— Есть, капитан, — ответил Макгрегор, проигнорировав угрозу.

Когда этот крепкий матрос взял ее за руку и повел через палубу на пришвартованный к торговому судну военный корабль, Катарина почувствовала облегчение. Первая схватка закончилась, ее не изнасиловали — на время все обошлось.

Но он совершенно ясно изложил свои намерения. Ее переводят на пиратский корабль, и вечером он затащит ее в свою постель. Она получила только временную передышку.

Однако короткая передышка была все же лучше, чем никакая. Страх Катарины начал проходить. Если она проявит всю свою сообразительность, то наверняка сумеет избавить себя от участи, которая хуже, чем смерть.

Макгрегор оставил Джулию и Катарину одних в капитанской каюте. Катарина бьша потрясена, а Джулия просто рот разинула. Неужели это убежище пирата?

Стены каюты были облицованы резным тиковым деревом. Блестящий дубовый пол устилали прелестные коврики. Под одним из пяти иллюминаторов лежало с полдюжины толстенных турецких подушек, обитых изумрудной тафтой и украшенных вышивкой и кистями. Было ясно, что на этой небольшой оттоманке кто-то — наверное, сам капитан — отдыхал раскинувшись, по мусульманскому обычаю.

В дальнем конце комнаты крсовался большой обеденный стол черного дерева с тяжелыми ножками в виде когтистых лап. Вокруг него стояли шесть испанских стульев с обитыми кожей спинками. Один конец стола явно использовался как письменный стол. Там были разбросаны морские и сухопутные карты, стоял чернильный рог с гусиным пером, лежали книги.

У одной стены был книжный шкаф, высотой почти до потолка, до отказа забитый томами в кожаных переплетах, у другой располагался изящный сосновый туалетный столик, по бокам которого стояли два легких французских стула с мягкими вишневыми сиденьями.

А еще в каюте имелась кровать, которая могла бы украсить одну из величественных комнат Хэмптон-ского дворца. Пурпурный балдахин из узорчатого бархата был подбит жатым золотистым шелком. Занавеси из такого же бархата раздвигались тяжелыми красно-золотыми шнурами. По золотому с красным покрывалу были раскиданы вышитые подушки, подобные тем, которые Катарина вышивала в монастыре. Катарина не узнала герб, висевший над изголовьем, но заметила лилию и поняла, что герб французский.

У кровати размещался большой резной сундук. Катарина сразу различила кельтский узор на запертой на засов крышке — сундук попал сюда с ее родины. А по стенам было развешено множество картин.

Катарина повернулась к стоявшей у двери Джулии:

— Что же все это значит?

— Катарина, я не сомневаюсь, что в этой каюте собрано добро с захваченных кораблей.

Катарина сразу признала правоту Джулии. Эта каюта была свидетельством многих лет грабежа и убийств на морских путях. И тут Катарина разглядела постель.

Конечно, она заметила ее раньше, но только мельком. Теперь она неотрывно уставилась на нее. Мысленно она видела себя, бьющуюся на мягком матрасе, придавленную с хохотом насилующим ее пиратом. Она вскрикнула, бросилась мимо Джулии к двери и стала отчаянно дергать ручку, но дверь была заперта снаружи.

— Катарина, что же нам делать?

— Не знаю. Я так боюсь. — Катарина осмотрелась и наконец решила присесть на один из тяжелых испанских стульев. Ее глаза расширились от удивления, когда она взялась за стул, но он не сдвинулся с места. Стулья были привинчены к полу. Она поняла, что и все остальное в каюте должно тоже быть закреплено, опустилась на стул и закрыла глаза.

Девушка ощущала невероятную усталость, но сердце ее колотилось от страха. Она чувствовала, что ей предстоит пережить что-то ужасное, и сознавала, что должна попытаться как-то защитить себя. Она не перила заявлению пирата, что он не сделает ей ничего плохого; подобное заверение в устах такого человека звучало просто нелепо. Катарина решила немедленно сообщить, что она — дочь графа Десмонда. Стоит ему узнать, кто она такая, и он наверняка не станет лишать ее невинности, а передаст отцу за приличный выкуп.

Катарина вспомнила его серые глаза. Еще ни один мужчина так на нее не смотрел.

Ее пробрала дрожь. Интуиция подсказывала ей, что пират станет играть с ней, как кот с мышью, и в итоге возьмет ее, и плевать ему на выкуп. Она перекрестилась, отчаянно надеясь, что ошибается.

