Эльвира Кобзева - Игра

Я проснулась. Не открывая глаз, попыталась понять, что я чувствую прямо сейчас, потому что, открыв глаза, нужно было что-то говорить. А я не знала что. Нет, я знала что, но как это сделать после вчерашнего? Да, мне жаль Тёму. Но и себя тоже. Я не люблю его. И никогда не любила. Я не могу испытывать угрызения совести за то, что он меня любил, всю оставшуюся жизнь.

Моя бабуля, которая очень хотела понянчить правнуков, всегда сватала мне своего соседа Колю. «Ну, Катюшка моя, посмотри, какой хороший парень Коля: не пьет, не курит, работать умеет. Очень хочет семью и детишек. И ты ему нравишься. И лет тебе уже много, пора бы подумать. А то так и останешься одна…» Можно было согласиться с разумными бабушкиными доводами и выйти замуж за Колю. Только потому, что страшно остаться одной и лет уже много. И Коля был бы счастлив. И бабуля тоже. А я? Прожить до конца дней с этим непьющее-некурящем Колей, нарожать ему детей, и думать о том, какая я молодец, что одна не осталась? А Коля этот у меня столько же эмоций вызывает, сколько и жвачка, прилепленная в лифте к потолку: видеть-то я ее — вижу, но трогать желания нет.

Я могу сделать счастливыми своих родителей и бабулю и выйти замуж за Макса. Только они не понимают, что они от этого счастливыми не станут, потому что больше никогда не увидят меня счастливой рядом с человеком, которого я не люблю. Ну, или не уверена, что люблю.

Я не могу чувствовать себя виноватой за то, что сейчас я счастлива жить так, как живу. Просто до Тёмы мне встречались мужчины, которые не были способны на подобные эмоции. Да, были очень навязчивые и надоедливые. Но ни один так сильно ко мне не привязался. Так глубоко в меня не влип. А Тёмка… Тёмка оказался просто— напросто настоящий, не фальшивый. Он не играл со мной. Он на самом деле меня любил. Ну, а я — нет. И что? Расстрелять меня теперь? Повесить на базарной площади с табличкой «она никого не любит, кроме себя!»? Ну, не меняться же мне только потому, что я не такая как весь мир! Пусть этот чертов мир под меня подстраивается. Не хочу, открывать глаза! Не хочу и не буду!

И я зарыдала. В голос. И мне было наплевать, что сейчас Тёма обо мне подумает. Мне было обидно, что обстоятельства сложились так, что я выглядела в них 100 %-ной сукой.

Минут через пять (а именно столько я вчера себе предположительно отвела на эту истерику) я высунула голову из-под подушки. Тёмы не было. И в ванной было тихо, вода не шумела. Я огляделась: его вещей тоже не было. Боже, какое облегчение!

Я вскочила с кровати и побежала в туалет. Я только что основательно проревелась и чувствовала себя уже почти просто замечательно. Мне не нужно было выдавливать из себя слова, подбирать их, чтобы не ранить еще больше. Да, он, на самом деле, далеко не дурак. Он тоже все это прекрасно понимал. И именно потому, что любил меня, он и ушел.

Восседая голышом на белом троне, я прикидывала в голове план действий на сегодняшний день. Учитывая, в какой глубокой эмоциональной дыре я пребывала со вчерашнего вечера, я не могла в таком состоянии общаться с Котом. Нужно было встряхнуться. Кот! Черт! Я совсем забыла: он же поехал вчера за нами! Интересно, сколько он торчал под нашими окнами? И зачем он вообще сюда приехал? Что это было?

А, неважно. Сейчас в душ, а потом… Потом было бы неплохо пройтись по магазинам. Ничто так не поднимает настроение, как куча ярких пакетов в руках и чашечка кофе в уютном кафе, после утомительного шопинга. Правда, тут тоже было небольшая загвоздка: помимо эмоциональной дыры, я еще прибывала на грани финансовой. Шикарный выход я себе позволить не могла, ибо уже полтора месяца сидела без работы. Макс, конечно, мне помогал, но именно сейчас денег было впритык. Не до шопинга. Тут я посмотрела на свою руку, на которой со вчерашнего дня поселилось сияющее чудо в оправе из белого золота.

«А может продать этот булыжник?» — пронеслось у меня в голове. Топить его в реке было совсем неразумно, но и носить я его тоже не собиралась. Морально этот бриллиант меня тянул на дно. Решение было принято.

После душа я, завернутая в огромное полотенце, свежим взглядом огляделась вокруг. Номер на самом деле был шикарный. Кровать большая. В голове вспышкой мелькнула картинка меня и Кота на этой кровати. Я довольно поморщила нос и передернула плечами — точь-в-точь кошка. И тут я замелила на столике у окна листок бумаги. Записка. От Тёмы. Прощальная, наверняка. Еще одно напоминание об утренней истерике.

