Кари засмеялась.

— Языкатики?

— Совершенно верно. Подумай сама: Бренда — мать близнецов, работает полный рабочий день, сама забирает детей, каждый день готовит ужин и ухаживает за собой. Она выглядит лучше, чем некоторые двадцатилетние. Я просто этого не понимаю.

— А также она ещё и умная, — сказала Кари, и сосредоточилась на своём занятии. — Она уже должна знать, что делать дальше.

— Я надеюсь, Бренда заберет всё, что принадлежит этому изменнику.

— У неё есть мальчики, — сказала Кари, прежде чем нажала кнопку смыва в унитазе и прошла к умывальнику, чтобы вымыть руки. — Они могут утомлять, но мы обе знаем, как быстро дети растут. Если ты спросишь меня, то она уже выиграла.

Линдси на мгновение задумалась.

— Ты права. Эти два парня её золото в конце радуги. По крайней мере, пока они не стали мужчинами. Без понятия, как это будет выглядеть потом.

Кари потрясло мнение Линдси, что мужчины, как это называла подруга, являлись вороватым, коварным, лживым и обманывающим народом. Но Кари знала лучше, чем кто-либо другой, что многое из этого не было просто голыми слухами. Хотя Линдси никогда бы в этом не призналась, она любила мужчин. Просто ей всегда попадались неправильные. Женщина нуждалась в мужчине, который предложил бы ей поддержку, и при этом, не тянул вниз. Мужчина, с которым она не сможет соперничать в интеллектуальном плане. Мужчина, который имел бы несколько тузов в рукаве.

— Теперь расскажи мне о Бешеном Максе, — сказала Линдси тихо, чтобы Молли не смогла их послушать. — Почему он тебе не нравится?

Кари застонала.

— Теперь ты. Я же уже сказала, что всё в порядке.

— Случайно не Макс был тем мальчишкой, в которого ты влюбилась, когда вы переехали в Розвиль? Ну, ты знаешь, когда тебе было десять, а он ещё разносил газеты.

— Я не могу вспомнить, — солгала Кари. — Думаю, нет. Единственный мальчик, в которого я была влюблена был, был... э-э... Фрэнк. Да точно, Фрэнк Хансэкер, который жил через несколько домов.

Линдси почесала голову.

— В самом деле? Фрэнк Хансэкер? Мальчик из класса химии? С толстыми очками и торчащими волосами?

— Точно, именно его я имела в виду. — Кари пожала плечами. — Я знаю, в это трудно поверить.

— Ты определённо можешь получить что-то получше, чем Фрэнк Хансэкер. Если у тебя есть удача, ты найдешь мужчину своей мечты, может быть даже сегодня вечером, во время девичника.

Кари нахмурилась.

— За сегодняшний день я уже второй раз забываю об этом.

— Давай, Золушка. Вечеринка будет проходить в «Рузвельт отель». Убирай свой вантуз и переодевайся. Мы опаздываем.

Глава 4

В тот же вечер Макс сидел в баре «Тропикана», во внутреннем дворике отеля «Рузвельт», расположенном на Голливудском бульваре, на одном из четырёх стульев, стоящих вокруг стола с каменной столешницей. На одном из них, рядом с Даттоном, сидела женщина со «свидания в слепую», которое организовал Коул Флетчер, хороший друг и начинающий квотербек команды «Кондорс».

Напротив Макса сидели Коул и грудастая блондинка, которая получила бы у Даттона твёрдую десятку, если бы не серебряные кольца в брови и правой ноздре.

Макс повернулся к своей спутнице — Брук Чаннинг, симпатичной брюнетке с милыми ямочками на щеках, маленьким вздёрнутым носиком и достаточно глубоким декольте, чтобы поддерживать его интерес. Жаль только, что гнусавый звук её голоса и тот факт, что она, не умолкая, болтала о своей работе ветеринара, позволяли ему думать о другом.

Пока Коул по второму кругу заказывал спиртные напитки, Макс поймал себя на том, что думает о Кари. В ней было больше, чем просто знания об углеводах и добавках кальция. Ему просто нужно было больше времени, чтобы понять, что именно. Она была сексуальная и таинственная — волнующая смесь, которая побуждала к тому, чтобы мужчина спрашивал себя, какой могла бы быть его жизнь, если бы не подстерегающая ранняя смерть. В последнее время Даттон много размышлял о браке и семье, что, собственно, не являлось большой неожиданностью, если задуматься о том, что он всегда хотел иметь то, что не мог получить.

