Ирина Молчанова - Игра на любовь

Наверное, если бы два или три года назад кто-то сказал мне, что однажды я буду больше всего на свете бояться подойти к Антону и заговорить с ним, я бы смеялась долго и громко.

Казалось бы, еще вчера ближе Тоши не существовало никого, я понимала каждый его вздох, каждый взгляд, а сегодня мы так далеки и я боюсь. Мне страшно, что он оттолкнет меня, как я его когда-то. Но только весь ужас состоит не в отказе, а в том, что мне будет больше нечего ждать. Я умру, если у меня не останется хотя бы тени надежды. Я знала это со дня ссоры. Даже в приступах ненависти, гнева и отчаяния не могла помыслить о том, чтобы перейти в другой класс, другую школу и прекратить ежедневную пытку наших молчаливых встреч. Эти мучения в миллион раз лучше безнадежной разлуки.

Антон повернул голову и посмотрел на меня. Я задумалась и не успела отвести взгляд — попалась, как бабочка в сачок.

Мы смотрим друг на друга, так внимательно и так долго. Из горла рвутся слова, те самые, что я не смогла сказать ему у нашего дерева, когда это было нужно. Мне хочется кричать о своей любви, но я молчу.

— Антон, ты закончил? — спросила математичка.

Он с усилием оторвал от меня взгляд, покидал ручки, карандаш, резинку в рюкзак, сдал тетрадь и вышел из класса, тихо затворив за собой дверь.

На миг я вдруг почувствовала в себе смелость, вскочила со стула, чтобы побежать за ним. Догнать, обнять крепко-крепко и признаться, что я не могу без него жить. Но…

— Вероника? — голос учительницы вернул меня в реальность. — Закончила?

— Не совсем, — пробормотала я и села на место.

Мое сердце, неистово колотящееся в груди, ненавидело меня в тот момент. Мысленно оно бежало за Антоном, мысленно кричало те слова, которые я — трусиха — сказать не смогла.

— Ники, ты чего вокруг ноутбука ходишь, как лиса возле курятника? — спросила мама.

Я со вздохом плюхнулась в кресло, продолжая поглядывать на экран, где виднелось голубенькое окошко аськи.

Прошло две недели.

Я знала, что когда-нибудь это случится. По-другому просто быть не могло.

— У тебя все хорошо? — забеспокоилась мама, сгребая со стола мои лаки для ногтей. — Я возьму?

— М-м-м, — промычала я.

Мама глянула на экран ноутбука:

— Общаешься с кем-то? С мальчиком?

Я закрыла глаза и взмолилась:

— Хватит спрашивать!

— Ну ладно. — Мама шагнула к двери, но не ушла, вернулась и, присев на подлокотник кресла, предложила: — А хочешь со мной и с Димой поехать в театр? Думаю, перед началом спектакля можно будет достать билет!

— Не хочу.

— Ну почему? Ники, воскресенье ведь, чего дома-то сидеть?

— Схожу куда-нибудь, не беспокойся, — заверила я.

— А хочешь, я останусь с тобой?! — порывисто целуя меня в щеку, воскликнула она.

Я посмеялась и отпихнула маму:

— Смотри, я ведь могу и согласиться, потом будешь локти кусать.

Мама разумно пошла готовиться к вечерней вылазке в театр со своим женихом. Я же нервно побродила по комнате и вернулась за компьютер, к влюбленным Валере с Настей.

Десять раз я уже пыталась порвать эти нелепые отношения, но не смогла. Если Валера переставал писать Насте, та от горя кидалась в объятия Антона. Когда же Валера писал ей, я была готова кинуться с крыши дома вниз головой. Совесть измучила меня. А еще я начала привыкать через Настю смотреть на Антона. У меня появился своеобразный доступ к его мыслям, чувствами и эмоциям. Я подсела, как на героин.

Сегодня славная девочка Настя предложила Валере встретиться. И Валера согласился. Не сейчас, когда-нибудь.

Я подперла рукой голову, уставилась в нашу переписку и принялась прокручивать "Историю". Перед глазами мелькали бесконечные смайлики, источающие улыбки, вытирающие слезки, протягивающие цветочки и сердечки-сердечки-сердечки…

Пришло очередное сообщение от Насти:

18:30:05 «НаSt[You]шK@»: Ты еще не попил чаю?

А она назойливая. Чай, конечно, отговорка. Мне просто нужен был передых после ее незатейливого предложения встретиться когда-нибудь. Это только на первый взгляд легко и просто выдернуть провод из розетки и забыть. Виртуальная реальность реальнее, чем мне бы хотелось. Следует что-то предпринять! Сейчас, сегодня, завтра — срочно, пока не стало хуже.

