— Ты это знаешь. Я это знаю. Но не воображай, что все читатели так думают. Они просто в восторге. Публика любит всякую клубничку, сплетни. Что ты там ищешь?

— Ничего, — ответила Эдна, закрывая холодильник.

— И вообще, — продолжила Мелани, — как насчет Эвана? Вряд ли ему приятно читать все это про своего отца.

— Я прячу это от Эвана.

— Ему мальчишки в школе покажут.

— Ох, Мелани! — Глаза Эдны наполнились слезами отчаяния. — Ну что я могу сделать?

Мелани торжествующе улыбнулась.

— Ты знаешь, что ты можешь сделать. Я тебе не раз говорила. Если ты действительно хочешь положить конец всему этому вранью и сплетням, ты должна поехать в турне вместе с Элом.

— Может, ты и права…

— Разумеется, я права. И я тоже поеду, чтобы тебе не было одиноко. Скажешь Элу? Или мне сказать?

— Нет, — вздрогнула Эдна. — Я сама. Мелани встала.

— Мне пора, у меня назначено время у парикмахера. Так что не забудь. Когда он завтра приедет, скажи ему.

Эдна неуверенно кивнула.

Выйдя из дома, Мелани села в свою новую спортивную машину. Ничего Эдна ему не скажет. Эдна его до смерти боится. Вот если бы женой Эла была она, уж тогда все было бы по-другому. К сожалению, она выбрала не того братца. Пол просто греется в свете звезды, а ей нужно другое.

Элу она нравится, всегда нравилась. По правде говоря… Мелани улыбнулась. Если бы Эл был женат на ней, он бы ни за что не стал шляться по бабам. Эдна такая скучная. Что Эл в ней нашел?

Мелани так хотелось поехать в турне. Она все бы отдала, только бы это удалось. Но — и очень большое но, — если Эдна не поедет, не видать ей турне как своих ушей.

Единственная надежда — заставить Эдну действовать, что вовсе нелегко. Эдна считала, что само солнце сияет из задницы Эла, и, даже если бы она его застала за траханьем какой-нибудь шлюхи, она и тогда нашла бы для него какие-нибудь оправдания.

Мелани поставила машину у двойной желтой черты перед парикмахерской „У мистера Капоне" и выбралась из машины. Хорошенькая блондинка с чуть заостренным личиком, по-модному тоненькая там, где нужно, с вполне приличным бюстом и длинными ногами танцовщицы. Именно ее ноги в первую очередь и привлекли внимание Пола. Ее ноги в первую очередь привлекают внимание всех. Она с легкой улыбкой припомнила Мэнни Шорто, знаменитого, хотя и слегка престарелого американского комика. Он тоже начинал с ног и пробирался все выше, выше… Но потом этот поганец ее бросил… А она встретила Пола. Участвовала в одном из телевизионных шоу Эла Кинга. Пол назначил ей свидание, а через год они поженились. С материальной точки зрения у нее было все. Но этого недостаточно.

Она вплыла в парикмахерскую, бросив жакет гардеробщице. Мистер Капоне самолично вышел ее встретить.

— Привет всем, — лениво улыбнулась она, не сводя с него глаз.

Мистер Капоне также не отрывал от нее взгляда. Он был зубаст и носил обтягивающие штаны. Он потрогал ее волосы.

— Что сегодня будем делать?

Мелани улыбнулась.

— Пол завтра возвращается, так что придумайте что-нибудь такое, чтобы ему захотелось меня трахнуть.


Эдна взяла принесенную Мелани газету со злопыхательной статьей и вышла из кухни в сад. День был чудесный, солнечный и теплый.

Может, Мелани и права. Может, ей стоит поехать в турне. Ее оно не слишком прельщало, она всегда боялась появляться с Элом на публике. Но, может, это положит конец всем этим ужасным сплетням…

— Желаете поплавать, миссис Кинг?

Эдна вздрогнула. Нельсон, работник, который также присматривал за бассейном.

— Нет, благодарю вас, Нельсон.

— Уверены? Минута — и я вытащу все мое оборудование. — Он нагло состроил ей глазки.

— Нет. — Эдна покачала головой. Ей не нравился Нельсон, что-то в нем чувствовалось скверное. Он работал у них всего полтора месяца, так что, когда она пожаловалась Элу, тот ответил:

— Пусть попробует. Не так-то легко сегодня найти работника.