«Ладно, — подумала я, — просто прочитаю. Все равно уже все сказано. Пройдусь по стеклам босиком еще один раз».

Тон записки был сухой. Ни единого намека на упрек. Завтрак в номер мне был заказан, нужно было только позвонить, когда я проснусь. И деньги на такси мне были оставлены, с извинениями, что он уехал и не сможет отвезти меня домой сам. Кого-то другого это обидело бы — выглядело, как оплата за ночь. Но меня — нет. И Тёма, похоже, это тоже уже понимал. Да, он понимал меня очень хорошо. Я взяла конверт в руки и присвистнула: он был весьма и весьма тяжелым. Я заглянула внутрь. Денег там было столько, что такси можно было купить в личное пользование вместе с шофером примерно на год. Если это и было оплатой за ночь, то стоила я, видимо, как жена президента.

Да, такие жесты я терпеть не могла. Была ситуация несколько иной, я бы просто оставила этот конверт в номере. Я бы восприняла это, как попытку довольно дорого купить меня. Но после вчерашнего монолога в «Ла Маре» я знала, что это не так. Просто он на самом деле хорошо меня чувствовал. Кольцо я сняла и бросила в сумочку. Конверт сунула туда же, и занялась своим завтраком, ибо день обещал быть насыщенным, и подкрепиться следовало основательно.

Домой я заезжать не стала. В первом же спортивном магазине я купила майку, шорты, кроссовки, кепку и очки. Запихала свое вечернее платье и шпильки в пакет и все время до самого вечера положила на поднятие себе настроения по полной программе. Примерно на половине конверта я поняла, что больше ничего не хочу для себя, и углубилась в покупку подарков маме, бабуле и Кузе. Чувствуя себя уже чуть ли не экспертом в ювелирной отрасли, я ударилась именно в нее. Денег почти не осталось. От кольца я решила избавиться завтра: найду в интернете адрес местного благотворительного фонда и на первую попавшуюся просьбу о помощи в сборе денег на операцию кому-нибудь, передам этот «последний подарок». Весьма достойное применение.

Завершающей стадией моей реабилитации был кофе. На этот раз я не пошла на набережную — мое любимое место. Вид у меня был неподходящий для неожиданных встреч. Плюс ноги, хотя и промаршировала весь день в кроссовках, просто гудели. Все-таки в +30 нужно было шлепки покупать. Таким образом, полностью отоваренная, но далеко не в товарном виде, я приземлилась на летней веранде университетской кофейни, как раз рядом с тем корпусом, где я сама когда-то училась на факультете романо-германской филологии. Веселые были времена, как, впрочем, все времена у всех студентов всего мира. Вокруг меня на стульях громоздились пакеты с покупками, а я смотрела на них в предвкушение того, как весь оставшийся день я прокручусь перед зеркалом, все это примеряя. Все вокруг меня ели и пили что-то холодное: соки, мороженое, чай со льдом. Я же заказал себе чашку горячего кофе. И когда официантка поставила ее передо мной, а волшебный кофейный аромат ударил мне в нос, я вдруг вспомнила, что даже не помышляла сегодня о сигаретах.

«Ну, ничего себе! Оказывается, я могу не курить!»

Но как только я об этом подумала, курить захотелось так, что я тут же схватила удаляющуюся официантку за руку и попросила ее принести пачку любых сигарет, которые только есть у них в продаже. Я не боялась, что тут меня может кто-то застукать. Кофейня была студенческой, а все мои знакомые уже давно вышли из этого возраста. И вообще в окрестностях были только библиотеки и студенческие общежития. Я выкурю только одну сигаретку с чашкой кофе, а остальные честно выкину.

Готовая получить максимальное удовлетворение от первой затяжки с видом законченной наркоманки я достала сигарету и, выгнув шею от удовольствия, потянулась ее кончиком к огоньку зажигалки, которую мне принесли вместе с пачкой. В этот момент я ощутила сзади на своей шее что-то теплое и влажное. И прежде, чем я успела сообразить, что это было, Кот, который стоял у меня за спиной, со словами «Ах, ты маленькая засранка!» впился мне в шею поцелуем с такой силой, словно он — вампир, намеревавшийся обратить меня в свою веру.

