сэру Освальду: – Я могу поговорить с вами с глазу на глаз, сэр?

Глаза сэра Освальда сузились.

– Очень хорошо, молодой Рейн. Прошу следовать за мной.

* * *

– Вы непременно должны сделать ее счастливой, молодой человек!

– Это станет целью всей моей жизни, – просто ответил Себастьян.

Сэр Освальд дал им свое благословение без всяких возражений. Себастьян едва мог в это поверить.

Старик ворчливо продолжил:

– Вас ведь никто не знает, Рейн? Вы – темная лошадка, не так ли?

Себастьян поднял брови.

– В каком смысле?

– У меня достаточно знакомств в торговом деле, хотя об этом никто не знает. Вы, однако, преуспели. – Он пристально посмотрел на Себастьяна. – Многие считают, что вы женились на дочери хозяина ради ее приданого.

– Неужели? – Себастьян вдруг заинтересовался живописью и стал разглядывать картину на стене. Он не станет обсуждать и тем более осуждать свои поступки с кем бы то ни было. Что сделано, то сделано.

– Сказки для сплетниц, не правда ли? Я обнаружил, что все совсем не так. Ее отец сам предложил вам ухаживать за ней, желая использовать ваши руки и голову для развития своего дела, я прав?

Себастьян с усилием сжал ладонь, выставляя на показ поврежденные пальцы.

Сэр Освальд взмахнул рукой.

– Не в буквальном смысле. Говорят, у вас талант по части всякого рода механизмов и вы произвели так много усовершенствований и изменений в его предприятиях, что он почти удвоил производство. Ваш наниматель боялся потерять вас, боялся, что вы уйдете к другому работодателю. Женив вас на своей дочери, он тем самым смог удержать вас у себя. Так сказать, видел себя основателем династии.

Себастьян ничего не отрицал. В этом заключалась значительная доля правды. Однако сэр Освальд не учел собственные чувства Себастьяна на тот момент. Ему тогда уже исполнилось двадцать три, и, хотя он не любил Тею, но все же надеялся, что так он сохранит и восстановит свою семью.

Но все пошло наперекосяк.

Сэр Освальд прервал его мысли:

– Из того, что я слышал, она была сложной женщиной.

Себастьян ничего не сказал.

– Требовательной. Испорченной. Сварливой.

Себастьян пожал плечами.

Старик удовлетворенно кивнул.

– Это они тоже рассказали.

Себастьян нахмурился.

– Рассказали что?

– Что вы были образцовым мужем. Преданным. Терпеливым. И никогда не говорили про нее ничего плохого.

Себастьян вновь вернулся к изучению картины. Он чувствовал себя неуютно из-за этого разговора.

– Как она умерла?

Себастьяна сглотнул. Ему все еще было тяжело говорить об этом.

– У нее случился выкидыш спустя месяц после смерти ее отца. Ее нашли на полу в луже крови.

Сэр Освальд кивнул.

– Отсюда и эти проклятые сплетни. Но я разговаривал с доктором. Она не в первый раз потеряла ребенка, не так ли?

Брови Себастьяна приподнялись.

– А вы весьма осведомлены.

Сэр Освальд выглядел самодовольным. Себастьян вздохнул.

– Нет, это был не первый раз, когда она потеряла ребенка. Я не хотел, чтобы она снова рисковала собой, но ее отец был помешан на наследнике. – Он сжал кулак.

– Что я не понимаю, так это, почему, черт побери, вы не пресекли ложные слухи, когда те стали распространяться. Вас ведь даже не было там, когда все это произошло. Вы находились где-то на западе, проверяя одну из шахт.

Себастьян пожал плечами.

– Люди верят тому, во что хотят верить.

Старик фыркнул.

– Мы займемся этим!

Себастьян поднялся, намереваясь покинуть комнату, но следующие слова сэра Освальда заставили его остановиться.

– Я навел справки о вашей семье и вашем происхождении.

Себастьян гневно проговорил:

– Черт возьми, сэр Освальд, вы не имели никакого права! Мои семейные узы – мое собственное дело!