Его спутница, должно быть, пододвинула свой стул, пока он не видел, потому что она вдруг оказалась настолько близко, что её нога практически прилипла к его. Женщина коснулась своими длинными розовыми ногтями руки футболиста.

— Расскажи всё-таки, Макс. Почему такой красавец как ты до сих пор один?

Мак поднял бровь.

— Могу предположить, что мне просто повезло. — Он сделал глоток пива — сто пятьдесят пять калорий, тринадцать целых четыре десятых углеводов — и почувствовал укол вины из-за того, что нарушил план питания, который разработала для него Кари. Даттон оглянулся на горящую вывеску над входом, бросил взгляд через двор с бассейном, а затем на бар, где танцевали гости.

Что он, собственно, здесь делал?

За прошедшие года футболист уже устал от свиданий в слепую, но Коул обещал ему, что на этот раз всё будет по-другому. «Совершенно обычная женщина», - говорил он ему.

Его спутница рассмеялась. Видимо, она подумала, что он пошутил, когда говорил о везении. Брук прижалась грудью к его руке и прошептала:

— Держу пари, ты оснащён как жеребец.

Макс чуть не выплюнул свое пиво.

Конечно, в течение года он был с несколькими женщинами групи, как их называли некоторые из его приятелей по команде. Женщины, которые любят веселиться, и для них это как вызов — потрахаться с профессиональными спортсменами. Тем не менее, Макс не воспринимал эту женщину как групи. Её одежда не была сильно обтягивающей, и она не нанесла слишком яркий макияж. Однако футболист был абсолютно уверен, что «совершенно обычная женщина» не стала бы спрашивать его на первом свидании о том, был ли он оснащен как жеребец. Прежде чем Даттон успел ответить, обе женщины встали.

Его охватило облегчение. Он взглянул на обеих.

— Вы уже уходите? — Макс встал, чтобы попрощаться с ними. — Было приятно с вами познако ...

— Макс, — прервал его Коул.

Он повернулся к нему.

— Они просто идут в туалет.

— Ох. — Его спутница не выглядела довольной. Её ямочки и милые искорки в глазах полностью исчезли. Он заставил себя улыбнуться и откинулся на спинку стула, надеясь, что его слова будут звучать искренне, когда сказал: — Не задерживайтесь там слишком долго.

Обе женщины жалостливо посмотрели на него, прежде чем ушли в противоположном направлении.

— Что с тобой происходит? — спросил Коул и перегнулся через стол, рассматривая его скорее растерянно, чем обеспокоено.

— Ничего, а что не так?

— Я обеспечил тебя красивой женщиной, а ты смотришь в пустоту, будто находишься в другом месте.

— Ну да, после того, как я выслушал все её разговоры о комках волос и органах размножения, женщина спрашивает меня о том, оснащён ли я как жеребец. И я не совсем уверен, хочет ли она меня кастрировать или поскакать сверху. Не ты ли мне говорил, что это будет «совершенно обычная женщина»?

— Она ветеринар. Что может быть ещё более нормальным. Если Брук начнет ржать, ты можешь молча встать, и уйти без каких либо объяснений. Просто попытайся всё не испортить. Хотя весь мир думает, что женщины постоянно падают к моим ногам, прошло достаточно долгое время, после того, как я был с одной из них.

Макс не знал, что должен был ответить. Он понимал это чувство, но между ним и ветеринаршей не возникло химии. Ему было тридцать три года, по рамкам НФЛ футболист был стар, что, вероятно, было правдой, так как раньше у него ни разу не возникало проблем с реакцией на женщин.

— Ты слышал новости об Уильямсоне? — спросил Коул.

Макс покачал головой. Ему нравился Уильямсон. Настоящий командный игрок, который был чертовски хорош в том, чтобы поддержать моральный дух команды, когда «Кондорс» больше всего в этом нуждалась.

— Его перевели в Сиэтл. Я предполагаю, что в предсезонный период это было неожиданностью для парня. Уильямсон сказал, что у него было предчувствие, но до прошлого вечера он ничего точно не знал.

— Кто его заменит?

— Хоффман.

Макс откинулся на спинку стула и усмехнулся. Очевидно, что его агент сказал ему не всё.

— Что в этом такого весёлого?

— Этот ублюдок хочет мою работу... Святое дерьмо! — он не мог поверить в то, что увидел. Это была Кари, которая только что зашла в клуб. Макс никогда бы не подумал, что диетолог — женщина, которая ходит по клубам. И никогда не смог бы вообразить, что она будет выглядеть так чертовски горячо в простом чёрном платье. Её волосы, мягко спадающие на плечи, подчёркивали маленькое, сердцевидное личико и большие, выразительные глаза.