18:40:13 «Валера»: Мой котенок заскучал? Холодный чай выпит… сейчас бы чего-нибудь горяченького…

18:40:15 «НаSt[You]шK@»: %)

18:40:15 «НаSt[You]шK@»: Например?

18:40:17 «Валера»: *краснеет*

18:40:19 «НаSt[You]шK@»: Уже любопытно!?

18:40:23 «Валера»: Может быть, нектар теплых губ?

18:40:26 «НаSt[You]шK@»: Интересно, а кто счастливица?

Мне кажется или я действительно только все усугубляю?

18:40:17 «Валера»: Что-то мне подсказывает, парню той девушки это бы не понравилось! *смеется*

Я шла с Юлькой в столовку. По понедельникам, после третьего урока, в буфете всегда можно было купить пиццу.

Спустились по лестнице, я первой завернула за угол и столкнулась с Антоном. Мы отскочили друг от друга как ошпаренные.

Я успела ощутить исходившее от него тепло, вдохнуть его запах… Некоторые вещи у меня дома до сих пор пахнут им. Или мне кажется? Запах, если это не туалетная вода и не дезодорант, а неотделимая часть человека, описать очень сложно. От Антона пахнет по-особенному. Если положить голову ему на плечо и закрыть глаза, легко представить себя на поле, в примятой траве, под лучистым солнцем. Запах рождает ассоциации, связанные с летом.

Антон поднял на меня глаза. Я перестала дышать, уверенная, что сейчас он заговорит и придет конец нашей разлуке. К щекам обжигающей волной прилило тепло, мне казалось, еще какая-то доля секунды, я не выдержу и разрыдаюсь.

Но тут Антону на плечо опустилась рука Петрова.

И откуда он только взялся, черт побери! Будь он проклят!

Чувствую, что задыхаюсь, глотаю воздух.

— Ну, Тоха, на мою девушку засмотрелся? — в усмешке оскалил зубы Леха.

Я хотела их обойти и сбежать, но бойфренд вдруг решил поиграть в ревнивого мужа и схватил меня за руку.

— Что такое? Почему ты убегаешь? — изумился он. — Я же слышал, вы когда-то дружили?

Мы с Антоном переглянулись.

Юлька, стоявшая рядом, пообещала: "Вероник, я куплю тебе пиццу" — и понеслась в столовую.

Леха панибратским жестом обхватил Антона за шею, притянул его голову к себе и сообщил:

— Я за тобой тут наблюдал…

От волнения у меня скрутило желудок. Этот взгляд каре-зеленых глаз мне отлично знаком! Когда Тоша злится, его глаза темнеют, лукавые зеленые крапинки куда-то исчезают. Может, свет так падает, не знаю.

Петров не заметил перемен, хлопнул соперника по спине и продолжил:

— …и заметил я кое-что нехорошее…

Он не договорил, Антон грубо скинул его руку, предупредив:

— Если у тебя есть претензии, подойти после уроков на улице.

Петров от такой борзости опешил.

Еще бы, он ведь самый крутой одиннадцатиклассник, если не считать его дружбана Дрона — боксера с напрочь отбитым мозгом.

— А что так, после уроков? — пришел в себя Леха. — Боимся перед девушкой облажаться? — Он притянул меня к себе и крепко обнял.

Антон презрительно рассмеялся:

— А ты девушку перед собой вместо щита поставил?

Петров резко отстранил меня и протянул:

— Смотрю, ты остря-а-ак.

— Когда один тупит, у другого просто нет выхода, — пожал плечами Тоша.

Он так спокоен, а я готова расплакаться от переполняющих меня эмоций!

— Леша, пошли в столовую, — надломленным голосом попросила я.

— Иди. — Он даже головы не повернул. — Сейчас преподам урок хороших манер этому щенку и приду.

Я не двинулась с места. Такое ощущение, что, если шевельнусь, — рухну замертво.

Петров шагнул к Антону и с силой его толкнул. Тоша ударился спиной о стену, крик застрял у меня в горле. Я быстро огляделась, в панике выискивая, кого бы позвать на помощь, но услышала звук удара и уставилась на парней.

Антон прижал Петрова к стене и несколько раз съездил кулаком по лицу, затем, сцепившись, оба повалились на пол. Они наносили друг другу удар за ударом. Таким я Антона еще никогда не видела. Можно было подумать, красивое лицо Лехи — это все, что Тоша ненавидел в этом мире.

