- Что?!

- Утром ты взбесился до такой степени, что даже не услышал разговор этих ребят. Уоткинс и Верл говорили, что Карли сразу поняла, что виноват Билли Маркесон. По словам Верла, малышка работала как сумасшедшая, стараясь спасти твою дурацкую гордость и собирая доказательства вины Билли.

С этими словами дед вышел из кабинета. Но он поселил достаточно сомнений в голове Чейза, чтобы довести его до умопомешательства. Целый час он сидел, вперившись глазами в пространство, пока наконец не решил, что должен поехать к Карли и выяснить, прав был дед или же только совал свой нос куда не следует.

Точно зная, что по такой грязи на машине ему до горной хижины не добраться, Чейз оседлал Бунтаря и отправился к домику Карли напрямик, через горы. На машине ему бы понадобилось полчаса. Короткий путь занял вдвое меньше.

Чейз преодолевал ветер и косые струи ливня и думал о том, что эта поездка скорее всего бесполезная трата времени и сил. Даже если Карли и поняла, что он не причастен к убийствам, все равно для него это слишком поздно и слишком мало. Женщина, которая любит его по-настоящему, вообще никогда бы не поверила, что он может быть причастен к таким гнусным делам. И все же она действовала на него, как луна на морской прилив, и он был бессилен противостоять ее притяжению.

И вот теперь он стоял на крыльце ее домика, чувствуя за дверью ее дыхание и сражаясь с водоворотом самых немыслимых чувств, пытался решить, постучать ему или отступить и раствориться в ночи.

Что за черт, в конце концов, он уже здесь!

Так почему бы не постучать?

Карли тут же открыла ему дверь. Она стояла перед ним в потрепанном длинном одеянии - Чейз узнал старый банный халат ее отца. Распущенные волосы упали вдоль лица, и сейчас она была похоже больше на ту девчушку, которую помнил с детства, чем на женщину, которую полюбил всем сердцем.

Сейчас это сердце перевернулось у него в груди при виде ее красных, опухших глаз. Когда он видел ее плачущей? Да никогда. И это зрелище - карие глаза его любимой, затуманенные слезами - оказалось выше его сил.

- Карли, радость моя, не плачь. - Чейз протянул к ней руки, и она упала ему на грудь, крепко обхватив за талию и уткнувшись лицом в промокшую под дождем рубашку. Она казалась такой худенькой, такой хрупкой, как будто вот-вот рассыплется, если он, не дай Бог, сделает неверный жест.

- Чейз, мне так жаль… Я так старалась не обидеть тебя. Но мне…

- Ш-ш-ш. Я знаю. Знаю. - Он приложил палец к ее губам.

Кровь забурлила у него в жилах, когда Карли прильнула поцелуем к пальцу. Чейз взял ее лицо в ладони, изо всех сил пытаясь противостоять желанию, которое вырывалось на поверхность всякий раз, когда она была рядом. Дрожащими пальцами заправил за ухо золотистую прядку и замер. Ее губы, прохладные и влажные, прижались к его ладони. Не раздумывая, он отнял руку и заменил ладонь губами.

Поцелуй поначалу был полон нежного тепла и утешения. Но уже через секунду Чейз, как всегда, когда держал ее в руках, почувствовал непреодолимое желание окунуться в ее сладость, раствориться в ней без остатка. Ее ответный стон унес все его благие порывы.

Господи, как же давно это было! Как давно он любил ее там, в горах. Долгие, как годы, дни прошли с тех пор, как их увлек за собой водоворот сказочных эмоций.

Ее руки скользнули с его мокрой ветровки вниз, и Карли потянула за рубашку, чтобы просунуть пальцы под ремень его брюк. Радость узнавания снова вернулась к ним, и с каждым жестом, с каждой новой лаской желание становилось все настойчивей. Чейз уже готов был сдернуть с ее плеч халат, но голос разума вмешался в самый последний момент.

«Думай, что делаешь. Таким способом на вопросы не ответишь!»

Чейз попытался отмахнуться от надоедливого внутреннего голоса. Он любит ее, она извинилась. А все остальное не имеет значения.

«А что будет в следующий раз?»

Будь оно все проклято! Его руки бессильно упали, и он прошагал через комнату к камину. Не может он этого себе позволить, несмотря на всю его страсть. Чейз слишком сильно ее любит, чтобы снова рисковать своим сердцем.

- Почему?…

Он обернулся. Карли, такая теплая, взъерошенная от его поцелуев, одарила его смущенной улыбкой, которая рвала ему душу.

Она протянула к нему руки, но остановилась, услышав его резкий голос:

- Карли, я должен уйти.

