– Я ушел, парни. Удачи завтра. Уверен, все встанет с головы на ноги. Или хоть что-то.

Это уже был ритуал самого Гидеона. Он имел целью поднять настроение у друзей-актеров, которым детектив сулил хороший ангажемент в светлом будущем. Увы, компания выпивох из “Головы Гаррика” все время качалась на бурных волнах театральной конъюнктуры: один играет, другой ходит без роли, а через некоторое время они, глядишь, меняются ролями.

Принял Гидеон в этот вечер, судя по ощущению, славно, и теперь он медленно и как будто бы куда глаза глядят брел по улицам. Но неважно, сколько он выпил. В любом состоянии Нейлор не терял чутья и ловил малейшие перемены в окружающей обстановке. Вот и сейчас он несколько раз подряд обернулся: ему почудилось, что кто-то идет следом. Правда, он постарался себя успокоить тем, что это просто крысы.

Миссис Дойл радостно его приветствовала, но сказала, что сегодня ему опять достанется Анни, Грейс уже занята.

– Однако, Гидеон, прошу поспешить. Час поздний, а у Анни утром клиент.

Может быть, потому, что пришлось уходить много раньше, чем хотелось бы, или потому, что выпито было больше, чем обычно, но Гидеон этой ночью был не только участником, но и как бы сторонним наблюдателем, отмечающим те или иные стадии любовных стараний Анни. Обычно, когда он был с ней, его сильно возбуждали ее прелести, а чары растрепанных белокурых волос трогали душу. Но в эту ночь он попытался вообразить, каково было бы в постели с этой самой миссис Блисс Спенсер. О да, миссис Спенсер. Эта деловая дама со строгим взглядом должна быть намного опытнее простушки Анни. Перед глазами возникли ее губы, мягкие и полные, и Нейлор подумал, что ему просто необходимо как можно скорее убедиться в благополучии Джима. Наверное, он пойдет туда уже завтра вечером.


Однако на следующий день утром, поедая поздний завтрак, Гидеон решил еще раз посетить лорда Фэрхейвена. Чем больше он про все это думал, тем сильнее убеждался в том, что, несмотря на положение в обществе и внушительное состояние Фэрхейвена, именно он представлялся ему самым подозрительным. Допивая кофе, Гидеон расслабился и дал волю воображению, пытаясь представить себя на месте Марка Хейлзуорта. Многие годы Марк был самым близким родственником своего кузена по мужской линии. Следовательно, он мог питать обоснованные надежды на наследование и титула и состояния. Так как покойный лорд Фэрхейвен не торопился жениться, его троюродный брат рос, уверенный именно в таком будущем, оно казалось ему само собой разумеющимся. И вдруг – свадьба с леди Клодией, а значит, возможность появления на свет наследника. Еще вот что любопытно: когда стало ясно, что наследник скорее всего так и не появится, не возродились ли надежды у Марка, осознавшего это обстоятельство? Кроме того, после обнародования воли покойного кузена Марк мог рассчитывать на свою женитьбу на вдове. Но тут опять все не слава Богу: откуда-то появляется этот Тони Варден. Титул у лорда Фэрхейвена уже есть, но вот с надеждой на состояние он должен будет распрощаться навсегда, если леди Фэрхейвен выйдет замуж и нарожает детей.

“Странное дело, – думал Гидеон, понемногу выбираясь из своих грез. – И судьи, и сторонние наблюдатели решили, что больше всего причин для совершения преступления было у Тони Вардена, который так отчаянно нуждался в деньгах. Как же, они ведь ему нужны были немедленно! Очевидно, что чем в большей нужде человек, тем сильнее его тянет нарушить закон, и очень часто именно так и бывает, кто спорит? ” Но Гидеону его опыт подсказывал: деньги – материя особая, и обладание деньгами тоже по-разному действует на людей. Бывает так, что чем их больше, тем больше хочется. Да, преступления рождаются из нищеты и отчаяния. Но и из алчности тоже.


Он ждал почти час, прежде чем Марк соизволил принять его, причем с первых минут встречи Фэрхейвен дал понять, что не очень доволен его настойчивостью, но все же согласился ответить на некоторые вопросы Нейлора.

– Садитесь, Нейлор. Сегодня у меня нет для вас много времени. Тем более что мне не очень понятно, чего вы еще от меня хотите.

– Просто я подумал, что мне, быть может, стоит заглянуть к вам. Вдруг вы что-нибудь услышали о своем лакее. Или от него, милорд, – ответил Гидеон.

– Ничего. И я уверен, что вы на это рассчитывали. Как я могу что-то узнать? – раздраженно отозвался Марк.

