— Я не суперзвезда.

— Ты шутишь? — Джерри хлопнул руками по столу, заставив их всех подпрыгнуть. — Твой рывок в третьей четверти, когда ты зарядила через трапецию, обернулась и выполнила левой рукой бросок крюком — это бесспорно статус суперзвезды.

Остальные ребята кивнули и пробурчали согласие. Она не понимала, что в этом особенного. Они все раньше видели её игру, и у каждого из них были свои подобные супер звездные трюки.

— Я не могу поверить, что ты выполнила этот бросок, — сказал Том, полный рот еды не помешал ему высказаться. Он скомкал обертку от своего гамбургера в шарик и сымитировал бросок крюком левой рукой. Обертка описала дугу в воздухе и приземлилась Алексу на колени. Алекс схватил бумажку и кинул ее назад Тому в стиле бейсбольного броска, попав ему в лоб и заставив всех засмеяться.

 Эмма макнула ломтик картофеля в кетчуп.

— В этом нет ничего особенного, — она все еще злилась на Райли за то, что он за нее заплатил, но в ее жизни трата хорошей еды впустую была преступлением, и она была голодной. Еще один долг на фоне тысяч остальных был мелочью. — Вы бы сделали то же самое, если бы столкнулись с нападающей ростом под метр восемьдесят, желающим нафаршировать вам лицо.

— Сколько очков ты набрала сегодня? — спросил Сай.

Эмма пожала плечами. Она бросала мяч, а не занималась подсчетами. Она была просто благодарна за то, что пережила целую игру, не превратив ее в полный провал.

— Тридцать одно, — сказал рядом с ней Райли.

Она посмотрела на него, её челюсть отвисла. Откуда он знал это?

— Что? — невинно ответил он.

— Тридцать одно, — Джерри покачал головой. – Невероятно.

Том громко втянул через трубочку остатки своей газировки:

— Итак, каково это — играть с девушками?

— О, это вызывает настоящий трепет, — сказала она с сарказмом. — Они такие же талантливые, как и ты.

Ребята посмеялись вместе с ней, понимая, что это не было комплиментом. Том ухмыльнулся и засунул еще одну горсть картофеля в рот.

— Итак, Эмма, ты уже слышала что-нибудь полезное? — спросил Сай.

— Что ты имеешь в виду?

Сай посмотрел на неё, как на бестолковую:

— Ты знаешь, кто из девушек считает меня горячим? — он сверкнул своими ямочками и зашевелил бровями вверх-вниз. Большая часть женского населения считала его симпатичным с этими ямочками на щеках, шоколадными глазами и улыбкой во всё лицо, но он и так уже знал это. Он не нуждался в поддержке.

— Никто, — фыркнула она.

— Ну давай, Эм. Ты должна нам что-нибудь сообщить, — сказал Том. — О чём разговаривают девушки?

— По большей части о себе, — сказала она, распределяя остатки маринованных огурцов по своему гамбургеру. Иногда Эмма ловила обрывки разговоров, когда кто-то из команды упоминал одного из парней, но она пыталась не обращать на это внимания. Все ребята были для нее, как братья — славные братья — и она не хотела слышать, что девушки говорят о них. Противно.

Вокруг неё было тихо, она подняла глаза и увидела уставившихся на неё ребят. Райли, ссутулившись на своем месте и закинув руку на спинку ее стула, явно забавлялся, остальные ребята выглядели ожидающими ответа. Она точно знала, что они хотят. Они что, серьёзно собирались провести так остаток празднования? Беседуя о девчонках? Конечно, она и раньше слышала разговоры ребят о девушках, но они никогда не использовали её как внутренний источник. Могла ли жизнь стать хуже?

Она бросила гамбургер и покачала головой:

— Нет. Ни за что. Даже не думайте об этом. Я не играю в шпиона, девочку-почтальона или сваху. Вы сами по себе, — ни в коем случае она не собиралась быть пойманной в середине какой-нибудь подростковой драмы, которая, вне всякого сомнения, взорвется ей прямо в лицо. Соединение ее ребят с девушками из ее команды было бы катастрофой с большой буквы «К».

Парни застонали.

— Что хорошего — иметь одного из нас там внутри, если ты не желаешь нам ничего рассказать? — всплеснул руками Сай.

— Поверь мне, — сказала она, подняв руки, чтобы отразить дальнейшие протесты. — Тебе лучше не знать. Хотела бы я сама оставаться в неведении, — она вздохнула, вспоминая те благословенные, свободные от девчонок дни, когда она могла просто сосредоточиться на баскетболе. — Кроме того, ты ведь не хочешь, чтобы я рассказала им то, о чем ты говоришь, не так ли?

