***

Линдси поблагодарила сестру и врача, прежде чем вышла из приёмного кабинета. В зале ожидания находилось в два раза больше людей, чем раньше. Через большое стеклянное окно она увидела такси, которое заказала, но прежде чем уйти, не смогла удержаться от соблазна ещё раз взглянуть на детскую стену. Одна из женщин написала: «После долгих пяти лет ожидания, мой муж и я теперь с удовольствием можем сообщить, что мы ожидаем нашего первого ребёнка. Без помощи ЭКО мои мечты никогда бы не сбылись». К записке была приколота фотография. На ней была изображена женщина, которая стояла рядом с мужчиной, которого любила. Её глаза блестели, и она радостно улыбалась.

Линдси отвернулась. На её глаза снова навернулись слёзы. Затуманенным взглядом она едва заметила Коула, стоящего в фойе.

— Что ты здесь делаешь?

— Спустя две минуты после того, как уехал, я снова вернулся. С тех пор сижу здесь и жду тебя.

— Почему ты это сделал?

— Я не хотел, чтобы ты проходила через всё в одиночку. Это большой шаг для тебя, и я подумал, что ты могла бы нуждаться в поддержке.

— Я думала, что ты злишься на меня.

— Нет, — возразил он. — Совсем не злюсь, только разочарован. В основном потому, что я не был готов дать тебе то, о чём ты мечтала больше всего. У меня была эта абсурдная идея, что нам нужно некоторое время побыть вместе, прежде чем пожениться и завести детей.

— Ты представлял, что женишься на мне, и у нас будут дети?

— А ты разве нет?

— Я женщина, от меня можно ожидать нечто в этом роде. Но ты мужчина...

— Ах, ну конечно. Мы мужчины холодные бездушные сволочи, и никогда не мечтаем встретить идеальную женщину, из-за которой захочется остепениться. Такие мужчины как я, никогда не тратят своё драгоценное время на мечты об особенном человеке.

— Ты думал, что я могла бы стать для тебя особенной?

Коулглубоко вздохнул.

— До сих пор так думаю.

— В конце концов, что случилось? — она указала на зал ожидания.

Он огляделся.

— После того, как я уехал, то понял, что не был готов сдаться. Я думаю, что до сегодняшнего утра не до конца понимал, насколько для тебя важно получить ребёнка. Кто я такой, чтобы врываться в твою жизнь и указывать, что делать? Я хочу дать нам реальный шанс, прежде чем мы решим, что между нами всё действительно закончено.

— Ты на самом деле говоришь всерьёз?

Он положил руки ей на талию, притянул ближе и подарил долгий поцелуй.

Она вздохнула. Вкус настоящего рая.

Коул улыбнулся.

— Я никогда в жизни в чём-то или ком-то не был так уверен.

Линдси посмотрела ему в глаза.

— Я не сделала этого.

Он вопросительно поднял бровь, и она указала в сторону коридора, где находился смотровой кабинет.

— Я не решилась на процедуру. Из-за тебя... из-за нас. Видишь ли, я не была готова отказаться от шанса, что, возможно, между нами могло бы быть нечто большее. Я не готова отказаться от мечты о свадьбе, или медовом месяце в Париже, и руке мужа на моём животе, пока во мне растёт наш ребёнок. Может быть, в один прекрасный день я снова буду готова пройти через эту дверь, если судьба откроет её для меня. Но не сегодня.

Глаза Коула стали влажными.

— Переезжай ко мне.

Она взяла его под руку и повела к двери. Прохладный воздух приятно охладил её лицо.

— Заманчивое предложение, — сказала Линдси. Выйдя на улицу, она на мгновение позволила себе насладиться звуками городской жизни Лос-Анджелеса, прежде чем обратилась к мужчине, в которого влюбилась. — Давай сначала какое-то время просто побудем вместе, прежде чем сделаем нечто безумное.

— Я уже без ума, — ответил он. — Без ума от тебя.

Она посмотрела ему в глаза, и в голове у Линдси заплясали картинки их общего будущего – ей улыбался маленький мальчик с вьющимися светлыми волосами и глазами необычного стального цвета.

***

Кари перевела взгляд с идиллического дома на Браер-Стрит с совершенно скошенным газоном и свежевысаженными цветочными корзинами на Бреанну. Это был дом, где последние пять лет жили Джои и Бреанна.

— Ты уверена, что не хочешь вернуться к Джои и дать ему ещё один шанс? — сказала она. — Я разговаривала с ним, и он действительно хочет иметь семью. Я думаю, он на самом деле хочет помочь.

Бреанна положила руку на живот.

