Кресли Коул - Игрок

Хотелось их встряхнуть. Глупые богатеи.

Неужели они не видят, что я — фальшивка?

Уставившись в потолок, мыслями я вернулась в своё раннее детство. Расстроенная и смущённая, я спрашивала маму: — Лохи любят повторять «если что-то выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, значит всё так и есть». Это должно было быть нашим секретом, но известно каждому и повторяется из уст в уста. Так почему они к этому не прислушиваются?

— Жадность в них заглушает голос разума, — отвечала моя прекрасная мама. — Вайс, всегда помни, что мы продаём сказки. А сказок не бывает.

Когда я выходила из гостевой ванной комнаты, Дмитрий шёл по коридору прямо на меня с решимостью на лице

Что он задумал?

Господи, а он и правда огромен. Инстинктивно я отступила назад, тем самым очутившись в замкнутом пространстве. Но когда он закрыл и запер за собой дверь, я не ощутила никакого беспокойства; я ощутила волнение… и предвкушение.

Что он намерен делать? Разумеется, мы не первые незнакомцы в Вегасе, которые заперлись вдвоём в туалете.

Стоит ли мне придерживаться сценария?

Может и так, но поломаться не помешает. — Дмитрий, я не из тех, кто может перепихнуться в туалете.

— Я знаю.

— Но всё равно хочешь этим заняться?

Он взял мою сумочку и отставил в сторону.

Видимо, да.

— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом.

— Я понял. Распусти свои прекрасные волосы.

Поколебавшись, я вытащила из причёски шпильку, и волосы каскадом осыпались на плечи. Они слегка вились и от каких-то норвежских предков унаследовали платиновый оттенок.

Дмитрий зачарованно пропускал их сквозь пальцы. — Словно шёлк, — рассеянно сказал он, будто не подозревая, что говорит вслух. — Хотел бы я видеть, как эти волосы раскинутся на моей кровати.

Всё может быть.

Кончики волос он обернул вокруг кулака, а затем нагнулся ко мне, чтобы провести губами вдоль шеи. Меня коснулся его язык, и удовольствие оказалось таким сильным, что я не сдержала тихий стон. Для равновесия пришлось вцепиться руками в его плечи.

— Хочу второй поцелуй. — Он прикоснулся губами к моему рту. Один раз, другой… Его язык проник внутрь.

Где встретился с моим, и всем телом я ощутила волну жара.

Он застонал, не отрываясь от моих губ, углубляя поцелуй. Наши языки переплелись, я почувствовала, как грудь заныла, а трусики — увлажнились. Когда он отстранился, я уже тяжело дышала.

Золото его глаз теперь казалось темнее от страсти, приобретя совершенно янтарный оттенок. — Как много всего я хочу с тобой сделать, — в голосе слышалась хрипотца. Он выпустил мои волосы. — Встань лицом к зеркалу.

— Извини? — он привёл мои мысли в замешательство.

— Я буду тебе приказывать. А ты, если подчинишься, будешь вознаграждена.

Он предупреждал, что будет играть в игры. — Не знаю, — пробормотала я, демонстрируя сомнение, прежде чем согласиться. В розыгрыше я должна была воплощать его мечты — до известного предела. Дразня и редко доводя до секса.

— Развернись. — Кипящее желание во взгляде заставило меня подчиниться.

Повернувшись и взглянув на своё отражение, я думала, что увижу замешательство на своём лице. Вместо этого я столкнулась с собственным возбуждением. Неужели мне нравилось, когда мной командовали?

— Подними для меня подол платья.

На мне были только кружевные стринги. Я закусила губу.

— Ты же хочешь продемонстрировать мне своё тело.

Я хотела. Вправду хотела.

Нет, это всё действие текилы! В голове была только одна мысль: дай ему всё, что он хочет.

— Давай. Сейчас. — Его властный голос лишал меня присутствия духа — и возбуждал.

С бьющимся сердцем я ухватила краешек платья и стала тянуть его вверх. Ожидание смущения — вместе с желанием прикрыться — померкли.

Почему-то мне очень хотелось, чтобы он увидел мою попку и промокшие трусики. Но подол платья к талии я поднимала не спеша.

Он со свистом втянул воздух, пожирая глазами мои округлости.

Моё лицо пылало. Мысли в голове запутались настолько, что даже моё смущение вызвало новый прилив влаги. И счастья. Даже эйфории. Мои губы изогнулись.

