Эльвира Кобзева - Игра

Я чертыхнулась. Почему никто из жителей не возмутился еще час назад этому ночному беспределу под своими окнами и не выгнал отсюда этих асфальтоукладчиков? Я и подумать не могла, что не в одной безумной Москве по ночам выполняются федеральные программы по разворовыванию бюджетных денег. У меня секунда, чтобы настроиться не на одного зрителя, а на четырех. И чего я дома не выпила 100 грамм для храбрости? «Потому что я — безбашенная» — пронесся ответ.

Я потихоньку вернулась с газона на асфальт, утопая каблуками в земле. Обернулась назад: таксист, видимо, был увлечен моими прыжками. Он сидел, облокотившись на руль, прильнув к лобовому стеклу, и не сводил с меня глаз. «Пятый» — прошептала я и улыбнулась.

Встряхнув головой, я выпрямилась, расслабленной походкой, чеканя каждый шаг, вышла из-за угла и остановилась ровно посреди дорожки как раз напротив рабочих. Они обернулись все втроем одновременно. Кот тоже. Он явно сомневался в том, что это сделаю, потому что в наступившей тишине (рабочие заглушили свой агрегат) прозвучал его вопрос:

— Ну, что, киска, слабо?

Сказано было с усмешкой и издевкой.

Я не стала отвечать. Я просто развязала пояс, медленно сняла свой тренч и перекинула его через руку. Рабочие присвистнули. Очень громко. Затем последовали крики и улюлюканье, которое обычно мужчины издают в стриптиз-баре перед голой танцовщицей. Свободной рукой я нажала кнопку плеера. В темноте и с такого расстояния я не видела глаз Кота, но я приклеилась к нему взглядом, как актер, который на сцене выбирает одного зрителя и играет только для него. И пошла. Под музыку. Прямо на полураздетых рабочих в оранжевых спецовках. Не сводя глаз с Кота.

В голове у меня орала музыка, но она не способна была заглушить бешеного волнения, от которого я просто слышала, как моя собственная кровь несется по моим венам и пульсирует в голове. Я шла и сверкала в лунном свете. Это было необычно. Это было чертовки красиво и возбуждающе. Это было забавно…

Но это становилось не совсем удобно, так как по мере приближения к рабочим, асфальт становился все свежее и, следовательно, мягче. Мои шпильки грозились с каждым шагом застрять настолько, что заканчивать дефиле мне пришлось бы босиком.

Поравнявшись с Котом, я остановилась и повернулась к нему. Он был, что называется «на низком старте». У меня и в мыслях не было до этого момента, что он захочет выскочить ко мне на улицу. Сейчас я в этом не сомневалась. Под сомнением был только способ: с балкона сиганет или все-таки через двор?

Я отвернулась от него и продолжила дефилировать в сторону рабочих, которые теперь явно меня поджидали. Уже отворачиваясь, я краем глаза заметила, что Кот метнулся внутрь своей квартиры. Но для меня сейчас главной задачей было выбраться из этого вязкого незастывшего асфальта и вообще из этой ситуации. Да, это было забавно. И это, черт возьми, становилось опасно.

Поняв, что мой главный зритель уже не смотрит на меня, я моментально вышла из образа и выключила музыку. Один каблук таки застрял. Я быстрым движением накинула тренч и запахнула его. Рабочие все втроем шли ко мне. Три здоровых, молодых, широкоплечих славянских бугая. «Ну, да, — пронеслось у меня в голове, — все низкорослые таджики по квотам в Москве работали». Эти трое с полуобнаженными торсами, лоснящимися от пота, напоминали скорее актеров порнофильма. Учитывая ситуацию и читая по их взглядам, я поняла, что сейчас буду главной героиней.

Не имея ни малейшего желания понять, что это такое, я выпрыгнула из туфлей и стала выдирать застрявший каблук из асфальта. Секунда, и я уже выпрямилась. Прижав туфли к груди и нервно улыбнувшись своему «партеру», я выдавила:

— Привет, мальчики.

Мальчики разговаривать со мной явно не собирались. Они уже окружили меня со всех сторон.

— Пока, мальчики, — пролепетала я и попыталась проскользнуть между ними.

Попытка не удалась: один из них схватил меня за руку. Блестящий крем, которым я была намазана, не дал ему удержать меня. Моя рука выскользнула из его руки, и я, не удержавшись на ногах, грохнулась на землю. Опомниться и вскочить на ноги я не успела, так как второй бугай легко подхватил меня, сам поднял и плотно прижал к себе, обхватив сильными ручищами сзади. Сдаваться так просто я не собиралась. В моих руках по-прежнему были мои туфли с огромными острыми каблуками. Говорят, что при самообороне это лучшее средство. Насколько мне хватило свободы рук для размаха, настолько сильно я ударила его шпилькой. Удар пришелся ему в правую ногу.