— Ты бы нас не предала, потому что, в отличие от них, мы твои друзья, — тон Джерри был уверенным, но в его глазах промелькнул страх.

— Нет, если вы не станете меня заставлять рассказывать вам, то я не стану рассказывать им, — она взглянула на Райли, желая знать его позицию по этому вопросу. Интересует ли его, что девушки разговаривают о нём и что именно они говорят? Волнует ли его это? Не то, чтобы это ее каким-либо образом беспокоило, но ей было любопытно. В отличие от других ребят, Райли просто сидел, глядя на неё и слушая их разговор с приподнятыми уголками рта, словно наслаждаясь каждым мгновением. Затем он снова подмигнул ей, словно они делили какую-то личную шутку. Она умирала от желания узнать, какие мысли роились в его голове, но почему-то слишком боялась спросить.


1.Монополия — настольная игра в жанре экономической стратегии для двух и более человек. Цель игры — добиться банкротства других игроков, рационально используя стартовый капитал.



Глава 9

Иногда ожидание Райли было хуже, чем ожидание девчонки. Для Райли две секунды, на самом деле, означали пять минут, а пять минут – скорее тридцать. Было воскресенье. Ни школы. Ни девчонок. Ни баскетбола. Проводить свободный день в ожидании Райли было не совсем то, что планировала Эмма, когда он сказал ей, что им следует созвониться и чем-нибудь заняться в их свободный день. Он пригласил её, но не предупредил о незаконченной работе по дому, невыполненном с прошлой недели домашнем задании и рассерженной маме у него на хвосте. Играть в баскетбол на подъезде к Лэджерам было лучше, чем ждать его у себя дома, но только если тридцать минут не означали, на самом деле, три часа.

В перерыве между бросками Эмма поглядывала на дом, пытаясь увидеть в окнах Райли. Из окна своей спальни на третьем этаже Райли случайно попал в поле зрения и поймал её взгляд. С умоляющим видом он поднял руку, показывая, что ему нужно было ещё пять минут. Она заворчала и отвернулась. То же самое он говорил ей двадцать минут назад. Ударив мячом по тротуару, она снова сфокусировалась на баскетбольном кольце, пока через несколько минут не услышала, как за ее спиной открылась входная дверь.

– Наконец, – пробормотала Эмма. Она повернулась, ожидая увидеть Райли, а вместо него увидела его отца. – Эй! Господин Лэджер!

На протяжении многих лет мистер и миссис Лэджер несколько раз просили её называть их по именам, но Эмма не могла. Называть их просто Робертом и Кэт было неудобно. Может быть, потому что в их присутствии она всё ещё чувствовала себя ребёнком. Может, от того, что относилась с большим уважением к ним. А может, это служило небольшим напоминанием для Эммы – не стать слишком близкой и привязанной к ним, ведь они тоже могли её покинуть.

– Ты играла довольно хорошо в тот вечер, – сказал мистер Лэджер, стоя на переднем крыльце и наблюдая за девушкой. Он закашлялся. – Я, э, заметил, что ты использовала некоторые приемы, которым я тебя учил.

Эмма засмеялась. Её талант на баскетбольном поле был не более чем подтверждение тренерских навыков мистера Лэджера, и он знал это.

– Каким приёмам баскетбола я не научилась от вас?

Мистер Лэджер хихикнул и вышел к ней на подъездную дорожку.

– Как успехи команды?

Он был одет в старые брюки-карго, ветхие кроссовки и запятнанную спереди краской толстовку. Даже с взъерошенными каштановыми волосами и потрёпанными усами, мистер Лэджер всё же выглядел, как папа номер один в мире.

Эмма отдала мистеру Лэджеру пас, и он выполнил идеальный бросок в технике, которой научил её и Райли.

Она пожала плечами.

– Хорошо, думаю. – Да, они выиграли свою первую игру и проиграли с разницей в 10 очков вторую, но игры в команде – это не игры по утрам в субботу с парнями.

Он посмотрел на неё краем глаза.

– Или это не всё?

Это было не правильно, потому что Мистер Лэджер знал её лучше, чем собственный отец. Он знал, какие вопросы задавать, а от каких воздержаться. Знал, в каких моментах поделиться мудростью, и какие уроки она должна была уяснить самостоятельно. Большинство самых дорогих моментов в детстве Эммы были связаны не с её отцом, а с отцом Райли. Она часто задавалась вопросом, в чем различие между мистером Лэджером и её собственным отцом, но никак не могла найти ответ.

Эмма отбила мяч, повертела его в руках, попытавшись выразить свои чувства словами.

– Иногда я чувствую, как девчонки просто стоят вокруг и ждут, что я выполню всю работу. Это раздражает.

