Боже мой, какой голос! У меня мурашки по телу побежали. Я захотела его с первой буквы. Я бы 10 лет отдала, только чтобы он прямо сейчас оказался в моей еще неубранной кровати, а еще лучше в ванной.

— Привет, — ответила я, спустя секунду. — Ты мне вчера звонил?

— Доброе утро, киска. Выспалась?

— Доброе — оно попозже бывает, — иронично заметила я.

— Значит ответ «нет»?

— Это ничего не значит, — усмехнулась я. — Чего хотел то?

— Хотел тебя на утренний кофе пригласить. С бульончиком куриным, — засмеялся он.

Вот черт! Все знает уже! Но откуда? Добряк рассказал? Ну, конечно: Кузя вчера наверняка такая же как и я домой пришла. Да, так и есть. Именно так. Не может быть, чтобы он опять начал свои выходки.

— А ты, я вижу, уже в курсе. Кто настучал?

— Кисуля, ты же знаешь, что у меня по всему городу глаза и уши есть…

— Следил за мной? Опять?!

— Ну, как ты могла такое подумать, девочка моя? Я же тебе не муж. И нет у меня морального права за тобой следить. Так скажем: по-наб-лю-дал за то-бой…

— И с какой же это целью? — я злилась.

— Ты вчера соскочила. Грамотно соскочила. Я даже понять ничего не успел. И очень удивился, честно говоря. Хотелось бы понять, чего ты хочешь.

— А ты сам чего хочешь?

— Тебя, ты же знаешь.

Я знала. Знала, что это правда. Моя правда была точно такой же. Ну, что ж: поехали!

— Ты там что-то про кофе говорил?..

— Что, девочка моя, привести тебя в чувство?

— Ну, да. Есть необходимость.

— Я приеду к тебе через 30 минут…

«Нет!!!» — пронеслось у меня в голове, и опять мысленно залетали мухи.

— Нет, — более спокойно ответила я, передумав расставаться со своими 10-ю годами. — Давай на том же месте, что вчера, через 2 часа. И не надо за мной заезжать. У меня с пальцами все в порядке, в смысле — не сломаны. И на кнопки телефона нажимать, чтобы такси вызвать, я в состоянии.

— Ты меня боишься, киска?

— Не обольщайся настолько. Я буду на набережной через 2 часа.

Я положила трубку, не дав ему ответить. Я потом подумаю, что все это значило. Сейчас времени нет. Точнее говоря, есть всего 2 часа на наведение сногсшибательной красоты и на дорогу. Из них только на выбор наряда больше часа уйдет. Я должна одеться так, чтобы у него слюна на столик закапала. Я хочу увидеть, как он «дорожки кипятком метит». Тогда я смогу разговаривать с ним так, как мне нужно.

Через три с половиной часа я вышла из такси у кафе на набережной. На мне было платье. Короткое, легкое, свободно-развивающееся на ветру и мало что оставлявшее воображению. 15 лет назад он убил бы меня за то, что такое платье иметься в моем гардеробе и я осмеливаюсь его носить. Укладывать волосы я не стала. На голове у меня была почти грива спутанных (но до приличия) волос. Прическа называлась «Этой ночью я была преимущественно снизу». Шпильки 11 см. Сабо с тонким ремешком, перекинутым через пальцы. Я звала их «трахательные туфли». Дальше чем от шкафа до кровати они еще не ходили. Белья на мне не было. Остальной моей одеждой был его любимый парфюм.

Кот сидел за столиком лицом ко мне, курил и говорил по телефону. Я продефилировала через улицу, получив в подтверждение своей сногсшибательности несколько сигналов от проезжающих машин. Но мне было на них наплевать сегодня. Мне нужно было, чтобы только Кот меня ел глазами. Потому что снимать с меня было практически нечего. И он ел. Он даже рот открыл. Готова поклясться, что вот-вот секунда — и потекла бы слюна. Я подошла и села напротив него. Сегодня я не улыбалась. Причина и повод были подходящие: у меня жуткое похмелье. Но я была такая красивая после всех этих пьянок: кожа на лице мягкая и бархатистая, глаза с легким отеком становились похожи на кошачьи. Я обожала сама себя в таком состоянии. Вот только голова готова была расколоться пополам, но я тщательно это скрывала. И не улыбалась.

Он тоже не улыбался. Первый его взгляд выразил именно то самое желание прибить меня на месте за такой вид. Но тут же сменился проблеском сознания о том, что я кошка, которая гуляет сама по себе и уж кому-кому, но ему отчета давать не должна. Следующие эмоции тоже были написаны крупными буквами: прямо тут на столике завалить меня среди чашек, солонок, салфеток и зубочисток. Все шло по моему плану.

