Александр Маяков - Игра в маски

Лиз глянула в сторону сада и улыбнулась. Как приятно видеть, какими ее дети и дети друзей стали взрослыми и красивыми.

После ухода гостей слуги займутся уборкой, и утром в гостиной не будет никаких следов вечеринки.

— Энтони, завтра у тебя выходной, — сказала она дворецкому. И ему хорошо и ей. Завтра в доме будут мыть кости доброй половине Голливуда.

— Как прикажите, мисс Элизабет, — поклонился Энтони. Все-таки, этот прием его вымотал. У всех кислые мины с натянутыми улыбками… Нет, другого ожидал молодой дворецкий, другого…

***

— Так они умчались, куда глаза глядят, — сказал Брайан о Мэриэнн и Томми. — А мы как паиньки прыгнем в кроватки и мирно уснем? — он сбросил пиджак и ослабил галстук. — Никто не хочет искупаться?

Он скинул ботинки и в костюме нырнул в бассейн.

«Тоже мне, паиньки», — подумал Энтони, из окна наблюдая за хозяевами. «Завтра все газеты будут об этом писать». И дворецкий не ошибся. Как партизаны в кустах сада щелкали фотоаппаратами папарацци.

Лиз и Роберт также видели купание Брайана. Но только усмехнулись. Вечер прошел, гости уехали, так что пусть дурачатся.

Мария понимала, что в тяжелом платье, в котором и ходить то трудно, поплавать все равно не получится.

— Деррек, я забираю твой пиджак! — Мария подошла к другу. Тот протянул ей пиджак. Мария расстегнула платье, спустила бретели и, придерживая платье рукой, надела пиджак. Платье, лишившись поддержки, соскользнуло к ее ногам. Туфли от Кристиана Лубутена тут же были сброшены, девушка направилась к бассейну. Пиджак доходил ей почти до колена, а рукава пришлось немного загнуть. Так Мария выглядела еще более хрупкой, чем обычно.

— Эй! Погоди! — Деррек тоже снял ботинки, взял Марию за руку, и они вместе с разбегу прыгнули в воду.

Вдоволь накупавшись, вся троица направилась прямиком в комнату Брайана. К тому времени вода уже смыла с лица Марии последние остатки косметики, а прическа распустилась. Девушка и не собиралась стесняться своего внешнего вида.

Деррек украдкой разглядывал Марию. Какая же она красивая! Даже сейчас: мокрая, в его одном только его пиджаке, немного раскрасневшаяся… До утра они разговаривали, весело смеясь и подшучивая друг над другом, а уже утром так и уснули, не расходясь по своим комнатам.

Вечеринка, определенно, удалась.

Звездное небо над головой: на черном мраморе рассыпали тысячи бриллиантов. Но самый дорогой бриллиант в жизни Томми сейчас был рядом с ним. Мэриэнн тихо спала на его плече. Сегодня она стала женщиной. Все-таки это великое чувство, когда именно ты первый мужчина любимой девушки.

«А ведь раньше после этого мужчина обязан был жениться на женщине» — Промелькнула мысль. Хотя, сам Томми был не против. А что, отец же горит желанием женить сына.

Мэриэнн проснулась уже на закате. Как ни странно, она совсем не замерзла, пока спала. Девушка огляделась по сторонам. Да, события прошлой ночи ей не приснились! Это правда. Томми… Он спал тут же, на заднем сиденье собственного кабриолета.

Когда машина резко рванула с места, репортеры, плотно окружившие дом, даже не успели среагировать. Мэриэнн сидела рядом с Томми, смотрела на него и понимала, что Томми никогда не был нужен ей так, как сейчас. Она доверяла ему безоговорочно, как никому другому. Мэриэнн даже в голову не приходило спросить, куда или зачем они едут.

Машина летела по ночной автостраде. Скорость и ветер — вот что нужно было в тот момент. Как они съехали с автострады к скалистому берегу, Томми не помнил. Страсть. Им обоими владела страсть. От холодного камня, разгоряченные тела защищало платье Мэриэнн.

С ней он был другой. Не было того животного желания получить удовольствие от соития и откинутся спать. Томми ласкал её тело. Чувственные губы, нежный изгиб шеи, красивую грудь, плоский живот, изящные линии бедер… любить ее, ее одну. Здесь и сейчас. Вот чего хотел Томми.

«Сейчас!» — это была последняя мысль, которую Мэриэнн запомнила. Они не нуждались в разговорах. Застежку «американки» Мэриэнн расстегнула сама, поручив все остальное Томми. Платье стало идеальным покрывалом. Ей что-то говорили о боли… Какая боль? С ней Томми! Это означало только то, что беспокоиться уже не о чем, что можно полностью расслабиться и стать его женщиной. Стали совершенно не нужны шелковые простыни и кровать с балдахином из ее мечты, не нужны клятвы, слова, да и вообще ничто не нужно. Эти минуты складывали их часы. Только их и ничьи больше.

