— Вот и все, чего ты добилась, — уныло буркнула она, окидывая взглядом пустую спальню. — Забудь об этом, Сюзанна Йейтс, тем более что пришло время выполнить свою часть сделки!

Взбив огромный пук соломы, хоть отчасти могущий заменить подушку, Ангус улегся на бок и закрыл глаза с твердым намерением выкинуть из головы все мысли о Джонни.

Ничего хорошего из этого не выйдет — ему никогда не узнать, кто же на самом деле отец мальчика. Да и Люку тоже нелегко — он обладает просто невероятной чуткостью и наверняка уже заметил, как по-разному Ангус относится к нему и к его младшему брату. В то время как Люк ломал себе голову над тем, почему Ангус не может снова стать тем отцом, которого он знал и любил, сам Ангус корчился, как грешник в аду, по сто раз на дню задавая себе один и тот же мучительный вопрос: почему судьба так жестока к нему и за что лишила его счастья быть отцом — счастья, озарявшего его жизнь четыре благословенных года?

В конце концов он опять вернулся к решению, принятому прежде: считать и Джонни сыном Алекса Монро. По крайней мере так он сможет относиться одинаково к обоим мальчикам.

Поступать по-другому было бы черной несправедливостью по отношению к Люку.

— Ангус?

— Я здесь, Сьюзи.

Она неуверенно двинулась на его голос в темноте и робко присела возле него на корточки, кутаясь в большую шаль и целомудренно одергивая подол ночной сорочки.

— Тебе уже лучше?

— Да, лучше не бывает.

— А может, я могу что-то для тебя сделать?

Порывисто притянув жену к себе, Ангус провел рукой по обнаженным ногам, в который раз изумляясь нежности ее кожи. У него в душе волной поднялась благодарность — трудно было ожидать, что Сюзанна придет к нему, несмотря на смятение, которое сам же он и пробудил.

— Если твое великодушное предложение все еще в силе, я с радостью воспользуюсь им, на твоих условиях, разумеется.

— Можешь доставить себе это удовольствие, — с улыбкой прошептала Сюзанна, — но помни: самый распоследний раз я такая добрая!

— И ты будешь твердить это, пока не сойдешь в могилу, верно?

Хихикнув, Сюзанна обхватила мужа за шею.

— Не окажись ты красивым, как сам дьявол, никаких соглашений бы не потребовалось!

— А если бы ты не выглядела такой невероятно соблазнительной, маленькая негодница, я бы очень разозлился, вместо того чтобы сгорать от желания весь день напролет! — Раздвинув ей ноги, Ангус осторожно коснулся пальцем заветного местечка и торжествующе ухмыльнулся, услышав ее приглушенный стон. — Кажется, не меня одного мучают похотливые мысли! — усмехнулся он.

— Ничего подобного! — слабо запротестовала она. — Но если ты меня поцелуешь прямо сейчас, тогда, возможно, они все-таки появятся…

Не успела Сюзанна договорить, как Ангус припал губами к ее губам, уже нисколько не сомневаясь, что именно за этим она пришла к нему, а вовсе не для того, чтобы сдержать данное ему обещание. Со свойственной ей чуткостью его жена поняла, что невольно разбередила старые раны, и инстинктивно пыталась загладить свою вину. Да, она всегда была такой — нежной, любящей, готовой отдать все, лишь бы доставить ему радость. Прижимая Сюзанну к себе, Ангус поклялся любить и беречь ее всю свою жизнь.

Накрыв ладонями ее груди, Ангус ласкал их до тех пор, пока не почувствовал, как напряглись чувствительные соски.

Потом он осторожно потянул ее руку вниз, помог нащупать горевшую от возбуждения плоть, а сам, приподняв ночную сорочку, Отыскал крохотный набухший бугорок и слегка нажал на него, чтобы убедиться, что она готова принять его.

* * *

Сюзанна едва помнила, как Ангус отнес ее в постель.

Это случилось уже на рассвете, после того как они всю ночь занимались любовью. Вытащив из растрепанных волос соломинку, а из-под одеяла еще одну, она невольно улыбнулась.

Муж не остался с ней до утра, а спустился в кухню и приготовил ей кофе. В один прекрасный день она постарается устроить ему сюрприз, успеет опередить его, подумала она; пока же при мысли о том, что новый день начнется с кофе, приготовленного для нее Ангусом, в ее груди разлилось тепло.

Вскоре Сюзанна с головой погрузилась в дела, словно с незапамятных времен была членом этой небольшой семьи. К счастью, мужчины, носившие фамилию Йейтс, особой привередливостью не отличались, и все, что она ни делала, принималось ими с трогательной признательностью.

