Трудно даже представить его худого и костлявого на улицах, употребляющего наркотики и чувствующего себя безнадежным. На поле находится совершенно другой человек.

В конечном итоге тренировка заканчивается, и пока все направляются обратно под трибуны к раздевалкам, он бежит вверх по лестнице ко мне, неутомимый, и перепрыгивает сразу через две ступеньки за раз.

— Как дела? — спрашивает он, пот сверкает на его нахмуренном лбу, пока он стоит рядом со мной.

— Хорошо, — говорю я ему. — Ты как…регби машина.

Он смотрит на поле, морщась, пока вытирает пот со лба.

— Да? Я себя так не чувствую.

— Что ж, но ты выглядишь как она. Я…счастливица. Мне повезло. Ты удивительный. Ты впечатлил меня настолько, что я из штанов готова выпрыгнуть.

Он смотрит на меня, уголки его рта поднимаются вверх

— Это так?

— Я никогда не хотела тебя больше, чем сейчас, — честно говорю ему.

Он усмехается.

— Отлично. Ну, это я могу организовать. Ты не против, если сначала я схожу в душ?

Я нахмуриваюсь.

— Ты на самом деле серьезно сейчас о сексе со мной?

— Лапочка, я всегда серьезен, когда речь идет о сексе с тобой. И да. Может я всегда фантазировал о перепихончике в раздевалке.

Черт. И меня внесите в список. Как будто я уже не возбудилась, наблюдая, как он становится потным на поле, утверждая свое господство, теперь он смотрит на меня взглядом, который можно описать лишь как расплавленный.

— А как насчет твоих товарищей по команде? Я не настолько эксгибиционистка.

— Рад это слышать, — говорит он. — Есть еще раздевалка для другой команды. Она вероятно открыта. — Он наклоняется и берет меня за руку, поднимая на ноги. — Кстати, сегодня Тьерри, мой хороший товарищ по команде, пригласил нас в паб. Он хочет с тобой познакомиться. Хорошо?

Я однозначно польщена тем, что его товарищи по команде знают обо мне.

— Конечно.

— Хорошо, — говорит он, нежно целуя меня в губы и издавая приятный звук. — Я хочу показать тебя всем, кого я когда либо знал или встречал, — шепчет он мне в рот.

Я практически таю и жадно целую его в ответ, наши языки сплетаются, желая, чтоб он почувствовал себя так, как он заставляет меня чувствовать себя. Я даже не уверена, как описать то, что он со мной делает.

Он ведет меня вниз по лестнице и через поле, в сторону туннеля на противоположной стороне. В середине я останавливаюсь, глядя вокруг, представляя себе, на что это похоже быть Лакланом, выходить сюда на глазах тысяч поклонников, смотрящих на меня сверху и подбадривающих меня. Не знаю, как он делает это, думаю, он попадает словно в какую-то отдельную зону.

Думаю, иногда он делает это со мной. Словно он видит лишь меня и ничего больше, будто я весь его мир, единственное что существует для него.

Даже сейчас то, как он посмотрел на меня, как он ведет меня в затемненный туннель, я чувствую себя порабощенной его энергией. К черту. Я порабощена всем в нем. Его красотой, темнотой. Его членом. Определенно, его членом.

И, безусловно, сейчас.

Он подводит меня к двери и дергает ручку, но она не поддается. Он немного отталкивает меня назад, смотрит в обоих направлениях по туннелю, а затем пинает дверь.

— Вау, ты уверен, что это… — начинаю говорить я, но взгляд его глаз заставляет меня замолкнуть, и он практически заталкивает меня в комнату. Он закрывает за собой дверь и включает свет.

Здесь все выглядит так же как и в любой раздевалке, которую я видела. Шкафчики, скамейки, душевые в конце. И, к счастью, здесь никого нет. Я смотрю назад на Лаклана, и он уже снимает потную футболку и бросает ее на цементный пол. Его ботинки, носки, шорты идут следом. Абсолютно голый.

— Я, э-э, думала, ты всегда одеваешь белье во время игры, — говорю ему, мои глаза тянутся к его массивной эрекции, которую он держит в руке, медленно поглаживая, вверх и вниз, прожигая меня опасным взглядом. — Знаешь. Ну, потому, что шорты тянут вниз…

Но мои слова затихают, потому что вид его в раздевалке, с одеждой для регби, валяющейся на полу рядом, всеми его великолепными татуировками и накачанными мышцами, выставленными напоказ, делает меня глупой. Боже, тот факт, что я только что видела все, на что его тело способно на поле, и теперь он собирается показать мне все, что может сделать со мной здесь. Я практически задыхаюсь при мысли об этом и знаю, я уже мокрая, как грех

— Мне нравится менять свое мнение, — бесцеремонно заявляет он.