Она не другие, ни с кем ранее Томми не испытывал таких чувств. Ему больше не нужны ни одноразовые проститутки, ни статистки, желающие через постель сынка хозяина киностудии получить роль… ему нужна только Мэриэнн.

Все закончилось на высокой ноте. Тяжело дыша, они лежали на платье. Ветер не обжигал их тела своим холодом. Казалось, накал их страсти разогрел весь мир и теплу их любви ничто не может более мешать.

Мэриэнн не хотела сейчас думать ни о чем. Она полностью отдалась ощущениям, стала одной единой эмоцией. Томми казался частичкой вечности, которую она любит, и которая любит ее. Какая-то незыблемость, стабильность, чувство того, что так и должно быть, растворилось в воздухе. Томми был сейчас самым родным и близким. Вообще, самым.

Мэриэнн давно была влюблена в него, радовалась любому проявлению взаимности, огорчалась его неудачам, праздновала его победы, ревновала, ждала, терпела и… молчала. Все, в том числе и сам Томми, знали, что Мэриэнн испытывает к нему симпатию, но никто не знал, насколько она, эта симпатия, глубока. До этой ночи не знала даже сама Мэриэнн. Она не подозревала в себе такого потенциала чувственности, женственности, страсти и нежности, да и сейчас затруднилась бы определить, на что она еще способна. Зато ей открылась лучшая в мире мотивация и средство для самопознания — Томми.

Мэриэнн. Мысли Томми были заняты только ею. Сейчас, после того, что между ними было, он чувствовал вину перед ней. Ведь она берегла себя. Берегла для него. Для такого гулящего раздолбая. С какими же чувствами она читала ежедневные заголовки этих писак про его романы… Журналисты выковали из образа Томми плейбоя любовника, который по несколько раз за ночь меняет партнерш в постели.

«А, к черту все!». Он прижался к девушке плотнее. Стало холодать. Его мужское тело не чувствовало холода, но нежное, хрупкое тело Мэриэнн… Томми хотел быть рыцарем, рыцарем принцессы Мэриэнн. Подбирая подол платья, он старался укрыть девушку, но это не получилось. Тогда он просто крепко сжал свое сокровище в объятьях.

— Пойдем в машину! Там тебе будет удобнее! — Мэриэнн повернула к Томми только голову. Остальное было крепко сжато в его объятиях. Так тепло, крепко и нежно.

— Да, ты права, — произнес Томми. Он помог ей подняться, а в машине все-таки смог укрыть девушку от холода. Рыцарский долг частично выполнен. Теперь он, как верный страж, будет хранить её чуткий сон.

— Спи, — произнес он, целуя Мэриэнн в губы.

— А ты? Ты тоже спи!

— Как скажешь, — улыбнулся юноша.

Прежде, чем уснуть Мэриэнн только и успела подумать: «Как хорошо!» Все-таки усталость, события яркого дня и еще более яркой ночи дают о себе знать.

Долг исполнен, принцесса спит. Томми и сам «отключился» через час после Мэриэнн. Во сне он видел её.

Проснувшись, Мэриэнн осторожно, стараясь не разбудить Томми, выбралась из машины. Искупавшись, девушка надела рубашку Томми, которая так и лежала где-то в районе капота машины.

Мэриэнн все также тихо села на пассажирское сиденье машины. Музыку, она включать не стала, боясь разбудить Томми.

— Не замерзла? — Спросил Томми у Мэриэнн. Парень, зевая, потягивался. Да, хорошее время для пробуждения. Скоро уже снова ночь.

— Как ни странно, нет! — улыбнулась в ответ Мэриэнн, — я сама только недавно проснулась.

— Как я понимаю, ты осталась без одежды, — глядя на то тряпье, в которое превратилось платье Мэриэнн, констатировал Томми, и, переведя взгляд на девушку, добавил: — или я…

— Погоди-ка! — Мэриэнн взяла то, что осталось от шикарного вечернего платья, вывернула наизнанку и одним резким движением вырвала по шву «чехол» — внутреннее платье. Примерно также укоротив его, девушка аккуратно собрала нитки, оставшиеся у подгибки и получила платье до колена из гладкого изумрудно-зеленого атласа. Мэриэнн вернула Томми рубашку, а сама забрала пиджак, чтоб слегка прикрыть плечи от холода.

Томми с открытым ртом наблюдал за действиями девушки. То, что три минуты назад было кучей не нужного тряпья, превратилось в более-менее сносное платье, которое, при этом, шикарно смотрелось на ней. Он подошел к Мэриэнн, сковал в объятиях и нежно поцеловал.

