Лаура Паркер - Игра

— Я еще раз предупреждаю вас, мисс Линдсей: не лезьте в чужие дела! А если вы станете мне мешать, то я буду безжалостен!

В полутьме кареты Сабрина не поняла, то ли Дарлингтон наклонился к ней, то ли она, теряя сознание, падала на него. Ибо ей вдруг показалось, что виконт начал расти на глазах и уже занимал собой добрую половину кареты.

Чувство страха вызывало в Сабрине раздражение и даже злость, заставляя идти напролом, лишь бы избавиться от него.

— Что ж, — холодно и надменно произнесла она, — я готова ответить вам, милорд. Но чуть позже.

— Должны ответить! — резким тоном возразил Джек, отпуская колено девушки и откидываясь на спинку сиденья.

Всю оставшуюся дорогу Сабрина смотрела в окно ничего не видящим взглядом. Существуют ли на свете другие мужчины, обладающие такой способностью внушить окружающим страх, ввести их в оцепенение и при этом не сказать ни слова? Сабрина таких не встречала. По сравнению с молчаливым бешенством виконта напыщенные угрозы кузена Роберта казались ей не более опасными, чем весенний дождь.

Сабрина невольно улыбнулась…

Она вдруг осознала, что больше не боится кузена Роберта. Но на свете существовал человек, который имел все основания его бояться.

— Кит! — чуть слышно прошептала Сабрина…

Виконт выпрыгнул из кареты, едва та остановилась, подал руку Сабрине и, обняв за талию, помог спуститься по ступенькам. Это было сделано со спокойным безразличием, будто он помогал ребенку.

Не дожидаясь указаний, что делать, Сабрина быстро поднялась по ступенькам к парадной двери и громко постучала. Ожидание показалось ей вечностью. Наконец по ту сторону двери послышались шаркающие шаги. Джек, державший на руках еще не совсем пришедшую в себя графиню, проклинал всех и вся.

Лакей, открывший после долгой проволочки дверь, был закутан в простыню, а голову его покрывал ночной колпак.

— Слушаю вас, — проговорил он заспанным голосом.

— Пропусти! — гаркнул на лакея виконт. — Разве не видишь, что я несу твою госпожу?

И ногой открыл дверь настежь.

Сабрина проскользнула за спиной Дарлингтона, рисуя в своем воображении все то, что непременно должно дальше произойти.

— Графиня плохо себя почувствовала, — сказала она лакею. — Разбудите, пожалуйста, горничную. Пусть принесет ей стакан молока, чуть разбавленного коньяком, и бутылку горячей воды.

Сабрина с тревогой посмотрела вслед Джеку, продолжавшему уверенно идти вперед.

— Что вы делаете?

Дарлингтон посмотрел на нее с лестницы, ведущей на второй этаж.

— Несу графиню в ее спальню.

— Вы не смеете!

— Не смею? Тогда кто смеет? Уж не вы ли? Или вон та старая развалина, которая зовется лакеем?

Джек снова повернулся и стал подниматься по лестнице, явно не желая слушать дальнейших протестов Сабрины, которые, несомненно, должны были последовать.

— Этот господин знает, где комната ее сиятельства? — с тревогой спросил старый лакей.

— Конечно, нет! — фыркнула Сабрина.

Она и сама была не прочь получить ответ на этот вопрос. А потому чуть ли не бегом бросилась вверх по лестнице за виконтом.

Лакей с удивлением смотрел вслед обоим. Но в этот момент в дверь снова постучали. Ворча что-то себе под нос, он открыл ее и увидел на пороге странного человека в тяжелом темном пальто, уже давно потерявшем форму, в вязаной шапке на голове.

— Добрый вечер! — приветствовал он лакея. — Я только что видел, как высокий господин пронес сюда женщину, очевидно, потерявшую сознание. Если нужен врач, я моментально сбегаю. Это будет стоить всего пять шиллингов.

— Этого не требуется.

— Вот как?! Значит, я ошибся. Но точно знаю, что тот джентльмен не его сиятельство! Мне раз или два доводилось выполнять кое-какую работу для лорда Лавлейса. Я его хорошо помню. Его сиятельство никогда не появляется на людях без парика. Как и приличествует настоящему лорду. Скажите, а тому джентльмену с золотистыми волосами не может понадобиться портшез? Тогда свистните мне! Я живу здесь, за углом. Пять шиллингов — и все будет сделано!

Лакей молча закрыл дверь перед носом незнакомца. Последний же, вместо того чтобы обидеться и начать возмущаться, весело закудахтал:

— Ну и ладно! Получил то, чего заслуживаю!