— Ах, ты маленькая сучка! — выругался он, резко развернул меня к себе и со всей силы ударил по лицу.

Во рту стало очень солено. Голова загудела. Страх почему-то прошел совсем. Он сменился сожалением, что я сейчас просто потеряю сознание и ничего не смогу сделать, не смогу сопротивляться. В глазах потемнело. Я стала потихоньку оседать, теряя ориентацию в пространстве. Последнее, что я услышала, прежде чем провалиться в пустоту, была фраза: «А, ну, тащи ее туда…».

Сознание возвращалось ко мне медленно, как после наркоза. Первое о чем я подумала: фигня вся эта самооборона. Потом я почувствовала, что меня несут на руках. Несет мужчина. Он идет быстро и дышит прямо мне в лицо очень прерывисто. Запах от него очень знакомый.

Я открыла глаза с трудом. Перед глазами был серый потолок подъезда. Голова моя была бессильно откинута назад. Я сделала неимоверное усилие, чтобы поднять ее и посмотреть, кто меня несет и куда. Облегчению моему не было предела, когда я встретилась взглядом с темными и злыми глазами Кота. Он шел со мной на руках по лестнице.

— Я не пойду к тебе домой, — прошептала я и попыталась его оттолкнуть.

— Помолчи, Кать, — отрезал он. — Я один сейчас, жены дома нет.

Он крепче прижал меня к себе и занес в свою квартиру как добычу. Пройдя через всю квартиру, он бережно посадил меня в кресло на кухне, достал из ящика стола чистое полотенце, намочил его холодной водой, опустился передо мной на колени и осторожно дотронулся влажной тканью до моей щеки. Я застонала от боли.

— Шшшш, тихо, девочка моя, тихо. Потерпи, — он аккуратно стирал кровь с моего лица. — Ты просто рассекла себе щеку. Потерпи…

Крови было много. Я осторожно пошевелила языком во рту, проверяя наличие всех моих зубов. Зубы были на месте. Но боль была адской. Кот достал из шкафа бутылку коньяка и налил мне немного.

— Пей. Я знаю, что ты не любишь коньяк, но сейчас надо. Давай, давай, детка…

Я, давясь, залпом опрокинула содержимое стакана. Внутри стало тепло. На душе стало легче. Я вдруг поняла, что меня перестало колотить, хотя раньше даже не замечала, что меня всю трясет. Тепло было от того, что Кот был рядом. Конечно, в эту дурацкую ситуацию я попала из-за него. Из-за его дурацкого желания. Но если быть честной, виновата была только я.

Я посмотрела ему в глаза. На кухне горел только светильник на стене, от которого было немного света. Но его хватило, чтобы я смогла разглядеть его заботливый и испуганный взгляд, его сбитые в кровь костяшки пальцев, ссадину на виске, из которой густыми каплями изредка капала кровь прямо на пол. Да, в этот раз драка явно была импровизированной. А Кот… Он так смотрел на меня, что я снова чувствовала себя «его девочкой». Я погнала прочь от себя все эти мысли.

«Нет! — думала я, — нет. Я не мазохистка. Я не люблю его больше. И он не любит меня. Просто так получилось, что там оказались эти бугаи, что он кинулся мне на помощь. Он дрался не за меня, он дрался потому, что так было правильно…»

— Я бы им глотку за тебя перегрыз, девочка моя, — прошептал он, оборвав мои мысли.

У меня закружилась голова. Я попыталась подняться, но не удержалась на ногах, застонала и рухнула на стол, который стоял чуть правее. Я оперлась на руки, а Кот, который пытался удержать меня от падения, оказался прямо на мне.

Глаза в глаза. Оба перепачканные кровью и раненые. Два бьющихся в одном ритме диких сердца. Два горячих тела. Я убрала руки и под давлением его тела оказалась лежащей на кухонном столе. Кот медленно распахнул мой уже совсем не белый наряд и не сводил с меня глаз. Я все еще мерцала в полумраке на его кухне. Я была готова прекратить все игры и остаться с ним сейчас или сбежать навсегда, только бы больше не чувствовать этих сомнений. Я столько эмоций пережила за эти 4 дня, что внутри меня просто зашкаливало.

А он чуть коснулся пальцами моих губ. Я обхватила губами его палец и, закрыв глаза от удовольствия, погрузила его в свой рот. Свободной рукой, он ласкал меня все ниже и ниже, а я извивалась и пыталась к нему прижаться всем телом. Когда он добрался до моих бедер, то вдруг резко и крепко сжал их обоими руками и потянул меня на себя со всей силы. Я выгнулась и застонала. От удовольствия. Физического и морального. От боли. Физической. И моральной…

— Ну, нет, — его голос ледяным душем вернул меня в реальность, — не сейчас, детка. Мы с тобой сейчас залижем свои раны, придем в себя и я отвезу тебя домой. Ты чертовски соблазнительно выглядишь. Я сейчас готов просто порвать тебя. Я давно уже так никого не хотел, как тебя сейчас. Ты придумала классную игру, она мне нравится. Я хочу продолжить, детка.