— Знаешь, если чего-то очень сильно хотеть, это, наверно, действительно приходит. Вчера я в этом убедилась, — Мэриэнн сладко улыбнулась, — кажется, теперь уже больше ничего не нужно.

— Уверена? — Томми пристально посмотрел на Мэриэнн. Его посетила одна коварная мысль. Коварная она была относительно отца.

— Да, уверена. В тебе. Если бы было иначе, я бы не поехала с тобой вчера, — Мэриэнн спокойно, но твердо ответила на взгляд Томми. Она не сомневалась.

Томми выпустил любимую из объятий и стал перед ней на колено.

— Мэриэнн, согласна ли ты стать моей женой? — дрожащим голосом произнес он. Сердце было готово вот-вот выскочить из груди. Да, вчера она была его, но сегодня настал новый день… и эти слова.

Мэриэнн опустила глаза. Взгляд. Он был красноречивее всяких слов. Томми хочет видеть ее в роли своей жены. Он уверен, он ждет ее решение. Мэриэнн присела.

— Согласна, — совершенно серьезно ответила она.

— Мэриэнн… — он поцеловал её. Свою девушку, свою невесту, нет, свою будущую жену. Эйфория, безмерное счастье.

— Только, — отпуская её губы, произнес Томми, — давай сделаем это тайно… как Ромео и Джульетта.

— Зачем? — удивилась девушка.

От вопроса девушки Томми помрачнел.

— Твой будущий тесть хочет видеть на твоем месте Марию. — Тихо произнес Томми. — Понимаешь… не хочу всех этих разговоров по душам о моем благе. Мое благо — это ты.

Мэриэнн звонко рассмеялась.

— Ну, тогда понятно! А то я удивилась… А что до твоего отца, так пусть сам скажет об этом Марии. Она открыто хамить не станет, но направление задаст. А что ты думаешь насчет шафера и подружки невесты? Просто… — Мэриэнн немного задумалась, — … я не представляю себя замужем за кем-то другим, а это означает, что женимся мы один раз.

— Ну, — обнимая свою невесту, задумчиво произнес Томми, — отца надо чтить, поэтому подружкой невесты на свадьбе будет Мария. Шафер. Если я возьму кого-то другого в шаферы, а не Брайана, то ты, дорогая, очень быстро станешь вдовой. Он мне этого не простит.

— Да, он такой! — рассмеялась Мэриэнн. Девушка почувствовала легкое головокружения и крепко сжала руку жениха, чтоб не упасть, — что-то голова закружилась…

— С тобой все в порядке? — Взволновано спросил Томми. — Нигде не болит?

И только потом до Томми дошло: бурная ночь, почти сутки на свежем воздухе.

— Ты проголодалась… — не спрашивал, а утверждал юноша. Он подхватил Мэриэнн на руки, посадил в машину. Запрыгнув на водительское сиденье (Томми терпеть не мог открывать двери в кабриолете, ведь крыши нет!) и тоном вежливого шофера поинтересовался, глядя в зеркало:

— В ближайший отель утолить голод и нормально выспаться?

— Нет, лучше в более спокойный. Я наслышана о ближайшем, — Мэриэнн улыбнулась, — а там можно будет и обсудить подробнее наши с тобой планы. Наши с тобой… — задумчиво повторила она, — Я не сплю? Может, это очередной прекрасный сон?

— Если это сон, то я не хочу просыпаться, — произнес Томми, вдавливая педаль газа в пол. Кабриолет понесся по автостраде в сторону отеля. Еще вчера они так же приехали сюда, двое влюбленных. Эта ночь изменила их жизнь. Мечта Мэриэнн сбылась, почти. А Томми… он тоже умеет мечтать.

***

Брайан открыл глаза, и некоторое время смотрел в потолок. Потом лениво встал, и посмотрел на часы. «Черт! Надо бежать на студию, а то если не отец, так Дуайт с меня шкуру спустит!»

Он взглянул на спящую на кровати Марию, и на Деррека, который спал на кушетке и усмехнулся. Да, вчера была самая прекрасная вечеринка. Как там Томми и Мэриэнн?

Стараясь не шуметь, он принял холодный душ, оделся в джинсы и рубашку, и, сунув в карман телефон и ключи от машины, вышел в коридор. Чуть ли не пробежав мимо комнаты родителей, он спустился вниз и вышел из дома.

Сегодня на студию он приедет на своей машине. Мерседес без верха, весьма популярная машина в Лос-Анджелесе.

Элизабет, одетая в темно синее платье от Прада, гуляла по саду, наслаждаясь утренней прохладой. Роберт уехал в клинику и предупредил, что будет дома не раньше пяти вечера. А к Элизабет в скором времени придут Джейн и Элеонора. Они расположатся в беседке, окруженной кустами роз, будут пить чай и обсуждать всех кого увидели на вчерашнем вечере.