- Они правы, ты знаешь, - лазерный взгляд Скотти бросает молнию в мою сторону. - То, что ты сделал, было глупо. По всем фронтам.

- Какого хрена? - я сердито гляжу на него. - На самом деле ты на их стороне?

Он на мгновение останавливается, поворачиваясь ко мне лицом. Мы одного роста и наши глаза на одном уровне.

- Ты связан контрактом. Они могут усложнить твою жизнь и безусловно они могут заблокировать для Либби все возможные шансы в данной сфере, если решат так. Они заинтересованы в контракте с ней. Но сейчас у них появились проблемы с пиаром в результате твоего взрыва.

Мое сердце пропускает удар, холодная волна заполняет вены. Меня не волнуют возможные санкции в мой адрес. Но я ощущаю сожаление от мысли, что будущее Либерти теперь под вопросом.

- Отбрось это в сторону, - продолжает он. - Тебе удалось снова вернуть «Килл-Джон» в центр внимания, хоть и не тем, что группа вновь объединилась, а скорее грустной шуткой о том, что Киллиан Джеймс взорвался от ревностного гнева, так как Марло, новая сексуальная - молодая - восходящая звезда, распускал руки рядом с какой-то телкой.

- Эй, - я делаю шаг ближе. - Не называй так Либби.

- Не я назвал ее так. А они.

- Думаешь, мне стоило просто оставить всё это дерьмо?

- Нет. Если бы я был на твоем месте, то сделал бы то же самое. Я бы хотел оторвать его крошечные шары и затолкать ему в горло. Но это не меняет того факта, что нам нужно всё исправить. И быстро.

- Дерьмо, - упирая руки в бедра, я наклоняю голову и пытаюсь успокоить дыхание. - Как?

Скотти не размышляет ни секунды.

- Убери ее из тура.

- Нет, - мой громкий ответ отдается эхом по коридору. - Она подумает, что мы ее наказываем.

- Это просто вопрос твоего страха и ее эго. Реальность такова, что она будет несчастна от всех этих появившихся предположений, вы двое постоянно будете под микроскопом. Однакоесли бы она была сама по себе…

- Сама по себе?

- Люди уже любят ее. Сотрудники Бренны обрабатывают сотни запросов в день насчет Либерти. Это ее момент для того, чтобы вырваться. Так позволь ей, пока она на пике.

Я не хочу соглашаться. Всё во мне кричит в знак протеста. Если она уйдет, я потеряю ее. Мой страх такой простой. Но это не призыв к действию. Дело не в Скотти, а в Либби.

Я знаю это, и всё равно идея о том, чтобы отправить ее на съедение волкам, вызывает у меня озноб. Я хочу, чтобы она сияла, и хочу обнять ее и держать рядом.

- Сегодня утром, она попросила меня поговорить, - говорит Скотти. - Она согласилась позволить мне раскручивать ее. Также Либби попросила меня подумать, может ли она как-то упростить всё для тебя.

Это не должно ощущаться словно предательство, но ощущается. Не то, что она хочет попытаться или помочь мне найти выход, а то, что Либби обсуждала подобное со Скотти, а не со мной. У меня нет опыта в отношениях, но я определенно убежден, что обсуждение жизненных решений является их ключевым компонентом.

Мое сердце ноет чуть сильнее, внутренности сжимаются, как во время похмелья. Мне хочется иметь больше времени наедине с Либби, вдали от всего мира. Но этого не случится. Я хочу поступить так, как будет правильно для нее, но мне едва ли это удается.

- И что ты ответил ей?

- Я сказал ей, чтобы она покинула тур.

- Боже, ты такой уебок, но почему?

- Я реалист. И думаю, она понимает это.

Моя челюсть болит от того, как я сжимаю зубы.

- Если она хочет сделать это, я не собираюсь удерживать ее. Я уже говорил тебе это.

- Да, знаю. Проблема в том, братан, что она не хочет оставлять тебя.

Я бы обрадовался этому, если бы не хреновое ощущение, что ее удерживает неверное чувство лояльности. Вся эта ситуация - верхушка пиздеца дерьмового дня. А еще ведь даже не полдень.

- Она сильная, Скотти. Но пока не очерствела. Я не хочу, чтобы ее разбили до того, как у нее даже будет шанс расцвести.

- Я планирую поддерживать ее, если это тебя утешит, - взгляд Скотти спокоен, уверен. - Жюль сможет управлять повседневными вопросами вашего тура.

Жюль, помощник Скотти, замечательный парень. Но в данный момент меня вообще, на фиг, не волнует тур. Откашливаясь, я подыскиваю слова.