Ну, да. Мы же играем. Я почти забыла. Забылась. Так, на минутку. Я лежу голая на кухонном столе в его квартире. В квартире его жены, которой сейчас просто нет дома. И мы просто играем друг с другом в опасные игры. Мне сейчас захотелось заплакать. Только причины я не могла понять. Я снова почувствовал себя луковицей, с которой сдирают шелуху. Только в этот раз острый нож затронул белые сочные кольца, которые тут же дали сок и потекли слезы.

Утром все оказалось печальнее, чем я могла себе представить. В области левой щеки, куда пришелся удар, была сильная боль и небольшая припухлость, которая не давала мне даже рот как следует открыть. Но, к счастью, в глаза это особо не бросалось. Зато в глаза бросался огромный с желто-сине-лиловыми переливами синяк под левым глазом.

— Весело, — улыбнулась я натянуто своему отражению.

Да, веселиться поводов было предостаточно. Во-первых, я неимоверно устала от того, что по моему предположению должно было доставлять мне только радость и удовольствие. Я чувствовала острую необходимость расслабиться и перестать играть в эту игру хотя бы на какое-то время. Во-вторых, у нас с Котом было 1:1. И следующий раунд должен был быть в мою пользу. Это тоже требовало от меня всех моих сил. Перерыв просто сам по себе напрашивался в мой сценарий. Ну, и, в-третьих, я только что разговаривала по телефону с Максом: он ехал ко мне и планировал провести со мной все выходные.

Маскировать синяк косметикой я не стала, ибо в этом не было смысла: он все равно его увидит рано или поздно. Мне просто нужна была подходящая и правдоподобная история, объясняющая его происхождение.

А, собственно, что тут придумывать? Да, на меня напали хулиганы поздним вечером, когда я шла из магазина. И, да, какой-то отважный и благородный молодой человек пришел мне на помощь, поэтому пострадать успела только левая часть моего лица.

Макс изобразил на лице легкое недоумение, когда я открыла ему дверь. Он бросил свои сумки, взял мое лицо в свои руки и, пристально разглядывая мой синяк, произнес:

— Катёна, тебя вообще можно без присмотра оставлять? Кто это сделал?

— Я соскучилась, — ответила я и прижалась к нему.

И это была правда.

— Давай займемся сексом, — добавила я почти шепотом.

Мне было необходимо это ощущение того, что в моей жизни есть мужчина. Мой мужчина. И только мой. Не чей-то муж. С которым не нужно играть, чтобы получить максимальное удовольствие. С которым можно просто заняться сексом.

Макса я знаю уже давно. Мы познакомились с ним в интернете. И сошлись как раз на почве секса. Несколько дней подряд мы обменивались с ним сообщениями развратного характера, в которых достаточно подробно выясняли сексуальные предпочтения и фантазии друг друга. Макс отличался от остальных моих любовников из сети тем, что на фоне всей его вежливости, галантности и спокойствия не было ни грамма пошлости. Напротив, каждое его сообщение было пропитано желанием, содержало открытый призыв заняться сексом и возбуждало меня. Я не выдержала первая и назначила ему свидание.

Макс был очень красивым мужчиной и понравился мне внешне с первого взгляда. Он был высокий и темноволосый. Темные глубокие глаза самца (на «не самцов» я даже не обращала внимания). Пухлые и очень чувственные губы. Весьма ловкие, умелые и опытные пальчики, что немаловажно. И венец творения природы: идеальный, совершенно формы и размера, самый красивый в мире член!

Оценивая когда-то при первой встрече все эти его качества, я сожалела, что как-то так принято в нашем мире — выбирать себе пару по любви или по достоинству пластиковой карты. Я бы предпочла выбирать себе партнера на всю оставшуюся жизнь по выносливости в горизонтальных забегах и частоте возникновения желания заняться этим видом спорта. И если рассуждать с этой точки зрения, то мы с Максом подходили друг другу идеально. Плюс Макс меня любил. Я же в свою очередь его почти любила. Но я понимала, что в этом мире, где выбирать нужно по вышеуказанным принципам, мое «почти» играет решающую роль. И до тех пор, пока я не зачеркну это «почти», ничего у нас в конечном итоге не получится. Как бы сильно я не любила секс, я знала, что без любви я не смогу долго и счастливо жить с человеком, пока «смерть не разлучит нас».