Неожиданно Сюзанне пришло в голову, что она, пожалуй, недооценила Ангуса. У каждого из его мальчиков имелись свои обязанности, управившись с которыми они бежали в лес поиграть, после чего долго торчали возле пруда, самозабвенно мастеря плот. К ее удивлению, в большинстве случаев, обращаясь к ним, Ангус явно старался не раздражаться, но мало-помалу Сюзанна начала догадываться, что имел в виду малыш Джонни, говоря о плохом отношении отца к ним. Нет, конечно, Ангус их не бил и не придирался постоянно, не заставлял работать до полного изнеможения — упаси Господь! Просто он почти не замечал обоих сыновей.

.Что оставалось Сюзанне? Она пыталась, как могла, заменить им маты баловала их, пользовалась каждым представившимся случаем, чтобы шутливо взъерошить им волосы, взахлеб расхваливала их мускулы и жалобно стонала, притворно закатывая глаза, когда они стискивали ее в объятиях.

Люк при этом страшно смущался, и Сюзанна взяла себе за правило никогда не обнимать его на глазах у Ангуса, догадываясь, что мальчику будет куда приятнее выглядеть взрослым в глазах отца.

Следующим вечером, когда сонные мальчики уже забрались в постель, Ангус молча отправился в конюшню. Проводив мужа взглядом, Сюзанна какое-то время пыталась придумать предлог, чтобы присоединиться к нему, но потом махнула рукой, решив придерживаться тех принципов, к которым она привыкла.

К ее величайшему удивлению, и на другой день все шло так же замечательно, как накануне, даже еще лучше, хотя Ангус с самого утра уехал в город, лишив ее удовольствия, спрятавшись за занавеской, любоваться им из окна кухни.

Отправившись на поиски мальчиков, Сюзанна даже перепугалась немного, обнаружив Люка в корале наедине с огромным и весьма свирепым на вид вороным жеребцом.

Джонни, устроившись на крыльце, с интересом наблюдал за старшим братом. Немного поколебавшись, Сюзанна присела рядом и, обняв малыша за плечи, невозмутимо спросила:

— Разве отец не предупреждал, чтобы Люк ни в коем случае не садился на этого жеребца?

— А он и не садится — просто гладит его. Видишь? В точности как папа.

Малыш был прав. Пока Сюзанна, онемев от изумления, молча наблюдала за этой сценой. Люк, уверенным жестом похлопав жеребца по круто выгнутой шее, вытащил из кармана яблоко и, отойдя на несколько шагов в сторону, показал его жеребцу. Тот громко фыркнул и замотал головой, словно презрительно отказываясь от подачки, но Люк, нисколько не смутившись, откусил кусок, причмокивая, прожевал и снова протянул яблоко жеребцу.

— Господи, да ведь я сто раз видела, как то же самое делает ваш отец! Как ты думаешь, жеребец возьмет яблоко?

— Почему бы и нет? Если Люк все сделает правильно, конечно, возьмет.

Сюзанна с трудом сдержала улыбку.

— По-твоему, он все правильно делает?

Джонни склонил голову набок и важно произнес:

— Нет, он стоит слишком близко. А вот папа всегда точно знает, где встать.

Будто услышав эти слова. Люк сделал шаг назад, потом снова вытянул руку с огрызком яблока и вдруг сунул его в карман.

— Что он делает? — шепотом спросила Сюзанна.

— Понятия не имею.

Взяв в руки вилы, Люк принялся невозмутимо метать сено, не обращая на жеребца ни малейшего внимания.., и тут жеребец неожиданно заржал.

— По-моему, он просит яблоко, — возбужденно подпрыгивая, объявил Джонни.

— Да, похоже, ты прав.

Как завороженные они смотрели на Люка, а тот с самым безразличным видом вытащил из кармана огрызок и в третий раз протянул его огромному вороному жеребцу. Поколебавшись немного, конь сделал осторожный шажок вперед и нерешительно вытянул шею.

— Жаль, Ангус не видит, — прошептала Сюзанна.

— Он иногда наблюдает за Люком, — сообщил Джонни. — Но только когда никто его не видит.

— Правда?

— И за мной тоже. Зачем он это делает, а, Сюзанна?

— Понятия не имею. — Она легонько погладила его по плечу. — Впрочем, я сама украдкой подглядывала за вашим отцом, когда была еще совсем маленькой девочкой, — мне нравилось смотреть, как он дрессирует лошадей на ферме Монро. Обычно я пряталась в кустах, чтобы он меня не заметил и не догадался, что я по уши влюблена в него.

— Так ты думаешь.., папа поэтому наблюдает за нами?

— Надеюсь.

