Дарья Волкова - Игра стоит свеч

Когда Кайл осознал это, он впал в совершенно сицилийскую ярость.

— Не смей! Никогда не смей! Решать!.. За меня!.. Как проходить поворот! Еду я, а не ты! Какого черта! Твое дело — стенограмму читать!

«Мое первейшее дело — ее правильно составить» — хотела ответить Ник, хотя и была порядком напугана всплеском его ярости. До этого она имела дело исключительно с холодно-презрительной ипостасью его высочества принца Кайла.

Хотела сказать, но не успела.

— Почему бы тебе не заткнуться, Кайл? — тихо и вежливо поинтересовался незаметно подошедший к ним сэр Макс.

Кайл действительно заткнулся — больше от удивления, чем по просьбе Мак-Коски. Ибо шеф команды никогда ТАК не разговаривал со своим лучшим пилотом. Тем более — при свидетелях.

— Не устраивает, что Николь принимает решения за тебя — изволь сам принимать решения за себя!

— Я не понимаю, что…

— В таком случае — подумай! — перебивает его сэр Макс. — Николь приняла единственно верное решение, с учетом того, что ты отказался даже пару раз проехать с ней для тестов! Она перестраховалась и правильно сделала. Я целиком и полностью поддерживаю принятое ею решение. Еще есть вопросы?

— Нет, — отвечает бледный от ярости Кайл. Он поворачивается и спокойно уходит. Но, глядя на его напряженную спину и сжатые кулаки, Ники думает лишь о том, как невероятно тяжело придется тому, кто сейчас вдруг решит обратиться к Кайлу с каким-то вопросом.

А еще — о том, что напрасно сэр Макс вступился за нее. Уж лучше бы Кайл выплеснул свою ярость на нее и проорался. А теперь… Теперь он ненавидит ее еще больше. Если такое вообще возможно.

Ралли Иордании уникально тем, что проходит на четырехстах метрах ниже уровня моря. Ниже не бывает.

И отношения в чемпионском, лидерском тандеме Падрон-Хант опустились — тоже ниже не бывает, хотя куда уж, казалось бы…

Сначала, сразу после ралли Португалии, он исчез на неделю без объяснений. Никто не знал — куда. Впрочем, светская хроника вскоре развеяла эту тайну. За одну неделю папарацци успели застукать Кайла трижды — каждый раз с новой дивой. Певичка, модель, актриса — дежурный набор Кайла Падрона. Для залечивания уязвленного самолюбия — то, что доктор прописал.

Когда Кайл вернулся, то он хотя бы рычать и бросаться на людей перестал. А еще — снизошел до разговора с Николь. Перехватил ее возле боксов, где она бывала чаще всего, ибо с механиками у нее сложились самые наилучшие отношения.

Ник резко обернулась, когда почувствовала, что кто-то грубо схватил ее за локоть. Ее! Грубо! В родном боксе!

Это был Кайл. И Ник даже не нашлась, что сказать. Потому что вообще не помнила, чтобы он к ней когда-либо прикасался, за все время их знакомства. Шарахался же все время от нее, как от прокаженной. А тут — стоит, крепко, до боли, сжимая ее руку выше локтя. Стоит близко, нависая над ней. Не то, чтобы он так уж сильно ее выше, да и избытком массы Кайл не страдает — стройный, поджарый — профессия обязывает. Но выглядит — внушительно, особенно с этим взглядом цвета предгрозового неба.

— Я должен проверять стенограмму в этот раз?

— О чем ты?

— Ты знаешь!

Можно попробовать притвориться, что не знает. Можно затеять перепалку. Как выясняется — это в пределах возможного. Она может его… задеть. Ответить. Хоть как-то — отомстить.

Ник качает головой.

— Нужно доверять своему штурману, Кайл.

В отчет рычание. И лишь потом:

— Я про повороты! Не смей делать так, как в Португалии!

— Хорошо.

— Точно? — смотрит на нее недоверчиво.

— Точно, — кивает она. И, дождавшись, когда он облегченно выдохнет, сурово сведенные брови отъедут друг от друга на пару миллиметров, а стискивающие локоть пальцы разожмутся, добавляет: — Здесь же не гравий. Поэтому — необходимости нет.

Аккуратно вызволяет свой локоть из захвата его пальцев и уходит. Если бы взгляд мог убивать, то она успела бы умереть раз пять, пока не свернула за угол.