- Уйти…? Куда?

- Домой. В город. Куда угодно. Просто уйти. Мне вообще не нужно было приходить.

Чейз увидел, как она моментально спряталась в своей раковине, как снова возвела уже разрушенные им стены.

- Понятно. Да, конечно. Что ж, все было очень мило. Глоток на дорожку - и вперед. - Тон ее был отрывист, но в глазах плескался тоскливый мрак.

Он стиснул руки, чтобы они против его воли не протянулись к ней. Не дай Бог, он дотронется до нее - и все, ему уже не выбраться.

- Мы же убиваем друг друга, Карли. Я не шутил и не врал, там, в горах, когда говорил, что люблю тебя. Господи, да я всегда любил тебя. Мою маленькую Карли, с огромными глазами и неисчерпаемым запасом юмора. Ты - все, о чем я только мог мечтать в жизни. Думаю, все эти годы я бессознательно верил, что когда-нибудь ты вернешься в Уиски-Крик, вернешься ко мне и сможешь, преодолев прошлое, понять эту истину. Сегодняшний случай убедил меня, что я старался обмануть сам себя.

- То есть? - отрывисто и зло бросила Карли, но ее руки предательски дрожали, когда она сунула стиснутые кулаки в карманы старого халата.

- Я могу тысячу лет стараться - и все равно не стану тем, кто тебе нужен, - печально произнес он. - Я человек, Карли, человек из плоти и крови, а не какой-то неземной герой, который никогда не ошибается. Я полон человеческих слабостей. Я упрям как мул. Случается, я делаю глупости, не дав себе даже труда подумать над ними. Я не люблю прислушиваться к чьим-либо советам, потому что мне кажется, будто я лучше знаю, что хорошо, а что плохо для всех остальных.

- Кроме шуток? - Тень улыбки тронула ее губы - и умерла.

Чейз сохранил серьезный вид.

- Кроме шуток. Карли, я еще раз повторяю, я всего лишь человек, со всеми его недостатками, какие ты только можешь себе вообразить.

- Я это знаю. Я люблю тебя, Чейз. Разве не это самое главное?

Он закрыл глаза. Ее искренние слова ошеломили его. Да, он и раньше это знал, но сама она их никогда не произносила.

Когда Чейз открыл глаза, по ее щеке спускалась кристально прозрачная капля. Сердце его сжалось.

- Ты можешь мне честно сказать, что ты ни минуты не подозревала меня в этих случаях браконьерства? Когда ты узнала, что этот чертов нож принадлежит мне, ты подумала о том, что я мог быть причастен к убийству гризли?

Она промолчала, но он прочитал ответ в ее полных ужаса и отчаяния глазах.

- Так я и думал. Карли, представь себе, что за отношения нас ждут, если ты всякий раз, когда я взовьюсь, будешь ожидать самого худшего? Я так жить не могу. Думаю, и ты тоже.

- Чейз, я простила тебя за то, что случилось с Майком. Давно простила.

- Вот именно. - Слова рвались из него резче, чем он хотел. - Именно об этом я и говорю. Ты в. своем великодушии решила, что можешь простить меня за то, что случилось десять лет назад. А вдруг бы я тебе сказал, что не испытываю ни малейшего стыда за происшедшее тогда и не считаю, что мне необходимо прощение?

Карли смотрела на него не отрываясь. Нежели у него хватает наглости такое произнести?

- Ты уехал с девушкой, на которой собирался жениться твой лучший друг… - Она против воли повысила голос. - И после этого ты говоришь, что не испытываешь стыда?! Майк любил Джесси, он готов был ей луну с неба достать, он готов был умереть за нее, если бы она попросила. Но ты взмахнул флагом своей высшей лиги, сверкнул своей чертовой сексуальной ухмылкой - и она побежала за тобой, как кобыла за самым сильным жеребцом в табуне. А ты ей позволил сделать это, зная, что Майк тут остается ни с чем.

Чейз на миг прикрыл глаза, и Карли поняла, что глубоко ранила его своими словами. Когда он заговорил, его голос был тих и безжизнен:

- Ты видишь только то, что хочешь видеть, Карли. Так всегда было и так всегда будет. Но мы сейчас говорим не о том, что случилось много лет назад. Мы говорим обо мне и о тебе - и о том, чтобы принимать что-то на веру даже тогда, когда не понимаешь.

- Так дай же мне понять, Чейз! Ты постоянно повторяешь, что мне что-то неизвестно о той весне. Я взрослая женщина, а не наивная девчонка, которую нужно ограждать от горькой правды. Расскажи мне правду, Чейз. Потому что мне известна только одна правда - что ты нас предал.

