Тереза Ромейн - Играя в любовь

Джейн так хотела, чтобы и ей досталась частичка этого веселья. В ней вдруг поднялась волна отчаяния и желание крикнуть через весь стол: «Дорогой, не смею надеяться, но дай мне знать, если вдруг заскучаешь!»

Окинув взглядом присутствующих, всех этих беспечно беседующих гостей и хозяев, Джейн решила не выставлять себя на посмешище и подавила свой порыв.

– Полагаете, ваш муж… – начал было Беллами, но выдержал паузу, прежде чем продолжить: – Не уверен, что понимаю все нюансы великосветского брачного союза, но, полагаете, у мужа есть от вас секреты?

Стараясь справиться с волнением, Джейн спокойно взглянула собеседнику в глаза и с легкостью ответила:

– О, несомненно. Но какое это имеет значение?

– Вы поразительно стойкая женщина в таком случае.

– Вовсе нет, – отозвалась Джейн, осторожно взвешивая каждое слово. – У каждого есть право на личную жизнь.

Беллами бросил на нее скептический взгляд и на мгновение замешкался, выбирая нож для следующего блюда.

– Мне кажется, этот нож для фруктов, – прошептала Джейн.

– Вы уверены?

– Практически наверняка.

Голос леди Аллингем, звонкий и восторженный, как обычно, перекрывал тихую беседу за столом.

– Ах, до чего же хороши эти жемчуга! Как отрадно снова видеть вас в свете! Вы вполне поправились, леди Шерингбрук?

Услышав знакомое имя, Джейн от неожиданности уронила вилку.

– Да, все в порядке, благодарю вас.

Рассудок быстро возобладал над паникой: это не виконт и заклятый враг Джейн, а его мать. Вдовствующая виконтесса сидела от нее достаточно далеко, поэтому она и не обратила внимания на незнакомую даму среднего возраста, с рано поседевшими волосами и гордой прямой осанкой. Серый шелк платья и прекрасное ожерелье из крупного жемчуга придавали ей и шарм, и стать.

Однако, присмотревшись повнимательнее, Джейн заметила, как дрожат у нее руки: еда то и дело падала с вилки, – а еще она без конца произносила одну и ту же фразу: «Прошу прощения…» Слова звучали вымученно, будто дама сама от них устала.

Фредди Пеллингтон, молодой лондонский повеса, сидевший по левую руку от вдовствующей виконтессы, не выдержал:

– К черту все! Леди Шерингбрук, вы позволите мне…

– Все в порядке, мистер Пеллингтон! – вдруг голосом тверже стали, несмотря на бархатную мягкость интонации, оборвала невежду дама. – Если меня и перестали слушаться руки, это ничего не значит.

Отложив вилку, леди Шерингбрук сжала пальцы в кулаки, но дрожь унять не смогла. Виконтесса утратила контроль над своим телом так же, как и над сыном, но ей все же удавалось сохранять гордую осанку и невозмутимое выражение лица.

Джейн испытывала лишь почтение к пожилой даме – у нее и в мыслях не было унизить виконтессу жалостью.

Луиза наконец нарушила неловкое молчание:

– Не угодно ли попробовать бриошь, мадам? Кондитер потрудился на славу, и нам следует воздать должное его талантам. Кажется, он делает их с творожным кремом.

Луиза жестом подозвала лакея с подносом и первой взяла булочку.

С безмолвного согласия всех собравшихся бриоши стали главным блюдом вечера. Гости последовали примеру хозяйки, и это было как раз таким угощением, с каким могли справиться руки виконтессы.

Луиза была на высоте. Джейн одарила подругу улыбкой и тоже отправила кусочек сдобы в рот. Ах какая прелесть – прямо тает на языке!

Удовольствие от изысканной еды и наблюдение за безупречными манерами друзей помогли Джейн отвлечься, поэтому следующий вопрос Беллами застал ее врасплох.

– Вас словно молнией поразило при виде леди Шерингбрук. Вы знакомы?

Она обернулась, только чтобы увидеть его пристальный взгляд. Теперь, когда они сидели так близко, Джейн заметила, как много у него седых волос. Раньше ей казалось, что Беллами не больше сорока, но теперь она поняла, что ошибалась, и это сбило ее с толку.

– Нет. Я никогда прежде ее не встречала.

– Но имя вам знакомо?

Джейн лишь отмахнулась:

– Да, я как-то видела ее сына. Но, кажется, его знает весь Лондон.

Для убедительности она сопроводила сказанное усмешкой, однако Беллами тут же уцепился за ее слова:

– Ее сын, как я слышал, не самый достойный малый.