Кто-то додумался крикнуть охранника. Старик с кобурой на поясе бросился к драчунам, но его не заметили, Антон и вовсе лягнул в колено, когда охранник попытался их растащить. Старик отступил, потирая пострадавшую ногу. Меткий удар Тошиного кулака разбил Лехе нос — хлынула кровь. Антон и не подумал остановиться. Это уже больше походило на тренировку с грушей, чем на драку. Петров только и успевал прикрывать лицо руками.

— Прекратите! Хватит! — закричала я и, видя, что охранник занят своим коленом, попыталась разнять парней.

Петров выкинул вперед руку и угодил мне прямо по щеке, я ахнула от боли и шлепнулась на пол, рядом с ними. В тот же миг Антон подхватил меня и поднял на ноги. Петров тоже вскочил и скинул руки Тоши с моей талии.

— Убери от нее лапы! — прорычал он, утирая окровавленный нос.

Антон, не сводя с меня взгляда, вытер ладонью рассеченную губу и, резко развернувшись, зашагал прочь.

— И не смей к ней приближаться! — крикнул вслед ему Леха.

Я не выдержала и влепила ему пощечину. Тогда он наконец обратил на меня внимание. Потер щеку и виновато спросил:

— Тебе больно?

— Нет, щекотно! Ты совсем рехнулся?!

— Я случайно, я не хотел тебя…

Я оттолкнула его протянутые руки:

— Зачем ты на него накинулся?

Петров вытаращил глаза, как будто я спросила какую-то глупость, и закричал:

— Да он постоянно на тебя пялится!

Я растерянно моргнула, сердце болезненно и тоскливо сжалось.

— Правда?

— Да клянусь! — ударил себя кулаком в грудь парень. — Как ни увижу тебя, он непременно вьется где-нибудь рядом. И смотрит еще!

— Не замечала, — абсолютно честно призналась я.

Антон на меня смотрит? Мне всегда казалось, что мы видимся даже слишком редко для учеников одной школы, одного класса. Может, я все еще сравниваю с прошлым? Раньше мы почти не расставались. Я любила ночевать у него дома, а он у меня. Сколько ночей мы провели рядом, всего лишь на расстоянии вытянутой руки! Разговаривали, забравшись с головой под одеяло, смеялись, чуть ли не до утра травили страшилки, играли в "Представь себя", а еще пальцами ног в драконов. Мы сами это придумали! Следовало сцепиться пальцами и бороться. Кто первый пискнет, тот проиграл. Я, конечно, всегда верещала на всю квартиру. Моя мама сурово говорила: "Вы сломаете друг другу пальцы!"

— А чему это ты улыбаешься? — недовольно скривился Петров.

Я наградила его раздраженным взглядом и, буркнув: "Поумерь свою ревность", пошла на урок литературы.

Двадцать третье февраля, Восьмое марта, школа, Петров, курсы, тоска, Антон, Настя и Валера… я запуталась.

Вчера, на Международный женский день, Леха подарил мне букет каких-то огромных ромашек, а я отправила несколько красных роз Насте.

Ну не ирония ли? Большую часть жизни за мной ухаживал Антон, а теперь я ухаживаю за его девушкой. Пугающие перемены.

Если бы кто-то узнал об этом, не ведая истинных причин, меня сочли бы ненормальной. А может, так и есть?

Я вошла в парфюмерный магазин и остановилась возле полочки с помадами. За стеклянной витриной проходят люди с зонтиками — на улице то ли дождь, то ли снег. Мокрый асфальт сияет от солнца, у витрины в лужах плавает почти растаявший лед и ярко-желтые шарики мимоз. Я уже переоделась в весеннее красное пальто и чувствую себя красоткой. Красный и красота — вообще однокоренные слова.

В сумочке пиликнул мобильник. Пришла эсэмэска. Я вынула телефон и прочла: "Такое солнышко, в лужах плавают мимозы, а я скучаю…"

— Вам помочь? — осведомилась девушка-консультант, обводя рукой весь товар. — Давайте что-нибудь подберем?

— Спасибо, справлюсь, — буркнула я и принялась печатать ответ: "А мой день освещает не солнышко, а ты?".

Сообщение отправилось.

За спиной раздалась трель, я хотела обернуться, но на телефон пришел отчет о доставке, а потом подошла еще одна девушка-консультант с той же приторно-сладкой улыбкой:

— Здравствуйте, выбрали что-нибудь?

— Нет. — Я взяла первую попавшуюся помаду и покрутила в руках.