Коул проследил за его взглядом.

— Святое дерьмо, — произнёс он одновременно с ним. — Кто эта рыжая?

— Не имею ни малейшего понятия, кто эта рыжеволосая, но милашка в чёрном платье — Кари Мерфи. Диетолог, о которой я тебе рассказывал.

— Она не выглядит посредственно.

— Я и не говорил, что она выглядит посредственно.

— Ты только что на это намекнул.

— Я сказал, что она милая.

— Точно, это я и имею в виду. Милая обозначает середнячок. За восемь лет, что я тебя знаю, ты никогда не спал с женщиной, которую я назвал бы милой.

Коул облокотился на спинку стула и смотрел ещё какое-то время в сторону женщин... достаточно долго, чтобы у Макса появилось неприятное чувство.

— Должен признать, что ты прав, — сказал Коул. — Она действительно милая. Однако, кто это рядом с ней, высокая и рыжеволосая?

Макс решился только на один короткий взгляд. Он не хотел, чтобы Кари увидела его.

— Я уже говорил тебе, что не знаю кто она. — Как только их спутницы вернутся, он воспользуется оправданием о боли в желудке и, извинившись, исчезнет отсюда как можно скорее.

Коул бросил в него арахис. Орех отскочил от карты меню.

— Что-то не так?

— Нет, — ответил Макс. — С чего ты взял?

— Ты прячешься за картой напитков.

Макс положил меню обратно на стол. Когда Кари и рыжая посмотрели на улицу, он наклонился, чтобы поправить отворот своей штанины.

— Да что с тобой происходит?

— Ничего, — ответил Макс, всё ещё сгибаясь над своим ботинком. — Пожалуйста, скажи мне, что они не направляются в нашу сторону.

— Они, безусловно, идут в нашу сторону.

— Макс, — сказала Кари, выходя из двери, ведущей во внутренний двор, — какой сюрприз.

Макс убрал пальцы от своих брюк и встал. Он попытался выглядеть удивлённым от их встречи.

— Ух, ты, действительно неожиданность. Вы не поверите. Я как раз собирался уходить. А вы что здесь делаете?

— Я тут со своей подругой, она завтра выходит замуж.

Коул откашлялся.

Макс указал на Коула.

— Позвольте представить моего хорошего друга и товарища по команде Коула Флетчера.

Коул тоже поднялся. Со своим двух метровым ростом он намного возвышался над Кари.

— Приятно с вами познакомиться. — Не теряя времени даром, парень обратился непосредственно к рыжей и протянул ей руку. — А вы?

— Линдси, — медленно произнесла рыжеволосая, как будто ей уже было скучно.

— Могу я угостить вас выпивкой? — спросил Коул.

— Нет, спасибо, — сказала Линдси. — Мы здесь на девичнике, и я думаю, что будущая невеста только что прибыла. Было приятно встретиться с вами обоими.

Рыжеволосая, не задерживаясь, вернулась обратно внутрь и оставила Кари стоять снаружи.

Коул выглядел озадаченным.

— Мне кажется, что я ей не понравился.

— Вы ей понравились, — заверила его Кари. — Просто она целыми днями присматривает за детьми и не часто выбирается развлекаться. Я уверена, Линдси немного разнервничалась.

Коул поморщился.

— Сколько же у нее детей?

— Пока ни одного, — сказала Кари с улыбкой, которая сразу же подняла Максу настроение. Он хотел, чтобы она сегодня сопровождала его, вместо той женщины, которая без умолку болтала о комках волос и профилактике сердечных червей (прим.ред. — диаметр один мм, длина двадцать, тридцать сантиметров, паразитируют у собак в сердце).

— Это не её дети, — объяснила Кари. — Она работает няней.

— Великолепно. Мне нравятся женщины, которые хорошо ладят с детьми. Может быть, вы могли бы дать мне её номер телефона?

— Вы должны сами получить его. Но её имя — Линдси Бейкер, и она живёт в Бербанке. Ей нравятся лилии и карамель, и у неё слабость к мужчинам, которые умеют танцевать.

Коул захохотал.

Макс услышал приближающееся хихиканье.

Мужчина бросил взгляд через плечо, надеясь, что это были не те женщины, с которыми они пришли.

К сожалению, ему не повезло.

— Макс, посмотри, что я нашла, — взволнованно сказала ветеринарша, схватила его за руку и прижалась к нему, пока показывала двадцати долларовую купюру, и подпрыгивала на месте. — Она лежала прямо на полу. Сегодня мой счастливый день!