Залечивать внезапно, без предупреждения (он и предположить не мог, что Шарки сможет ему перечить! издеваться, практически!) нанесенное оскорбление Кайл оправился в находящуюся в нескольких десятках километров от штаб-квартиры ралли резиденцию одного из наследных принцев Иордании — младшего, и, как водится, беспутного. Деньги, власть, отсутствие обязательств и легкая врожденная порочность — у принца Фейсала было все, чтобы стать лучшим другом Кайлу Падрону. Папарацци отдали бы свою левую руку — правая ведь нужна, чтобы делать снимки, — за возможность хотя бы в замочную скважину взглянуть на закрытые party (слово «оргия» не будем употреблять из опасения вызвать международный скандал) Фейсала с участием Кайла и еще некоторых такого же склада характера публичных персон. Но, увы — для пронырливых фоторепортеров, охрана у наследных принцев была ого-го-го какая.

Облокотившись на бортик бассейна и лениво прихлебывая — если бы он помнил, какой по счету, коктейль, Кайл отчаянно пытался себя уговорить, что ему весело. Конечно, весело! Когда одна знойная красотка с энтузиазмом естествоиспытателя исследует содержимое его шортов, а другая старательно вылизывает ему ухо — разве это не весело?

То ли предшествовавший загул мешал наслаждаться обществом обольстительных див, то ли — смутное беспокойство, но… Одно его недовольное движение плечами и хмурая гримаса — и его оставляют в покое. Все-таки дамы у Сала всегда понятливые — одно удовольствие с ними иметь дело. И с официантами — тоже. Он не успевает даже сделать жест, как новый коктейль уже ждет его. Так, все равно, на любовные подвиги он сегодня явно не годен. Поэтому — будет напиваться и думать. Пока первое не сделает невозможным второе.

Все было так противоречиво. А Кайл этого не любил. Он любил, когда все просто и понятно. Он — мегаталант и потенциальный чемпион. То, что пока только потенциально, — цепь досадных случайностей. Но рано или поздно…

И, похоже, это самое «рано или поздно» наступило. У него ни разу еще не было такого впечатляющего старта сезона. Такой стабильности. Когда три гонки подряд очень результативны. После трех этапов он лидер, большого отрыва, конечно, нет, но он уже почувствовал запах лидерства, вкус победы, и теперь Кайла не удержать.

А с другой стороны… Вот тут Кайл чувствует — этими коктейлями он еще долго будет добиваться желаемого результата. Находит глазами официанта, делает жест, разведя большой и указательный палец. Ребята дрессированы на «отлично», и через минуту в распоряжении Кайла стакан с виски. Виски много, льда мало. То, что сейчас и надо. Делает глоток обжигающего и холодного напитка. И позволяет себе наконец-то вспомнить об одном «но». О своем новом штурмане. Ну почему именно сейчас?! Когда он увидел перед собой реальную перспективу чемпионского титула? Почему это испытание ниспослано ему именно сейчас? Она вызывала в нем такое чувство… не ненависти, нет! Слишком много чести — ненавидеть Шарки. Но раздражение… Почти телесное. Как заноза, как зудящий укус насекомого, как больной ноющий зуб.

Выхода было два — или избавиться от нее, или терпеть. Первое пока не получилось. Второе — было адски, неимоверно трудным.

На втором бокале виски Кайла посетила неожиданная мысль: «Макс меня убьет за пьянку во время ралли». Следом за ней пришла другая: «А так ему и надо. Не фиг было мне Шарки подсовывать. Не жизнь — сплошной стресс!».

На третьем он заснул прямо в бассейне. Но утопиться не удалось — бдительная обслуга под белы рученьки выудила его из бассейна, и под них же — препроводила в спаленку. Где он и заснул. Сверх своих первоначальных ожиданий — в гордом и пьяном одиночестве.

На совещании, предваряющем ралли Иордании, Кайл отпивался минералкой и выглядел ровно на все выпитые коктейли и плюс сверху — три бокала виски. То есть — потрепанным и помятым. Сэр Макс, видимо, уже высказал «Мистеру Великолепному» все, что полагается, и речь на совещании шла исключительно о предстоящих днях гонки. Именно на этом совещании Ник получила первый урок, утверждающий, что ралли, как и любой автоспорт — это не всегда красиво и благородно.

— Я так думаю, что сейчас — самое время создавать отрыв, — произносит Мак-Коски, внимательно оглядывая каждого из участников совещания — деловитая Николь, внимательный Кертис, задумчивый Антонио и печальный, как падший ангел, Кайл.

— Согласен, — кивает Антонио.

Кертис поддерживает его сдержанным кивком, а Кайл изображает какую-то гримасу, которую все присутствующие принимают за знак согласия.

Мак-Коски переводит взгляд на Ник. Она торопливо кивает: отрыв от ближайшего преследователя — это замечательно, кто же будет против этого возражать?