Я расстегиваю джинсы, стоя напротив него, сдвигая их вниз по бедрам, собираясь выйти из них.

— Нет, — хрипло говорит он, в его глазах блеск. — Оставь их вокруг лодыжек.

Я наклоняю голову и моргаю. Что у него на уме?

Он шагает мимо меня, держа член в руке, и направляется в душ. Включает один из них и входит в кабинку, позволяя воде струиться по массивному телу. Его поглаживания усиливаются, и я, мучаясь, смотрю, как его кулак скользит от толстого основания к фиолетовому, набухшему кончику.

— Просто смотри, — сквозь стон произносит он, голова откидывается назад, бусинки воды льются по горлу, вниз по накачанной груди, прокладывая путь к прессу. — Я хочу, чтоб ты умоляла о нем.

— Я молю о нем, — говорю я, чувствую себя немного смешно, стоя здесь с джинсами и трусиками вокруг ног, наблюдая, как он дрочит в душе. Я больше всего на свете хочу опуститься на колени, положить этот вкусный член себе в рот, позволив воде обрушиться на меня. Меня не волнует, что я стану мокрая. Я хочу заставить его кончить. Предпочтительно у меня во рту, но возьму то, что смогу получить.

— Забирайся на скамейку, прямо сюда, — командует он, открывая глаза, пока вода стекает по голове, увлажняя его волосы, рот с этой пухлой нижней губой приоткрыт, просто напрашиваясь на неприятности. Он практически пожирает меня взглядом.

Я делаю, как он говорит, вставая на колени. Это так чертовски возбуждающе, когда он такой властный. Весь этот сценарий словно порно, так и ждет, чтоб его сняли.

— Повернись, — говорит он, выключая душ. — Лицо в другую сторону.

— Я бы предпочла смотреть на тебя, — говорю я ему. — Ты себя видел?

Небольшая ухмылка появляется на его губах.

— Делай, как я говорю.

Я пристально смотрю на него.

— А можем мы оба выиграть?

— Ага. Ты выиграешь. А теперь, повернись. — Он стремительно идет ко мне, член с каждым шагом подпрыгивает, в глазах опасность.

Я подчиняюсь, но лишь потому, что знаю, это купится.

Жду, попа в воздухе, верхняя часть тела одета, ненадежно балансируя на скамейке.

Я слышу, как он подходит сзади, чувствую его присутствие. Его тени нависают надо мной, и я инстинктивно хватаюсь за край.

Секунду идут, и я умираю от нетерпения. Я словно с завязанными глазами, каждая часть меня в состоянии боевой готовности и ждет, что за грешные вещи сейчас произойдут.

Я открываю рот, чтобы попросить и вдруг…

ШЛЕПОК.

… его большая, сильная, влажная рука шлепает мою задницу с такой силой, что я чуть не падаю со скамейки.

Я визжу, громко.

Это жалит.

О боже, кожу жжет, и мои глаза начинают слезиться.

Но затем боль начинает исчезать так же быстро, как и пришла, и я тяжело дышу, грудь вздымается, ожидая большего.

— Тебе нравится? — спрашивает он, голос хриплый и низкий, отражает каждую грязную мысль у него в голове.

Я перевожу дух.

— Да.

ШЛЕПОК.

Он снова шлепает меня, другую половинку.

Моя спина выгибается, и я кричу:

— Охренеть.

Голову жжет, словно она собирается лопнуть, и задницу покалывает от ударов, но я никогда за всю свою жизнь не чувствовала себя более грязной и более сексуальной. Это не ощущается игрой, а лишь возбуждающе реальным.

Он кладет руку мне на бедро, и я вздрагиваю от его прикосновений, ожидая большего. Держится за меня, и я чувствую как головка его члена, все еще влажная от душа, скользит по моей чувствительной, горящей коже, там, где он шлепал меня.

Если он пытается успокоить меня своим пенисом, то это не работает. Это лишь раздражает меня. Я хочу его глубоко, глубоко внутри, пока не перестану здраво мыслить.

Я говорю ему это, и из его горла вырывается неразборчивое ворчание.

Он отстраняется от меня и снова шлепает по моей заднице, сильнее, чем раньше.