5. Договор

— Кать, ты охренела?! — в его голосе звучала неприкрытая злость.

— А что, я очень сильно опоздала?

— Ты поняла сейчас, о чем я говорю, — отрезал он ледяным тоном.

Он опять такой же, как раньше. Властный тон, который не допускает компромиссов. Взгляд волка. Глаза полные злости. И я знаю, что эта злость от того, что он не может контролировать ситуацию. Не может контролировать меня. Глубоко в душе я ликовала, но лицо при этом состряпала совершенно невинное. И так же невинно наклонилась к нему поближе, облокачиваясь на столик локтями, из-за чего платье почти соскользнуло с плеча, довольно глубоко увеличив декольте.

— Если разговор пойдет в таком тоне, — промурлыкала я, — то я прямо сейчас встану и уйду.

Он резко поднялся, развернулся и подошел вплотную к перилам, отделявшим кафе от набережной. Снова закурил. Я ликовала. Я обожаю выводить мужчин из состояния равновесия. Я знаю, что за борьба сейчас идет у него внутри. Он никак не может настроиться на нормальное общение. На такое, коим он удостаивает всех остальных посторонних для него женщин. Потому что я для него не посторонняя. Он это понимает, но управлять своими эмоциями не умеет. Ха-ха-ха! Вот тут я явно круче него. Потому я чувствую себя превосходно, если не брать в расчет головную боль.

Он все еще стоял спиной ко мне, а я буравила его взглядом. Боже мой, какой он красавец: плечи, спина, попа… А это его характерное движение головой, когда он оборачивается! Я могу узнать его в толпе только лишь по одному силуэту. Я все еще это помню.

Обернулся он минут через пять. Глаза уже хитро улыбались, от злости не осталось и следа. Какой молодец: быстро взял себя в руки.

— Где мой кофе? — крикнула я ему.

Он стал медленно приближаться.

— Кофе твой где? — ехидство, с которым это было сказано и тембр голоса не оставляли сомнений, что сейчас возможны только два варианта: либо я получаю по шее, либо оказываюсь все-таки на столе.

— Ты обещал мне кофе и супчик, — настаивала я.

Он уже подошел ко мне вплотную, рывком придвинул свой стул, сел так близко, что слова его шли прямо в мое ухо и никто больше вокруг не мог его слышать. Но этого ему показалось мало, потому что он резко и сильно схватил меня за руку и притянул еще ближе к себе.

— Я тебе сейчас покажу кофе, — это было сказано с улыбкой, но сквозь зубы. — Я сейчас тебя трахну прямо на этом столе. Ты же этого добиваешься?

«Почти угадал», — пронеслось у меня в голове.

— Руку отпусти.

Он ослабил хватку, но не отпустил. Мы смотрели друг другу в глаза. Могу поклясться, что между нашими глазами, как в кино, сверкали яркие голубые молнии. Только никто этого не видел, кроме нас. Стрингов на мне сегодня не было, бастионы можно было сдавать сразу и без лишних разговоров.

— Руку… отпусти, — медленнее повторила я, — … и тогда мы с тобой поговорим.

— Ты знаешь, кисуля, я придерживаюсь того мнения, что бывают моменты, когда женщина должна помолчать. И уж меньше всего я сейчас собираюсь с тобой разговаривать. Ты тоже сюда не для разговоров пришла.

— Согласна. И что? Побежим сейчас к тебе в машину? Нет, лучше в кабинку туалета. Изобразим двухминутную страсть, и ты отвезешь меня домой. Так?

Руку он тут же отпустил.

— Продолжай, — усмехнулся.

Я закурила. Что-то многовато я курю…

— Спорим, ты сейчас не знаешь, что со мной делать?

— Не спорь — проиграешь, девочка моя. Я отлично знаю ЧТО мне сейчас с тобой делать.

— Нет, я не об этом. Я даже не сомневаюсь в твоих способностях в этом виде спорта, дорогой мой. В своих я тоже уверена. Я пришла сюда почти голая, как тогда. Помнишь?

Помню, — ответил он и прищурился.

Я тоже так щурюсь, когда вспоминаю что-то эдакое развратное.