– Я бы не стала обсуждать джентльмена, мать которого сидит за одним с нами столом, – едва слышно заметила Джейн.

– Но если между нами…

Джейн не выдержала:

– Между нами, общество лорда Шерингбрука мало кому подойдет.

Беллами откинулся на спинку стула.

– Простите мне мое любопытство, леди Киркпатрик: просто опасаюсь связаться с дурными людьми. Деловому человеку вроде меня нелишне быть осторожным в подобных вопросах. Надеюсь, вы понимаете?

– Прекрасно понимаю! Женщине вроде меня, далекой от дел, также важно проявлять осторожность. И, к слову, вам лучше так меня и называть: леди Киркпатрик.

– Ваше желание для меня закон, – сверкнул он белоснежной улыбкой.

Каждый раз, когда Джейн слышала эти слова, они напоминали ей о муже, и всегда будут напоминать. От сознания, что кто-то другой может вот так запросто их произносить, ей сделалось грустно: будто и без того недостаточно напоминаний о ее неудавшемся браке.

Самым явным из них, разумеется, был сам Эдмунд. Джейн из-под опущенных ресниц наблюдала за мужем, но он так ни разу и не взглянул в ее сторону, продолжая беседовать с леди Ирвинг. Вернее, она увлеченно о чем-то болтала, а он всем видом старался показать свою заинтересованность.

Видит бог, в безупречности манер ему не откажешь.

Джейн повернулась к соседу по столу:

– Скажите, мистер Беллами, а как долго вы пробыли в Индии?

Его улыбка превратилась в усмешку.

– Не хотите сами отгадать?

– Не стоит: я рискую показаться несведущей или подозрительной, – ведь для адекватного ответа мне не хватает знаний.

– Да, вы правы: нет большего греха, чем рассуждать о том, чего не знаешь. Упаси нас Господь от дилетантов! Я отсутствовал двадцать лет.

– В таком случае вы покинули дом очень молодым.

Он пожал плечами.

– Многие сказали бы, что уже тогда мне следовало быть благоразумнее, в то время как другие добавили бы, что я так и не научился вести себя в соответствии с возрастом.

Джейн опять бросила взгляд в сторону Эдмунда: теперь графиня похлопывала его по плечу и смеялась.

– Возраст не имеет никакого значения, – произнесла она, подумав: «Да уж, энергии леди Ирвинг не занимать! Даже юные леди не могли бы с ней соперничать!»

– Ах, вы мне льстите!

Джейн удивленно посмотрела на Беллами:

– Но я говорила вовсе не о вас!

Только когда слова были произнесены, она заметила свою бестактность и поспешила поправиться:

– Я имею в виду, это относится ко всем.

Беллами снисходительно выслушал ее объяснение, не особенно вникая в его суть. По мере того как разговаривал с Джейн, расспрашивал о Лондоне, выуживал ее мнение по тому или иному вопросу, он все больше расслаблялся. Он провел так много лет в отъезде, что, должно быть, Англия теперь казалась ему чужой страной. И хотя в разговоре он ни разу не упоминал семью, Джейн подумалось, что в Индии у него наверняка остались родные и близкие.

– У вас есть семья? – все же не удержалась она, хотя вопрос не имел абсолютно никакого отношения к истории о слонах, обученных собирать персики и кормить бедных детей.

– О, вы первая, кто меня об этом спросил, миледи, – мягко уклонился он от прямого ответа. Потом скользнул взглядом вдоль стола, на мгновение задержавшись на Эдмунде – так, по крайней мере, Джейн почудилось, – и со вздохом продолжил: – Да, когда-то у меня была семья, давным-давно, до отъезда в Индию, но я ее потерял.

– Простите, не хотела вмешиваться в вашу личную жизнь… – Джейн помолчала секунду. – Но раз уже вмешалась… Должно быть, произошел какой-то несчастный случай? Я лишь хотела узнать, отчего вы выглядите таким одиноким.

– Да, они погибли в результате несчастного случая, и в один миг я потерял их всех, но это было очень давно. Не стоит позволять столь давним событиям портить нам настроение сегодня.

Он поднял очередной бокал вина и провозгласил:

– Если чего мне и не хватало во всех моих путешествиях, так это хорошей компании. И кто бы мог подумать, что я найду ее за обеденным столом!

Звучный голос Беллами привлек внимание других гостей, и Фредди Пеллингтон, чокнувшись с леди Шерингбрук, воскликнул:

– За вас, за вас!