— Черт! — кричу я, но потом, прежде чем могу даже переварить боль, его язык оказывается на моей попке, мягким поглаживающим движением облизывая каждый след от удара. Он стонет в меня, и я возбуждаюсь еще больше. От смеси боли и удовольствия мне становится трудно контролировать себя, и я дергаю бедра вверх и назад, желая его.

Он все понимает правильно.

Сжимает мою талию обеими руками, почти полностью обхватывая меня, вот насколько он больше, в сравнении со мной.

Я такая чертовски мокрая, что все, что он должен сделать, это продвинуться на дюйм вперед и он скользит внутрь.

Это ощущается.

Слишком.

Офигенно.

Хорошо.

Угол это все. Он толкается в меня до конца, и я чувствую, как расширяюсь вокруг его толщины, его член проходится по каждому дикому нерву внутри меня.

Из моего рта вылетают длинные, ноющие стоны.

— Тебе ведь это тоже нравится, да, — ворчит он. — Твои жадные маленькие звуки и твоя маленькая жадная киска.

Я задыхаюсь, крепче сжимая край скамейки, но мои руки настолько потные, что я могу сорваться. Если он отпустит мою талию, я улечу, потому что мои ноги несвободны, и я так наполнена им, растягиваясь как шелк, что сейчас для меня не имеет значение ничего, кроме того, чтобы быстро и сильно кончить.

Он врезается в меня, его бедра кружатся, каждый раз попадая в нужное место, и ощущение внутри меня растет и натягивается, пока я не чувствую, что могла бы упасть в обморок. Наша кожа громко хлопает друг о друга, бешеный саундтрек к нашему анималистическому траху.

Одним плавным движением он тянет меня за бедра повыше, наклоняясь вперед и одним длинным, сильным толчком ударяет по моей точке G с идеальным трением.

Напряжение рвется, нити слишком натягиваются.

Я кричу, раскрываясь и рассыпаясь, пока не перестаю бояться, что от меня ничего не осталось, лишь горячая кровь и чистый инстинкт.

Он стонет, пока я пульсирую вокруг него, и его темп ускоряется. Он вбивается в меня так жестко и тщательно и сурово, словно снова и снова наказывает меня. Я все еще плыву по волнам оргазма, каждый безжалостный толчок продолжает удерживать меня на волне, будто я буду кончать, пока он будет так глубоко во мне. Я парю так высоко, так высоко, что не могу спуститься, даже если бы попыталась.

Это чистое, первобытное блаженство.

— Ты, черт возьми, губишь меня, лапочка, — рычит он, такой дикий и отчаянный в своем ритме, а затем замедляется с одним тяжелым толчком. Его пальцы впиваются мне в кожу, достаточно сильно, чтобы оставить синяки и его громкий, неистовый стон наполняет комнату, сплетаясь с моим собственным.

— Черт, — грубо выдыхает он. — Ты меня уничтожила.

Он замирает, капли пота падают мне на спину, наше тяжелое дыхание звучит в унисон, и такое чувство, что ему приходится с трудом вырвать пальцы из моих бедер, потому что он сильно вцепился в них.

В конце концов, он выходит, и я чувствую, как сперма стекает вниз по моей ноге. Он кладет руку мне на бедро, вытирая меня, а затем наклоняется вперед, оставляя нежные поцелуи вниз по моей спине.

— Спасибо, — тихо говорит он, голос хриплый, как если бы он выпил галлон бензина. — Я никогда этого не забуду.

Порка и секс в раздевалке со звездой регби? Ага. Я тоже не собираюсь забывать об этом.


***


Я рада, что вечером иду в настоящий паб с Лакланом и его друзьями, хоть немного и нервничаю из-за того, что Лаклан открыл мне прошлой ночью. Я не говорю об этом, потому что не хочу, чтоб он думал, что я наблюдаю за ним, и я помню, что он сказал мне в Напа, о его отношениях с алкоголем. Я просто должна верить, что он знает, что делает. Он сказал, что все закончилось, он не сорвется, и я просто должна верить ему.

Я провожу некоторое время, пытаясь выбрать наряд, подходящий для подружки звезды регби. Не то чтобы я его подружка, но…черт. Не уверена, кем еще мне следует быть.

— Ты готова? — Спрашивает Лаклан, когда я в миллионный раз примеряю белый кружевной топ. Я остановилась на скинни и каблуках, но все еще чувствую, что этого не достаточно.