Помимо каши были поданы новогодние пельмени, длинная лапша из крученого руками теста как символ долгой жизни, маньтоу - пампушки с мясной начинкой, баоцзы - круглые булочки с начинкой из мяса и орехов, варенных в меду, и специальные двухслойные пирожные наньгао, покрытые засахаренными фруктами. В общем, стол ломился от еды, поскольку выставлять праздничное угощение положено было все сразу.

Первая трапеза в новом году прошла очень быстро. После затянувшей утренней церемонии все успели проголодаться, поэтому палочки для еды быстро порхали над блюдами. Особенно налегали на пельмени, поскольку, по обычаю, полагалось съесть их как можно больше. Кроме того, накануне в некоторые из них положили по монетке. Того, кому во время праздничной трапезы доставался такой пельмень, ожидала большая удача в новом году. Так что надо было поспешить и не жалеть желудок во время негласного застольного соревнования, если хочешь, чтобы именно тебе досталось счастье.

Во время еды в китайском доме говорят мало, даже музыку не включают, чтобы ничто не отвлекало от главного - от праздника насыщения тела. Сюзанну, как и младших домочадцев, мучило любопытство, какие подарки отец приготовил для них в этот раз. В прошлом году брату как раз достался мотоцикл, а ей - золотые сережки. Естественно, что брат, несмотря на возраст, занимает первое место среди детей. Так уж исстари повелось в китайских семьях. Мужчина - главная опора семьи и основной наследник. В прошлом, когда у китайцев спрашивали о количестве детей, то в счет шли только мальчики, девочки вообще не учитывались. И так везде на Востоке. Например, у японцев в мае есть даже специальный праздник для мальчиков, а вот про девочек совсем забыли.

Для родителей Сюзанна тоже приготовила подарки. Отцу, поскольку он увлекается каллиграфией, так называемые три сокровища кабинета ученого красивый прибор из яшмы для письма тушью, а для матери - традиционную картину гохуа в стиле шаньшуи: размещенный по вертикали на шелковом свитке размытый горный пейзаж с буддийской пагодой и бамбуком.

Отяжелевшие после еды, с заметно округлившимися животами, домочадцы неспешно перешли к ритуалу поклонения младших старшим и взаимного одаривания.

И вот здесь Сюзанну постигла весьма неприятная неожиданность, хотя ей, как и всем младшим, тоже достался пельмейь с монеткой. Как говорится, вот уж не ждали! И за что? Наверное, сказалось то, что это был не дар судьбы, а просто ловкость рук матери, которая всегда умудрялась сделать так, чтобы "счастливые" пельмени достались всем детям.

Подарок от родителей оказался довольно простым, без затей - короткая золотая цепочка в продолговатом футляре. И вот после его вручения это и произошло. Обычно немногословный отец разразился, можно сказать, целой программной речью. Перед этим он пару раз тяжко вздохнул, видимо для настройки перед публичным выступлением и для создания должного психологического фона. Затем символически утер виртуально сбежавшую по щеке скупую слезу широким рукавом халата, немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом и нанес неожиданный удар:

- Я вознес молитвы душам наших предков, но до сих пор не знаю о судьбе моего брата, который остался в Красном Китае. Нас разделила гражданская война, поставив по обе линии фронта, друг против друга. Может быть, он жив и процветает, насколько это возможно при Мао Цзэдуне. А может, уже и погиб где-нибудь в глуши, сосланный в сельскую коммуну на перевоспитание, несмотря на то что воевал за этих неблагодарных коммунистов и старательно служил им после войны. И надо добавить его поминальную табличку перед домашним алтарем. От него не было никаких известий с середины шестидесятых годов, с начала "культурной революции". Наши идейные разногласия дело прошлое. Я уже немолод и хочу примирения и объединения всей семьи. Я не могу спокойно жить и умереть, пока не выясню его судьбу, и даже готов для этого сам поехать в Китай, хотя там у власти стоят мои враги.

У меня созрел план. Наша компания растет и развивается, и я намереваюсь расширить свой бизнес за счет Китая. Красные становятся все более прагматичными и, после того как рассорились с русскими, начинают восстанавливать деловые связи с Западом. Тот, кто вовремя успеет к началу этого процесса, больше и выиграет. Я думаю начать торговлю с Пекином и хочу, чтобы моим главным помощником в этом деле стала Сунхуа. Но для этого надо подготовиться, и начнет она не с Китая. Чтобы там успешно вести дела, надо вначале лучше изучить наш язык и письменность. Вы, мои дети, оторвались здесь, в Америке, на чужой земле, от наших корней. Настоящий китаец везде должен оставаться китайцем. Змея, меняющая кожу, все равно остается змеей. Дракон, где бы он ни приземлился после долгого перелета, остается драконом. Мы должны соблюдать наши старинные ритуалы и знать нашу культуру.