Шеф команды деловито продолжает:

— Мы с Антонио проанализировали трассу, распределение спецучастков по дням… — он бросает взгляд на спортивного директора и тот, без слов поняв намек, заканчивает мысль Мак-Коски:

— Самый большой отрыв мы можем создать во второй день… Поэтому — вы должны быть по итогам первого дня после Микко.

— Почему после?! — выкрикивает, не сдержав изумления, Николь.

— Что ж ты так орешь-то?.. — страдальчески морщится Кайл.

Мак-Коски и Туритто переглядываются, и Антонио принимается за объяснения:

— Понимаешь, Николь, здесь трасса грязная — надувает всего понемногу постоянно. Разница во времени прохождения по грязной или расчищенной другими машинами трассе — очень существенна. Поэтому — предлагаем рискнуть. В стартовый день ралли мы запустим Микко первым, он покажет время… Вы должны будете ориентироваться на его время — и показать результат хуже, чем у Хирвоненна. Но — не проиграть много. Хорошо — в пределах секунды. В идеале — не более полсекунды. Самый лучший вариант — чтобы Микко показал первый результат, а вы — второй. Тогда на второй день, по результатам дня первого, вы уже поедете после Микко по расчищенной им трассе. И сможете создать отрыв.

— Это же… — начала Николь, и в этот момент наткнулась взглядом на Кайла. Сардоническая усмешка и изогнутая бровь, казалось, говорили: «Давай, Шарки, покажи всем, какая ты наивная дурочка».

Да, она наивная дурочка, это так. И то, о чем говорилось сейчас, на этом закрытом совещании, представлялось ей в высшей степени неспортивным. Специально придержать себя, показать не самое лучшее, на что они способны, чтобы получить тактическое преимущество. С ее точки зрения это было… неправильно, некрасиво, неспортивно. Но… не все ли ей равно? Это ее первый, он же и последний, а потому — единственный сезон в «Королевском ралли», и поэтому — какая разница? Это их правила, она сделает, как ей скажут.

— Что, Николь? — терпеливо переспрашивает ее сэр Макс.

— Я хотела сказать, что это… сложно. Надо будет в он-лайн скорректировать график прохождения скоростных участков с учетом времени Микко. Я… не представляю, как это делается.

— Ты все правильно поняла, Ник, — облегченно выдыхает Антонио. — Это сложно, но мы тебе объясним, как это сделать, на что обратить внимание. Думаю, у тебя получится. Кайл?

— А что «Кайл»? — Падрон морщится и делает глоток воды. — В первый раз, что ли? И вообще, я еду, Шарки диктует. Как она надиктует, так мы и поедем. Ей мозг и компостируйте.

— Хорошо, — зло произносит Мак-Коски, он устал уже спорить с Кайлом по поводу того прозвища, которым Падрон называет Николь, но сделать по-прежнему ничего не может. — Все свободны, Антонио — ты проинструктируешь Николь.

— А, кстати, — на полдороге к двери Кайл оборачивается, — Хировоннен уже в курсе?

— Да, — ледяным тоном отвечает сэр Макс.

— Представляю, как счастлив мой «финский брат» помочь мне, — ехидно ухмыляясь, бормочет Кайл. И добавляет, обращаясь уже к Ник: — Смотри, Шарки, не вывихни мозги. Это последнее, что у тебя еще есть стоящего. Перед тобой стоит воистину сложная задача.

Ник показалось, что эти слова Кайла задели сэра Макса больше, чем ее. А ей… Похоже — ей наконец-то стало все равно, что он о ней думает. Ненавидит — пусть ненавидит. Та часть ее души, которой было важно мнение великого и ужасного Кайла Падрона, все-таки умерла. Долго и в мучительной агонии — но умерла.

Перед стартом первого дня ралли Иордании она волновалась. Как ни на одном из предыдущих трех ралли. Потому что перед ними стояла совершенно противоположная цель. Не выиграть. Потому что нужно было проиграть. Но проиграть хирургически точно. Ровно столько, сколько нужно, чтобы оказаться после Микко и Криса. Но — ни одной десятой секунды больше. Идею посоветоваться с Паттерсоном Ник после недолго размышления отмела. Криса она уважала и понимала: им сейчас несладко, ибо их заставили работать не на себя — на команду. Ник сомневалась, что в аналогичной ситуации, окажись на месте Микко, Кайл бы молча стерпел такое. Впрочем — от Микко ничего особо не требовалось, он должен был ехать в полную силу, как говорится — «на все деньги», или, как выражался в таких случаях Кайл — «не вынимая». Но сам факт предпочтения Кайла, его тактического преимущества…