Несколькими мгновениями позже он пришел в каюту. Когда за ним закрылась тяжелая дверь, Катарина резко выпрямилась на стуле. Джулия бросилась к подруге, но он даже не взглянул на нее. Он окинул Катарину откровенно раздевающим взглядом, и у нее перехватило дыхание, а сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Щеки ее запылали.

Потом он все же взглянул на Джулию и поманил ее пальцем.

Идемте, миледи.

Катарина пришла в ужас — что он задумал? Не может быть, чтобы он собирался обесчестить их обеих! Она вскочила на ноги, загородив собой Джулию.

— Никуда она не пойдет!

— До чего вы смелы, миледи. Но на моем корабле приказываете не вы. Идемте, леди.

Джулия не сдвинулась с места; Катарина схватила ее за руку.

Что вы хотите с ней сделать? Он посмотрел ей в глаза:

Совсем не то, что вы думаете. Ваша подруга мне ни к чему. Этой ночью мне будет вполне достаточно ваших прелестей. Но леди должна уйти — или, может быть, вам требуются зрители?

Катарина отшатнулась, залившись краской, но не выпустила руку Джулии.

Капитан…

Ему все это как будто представлялось забавным.

Ведь вы собираетесь потребовать за меня выкуп?

Он перевел взгляд с ее глаз на полные губы, потом ниже, на грудь, казавшуюся менее полной из-за модного в то время покроя платья. Соски Катарины набухли от волнения, дыхание участилось. Что он разглядывает — прелести, о которых говорил, или ее помятое платье?

Вы ошибаетесь, — торопливо выкрикнула она, — я вовсе не служанка, я дочь графа!

Он чуть приподнял рыжеватую бровь. — Клянусь на кресте всем, что есть святого, я дочь графа Десмонда, — добавила Катарина в отчаянной попытке убедить его.

Он сказал:

Леди Джулия, вы хотите, чтобы вас силой вывели из каюты?

Джулия отрицательно покачала головой, выдернула руку из ладони Катарины и быстро подошла к пирату. От сознания того, что ее судьба вскоре решится, Катарину охватила паника. Капитан «Клинка морей» открыл дверь, за которой с совершенно безразличным видом стоял Макгрегор. Джулия была передана на попечение матроса, после чего пират закрыл дверь и повернулся к Катарине. По его лицу медленно расплылась улыбка. Он сделал шаг вперед.

Катарина совсем потеряла голову. Когда он приблизился, она бросилась к двери. Он без усилий поймал ее, и через мгновение она оказалась прижатой к той самой двери, через которую хотела найти путь к спасению. Его огромные ладони крепко держали ее плечи, пришпиливая их к дереву, а его бедро вдруг оказалось между ее ногами — чересчур близко. Катарина была не в состоянии шевельнуться.

Не глупите, малышка. Я вас не обижу. Как можно обидеть такой цветочек? Сорвать — конечно. Обидеть — ни в коем случае.

Катарина пыталась собраться с духом — непростая задача в ее положении — она была прижата могучим телом, а мягкий, соблазняющий голос пирата завораживал ее.

Я дочь графа, — в отчаянии сказала она, — он вас за это убьет.

— Вряд ли Десмонд сможет меня убить, — небрежно ответил он. Его как будто нисколько не заботило, кто ее отец.

— Вы его еще не знаете, — настаивала Катарина.

— Знаю, — ответил он, поглаживая ее лицо ладонью. Катарина замерла, не в силах выносить этих легких, как крылья бабочки, прикосновений.

— А скоро я и вас буду знать, — прошептал он, приближая рот к ее губам. — Я должен поскорее узнать вас.

Катарина ахнула, потому что его огромный фаллос коснулся ее бедер.

Вы так прелестны, миледи. Вы из тех женщин, которые снятся мужчинам по ночам, — пробормотал он.

Катарина вскинула на него глаза. Он и не подумал отодвинуться, и она остро ощущала его мужскую силу и то, что вскоре произойдет, если она не найдет способа как-то защитить себя. На мгновение она замерла — просто была не в состоянии шевельнуться.

Потом она стала извиваться, стараясь вырваться, но он только крепче прижал ее.

Вряд ли я могла вам сниться, пират, мы ведь встретились совсем недавно.

Пожалуй, я немного поторопился. — На его лице мелькнула улыбка. — Успокойтесь, милая, успокойтесь. Вы не можете выиграть в той любовной игре, которой мы занимаемся. У меня слишком большой опыт. Я не собираюсь вас обижать. Я хочу доставить вам наслаждение.

Катарина застыла, но только на мгновение.

Вы хотите меня обесчестить, не обижая? Так не бывает! И мужчина вроде вас никогда не сможет доставить мне наслаждение — никоим образом!