Как учил Конфуций, "пока ваш отец жив, надлежит соблюдать его волю". Моя воля состоит в том, что этим летом ты, Сунхуа, поедешь в Сингапур, этот Малый дракон Азии, в Наньянский университет, который создан на китайские пожертвования для заморских китайцев, где преподают китайцы и на китайском языке. Тебе предстоит там пробыть год. Надеюсь, что ты сумеешь достойно и с пользой потратить это время. Ты будешь жить и учиться среди своих, что поможет тебе проникнуться подлинно китайским духом и очиститься от западной скверны. У нас там есть родственники по линии твоей матери, они помогут тебе в твоих первых шагах на этой земле и присмотрят за твоим поведением.

Отец еще что-то говорил, а в голове Сюзанны крутилась только одна навязчивая и мрачная мысль, как на заезженной и треснутой пластинке. Если перевести всю речь родителя на нормальный язык и подать в сокращенном виде, она, наверное, звучала бы как:

"Ну что ж, прощай, моя заблудшая американизированная дочь! Я решил принести тебя как искупительную жертву, как новогодний подарок нашей великой матери-прародине. Так прими это скромное подаяние, не побрезгуй, наш Незабываемый, Огромный, Красный и Бедный Китай!"

Глава 2

Громадный и комфортабельный пассажирский "Боинг", сбросив высоту, описал полукруг над морем, готовясь идти на посадку. Внизу под крылом вырастал, заполняя собой весь иллюминатор, островной город-государство. Остров львов, как переводится с санскрита его первичное название - Синга Пура. Позади было утомительное воздушное путешествие, в основном над океаном, с промежуточными посадками в Токио и Тайбэе. Первый полет на самолете в жизни Сюзанны, да еще столь трудный, полный непривычных впечатлений, страхов и волнений.

Знаменитый торговый центр Востока у слияния двух океанов, бывшая английская колония, ставшая независимой страной сравнительно недавно, после отделения от Малайзии. Многонациональный и многоязычный мегаполис, смешение народов, религий и культур. Хорошо хоть, что английский, входящий наряду с китайским, малайским и тамильским в семейство из четырех государственных языков, является здесь наиболее распространенным и фактически основным. Стало быть, легче будет объясняться с аборигенами.

Внезапно самолет сделал резкий поворот и круто пошел вниз на посадку. Сюзанна сидела слева у самого иллюминатора и видела, как под крылом замелькали скопления разноэтажных домов всевозможных архитектурных форм, от старинных до модернистских, рассеченные полосками улиц и кривыми изгибами переулков. Вот мелькнула грязно-коричневая полоса реки, пересеченная ажурным металлическим мостом. Кое-где виднелись остатки вечнозеленых джунглей и большие зеркала водоемов, перемежаемые возделанными или застраиваемыми кусочками красноватой земли. Быстро растущий и процветающий город, несмотря на мизерность занимаемого пространства.

И вот наконец долгожданное завершение страданий и борьбы со страхами, болтанкой в воздухе, болью и шумом в ушах от взлетов и посадок. Первый толчок колес о бетонную полосу, и вдоль иллюминатора пробегают, отбрасываемые вспять, трава и кустарники. Международный аэропорт "Пая Лебар" благополучно принял очередной рейс, битком набитый богатыми туристами и бизнесменами из Америки, Японии и Тайваня, несущими новую прибыль в этот цивилизованный рай.

Паспортный и таможенный контроль заморских пассажиров носил чисто формальный характер, и Сюзанна быстро выбралась через эти символические барьеры в зал перед выходом из здания аэропорта, где ее должен был ждать родственник матери, дядюшка Чан Дуань, однофамилец знаменитого генералиссимуса Чан Кайши. Здесь предстояло временно расстаться с Лорой, тоже американкой, занимавшей место в соседнем кресле с самого начала полета, от Лос-Анджелеса.