— Он обвинил меня, будто я специально забеременела, чтобы заманить его в ловушку. Я не могу выйти замуж за мужчину, который будет возмущаться каждый раз, как только ребёнок заплачет. Что делать, если меня не окажется дома, а малыша нужно будет перепеленать? Я так сильно люблю его, но он явно ещё не готов к такому важному событию в жизни.

Кари отбросила несколько прядей волос со своего лица. Бреанна попросила её поехать вместе с ней домой, чтобы забрать некоторые вещи. Кари согласилась, в надежде на то, что сможет убедить девушку дать Джои ещё один шанс. Но Бреанна, казалось, уже приняла решение.

Кари было жалко Джои. Она несколько раз разговаривала с ним после того, как он позвонил ей впервые, несколько недель назад. Парень до сих пор ходил на встречи с терапевтом и нашёл в себе смелость признаться, что всё время вёл себя, как идиот. Он безумно испугался, когда Бреанна сообщила ему о беременности. Однако теперь, когда у него было время тщательно всё обдумать, Джои был готов измениться. Он любил Бреанну, и самое большое его желание заключалось в том, чтобы у их ребёнка было два любящих родителя.

— Готова войти?

Бреанна кивнула.

— Джои нет, я нигде не вижу его машину.

— Ты говорила ему, что собираешься прийти?

— Нет, — Бреанна вставила ключ в замок.

Войдя в дом, они почувствовали аромат жасмина и лилий.

— Ничего себе! — сказала она. — Он всегда такой аккуратный?

Бреанна покачала головой.

— Должно быть, он нанял уборщика. Пойдём, — сказала она, — моя комната находится там.

Ковролин был недавно почищен, и у Кари заиграла совесть из-за того, что её обувь оставляла следы.

— Если уж мы здесь, я хотела бы взять с собой несколько книг. Но кабинет набит всяким хламом, так что скорее всего я не найду то, что ищу.

Кари последовала за Бреанной в первую комнату справа от них. Помещение было оборудовано массивной детской кроваткой, подходящим к ней шкафом, креслом-качалкой, люлькой и пеленальным столиком. Мягкое постельное бельё и шторы, крошечные мягкие подушки и два пушистых зайчика придавали комнате уют. Кари никогда не видела настолько красивой комнаты.

— Это невероятно.

Не говоря ни слова, Бреанна взяла одного кролика из кроватки и крепко обняла. Она открыла шкаф, в котором на вешалках была аккуратно развешана детская одежда. Звук закрывающейся входной двери заставил её замереть на месте.

Послышался плач младенца.

Бреанна склонила голову в сторону.

— Ты слышишь, будто ребёнок плачет?

Кари последовала за Бреанной назад по коридору, пока они не увидели Джои, который ставил кастрюлю на плиту. Вокруг его груди была обёрнута носилка для ребёнка, и внутри находился... младенец. По крайней мере, звучал как младенец.

Бреанна вошла на кухню и упёрла руку в бедро.

— Что это ты делаешь?

Джои поднял палец.

— Дай мне минуту, и затем я тебе всё объясню.

Кари с любопытством наблюдала, как Джои нагревал на плите бутылочку. Он плеснул несколько капель смеси на внутреннюю сторону запястья, чтобы убедиться, что она не была слишком горячей. Отключив плиту, они пошли за Джои в гостиную и терпеливо ждали, пока он доставал ребёнка и успокаивал его с помощью бутылочки.

Бреанна сморщила нос.

— Это настоящий ребёнок?

— Нет, — сказал Джои и убедился, что ребёнок получил достаточно жидкости. — Больница позаимствовала мне его за небольшую плату.

Бреанна подвинулась ближе к Джои, чтобы лучше разглядеть.

— Эта штука выглядит ужасно.

— Ты привыкнешь спустя некоторое время. Я считаю её своего рода милой.

Бреанна посмотрела на Кари через плечо, прежде чем снова перевела взгляд на Джои.

— Как долго у тебя уже эта вещица?

— Её зовут Сиара Линн.

— Они дали тебе девочку по имени Сиара Линн?

— Я попросил девочку и сам дал ей имя.

Бреанна сложила руки на груди.

— Что оно делает – я имею в виду Сиару Линн — что она может делать?

— Всё то же самое, что делает настоящий ребёнок. Она ест, спит, пачкает подгузники.

— Это шутка, не так ли?

Глаза Джои опухли, и под глазами были тёмные круги.

— Я думаю, у меня переутомление. Она спит не особенно много.

Кари пыталась не рассмеяться.

Бреанна села рядом с Джои на диван.

— Ты не можешь её просто выключить?