Он рассмеялся и обхватил рукой ее спину, притягивая к себе. И снова коснулся ее лица, кончиками пальцев, чуть-чуть.

Глупышка. Невинная, неискушенная. Катарину била дрожь. Его голос звучал слишком нежно.

Отпустите меня, — прошептала она.

Я могу доставить вам наслаждение всеми способами, какие только возможны, милая. И доставлю. — Он смотрел ей в глаза, не позволяя отвести их.

Вряд ли отчетливо понимая смысл его слов, она тем не менее вспыхнула. В ее голове промелькнули немыслимые, размытые образы — переплетенные тела мужчины и женщины. Мужчина крупный, смелый и светловолосый.

— Будет больно, но только на мгновение, — пробормотал он. — А потом будет такое наслаждение, что вы забудете обо всем, кроме вашего желания.

— Никогда, никогда! — воскликнула она, стараясь выкинуть из своего воображения мелькавшие там картины.

Вместо ответа он только улыбнулся.

Попробуйте меня, — сказал он, наклоняясь и касаясь ее губ своими.

Катарина не разжала губ, пытаясь оттолкнуть его, но безуспешно. Он сразу схватил ее за запястья, не давая никакой возможности шевельнуться. Его губы были твердыми, но нежными. Он стал дразнить ее сомкнутые губы кончиком языка. Катарина вдруг осознала, что затаила дыхание. Она не приоткрывала губ, и он очень мягко принялся покусывать ее полную нижнюю губу. И все это время его фаллос упирался в ее бедро.

Ее сердце так отчаянно билось, что готово было разорваться.

В конце концов Катарине удалось сделать глоток воздуха, которого требовали ее легкие. Пират издал короткий, низкий звук и полностью завладел ее ртом. Катарина вскрикнула, снова стараясь вырваться, и снова безуспешно. Его язык проник в глубины ее рта в ошеломляющем акте обладания. И тут он вдруг оторвался от нее.

Катарина ошарашенно уставилась ему в глаза, не в силах шевельнуться. Она и понятия не имела, что поцелуй может быть таким.

Заметив, что она обхватила его широкие плечи, Катарина принялась отталкивать его от себя. Он позволил ей отодвинуться — совсем чуть-чуть. Принуждая себя не думать о его крепком жарком теле, она сказала, зная, что говорит неправду:

Мой отец не станет платить выкуп, если вы надругаетесь надо мной.

Он улыбнулся, склонил к ней голову и поцеловал в шею. Катарина ахнула. Его губы двигались по ее горлу, нанизывая воображаемое ожерелье поцелуев. Ее сердце забилось так громко, что он наверняка мог его слышать. Он поднял голову и снова улыбнулся.

— Это не будет надругательством, милая. Я бы никогда не посмел надругаться над такой женщиной, как вы.

— Вы насмехаетесь надо мной! — воскликнула она.

— Совсем наоборот, я очень серьезно отношусь к вам, — пробормотал он, заглядывая ей в глаза.

Катарина не поняла, что он имеет в виду, но точно знала, что его слова имели скрытый от нее смысл.

— Тогда отпустите меня, не трогая, — сказала она. Его взгляд скользнул по ее лицу, опустился к груди.

— Не могу.

— Почему? — выкрикнула Катарина, требуя ответа.

На его щеках заиграли желваки. Теперь он был настолько серьезен, что трудно было поверить в то, что несколькими мгновениями раньше он улыбался. Его пальцы снова слегка коснулись ее щеки.

Потому что вы самая прелестная женщина из всех, кого я видел, и вы мне совершенно необходимы.

Катарина ушам своим не верила.

Но вы не можете овладеть мной. Я вам не какое-то спелое яблоко, которое можно просто сорвать и съесть. Я — Катарина Фитцджеральд, дочь графа Десмонда, благородная женщина по рождению и воспитанию. Вы не можете вот так взять и овладеть мной!

Не сводя с нее сверкающих, словно бриллианты, глаз, он после короткой паузы сказал:

Совсем наоборот, я не только могу, но и овладею вами. Вы, кажется, не совсем понимаете, как обстоят дела. Мы находимся не в Десмонде, а на моем корабле. В открытом море. Здесь я король, повелитель всех и всего вокруг. Как только вы попали мне в руки, вы стали моей. Я не собираюсь обижать вас, Катарина. Я не насилую девственниц. Сейчас вы меня боитесь, но еще до того, как наступит утро, я докажу вам, что ваши страхи напрасны.

Мгновение она только смотрела на него, словно лишившись дара речи. Через его плечо она могла видеть огромную кровать.