Арчибальд Фуабле — так звали странного незнакомца — удовлетворенно потер ладони. Его лондонские коллеги будут потрясены. Ведь столичные специалисты по распространению пикантных новостей презирают занимающихся тем же ремеслом провинциалов. Но практикуемые ими методы слежки только и годятся для таких городов, как Лондон. Тамошняя знать особенно падка на слухи и сплетни, а потому не обходит вниманием тех, кто ей таковые поставляет. Итак, столичный бомонд очень скоро услышит новый мотивчик. А также узнает имя его исполнителя — Арчибальда Фуабле, который заработает на нем неплохие деньги!

Итак, Фуабле, за работу! Ведь ты отлично знаешь, что, где, кому и как!..

Спустя примерно час после приезда Сабрина вышла в холл. Совершенно измученная происшедшими неприятными событиями, она двигалась как в полусне. И уж никак не думала, что внизу кто-то может поджидать ее. Но, всмотревшись в глубину холла, Сабрина неожиданно увидела высокую мужскую фигуру, вырисовывающуюся на фоне освещенного луной окна. Молнией сверкнула мысль: «Джек! Неужели?!» Мужчина отошел от окна и повернулся к Сабрине. Она услышала его голос:

— С ней все в порядке?

Холодный тон, которым был задан этот вопрос, рассеял все сомнения. Конечно, у окна стоял Джек! Но не Черный Джек Лоу, а столичный аристократ Джек Дарлингтон. — Да, она заснула, — невозмутимо ответила Сабрина. — Графиня сказала, что ее измотал этот длинный и скучный вечер.

— Хорошо. Тогда у нас есть время для откровенного разговора. Пойдемте в гостиную. Там нам никто не помешает.

Дарлингтон взял Сабрину за локоть и повел к лестнице. Спускаясь вместе с ним по лестнице, Сабрина не переставала удивляться: откуда виконту так хорошо известно, где расположена спальня графини?

А еще девушку начинало раздражать то, что Дарлингтон продолжал сжимать ее локоть. В его прикосновении ощущались властность и желание повелевать.

Тем временем кончики пальцев Дарлингтона начали осторожно барабанить по ее руке уже под локтем. Это окончательно взбесило Сабрину. Что ж, если виконт намерен играть с ней, то его ждет немало неприятных сюрпризов! Бедная Лотта! Подумать только, ее смог увлечь этот бессовестный проходимец!

Войдя в гостиную, Сабрина как-то сразу съежилась: казалось, будто холодные, мрачные стены гостиной отделяли ее не только от остального дома, но и от всего мира. К тому же здесь царила темнота, и единственная свечка, горевшая в руках Сабрины, была не в силах рассеять ее. Она хотела было зажечь один из канделябров, но тут же услышала над собой голос виконта:

— Не надо! Зачем попусту жечь дорогой воск? Сабрина, обернувшись к своему неприветливому спутнику, жестом предложила ему сесть.

— Какой срочный вопрос мы должны с вами обсудить, милорд? — с усмешкой спросила она.

Сабрина была почти уверена, что виконт не станет отвечать на вопрос, заданный столь дерзким тоном.

— У графини нет склонности к припадкам? — Он все же ответил, хотя и в форме вопроса.

— Как раз напротив, — чуть мягче сказала Сабрина. — Насколько я знаю, графиня всегда отличалась завидным здоровьем.

— Однако в последнее время ей стало хуже, не так ли? — с тревогой спросил Дарлингтон.

— До сегодняшнего вечера ничто не внушало опасений, — ответила Сабрина, чуть помедлив. — Хотя неделю назад Шарлотта жаловалась на боли в желудке.

— Вероятно, ее стал мучить гастрит, — сосредоточенно произнес виконт, казалось, обращаясь к самому себе. — Скажите, а на эти боли она жаловалась в любое время дня или чаще по утрам?

Сабрина с трудом сдержала улыбку, ибо в эту минуту Джек Дарлингтон говорил точно так же, как шарлатан, услугами которого пользовалась миссис Нойз. Правда, у нее мелькнуло подозрение, что виконт был куда более знающим человеком.

— Это случается главным образом после того, как она проснется и позавтракает. Вот, например, сегодня завтрак показался ей слишком тяжелым. Но скажите, мистер Дарлингтон, почему вы меня об этом спрашиваете?

— А часто она плачет? — вновь спросил Джек, как бы не слыша вопроса Сабрины. — Может быть, графиня слишком эмоциональна? Не бывает так, что в момент приступа она вдруг начинает говорить о каком-то человеке?

— Шарлотта никогда не была истеричкой, милорд, — горячо стала защищать подругу Сабрина.