– Вы же его хозяин.

– Бывший, Нейлор, бывший.

– А разве вы не взяли бы назад в свою фирму молодого человека? Клерком, я имею в виду, милорд.

– После его исчезновения? Нет, разумеется. Но, как мне уже приходилось говорить вам, Нейлор, я сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь вернется. Или его нет в городе, или он мертв. Я уверен в этом.

– Хорошо, хорошо, может быть, вы и не ошибаетесь, милорд. Но тем не менее я собираюсь потратить на это дело еще немного своего личного времени.

Хейлзуорт поднялся и, пока он провожал гостя до двери, выдавил из себя далеко не искреннее извинение, мол, какая жалость, что приходится проститься с дорогим гостем. На прощание он пожелал Гидеону удачи.

Нейлор легким шагом покинул здание, весьма довольный собой. Если Фэрхейвен виновен, тогда намерение Гидеона продолжить поиски должно побудить его к каким-то действиям.


Марк очень старался поскорее управиться с текущими делами, чтобы поспешить в паб, где его должен ждать Драббл.

Драббл запоздал, но легко оправдался: ему, оказывается, никак нельзя было уходить, пока он не убедился окончательно, что Нейлор засел в “Голове Гаррика” на весь вечер.

– Нашел он еще что-нибудь?

– Нет, мэлорд, по-моему ничего. Он был в двух домах в Мэйфэйре.

– У кого?

– Мне случилось узнать, что один дом – лорда Эшфорда, другой – лорда Барранда.

– Полагаю, сведения – немаловажные, – сказал Марк, немного помолчав. – Надо думать, что он еще раз допросил лорда Эшфорда, а потом отчитался перед лордом Баррандом. А как насчет путешествий в другие районы города? Его больше никуда не носило?

– Той ночью только в бордель, мэлорд, – сказав это, Драббл сощурился, подмигнул и, разумеется, шмыгнул носом.

– И какой у него был при этом вид? Похоже ли было, что человек на работе, или же он явно искал, э-э, радостей?

– Ох, мне сдается, радости ему было надо, мэлорд. Уж больно надолго он там запропал. Разве что всех шлюх допрашивал. Понимаете, что я хотел сказать, мэлорд? – Тут Драббл вытер рукавом нос, а Марк содрогнулся от отвращения.

– А он не заметил, что вы за ним повсюду следуете?

– Да где ему меня засечь, мэлорд. Говорю, не узнает он. Я ж говорил вам, я прыткий.

– Да, до сих пор так и было. Ну, давайте-ка назад, в “Голову Гаррика”. Встретимся завтра, в это же время.


Гидеон сидел в своем привычном углу с друзьями-актерами, когда Драббл скользнул в пивную и занял место у стойки. Гидеон на этот раз поднялся из-за стола чуточку раньше, чем вчера, и уже успел дойти до двери, когда Драббл обнаружил, что объект наблюдения уходит. Оставалось только надеяться, что никто у стойки не обратит внимания на человека, залпом опустошившего огромную кружку и исчезнувшего, даже не дождавшись сдачи.

И вовремя: еще немного, и он бы не увидел, как Гидеон удаляется в том же направлении, что и в прошлые дни. Поэтому Драббл решил, что объект наблюдения намеревается провести еще одну ночку со шлюшками. Но Гидеон быстро миновал заведение миссис Дойл. Лишь десятью минутами позже он замедлил шаг, подойдя к дому, явно классом повыше, и там постоял еще немного, будто бы в раздумье – входить или не входить.

Драббл укрылся в тени. Пока Гидеон ожидал, точнее, стоял, не заходя в заведение, дверь распахнулась, и уходящий клиент принял последние услуги от очень похожего на настоящего лакея. И только когда Гидеон прошел внутрь и заговорил с молодым человеком, в мозгу Драббла как будто бы что-то щелкнуло. Лакей. Молодой. А что, если это Джим? А не нашел ли его Нейлор, а теперь прячет, мало ли какие на то могут быть причины? Агент лорда Фэрхейвена очень устал и страстно хотел домой. Но что если это и в самом деле Джим? Ведь лорд Фэрхейвен может в следующий раз и не нанять Драббла. А ведь и агент – человек, может ошибаться. Надо думать, желательны дальнейшие наблюдения. А что, думал он, мусоля в пальцах деньги, часок-другой в постели с одной из девок – чем не работа? Ведь это можно отнести за счет выполнения задания.

Он выждал четверть часа, а затем подошел к двери заведения и постучал в нее.