— Улыбка победительницы, да, Виктория? Так и должно быть. Я просто погибаю. Если когда-нибудь ты поймёшь, как сильно меня к тебе тянет — я обречён.

— Обречён на что? — Я смотрела на него в зеркале.

Член дёрнулся у него в штанах. — На всё, чего пожелает моя Виктория.

Это материальный мир, русский.

— Не опускай платье. — Положив ладони на мою попку, он принялся массировать ягодицы, разводя их в стороны. Это была не просто ласка. Он изучал меня, глаза светились любопытством. Мальчик с новой игрушкой.

Его руки стиснули мою талию, и, наклонив голову вниз, он наблюдал, как его бёдра толкаются в меня. Из его груди вырывались низкие протяжные звуки.

Я резко вздохнула. Его возбуждение и желание разжигали внутри меня пожар, но я всё равно уточнила: — Без секса, да? — Я не думала, что смогла бы физически принять в себя его член. По крайней мере без подготовки.

Наши взгляды встретились в зеркале. — Я не собираюсь пока тебя трахать. — Погоди-ка, «пока»? — Сними платье. Хочу увидеть всё твоё тело.

А он, значит, будет одет? — С чего бы?

Он наградил меня своим гипнотизирующим взглядом. — Потому что, красавица, ничего приятнее в этой жизни я ещё не делал, и ради того, чтобы это длилось дольше, я готов на всё.

Он не… он не лгал?

Я обнаружила, что уже расстёгиваю боковую молнию платья. Стянув его, я осталась лишь в лифчике, трусиках и на каблуках.

— Виктория, — пророкотал он. Его взгляд опустился вниз, а потом переместился на моё отражение в зеркале. — Женщина, что за сокровища ты скрывала. — Чувствовалось, что он начинает терять контроль.

Что будет, если он потеряет его окончательно?

Он провёл кончиками пальцев вдоль, вызвав во мне дрожь. — Твоя спина так чувствительна?

Я и не знала. Что этот мужчина со мной творит? Его рука продолжила движение вниз, пальцы скользнули по ягодицам. Которые я, не подумав, тут же приподняла, следуя за его прикосновением.

— Отзывчивая.

По его описанию я выходила какой-то развратной штучкой, а я такой вовсе не была. Обычно.

Вдруг этот мужчина действительно обладал ключом? Ключом ко мне?

Русский встал на одно колено и скользнул ладонями по моим ногам так, словно я была ценным трофеем, а он намеревался воздать должное каждому сантиметру моего тела. Он помассировал бёдра, целуя их с каждой стороны. Поднимаясь на ноги, прижался губами сначала к одной половинке попки, потом — к другой.

Отражение показывало, с каким трудом я пыталась удержать глаза открытыми…

Он меня укусил!

Я ойкнула, но мне, скорее, понравилось.

Он проложил дорожку из поцелуев вдоль моей спины. — Твоего тела мне всегда будет мало. Ткнувшись носом мне в ухо, Дмитрий расстегнул застёжку лифчика. Я поймала его, прижав к удивительно набухшей груди. — Не уверена, что мне стоит оставаться в одних лишь трусиках, пока ты полностью одет. — В медовых ловушках необходимо было подразнить, а не бросаться сразу выполнять любое желание клиента.

Он не стал приказывать опустить лифчик, вместо этого поднял мои волосы вверх и провёл губами вдоль шеи, заставив меня вздрогнуть. Его горячее дыхание и твёрдые губы перебороли моё сопротивление. Его реакция на моё тело просто завораживала. Каждое прикосновение побуждало ещё сильнее открыться перед этим странным мужчиной, выставить ноющую грудь напоказ и выпятить попку.

— Виктория, ты должна показать мне все свои сокровища, пока я достаточно себя контролирую, чтобы насладиться этим зрелищем. — Он развернул меня лицом к себе. Я позволила его чарам меня захватить и отпустила лифчик.

Вниз он не смотрел. Пока. Он подарил моим губам короткий поцелуй — одобрение? — и лишь потом опустил взгляд.

Его реакция стоила моего румянца. Он зажмурился, потом вновь открыл глаза, словно ждал, что я — или моя грудь — сейчас исчезнут. Хрипло произнёс:

— Никогда не видел такого совершенства, — в его взгляде сквозило вожделение и страстное любопытство, словно ему до боли хотелось узнать, какая же я под одеждой.

Внезапно русский приподнял меня и усадил на мраморный прилавок, а сам протиснулся между моих колен. Его кадык подпрыгнул, когда он двумя руками потянулся к груди.

Контакт.