Гости оживились, принялись поднимать бокалы и по кругу произносить пожелания и тосты. Лорд Везервакс, уже сильно нетрезвый, поднял бокал за само вино. Леди Ирвинг, назвав его невежей, предложила выпить за гостеприимство хозяев вечера, Луизы и Александра Хавьера.

Джейн так понравилась идея говорить по кругу, что, когда очередь дошла до нее, тоже подняла бокал и объявила:

– Мне нечего добавить: я никогда прежде не произносила тостов, но всегда очень хотела.

– Причина не хуже других. Выпьем же за это, господа! – расхохоталась леди Ирвинг.

– Джейн, маленький чертенок, ты просто неподражаема! – воскликнул Хавьер, тряхнув головой, поднял бокал и торжественно произнес: – За мою кузину-плутовку и моего старого друга Киркпатрика, самого надежного человека на всем белом свете. Если бы мне не удалось перепоручить ее тебе, то, пожалуй, нам всем пришлось бы отправиться в сумасшедший дом.

Джейн нахмурилась:

– Почему-то этот тост сильно смахивает на соболезнование Эдмунду.

– Моя дражайшая кузина, это всего лишь пламенная надежда на твое – и наше! – счастливое будущее.

– Так и следовало сказать.

– О, но это прозвучало бы не так оригинально! – Хавьер поднял свой бокал повыше. – Итак, есть веская причина выпить. Пожелаем счастья и нашим молодоженам, и всем присутствующим.

С другого конца стола раздался голос Луизы:

– Как дипломатично и как трогательно! Добрые пожелания ничего не стоят хозяину, но порой могут значить так много для его гостей.

– Леди Хавьер говорит мудрые вещи, впрочем, как всегда! – отсалютовал жене бокалом Хавьер.

На губах Луизы заиграла лукавая улыбка:

– Лорд Хавьер полагает, будто может своими остроумными замечаниями привести меня в замешательство, но если вспомнит, что я его жена, то сразу поймет, что это не так-то просто.

Джейн весело заметила:

– Хавьер, мне кажется, леди только что удалось совместить комплимент с соболезнованием, да еще так изощренно.

Гости за столом рассмеялись и весело вернулись к прерванной беседе.

– Счастье в браке, – прошептал Беллами, чуть склонившись к Джейн, – это красивая небылица сродни ушедшей под воду Атлантиде.

– Вовсе нет, только взгляните на них! – Она кивком указала на Луизу, посылающую своему мужу лучезарные улыбки, какими обыкновенно делятся влюбленные, такие искренние и ласковые.

– Согласен, чудеса случаются, – кивнул и Беллами. – Семьи раскалываются, затем воссоединяются. На свет появляются новые люди, способные изменить ход истории, и нам следует об этом помнить, особенно сегодня.

– Почему именно сегодня?

Он немного стушевался:

– Почему? Ну, просто по той причине, что близится Рождество.

– Да, но почему сегодня? Не завтра, не через месяц?

– Ах, леди Киркпатрик, когда вы достигнете моего возраста, то будете считать каждый день новой возможностью исправить зло, сделаться лучше.

– За это стоит выпить, – решила Джейн.

Ужин продолжался, были тосты, шутливые пикировки, кто-то что-то рассказывал – словом, все шло гладко. В конце концов Джейн успокоилась и обрела уверенность, что и она приноровится к жизни баронессы: не так уж много ей осталось узнать и выучить.

Снова взглянув на Эдмунда, она обратила внимание, что на губах его словно застыла вежливая улыбка, но глаза были пусты и безрадостны. Только теперь Джейн вдруг пришло в голову, что они всегда были такими, просто она не смотрела в них подолгу, поэтому и не замечала. Ей почему-то подумалось, что если счастье в браке и не сказка, то все же редчайшее из чудес.

Весь вечер Тернер развлекался непринужденной беседой с Джейн, играя роль делового человека и великого путешественника. Эдмунду тоже пришлось играть добродушно расположенного ко всем вокруг новобрачного, не ведающего никаких забот, наслаждающегося прекрасным ужином, он забавлял светскими разговорами тетушку хозяйки дома, леди Ирвинг, экзальтированную пожилую даму, которой не было никакого дела до условностей.

– Вам никогда не удержать жену, пребывая от нее на таком расстоянии, – заявила ему вдовствующая графиня, опустошив два бокала вина, хотя ей вовсе не требовалось прибегать к помощи алкоголя, чтобы свободно высказывать свои мысли. – Вы, сущий негодник, неужели не знаете, что за молодой женой нужен уход?