Она никак не могла понять цели подобного допроса. Чего он добивается? Может быть, хочет выведать у нее, замечает ли Шарлотта его отсутствие?

Сабрина посмотрела в глаза виконту и снова спросила:

— Почему вас это интересует? Джек сделал шаг вперед.

— Возможно, это не потеря рассудка. Я бы назвал это психической неуравновешенностью. На это указывают, например, резкие перепады в настроении, болезненная чувствительность, ранимость.

Виконт говорил так, будто Сабрина не задала ему еще ни одного вопроса.

— Скажите, а здесь, в Бате, графиня просыпается и ложится спать раньше, чем в Лондоне? — возобновил свой допрос Дарлингтон.

— Согласитесь, милорд, что Бат не так официален, как столица.

— Но здесь в ее поведении появилось нечто новое, разве не так?

Откровенное нежелание виконта прислушиваться к ее вопросам вывело Сабрину из себя. Что ж, коли так, то и она больше не станет отвечать!

— Лучше завтра утром сами поговорите с графиней и выясните, что ее тревожит и чего бы она желала. — Джек круто повернулся и направился к двери, как человек, узнавший все, что хотел. Но оставалась одна проблема: в отличие от Дарлингтона она не узнала ничего!

— Откровенно говоря, милорд, — сказала Сабрина, — ваше поведение вызывает досаду, если не раздражение. Может быть, вы соизволите объясниться?

Джек остановился, не доходя до двери, и повернулся так, что свет от свечи упал на его лицо. В который раз Сабрина отметила про себя, как он красив. Она думала о широком шраме, пересекающем щеку виконта. Причем теперь он казался ей не уродливым, но даже добавлял привлекательности лицу Дарлингтона.

— Я никогда не объясняюсь, Сабрина, — ответил Джек, впервые назвав девушку только по имени.

Сабрину шокировала эта неожиданная фамильярность, которую она восприняла как намек на свое низкое происхождение.

— Желаю вам доброй ночи, — чуть улыбнулся Джек. — Я опаздываю на свидание и должен спешить, ибо еще не утратил желания ощутить вкус к жизни за карточным столом.

— Ой-ой! — воскликнула Сабрина.

Она похлопала ладонями по карманам и почувствовала, как сердце уходит в пятки.

— Я где-то оставила все деньги, которые выиграла!

— Надо же быть такой растяпой! — равнодушно ответил Дарлингтон.

Сабрина посмотрела на него с упреком:

— Вы правы, милорд! Но утром я пойду к хозяйке дома и спрошу у нее. Уверена, что кто-нибудь непременно нашел эти деньги и передал ей для меня.

— Боюсь, что ваши надежды тщетны, — все так же спокойно заметил Джек, не сделав при этом ни шага к двери. — Пока мы здесь с вами беседуем, кто-то наверняка благодарит судьбу и пересчитывает ваши деньги.

— Не верю! Никто не мог украсть мой выигрыш!

— Определенно мог! И даже наверняка украл. Хотите докажу?

Он подошел к Сабрине, опустил руку в карман камзола, вытащил пачку банкнот и монеты и положил на стол перед ошеломленной девушкой.

Сабрина оторопело посмотрела сначала на деньги, а затем на Дарлингтона:

— Вы? Вы взяли мои деньги?!

Появившаяся было на лице Дарлингтона улыбка мгновенно погасла.

— Я пожал плоды безалаберности картежника, которому в этот вечер повезло.

— Не верю! Да нет же! Бросьте меня разыгрывать! Что-то мелькнуло в глазах виконта.

— Разве я не ясно выразился?

Он сгреб деньги со стола и положил обратно в карман.

Сабрина густо покраснела, чувствуя себя в дурацком положении. Дарлингтону нельзя было отказать в здравомыслии и логике.

— Вы правы, милорд, — виновато сказала она. — Действительно, верх глупости так небрежно относиться к собственным деньгам. Обещаю, что в будущем такое никогда не повторится!

— Я тоже надеюсь на это, ведь вы получили хороший урок.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что не собираюсь возвращать вам эти деньги, мисс Линдсей. Потерявший плачет, а нашедший радуется.

Глаза Сабрины сделались круглыми от изумления.

— Извините, милорд, вы серьезно не намерены возвращать мне деньги? Деньги, которые, по вашему собственному признанию, у меня украли?

— Именно так.

— Но ведь это около сотни фунтов!

— Если быть совершенно точным, то две банкноты стоимостью в пятьдесят и десять фунтов, а также шесть гиней.

— Как вы смеете?!

— А почему бы и нет?