- Нас?!

Она снова плакала, слезы капали одна за другой, и Карли была бессильна их остановить.

- Меня и Майка. Мы любили тебя, а ты повернулся к нам спиной. Ты просишь доверять тебе, но ведь когда-то я уже доверяла, Чейз. Доверяла как никому на свете. Я любила тебя, Чейз. Я по-прежнему люблю тебя… Мне не удалось возненавидеть тебя, как я ни старалась. Так скажи мне, что тогда произошло?

- Не могу.

- Не можешь - или не хочешь?

- И то и другое. Знаешь, Карли, что самое ужасное? По-моему, мне даже не стоит тебе рассказывать. Если бы ты любила меня так, как говоришь, ты не заставляла бы меня нарушить данное мною обещание… только для того, чтобы ты могла решить - достоин я тебя или нет. А кто знает? Может, расскажи я тебе всю правду, ты все равно продолжала бы винить меня за смерть Майка, и мы снова оказались бы все перед тем же выбором. Ты никогда не сможешь полюбить меня, по-настоящему полюбить - до тех пор, пока не оставишь прошлое в покое и не пойдешь вперед.

- Значит, таков твой ультиматум? Майк - или ты? Мне нужно выбирать? Знаешь, я всегда об этом догадывалась.

- Нет, черт возьми! Мне такое и в голову бы не пришло!

- А чего ты от меня хочешь, в таком случае?

- Очевидно, того, чего ты мне дать не желаешь, да и не можешь. - Чейз накинул на себя ветровку и нахлобучил ковбойскую шляпу. - Доверия. Если ты не в состоянии доверять мне в этом, то не сможешь доверять ни в чем другом.

Карли ненавидела свои слезы, ненавидела слабость, которую перед ним проявляла, ненавидела его правду. А он действительно был прав - даже простив его за то, что произошло много лет назад, она не знала, сумеет ли она забыть его предательство или же всю жизнь будет жить в ожидании следующего неминуемого удара.

- До свидания, Карли, - сказал он. - Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

* * *

- Ты не забыла положить салфетки, дорогая?

- Нет, мамочка. Положила. И тарелки, и чашки, и столовые приборы, и вообще все, что только ты меня просила положить. - Карли улыбнулась. Бетси, как обычно, ужасно переживала по поводу каждой мелочи. Ее это теперь почти не раздражает, сама себе удивилась Карли. Может, она наконец повзрослела?

Бетси улыбнулась ей в ответ и потрепала по руке. Карли накрыла ладонь матери своей и легонько сжала. Они поразительно хорошо уживались последнее время. Карли даже жалела, что оставляет мать одну в Уиски-Крике и возвращается в Чейенн. Трудно поверить, но ей действительно будет не хватать вечной опеки Бетси! События последних двух недель смягчили ее обычное недовольство, показали, как важно держаться за родных тебе людей.

Бетси, словно прочитав ее мысли, прижала дочь к себе и крепко обняла. Карли с наслаждением вдохнула знакомый аромат ванили и роз.

- Господи, как бы мне хотелось, чтобы завтрашний день никогда не наступил и ты не уезжала, - сказала Бетси. - Как же было хорошо с тобой!

- Здорово, - согласилась Карли. Она была рада, что неделю назад, заканчивая дело об этом случае браконьерства, перебралась из домика в горах обратно к матери.

Но теперь работа закончена, и ее уже ничто не удерживает от возвращения к своей прошлой жизни, прошлым друзьям… словно это лето было всего лишь коротким отдыхом на долгом, утомительном пути.

Она бы могла остаться. Если бы захотела. Верл предложил ей место главного инспектора района Уинд-Ривер. Заманчивое предложение. Жить рядом с мамой, работать в горах, которые полюбила с детства. Но соблазнительнее всего стабильность, возможность работать на одном месте, в городе, где знакомо каждое лицо.

Разумеется, согласиться она не могла. Это совершенно немыслимо. Ей ни за что не хватило бы сил встречаться с Чейзом каждый день или даже время от времени. Она ни за что не смогла бы спрятать от него свою мучительную память о том, что они могли бы иметь и потеряли.

- Я обещала сама себе, что не стану надоедать тебе и жаловаться, сказала Бетси, отвлекая Карли от грустных мыслей. - Ты приняла решение, дочка, и, уверена, для тебя так лучше. - Мать отстранилась от нее и аккуратно расправила платье. - Я прошу тебя только об одном - не забывай, что бы ни случилось: твой дом здесь, и тебя в нем всегда ждут.