— Я пришла и пусть не вслух, но всем своим видом заявила, что хочу заняться с тобой сексом. И тебе уже ничего не нужно для этого делать. Тебе уже не нужно меня соблазнять. Все равно на меня не действует ни один фокус из твоего арсенала. Я не поведусь ни на одно твое слово, ни на одну твою сладкую улыбку. Если я не хочу — я не хочу. Но если я хочу, то я сама знаю, кого я хочу и как. Тебе уже не нужно за мной ухаживать, потому что мне не нужна романтика. Мне не нужны подарки. Меня не удивить понтами. Я не ведусь ни на дорогие тачки, ни на бабло, ни на блестящие побрякушки. Если я пришла и сижу сейчас напротив тебя — это потому, что я так хочу. И тебе уже реально ничего делать не надо. Тебе нужно только одно: просто меня удержать. Справишься?

Его ладонь скользнула мне под платье.

— Может быть, ты мне даже расскажешь, как это сделать?

Вот разве только не мяукнул вслух!

— Конечно, котик, — я придвинулась ближе так, что рука его оказалась у входа в мои бастионы. — Давай поиграем.

— Поиграем?.. — он немного напрягся.

— Да, поиграем, — я выдохнула, потому что его пальцы нащупали «звонок» в мою дверь.

— Во что будем играть, киска?

Я запрокинула голову и закрыла глаза. Мы почти занимались сексом на глаза у всех. Я уже хотела послать к черту все свои планы, потому что в этот конкретный момент я засомневалась в том, что у меня самой хватит сил следовать всем этим правилам, которые я выдумала. Но перспектива заняться с ним сексом прямо сейчас грозила лишением меня массы удовольствий, которые я испытаю, если совсем немного потерплю. Поэтому я вернула голову в природное положение, открыла глаза и положила ногу на ногу, так сильно сжав бедра, что, во-первых, ко мне пришел оргазм, а, во-вторых, он не мог пошевелить и пальцем. И тогда я выдвинула ему свои условия.

— Поиграем в игру «Тише едешь — дальше будешь», котик. Мы займемся с тобой сексом. Обязательно. Но не сейчас. Мы назначим день, когда это случится. Скажем, через месяц. Но в течение этого месяца мы должны будем возбуждать друг друга. Как угодно. Разговоры, фото, письма на почту. Лично. Только уговор — в день мы не должны проводить более часа друг с другом. За себя я ручаюсь, а вот ты можешь не выдержать. Сейчас мы с тобой поедем в отель и забронируем номер на определенный день. И в этот день мы приедем в этот номер в одно и то же время. И вот там будет все. Там каждый из нас сделает с другим все, что захочет. Ты можешь представить себе, как ты меня будешь хотеть через месяц, котик?

Моя идея ему понравилась, я это видела. Но что-то в его взгляде меня насторожило. Я не могла сформулировать это, но на подсознательном уровне родилось дополнение:

— Только один уговор: это просто секс. У тебя есть своя жизнь, у меня — своя. Это развлечение не должно никоим образом повлиять на наши личные отношения или повлиять на наших близких. Все, что мы будем делать, должно быть максимально скрыто от них, потому что они не поймут. Я не люблю тебя, ты не любишь меня. Но нам может очень хорошо вместе в течение этого месяца. То, что было между нами когда-то, может повлиять на нас. Кто-то из нас может что-то вспомнить… И тогда мы сразу все прекращаем, ставим точку и обо всем забываем. Согласен?

— Катя, ты маленькая извращенка. Но я согласен, идея мне нравится. Только у меня есть пара условий. Первое, — он забрал из моих рук недокуренную сигарету и затушил ее, — ты бросаешь курить. Второе — ты меня слушаешься. Если я говорю тебе что-то сделать, ты это делаешь, а не съезжаешь как ты это любишь. Естественно, все в рамках твоих правил: только ради того, чтобы завести тебя. Если ты согласна на второе условие, то сейчас же выполняешь первое. Согласна?

Без сигарет я не выживу. Я задохнусь от свежего воздуха. Но он смотрел на меня таким взглядом, что я была бы последней идиоткой в мире, если бы сказала «нет». Сигареты и зажигалку я протянула ему.

— И еще, — добавил он, вставая, — месяц — это долго. Давай в конце этого месяца. Три недели. Кать, я порву тебя уже через пару дней, но мне самому интересно, на что я способен. 30 июня. Пойдет?

Я кивнула.

— Ну, тогда садись в машину и поехали.

Я вопросительно взглянула на него.

— В отель, детка, — засмеялся он, — номер бронировать.

— Я в туалет зайду, — ответила я поднялась.

Ноги предательски отказывались идти. Но мне было так хорошо, что я на это не обращала внимания. Мда… что теперь будет? А! Что будет — то будет. Но мне будет еще лучше. Кот — это то, что мне сейчас надо. Противоядие. Я отвлекусь, приду в себя.