Гидеон собирался завести Джима в гостиную миссис Спенсер и допросить его – это, во-первых. А там можно будет подумать, чем еще занять остаток вечера. Но миссис Спенсер вошла в гостиную, как только он переступил порог. На ней в этот вечер было пурпурное шелковое платье, которое очень хорошо было пригнано к ее фигуре. Улыбаясь, она дала понять, что узнает Гидеона.

– Нужели, господин Нейлор, ваша нравственность пошатнулась? Или же это – деловой визит, а не поиски радости?

– Хотел бы надеяться, что чуточку то, чуточку другое. Нельзя ли побеседовать с вами частным образом?

Она засомневалась, но потом сказала:

– Разумеется. Джим, – кликнула она лакея, – будут клиенты, посылайте их к Кэрри. Она разберется.

– Слушаюсь, мадам.

– Чем могу помочь, господин Нейлор? Хотите что-нибудь узнать о Джиме? Или о моих юных дамах?

“Несомненно, лицо миссис Спенсер чрезвычайно интересно и загадочно”, – подумал Гидеон. Вот и теперь в глазах ее светилась улыбка, а губы – ах, эти губы! Он будет допрашивать и ее, и Джима, это было ему ясно, но губы ее ему забыть не удастся.

– Я намереваюсь расспросить и вас, и Джима, миссис Спенсер, но это может подождать.

– Ах, вы заинтересовались моими барышнями, господин Нейлор? Вам нравятся невинные или же опытные? Каков ваш вкус, господин Нейлор?

– Ох, миссис Спенсер, я предпочитаю опытность. Я не из тех, кого привлекает поддельная девственность, да и обычай дефлорации свежих юных дев, только что попавших в город из деревни, не одобряю, – добавил он, надеясь, что его заявление прозвучало не слишком жестко. Говорить мягким голосом не так-то сложно, подумал он про себя и ухмыльнулся, но вот удержать другую часть своего существа от перехода в более твердое состояние в обществе этой дамы – задача посложнее.

– У нас с вами, господин Нейлор, общие предпочтения. Да, среди моих девочек есть и совсем юные создания, но я взяла их или прямо с улицы, или у злоупотребляющих своим положением работодателей. Я не из тех, кто подает гостям на подносе сущих детей, уверяю вас. Однако, теперь, коль скоро нам удалось выяснить то обстоятельство, что вам по вкусу опытные женщины, – сказала она с заученной улыбкой, – сообщите мне еще вот что: вам по вкусу брюнетки или же блондинки?

– На мой взгляд, брюнетки много лучше. В сущности, – произнес Гидеон, уставясь на черные волосы миссис Спенсер, – более всего мне по сердцу темные тона. Хотя натуральный воронова крыла цвет волос – большая редкость, по моим наблюдениям. Природная красота такого рода встречается не часто.

Миссис Спенсер глянула на него проницательным взглядом.

– Ну, боюсь, тут у меня не найдется черноволосых женщин, господин Нейлор. Могу, правда, предложить весьма миленькую горничную, волосы у нее темно-каштановые, орехового такого оттенка.

– Нет, чем больше я задумываюсь об этом, тем яснее мне становится, что сердцу моему мил только настоящий черный цвет, – отвечал Гидеон, откровенно рассматривая прическу миссис Спенсер.

– Понимаю. Но боюсь, что кроме меня других черноволосых женщин в доме нет, а я уже недоступна для клиентуры.

Гидеон пододвинулся поближе. И в самом деле, они были почти одинакового роста, и глаза их теперь оказались почти вровень.

– Это – большое разочарование, миссис Спенсер, – сказал он, подаваясь к ней и легонько касаясь пряди, которая выбилась из тугого узла на ее затылке.

– Еще бы.

– О да, еще бы. – Гидеон дал волю своей руке, и его ладонь, пройдясь по волосам, очертила затем ее подбородок, чтобы остановиться у самого ротика, а мизинец обрисовал контур ее верхней губы. Миссис Спенсер не удержалась от легкого вздоха.

Дьявол бы побрал этого парня, подумала она, он так и берет ее в оборот, точно так же, как взял в оборот этого Джима. Он не шел напролом, этот Гидеон Нейлор, нет, он просто добивался всего своим тихим упорством. А клиента у нее не было вот уже пять лет. И она от этого не страдала. Только с одним покровителем ей когда-то повезло.

– Не надеюсь даже, что вы измените избранную вами политику и сделаете исключение из правил хотя бы на одну ночь, – прошептал Гидеон. Его палец ласкал ее губы.

– Я бы могла подумать о предоставлении вам одного часа, господин Нейлор, – прошептала она в ответ.

Гидеон нагнулся к ней и одарил ее нежным поцелуем в губы.

– Вот и хорошо.

31