- Защити ее, - прижимаю руку к глазам, чтобы облегчить сильную пульсирующую боль. - Это всё, что меня волнует.

Следует молчание. На этот раз ледяной человек исчезает. И его место занимает Скотти, с которым я познакомился много лет назад, - тот молодой панк, жаждущий славы, тот, кто присматривал за Джаксом, когда он пытался взять в руки свою жизнь. Этот Скотти - мужчина, за которым вы последуете куда угодно, потому что знаете, что он прикроет вас.

Кажется, эти жуткие голубые глаза могут сжечь решимостью.

- В жизни нет гарантий. Я не могу обещать тебе, что мир не попытается пережевать Либерти и выплюнуть. Но женщина задает мне жару на постоянной основе. А я заставлял плакать взрослых мужчин.

Несмотря на мое дерьмовое настроение, я чувствую, что хочу улыбнуться.

- Мой любимый случай, когда разрыдался владелец The Lime House.

Скотти прищуривает глаза, вспоминая это с торжеством.

- Полный мудак, - выражение его лица снова становится нейтральным. - Как ты и сказал, она сильная. И у нее есть я.

На языке Скотти это значит, что у нее есть самые лучшие шансы пробиться в этом бизнесе. И всё же тяжесть все еще наполняет мой живот, потому что у нее не будет меня. Если я сделаю то, что нужно сделать, и отпущу ее.

Головная боль угрожает расколоть череп. Я собираюсь позволить Либби уйти. Отпустить ее на свободу.

Напряженно сглатываю и киваю.

- Я поговорю с ней.

Глава 26

Либби

Я свернулась калачиком на диване в нашем номере, играя на гитаре, когда наконец-то вернулся Киллиан. Откинув голову назад и глядя в никуда, он прислоняется к двери на долгую минуту. Его тело напряжено, отчего он кажется почти что тощим. Мне хочется подойти к нему, притянуть поближе к себе. Но он отталкивается от двери и направляется в мою сторону.

- Всё в порядке? - спрашиваю я, ставя гитару рядом, когда он присаживается передо мной на низкий журнальный столик.

Синие круги обрамляют его глаза. Его челюсть покрывают царапины там, где ударил Марло, а на его руку наложена шина. Вина ударяет мне прямо в сердце.

Киллин вздыхает и наклоняется вперед, располагая голову на моем плече, его руки перемещаются к моим бедрам. Я мгновенно обнимаю его и глажу по спине. Мы сидим в тишине, пока он глубоко и медленно выдыхает.

- Дерьмовый день, куколка.

- Ага, - соглашаюсь я, мое горло сжимается.

Он целует меня в шею, нежно прижимает губы, а затем садится ровнее. Его лицо мрачное.

- Говорил с представителями звукозаписывающей компании.

Я тоже сажусь ровнее.

- Они устроили тебе взбучку?

- Пытались, - он пожимает плечами. - Они расстроены дракой. Но это было ожидаемо.

- Мне так жаль...

- Нет, - перебивает он. - Не начинай снова. Мы оба знаем, кто виноват, и тот ублюдок не покажется рядом с тобой снова.

- А от этого хоть сколько-нибудь легче?

Киллиан устало и тихо вздыхает.

- Думаю, нет, - он фыркает с отвращением. - Они хотят, чтобы отныне я вел себя как можно лучше.

Мои пальцы кажутся холодными, и я вытираю влажные ладони о бедра.

- Киллиан...

- Ты разговаривала со Скотти, - тень боли отражается в его глазах, затуманивая их.

Килл не спрашивает у меня, о чем мы говорили. Очевидно, ему это уже известно.

Я откашливаюсь.

- Ты расстроен.

Он улыбается, но совсем не весело.

- Нет, Либби. Я горжусь. Это великолепно. Следующий логичный шаг, и ты его сделала, - его большие руки оборачиваются вокруг моих коленей, слегка сжимая. - Здорово. Я рад за тебя.

- Ты не выглядишь счастливым, - указываю я.

Мое сердце начинает биться с тошнотворным ужасом, и даже не знаю почему.

Взгляд Киллиана скользит в сторону, его зубы сжимают нижнюю губу.

- Мне просто жаль, что ты пришла к нему, а не ко мне.

- Знаю. Прости, - я касаюсь его руки и понимаю, что она холодная. - Я хотела услышать другую точку зрения. А ты продолжал говорить, что всё в порядке, что я не должна волноваться. Но всё не в порядке. И я волнуюсь. Я хочу тебе помочь.

Киллиан слушает всё это с таким выражением, которое я не могу прочесть. Возможно, это сожаление? И, безусловно, боль. Но его голос ровный, когда парень нарушает молчание.