С ума сойти: я прожила полтора месяца у мамы и ни разу не столкнулась с ним до тех пор, пока сама не назначила встречу. Теперь я натыкалась на него просто повсюду, независимо от моего желания и готовности к таким встречам! И теперь, вот, пожалуйста: вся мокрая от пота, без макияжа, уставшая, в майке и кепке, да еще и с сигаретой в руке! Но все мои сокрушения были просто ничтожны по сравнению с теми ощущениями, которые накрыли меня от его прикосновений к моей шее, от слова «засранка» и от чувства, что я снова провинилась. Я просто жаждала наказания. А пока медленно умирала от желания, которое с каждым мгновением мятной прохладой разливалось по всему телу, неизменно сосредотачиваясь в том самом месте, на котором уже пару дней все еще не было надето никакого белья…

— Ты следишь за мной, — констатировала я, когда Кот вальяжно расположился за моим столиком, грубо спихнув мои покупки на пол.

— Нет, — улыбнулся он, — вот сейчас честно — нет. Я тут реально по делу был. Ты как?

— Ты про вчерашнее? — сигарета была еще в моей руке. И я курила. — Уже все в порядке.

— Это был твой…

— Это был НЕ мой.

Он помолчал какое-то время. Я явно видела в нем внутреннюю борьбу. И решила прийти на помощь:

— Котя, может, проехали, а? Я же не обещала тебе эксклюзивности. И от тебя тоже не требую.

Кот забрал у меня сигарету и затянулся.

— Кать, это что такое?

— Это еще один мой косяк, — я произнесла это, делая паузу после каждого слова, и с каждой паузой приближалась к нему все ближе и ближе. — Любое твое желание я могу выполнить прямо сейчас.

— Не сейчас. Я тут не один. Сейчас Андрюха — ну, ты его не знаешь — подойдет. Завтра. Завтра ты кое-что для меня сделаешь, — он тоже придвинулся, в глазах появился прежний блеск, на губах заиграла улыбка. — Я хочу, чтобы завтра ты пришла ко мне. К моему дому. Ночью. Голая… Как в тот раз…

Ага, все очень просто: голая к его дому. Ха-ха-ха. Но обдумать это времени у меня не было. К нам присоединился Андрей, которого в тот момент я видела второй раз в жизни. Первый был как раз вчера, в ресторане: я видела его мельком за столиком рядом с Котом, Добряком и еще одним незнакомцем. Кот познакомил нас, представив меня как давнюю знакомую, не углубляясь в подробности нашей личной жизни. Видимо, так ему было легче со мной. Я не возражала.

Андрей мне как-то сразу очень понравился. Я ему тоже. С ним было очень легко. Он много шутил, делал мне кучу комплиментов, но не банальных, а таких, которые приятно слышать. Втроем мы достаточно мило побеседовали о том, что они с Котом приехали сюда для того, чтобы найти на моем, когда-то родном, факультете репетитора для маленькой сестры Андрея, чтобы подтянуть ее летом по английскому языку. Кот в шутку предложил мне помочь его другу, ибо этим языком я тоже владела. Я, конечно, отказалась, но подумала, что это неплохая мысль: можно было найти себе учеников на лето. Во-первых, это деньги, а во-вторых, работа меня дисциплинирует, что сейчас не помешало бы.

Из разговора я выяснила, что Андрей и Кот познакомились несколько лет назад. Свел их какой-то рабочий момент. Андрей тогда работал в местной рекламной компании, где был специалистом по графике. В качестве хобби он имел свою фото-студию, куда я сразу же была приглашена (с долей здорового юмора и с не меньшей долей флирта) на фото-сессию в стиле «ню». Кот при этом постоянно поглядывал на часы и явно старался поскорее отлепить от меня Андрея, чему я очень забавлялась в душе.

На вежливое предложение Кота подвезти меня до дома с моими многочисленными пакетами я ответила отказом. А сидя в такси, я получила от него смс-ку, где было указано место (его домашний адрес) и время (2 часа ночи), в которое он ожидал меня лицезреть без одежды.

Дома я, как и предполагала, все оставшееся время потратила на разбор пакетов с покупками и прыжки перед зеркалом. К огромной куче новой одежды прибавилось все, что было в моих шкафах, ибо выяснить полезность и сочетаемость новых вещей со старыми — это наиважнейшее дело после шопинга.

Впервые за последнее время общения с мужчинами мне не хотелось, поэтому я выключила оба телефона. Уже поздно ночью, когда жара отступила, я распахнула балкон и устроилась на диване со своим ноутбуком и бутылкой газировки. Надо сказать, что одно время я была больна интернетом. Я была зарегистрирована чуть ли не на 20 различных социальных сайтах и сутками пропадала в виртуальном общении. Я вела несколько блогов одновременно. При этом каждый блог был не похож на другой, ибо я везде старалась быть абсолютно разным человеком. Это было забавно. Забавна была реакция мужчин на меня: я то на самом деле одна, но в сети было много разных меня. Кого-то они любили, кого-то ненавидели, кого-то хотели, от кого-то отмахивались…