Из его лёгких вырвался судорожный выдох, я застонала, выгибаясь к его ладоням.

— Готов кончить в штаны от одного только прикосновения. Его огромный член упирался в материю брюк, стремясь вырваться на свободу.

Я протянула к нему руку, желая приласкать, понять, как заставить его стонать…

— А-а. Не сейчас. Руки на прилавок.

Я нерешительно подчинилась, и его указательный палец обвёл один тугой сосок. Потом снова. И снова. С постоянной сводящей с ума скоростью.

Одновременно вместе с сосками начал пульсировать клитор. — О, Боже, — прошептала я. Голова запрокинулась назад, его ладонь обняла мою шею, удерживая меня на месте. — Дмитрий… — Это было похоже на… похоже на поклонение.

Надавив второй ладонью на спину, он заставил меня выгнуться ещё сильнее. Наклонившись, потёрся щекой о мою грудь.

Я чувствовала его низкий утробный рык. Задыхаясь, наблюдала, как он, словно забывшись, тыкался носом в мою грудь.

Соска коснулось горячее дыхание, а потом… язык.

— Да! — Я запустила пальцы в его густые чёрные волосы, стиснув голову, без конца повторяя его имя.

— Тебе нравится то, что я с тобой делаю. — Я могла поклясться, что, зарывшись в мою грудь, он улыбался.

Мне так хотелось увидеть его улыбку! Но эта мысль исчезла, как только он губами всосал кончик соска.

Я воспарила! Горячим ртом и сильным языком он дразнил мой сосок. Прикосновение зубов заставило меня всхлипнуть. Потом он точно так же позаботился и о втором соске. Смогу ли я от этого кончить?

Он сосал голодными рывками. Мои глаза сначала широко распахнулись, а затем захлопнулись. Пространство вокруг было заполнено звуками.

Музыка из пентхауса. Мои отчаянные и его блаженные стоны. Влажные чмокающие звуки, издаваемые его ртом.

Отстранился он слишком скоро.

— Оттяни трусики в сторону.

Задыхаясь, я спросила: — Почему раздеваюсь только я? — У меня была полубразильская эпиляция, которая оставляла тоненькую дорожку из волос на лобке. Интересно, ему понравится?

Он изогнул бровь. — Хочешь, чтобы я лишился всего до нитки?

Игра слов? Превосходно!

— А может, тебе понравится быть голой рядом с полностью одетым мужчиной.

Идея казалась извращённой, ведь я буду так уязвима. Можно ли решиться на подобное с незнакомцем?

— Покажи, как сильно ты промокла, Виктория.

Я нервно сглотнула, но всё-таки оттянула стринги в сторону. Нижних губок коснулся прохладный воздух.

Он что-то резко выкрикнул по-русски и уставился на мою киску так, словно ему явилось откровение, светоч всей его жизни. Этот взгляд заставил меня трепетать. Нахмурившись, он нежно провёл костяшками пальцев вдоль губ. — Такая прекрасная. Такая аппетитная.

Прекрасная. Аппетитная.

— Только посмотрите на эти светлые волоски. Я рад, что ты немного оставила. — Он раздвинул складки. — А! Ты просто сочишься.

Моё лицо пылало. Ещё никогда я не чувствовала себя такой беззащитной.

И от этого текла ещё сильнее.

Его руки дрожали, когда он, запинаясь, произнёс: — Не думал, что член может так сильно болеть.

И начал прокладывать по моему телу дорожку из поцелуев вниз.

Взмах языка в ложбинке между грудей. Ещё один — над пупком.

— Ух, ты. Что ты собираешься делать? — Свой голос я едва узнавала.

Промокшие трусики он стянул до колен. — Должен тебя попробовать.

Мои ладони упёрлись в его голову. — Стой, лучше не надо. Вообще-то я не любительница. — Таким способом я кончить не могла, а парни, похоже, думали, что опозорятся, если не доведут меня до оргазма. Их настойчивость всё только портила.

Но я не собиралась совсем отталкивать Дмитрия. — Я компенсирую тебе это ртом.

Он прищурился. — К этому мы вскоре вернёмся. — Он начал массировать мою киску, накрыв ладонью.

Что это значит? Я не могла думать, когда он меня так ласкал — будто свою собственность.

— Просто… я не очень это люблю.

— Полюбишь, когда это сделаю я. — Его уверенность меня почти убедила. Он поднял вверх покрытые блестящим соком пальцы. — Вкус будущего удовольствия. — Затем их облизал.