— Я тоже. Ух ты! Скорее глянь — Миднайт решился-таки взять яблоко!

— Господи, Люк-то! Какое у него невозмутимое лицо!

— В точности как у папы!

— Да. — Сюзанна кивнула. — Вылитый Ангус!

На лице Люка появилась горделивая усмешка, и она едва не кинулась к нему с поздравлениями, однако вовремя успела остановиться. Люк, подойдя к жеребцу, уверенным жестом потрепал его по шее, подчиняя своей воле и словно благодаря за покорность — так, как сделал бы это Ангус…

* * *

Вечером Сюзанна решила запечь на ужин окорок и вскоре убедилась, что нашла самый верный путь к сердцам своих мужчин. Окажись Ангус единственным похвалившим ее стряпню, Сюзанна заподозрила бы его в хитрости, но оба мальчугана наперебой расхваливали мясо, а самым убедительным доказательством искренности явилась та быстрота, с которой опустели их тарелки. «Мы сейчас самая обычная семья», — сияя от радости, думала она, ставя на стол румяный пирог с яблоками. Точно сговорившись, мужчины дружно застонали, уверяя, что не осилят ни кусочка, и тут же испуганно взвыли, стоило только Сюзанне пригрозить спрятать пирог до следующего дня. Нет-нет, они уж как-нибудь постараются.

Очистив тарелку так, что она засверкала, малыш Джонни бросил взгляд на отца.

— Папа? — осторожно окликнул он.

Ангус чуть заметно кивнул, давая понять, что слушает,.

— Сегодня кое-что случилось.

— Что?

— Люк заставил Миднайта попросить у него яблоко!

Ангус повернулся к Люку:

— Это правда?

— Да, сэр. Но в седло я не садился.

— Ты сунул яблоко в карман, и он попросил его у тебя?

Люк важно кивнул.

— Это было не так уж трудно. Миднайт хороший жеребец, он почти совсем ручной. Только немножко норовистый, а так ничего.

— Знаешь, норовистые порой бывают куда хуже совсем уж диких, — возразил Ангус. — Слишком много у них дурных привычек.

Мальчик порозовел от гордости.

— И ты полагаешь, он позволил бы тебе сесть в седло?

— Да, сэр.

— Обещай не делать этого, пока не убедишься, что он полностью покорен твоей воле.

— Даю честное слово.

— Вот и хорошо. — Ангус повернулся к Сюзанне. — Завтра утром я уеду рано, еще до рассвета, и вернусь дня через два, а то и через три. Мы с Томом собираемся охотиться на лошадей.

— Охотиться? — удивилась Сюзанна. — А почему бы просто не купить, если они тебе нужны?

Ангус снисходительно улыбнулся:

— Какой же смысл их покупать, тем более здесь, когда в горах полным-полно мустангов. Том знает один каньон — многие из этих красавцев забегают туда. Ему позарез нужны деньги, чтобы отвезти тещу в Сан-Франциско и показать доктору, вот мы и сговорились попытать счастья в каньоне.

— Так он поможет тебе их ловить?

Ангус кивнул.

— И объездить их тоже?

Ангус презрительно фыркнул:

— Нет, в этом деле от Тома толку чуть! — Глянув на Джонни, он с притворной суровостью сдвинул брови. — Я буду объезжать мустангов, а ты следи за тем, как я это делаю.

Со временем ты сделаешь то же, что сегодня сделал твой брат.

— А я и сейчас могу! — сообщил Джонни. — Только мне пока роста не хватает — в этом вся и штука.

При виде подобной самоуверенности Ангус не мог не улыбнуться.

— Ладно, поживем — увидим. Ты сделал все, что я тебе поручил?

— Да, сэр.

— Тогда поблагодари Сюзанну за ужин и отправляйся наверх спать.

— Спасибо, Сюзанна, — протянул малыш, — давно я уже так не объедался!

— На здоровье, милый.

— Я тоже могу идти? — спросил Люк, вставая.

Ангус молча кивнул.

Выйдя из-за стола, мальчик с серьезным видом поблагодарил Сюзанну:

— Спасибо.

— На здоровье, Люк, — ласково откликнулась она.

Едва дождавшись, когда за мальчиками закрылась дверь, Сюзанна удивленно покосилась на мужа. Она никогда бы не подумала, что Ангус может искренне радоваться успеху Люка и так ласково обходиться с маленьким Джонни! Значит, еще есть надежда, что все наладится.

— Ну, что теперь? — хмуро проворчал Ангус.

— Ничего.

— Снова за свое? Как ты не понимаешь, мальчики должны уметь обращаться с лошадьми. И ранчо, и лошади — все в один прекрасный день достанется им!