- Скотти считает, что теперь ты должна начать работать с ним. Говорит, это твое время вырваться на свободу.

- Так он и сказал, - произношу неспешно. - Но тур продолжается.

Киллиан сжимает свой затылок, его рука изгибается. Он не встречается со мной взглядом.

- Тур направляется в Европу. И никто не станет задавать вопросы, если тебя там не будет.

Никого это не будет волновать. Потому что на самом деле я всё равно не часть «Килл-Джон». Я знаю это. И никогда не хотела пробить себе путь в их группу. Но от этого всё равно не утихает тот осколок боли, что колется у меня в груди.

Мне нужно взять себя в руки. Я сама пошла к Скотти. Он сказал, что покинуть тур будет лучшим решением. Но по какой-то нелепой причине я думала, будто Киллиан станет спорить. Будто он не захочет, чтобы я уезжала. Гордость. Глупая гордость.

- Нет, думаю, нет, - ненавижу то, как мой голос надламывается.

Он кивает, действуя медленно, словно прикладывает усилия.

- Скотти может начать работать с тобой в Лос-Анджелесе. С завтрашнего дня.

Мои внутренности скручивает.

- Завтра?

Святое дерьмо, меня передают из рук в руки: проблема, которую заметают под ковер. Одно дело - взять проблему под контроль, но совсем другое дело, когда Киллиан и правда соглашается со Скотти. Это тревожит.

И всё же я должна спросить:

- Ты этого хочешь?

Киллиан резко смотрит на меня.

- Дело больше не в том, чего я хочу, - он позволяет рукам упасть вниз, и на мгновение я думаю, что Килл протянет их ко мне. Но он оставляет свои ладони неподвижно лежать на коленях. - Дело в том, как лучше для тебя. Для группы. А для тебя будет лучше поступить сейчас именно так.

- Но ты этого хочешь? - восклицаю я, не отступая.

Киллиан, кажется, бодрится. Когда он поднимает голову, его глаза ясные.

- Ага, Либби, это то, чего я хочу. Думаю, ты должна уехать.

Тошнота наполняет живот. Боже, сколько раз мама предупреждала меня? Музыканты не колеблются, когда жизнь становится труднее. И если они стопорятся на месте ради кого-то, то потом сожалеют об этом. Я поднимаюсь на ноги.

Он пытается схватить меня за запястье.

- Либс...

Я стряхиваю его руку и натянуто улыбаюсь.

- Я в норме. Мне надо постоять. Ноги занемели, - я иду к окну, где дождь струится ручьями, размывая пейзаж и делая всё серым. - Хороший план, - удается произнести мне. - Самый лучший план.

Он молчит, и я рискую бросить на Киллиана взгляд. Лучше бы я этого не делала. Жалость искажает его черты. К черту. Мои пальцы сжимают тяжелую штору. Он отсылает меня. После всех уговоров, после приказа приехать и присоединиться к нему, он отправляет меня на хрен, когда всё летит в тартарары.

- Я могу поехать с тобой ненадолго, - говорит он. - Помочь тебе начать.

Предупреждение Джакса всплывает в голове. Киллиан поставит меня превыше всего. Хоть и ясно, что он хочет, чтобы я уехала, его верность всегда толкает парня на благородство. Я - корень проблемы. Так что отказываюсь добавлять еще больше дерьма, отрывая Киллиана от его жизни, его обязательств.

Киллиан имел смелость подтолкнуть меня к жизни, которую я жаждала, но не хотела этого признавать. Теперь я могу сделать это ради него и уйти с достоинством. Комок в горле достигает эпического размера. Я судорожно сглатываю, умоляя себя не плакать.

- И покинуть тур? - давлюсь резким смешком. - Нет. Это нелепо.

Он хмурится.

- Либби, если ты нуждаешься во мне...

- Нет, - знаю, он волнуется. Но я покончу с его проблемой.

Он отшатывается, будто я ударила его. И это жалит. Это не я отступаю. Он обещал, что всё будет в порядке, что мы застряли вместе. И вот теперь это.

- Тогда ладно, - произносит он медленно, хмурясь сильнее.

Мне хочется разозлиться и поспорить. Но гордость вынуждает оставаться спокойной. Я отказываюсь становиться сожалением этого мужчины. Вздыхаю и провожу рукой по волосам. Мое сердце ноет. Болит.

- Киллиан, со мной всё будет в порядке. Как ты и сказал, это просто следующий шаг.

В ходе которого я покидаю тебя. Я не хочу тебя покидать.

- И твой тур не будет длиться вечно. Я просто подожду в Лос-Анджелесе... - я смолкаю, не зная, что еще сказать. Всё вздрагивает и каменеет у меня в груди.