— Я мог бы вытащить из неё батарейки. Но если так сделаю, автоматически отправится сигнал тревоги, и я не получу сертификат.

— Сертификат?

— Спустя семь дней я стану сертифицированным отцом.

Бреанна засмеялась.

— Что ты делал с ней на прошлой неделе, когда был на работе?

— Я брал её с собой. Завтра мой последний день с Сиарой Линн, поэтому мой шеф дал мне сегодня и завтра за свой счёт.

— Могу я её покормить?

— Конечно, но ты должна быть осторожна. Ей нравится, когда её держат крепко, — он передал Бреанне ребёнка и внимательно наблюдал за ней, чтобы та не совершила ошибок. — Если она начнёт извиваться, это означает, что ты должна ей помочь сделать отрыжку.

Он вытянул чистую салфетку из сумки, которая была перекинута у него через плечо, и положил её Бреанне на плечо.

— Ты точно не хочешь, чтобы слюна попала на твою футболку.

— Это так удивительно, — сказала Бреанна. — Ты хочешь попробовать, Кари?

— О, нет. Я уже проходила через всё. Кроме того, я предпочитаю реальную версию.

— Сиара Линн, — обратилась Бреанна к Джои. — Мне нравится имя. Звучит хорошо.

— Я заметил, что ты выделила имя Сиара в одной из твоих детских книг. А потом я вспомнил, как ты говорила, что второе имя твоей матери Линн.

Бреанна внимательно слушала замечания Джои о том, какую музыку стоит включать ребёнку для здорового роста и умственной стимуляции. После того, как он закончил свою лекцию на тему самодельного детского питания, Кари тихо вышла из комнаты. Когда она подошла к двери, он только что начал рассказывать о боли, испытываемой ребёнком, когда у него режутся зубы.

На улице на бриллиантовое кольцо Кари упал солнечный луч, что напомнило ей, что она была самой счастливой женщиной на свете. Несмотря на то, что они с Максом ещё не выбрали точную дату свадьбы, но уже начали планирование. За последние две недели многое изменилось. Макс в добром здравии вернулся на игровое поле. Его товарищи по команде – в том числе Дерек Хоффман, который временно заменил Макса – были рады его возвращению, хотя Максу и не особенно нравилось, когда ребята шутили, что он был сбит орехом.

Молли не только вновь стала собой, но и приобрела новую уверенность. Она рассталась с Грантом и настояла на том, чтобы они остались друзьями. Однако тот согласился на это не охотно, в конце концов, ему ещё никогда не отказывали девушки.

Линдси и Коул были неразлучны, и Кари, Молли и Макс делали ставки на то, когда они объявят о своей помолвке. Молли и Макс думали, что это произойдет раньше, чем позже, в то время как Кари ставила на шесть месяцев.

Вишенкой на торте стало то, что мама близнецов нашла себе нового мужчину и никого иного, а врача. И хотя её муж, который бросил женщину ради своей секретарши, приполз к ней спустя две недели, она осталась непреклонной.

Жизнь была хороша, и как любила говорить Линдси: «Лучше поздно, чем никогда».

Эпилог

Пять лет спустя

Макс осматривался вокруг, пока люди длиннымпотоком входили в ворота и пытались найти себе место на трибуне. Выглянуло солнце, и все, казалось, были в приподнятом настроении. Был идеальный день для окончания средней школы.

В то время как Кари с Бреанной, и Джилл с Фрэдом, разговаривали на глупом детском языке с их одномесячной дочерью Мэдисон, Дэн побежал за трёхлетней сестрой Молли Кайли, которая последовала под трибуны за сыном Бреанны Конрадом.

И в итоге, у Дэна просто не было выбора, кроме как ползти на четвереньках вслед за ними.

Салли засмеялась, когда увидела исчезающего под трибунами Дэна. Мама Максасидела на краю трибуны в обнимку с Хэнком, и что-то шептала ему на ухо.

— Мама выглядит счастливой, — сказал Макс Салли.

— Она, наконец, ответила Хэнку, что выйдет за него замуж.

— Наконец-то.

Кари сидела слева от него и держала на руках Мэдисон.

— Из них вышла красивая пара.

— С тех пор как доктор Стоун разыскал медицинские записи папы и дедушки и доказал, что они умерли от настоящей болезни, а не от какого-то глупого семейного проклятья, мама, видимо, решила всё отпустить и начать новую жизнь. По крайней мере, она всё ещё в шестидесятых. Некоторые люди не понимают этого до тех пор, пока оказываются на смертном одре и спрашивают себя, куда собственно, подевалось всё их время.