Мистер Лэджер громко рассмеялся.

– Эмма, ты удивительный баскетболист. Рядом с тобой эти девушки выглядят и, вероятно, чувствуют себя худшими игроками в мире. Ты должна быть терпеливее по отношению к ним.

Терпеливее? Так можно с девушками? Разочарование, раздражение, безумие – вот эмоции, которые Эмма могла сейчас связать с присутствием девушек. Не терпение. Она не могла смотреть пассивно с улыбкой на лице и ждать девочек, чтобы активизировать их. Для неё это было физически, эмоционально и психически невозможно. Но чувствуя на себе взгляд мистера Лэджера, она поняла, что, по крайней мере, должна хотя бы попробовать. Кроме того, чувство обиды на всё женское население было не единственной её проблемой.

Самое трудное – не знать их, – признала она. Даже на площадке, заполненной криками и нытьем девушек, Эмма не могла не чувствовать себя одинокой. Без Райли и ребят рядом ей было довольно плохо, а женский баскетбол казался для неё чуждым.

– Когда я играю с ребятами, я знаю, что должна опередить Джерри с мячом, чтобы поймать пас, поставить заслон слева для Сая, потому что он не может вести мяч правой рукой, и помочь в защите Тому, получающему мячом по морде, держать оборону на задней линии поля. Девушки даже не могут поймать пас, летящий им прямо в руки, не говоря уже о том, чтобы пробиться к корзине через пару защитников. Я отказываюсь опускаться до их уровня, но с ними невозможно играть на том уровне, на котором я играю с ребятами. Это сводит меня с ума.

Мистер Лэджер подарил ей сочувственную улыбку.

Эмма надеялась, что ей не придётся вслух просить рекомендации у мистера Лэджера. Она доверяла ему, уважала его и была уверена, что он направит её в нужное русло, как бы ни было трудно в пути. Она стояла спокойно, ожидая ответа.

– Позволь мне задать тебе один вопрос, – попросил он. – Когда ты смотришь на своих товарищей по команде, ты видишь, насколько они плохо играют или как хорошо могли бы?

Ой. Мистер Лэджер точно знал, какой заданный им вопрос мог заставить Эмму попридержать язык и склонить голову.

Прежде, чем продолжить, он сделал паузу, не с целью дождаться ответа, а чтобы до неё дошёл весь смысл сказанных им слов.

– Иногда быть лучшим игроком значит не принципиально быть хорошим, а уметь играть в команде. Знать свои сильные и слабые стороны, как бы ни было трудно их отыскать. Милая, твоя цель не выглядеть лучше своих товарищей, а сделать так, чтобы вся команда выглядела великолепно.

Не совсем те слова, которые она хотела услышать, но они означали, что он был прав.

– Легко сказать.

Его смех напомнил ей о Райли.

– Ты ничего никому не должна, но ты единственная в команде можешь сделать это. Если ты это поймёшь, это будет того стоить. Я обещаю.

Почему это должно её волновать? Они были просто сборищем девушек. Это не имело никакого значения. Но когда она Эмма посмотрела на Мистера Лэджера, по его взгляду она поняла, что он возлагал на неё более высокие надежды. Он верил в неё, так же, как его сын. Она не понимала, почему они так верят в нее и предлагают стремиться к лучшему, а не оставляют все как есть.

Девушке хотелось, чтобы разговоры в стиле «отец-дочь» происходили с её отцом, а не с отцом Райли. Но отец всегда был таким уставшим и сосредоточенным на братьях, чтобы интересоваться ею. Не смотря на это, он должен был задать ей хотя бы один вопрос о баскетболе. Мистер Лэджер же был другим. Ему было не безразлично.

Эмма вздохнула. Гораздо легче ни о чём не волноваться, жалуясь на некомпетентность своих товарищей по команде. Забота требует перемены мыслей, действий и чувств.

 – Звучит так, как будто у меня много работы, – тихо сказала она, даже не пытаясь симулировать энтузиазм.

Он пожал плечами и вручил ей мяч, не желая принуждать ее к чему либо.

 – Только ты можешь знать.

Что совершенно не означало «да».

– Скажете Райли, что я зайду к нему позже?

Он кивнул.

– Скажу.

Если и была одна вещь, которую Эмма поняла в течение следующих двух часов, пока вела свою сольную тренировку в парке, то она означала, что дело было не в идеальном пасе, а в том, чтобы сделать пас идеальным. Разница между этим была огромной. Она могла отдать идеальный первый пас двумя руками от груди через поле, но если там никого не было или никто не смог его поймать, то какой в этом смысл? Возможно, в зависимости от того, кто принимает идеальный пас, он должен быть низким, высоким или слегка смещённым от прямой траектории.