Очень удачно получилось. Лорелея Гофмайер, как быстро выяснилось, тоже направлялась в Наньянский университет, как она небрежно выразилась, "для полировки того азиатского наречия", которое ей вдалбливали в голову несколько лет в Калифорнийском университете. Официально это для нее языковая стажировка, финансируемая по гранту от благотворительного Фонда Форда, чтобы набрать очки на степень бакалавра по выходе из университета.

Лора тоже, как и Сюзанна, была из семьи эмигрантов первого поколения, только из Германии. Высокая, крепкая, жизнерадостная тевтонка, пышущая здоровьем, с развитыми формами, светловолосая, с курносым, круглым и веселым лицом, слегка украшенным веснушками, и короткой небрежной стрижкой. Как и большинство молодых американок, шумноватая, напористая и грубовато-фамильярная, но искренняя и отзывчивая. Иногда, правда, у нее прорывались некоторые эскапады по поводу китайского языка и своеобразия китайцев, но они были вполне невинными.

К тому же Сузи давно уже приобщилась к типично американской манере бесцеремонно и резко судить обо всем, что не вписывается в понятие "американский образ жизни". Как представитель второго поколения хуацяо, заморских китайцев, уже родившихся и выросших на новой родине, успешно ассимилировавшихся в огромном американском плавильном котле всех народов и рас, она сама многое не понимала и не одобряла из традиционных китайских архаизмов в быту и менталитете, которые только мешали врастанию в окружающее общество и преуспеванию в бизнесе.

Всю дорогу попутчица развлекала ее рассказами о своих студенческих похождениях, о бесчисленных поклонниках, среди которых были даже педагоги, о веселых вечеринках до утра с обилием спиртного, "травки" и симпатичных мужских членов, украшенных разноцветными презервативами, а также про участие в выступлениях мирников и хиппи против вьетнамской войны. Все это перемежалось со сведениями о Сингапуре, вычитанными в туристическом справочнике, который она запасливо прихватила с собой в дорогу. Причем шел весь этот речевой поток в основном в режиме монолога, поскольку понятие "собеседник" Лора воспринимала однозначно, как просто благодатный слушатель. У китайцев это называется и ен тан - трибуна одного оратора. В принципе Лоре, наверное, хватило бы и заводного манекена в соседнем кресле, лишь бы тот был повернут лицом в ее сторону и периодически кивал и поддакивал в режиме автоответчика.

Заодно фрейлейн проинформировала и о том, что от шалостей с "травкой" придется воздержаться, ибо в этой карликовой стране шуток с наркотиками не понимают и жестко карают даже за небольшое их количество. И еще у них очень архаичное законодательство, они до сих пор живут по старому британскому праву колониальных времен, и судья может вполне официально приговорить даже к порке кнутом. При последнем пассаже Лора, видимо, настолько живо представила себя в роли несчастной истерзанной невольницы, привязанной обнаженной к столбу посреди тюремного двора, и мокрого от пота палача с длинным окровавленным бичом в руках, что ее просто прорвало. С гневным возмущением столь вопиющим попранием человеческих прав и основ демократии она стала смаковать гнетущие подробности:

- Я могу еще понять, когда в Саудовской Аравии мужчин секут за приставания к женщинам. Многие действительно этого заслуживают. Иной раз и самой за плетку взяться хочется, когда какой-нибудь замухрышка прямо на улице внезапно тебя сзади ниже талии ущипнет. Но, с другой стороны, все должно быть в разумных пределах. А в Сингапуре получается веселая смесь из садизма и гуманизма. Все положенные удары не сразу отвешивают, а постепенно, по частям. Допустим, всыпали кнутом один раз от всей души, потом йодом помазали, полечили, подождали, пока заживет, и опять по новой, следующий удар, и вновь полечили. И так до тех пор, пока весь назначенный судьей цикл не пройдет. Растягивают наказание, себе в удовольствие, а преступнику в назидание. Лучше бы уж сразу дали отмучиться.

После этой гневной эскапады, к сожалению, через некоторое время ее взор упал на список сингапурских празднеств, и беглый пересказ страшной экзотики по ту сторону цивилизации вновь возобновился. Ибо первое место в этом списке занимал праздник Тайпусам, в ходе которого правоверные индусы карают себя сами за совершенные в течение года грехи и ходят по городу, таская на себе кавадисы огромные стальные каркасы, украшенные цветами, перьями и фруктами. Причем эти каркасы крепятся стальными прутьями и крючками прямо на теле кающегося грешника, нещадно протыкая его бренную шкуру и плоть. Прекрасная натура для туристических снимков на память.