Нельсон следил за ней, она старалась спрятаться от его проницательного взгляда. Не тут-то было. Она не могла чувствовать себя легко в его присутствии. Резко повернувшись, она пошла в дом. Ей показалось, или действительно Нельсон рассмеялся? Придется опять поговорить о нем с Элом.

Эван Кинг сидел на заднем сиденье „роллс-ройса" и грыз ногти. Он забился поглубже, как всегда надеясь, что немногие его заметят. Он был очень худ, прыщав, с сальными волосами.

Ему не нравилось, что каждый день его возили в школу и обратно в „роллс-ройсе" „Почему я не могу ездить на велосипеде?" — постоянно спрашивал он у матери.

— Не я так решила, — отвечала она. — Ты же знаешь, твой отец беспокоится о твоей безопасности.

— Чушь! — бормотал Эван. Он ненавидел своего чертова отца. Уж этот Эл Кинг. С таким отцом, как Эл Кинг, в школе ему приходилось трудновато. Другие дети его донимали. Эван ждал окончания семестра с нескрываемой радостью. То был его последний семестр — и конец школе, навсегда. Скорее бы.

„Роллс" подвез его к подъезду дома. Эван зло пнул гравий на дорожке. Он предвидел, какие вопросы сейчас задаст ему мать. „Привет, дорогой. Как прошел день? Что ел на обед? С кем разговаривал? Кто-нибудь к нам придет?"

Она, чтоб ей пусто было, прекрасно знала, что никто не придет. Никто никогда не приходил. Может, только разочек. Посмотреть на дом Эла Кинга и потом насмехаться. Три цветных телевизора. Бильярдная. Бассейн.

— Эван! Эван! — звал его Нельсон из-за угла дома.

— Что?

— Пойди-ка сюда на минутку, я тебе чего покажу.

Эван проследовал за Нельсоном к навесу за бассейном, где стояли горшки для рассады.

— Видал? — Нельсон с гордостью показал ему кипу журналов.

Эван присел на корточки и полистал журналы. Там попадались такие названия, как „Дитя солнца", „Пташки природы" и так далее. Состояли они исключительно из фотографий женщин на разных стадиях раздевания.

— Где вы их взяли? — медленно спросил Эван.

— Нашел. Здорово, правда? Там есть прелестные маленькие пташки, аппетитные маленькие штучки. Прелестные, верно? Я за фунт тебе все продам.

— Хорошо, — согласился Эван. Он запихнул журналы в свой школьный портфель и порылся в кармане в поисках денег.

— А за десятку я тебе в натуральном виде все могу предоставить, — хитро предложил Нельсон. — Когда-нибудь пробовал по-настоящему?

— Конечно, — робко ответил Эван.

— Ну, разумеется, — согласился Нельсон. — Наверное, твой старик делится с тобой, у него вон сколько. — Он понимающе хохотнул. — Готов поспорить, у него прибор до колена.

— Пока, — сказал Эван и двинулся к дому. Теперь только надо проскользнуть мимо матери, добраться до своей комнаты и как следует рассмотреть журналы.

— Эван, дорогой, — выскочила прямо на него из кухни Эдна. — Как дела в школе?

— Нормально.

— Твой отец звонил из Нью-Йорка. Просил передать привет.

— Чего он хотел?

— Просто узнать, как мы тут.

— Он о турне упоминал? Я могу поехать, так?

— Я тут подумала, что неплохо было бы нам обоим поехать…

— Поганая идея. Я не поеду, если ты поедешь.

Эдна прикусила губу.

— Почему?

— Потому что ты за мной шпионишь. Пристаешь с вопросами. Я хочу побыть с папой вдвоем.

Эдна расстроенно кивнула. Где они ошиблись с Эваном? Они давали ему все, ни в чем не отказывали. А он все равно недоволен, настроен враждебно.

Эдна вздохнула. Хорошо, если бы Эл был дома. Она терпеть не могла, когда он уезжал.

Глава 5

Теперь все было как в тумане. Она победила. Стала звездой. И хотя для нее это не явилось неожиданностью, ее поражала суета вокруг нее. Фотографы. Телевизионные камеры. Люди. Мужчины. И главное — уважительное отношение, как к человеку, которому удалось чего-то добиться. Даллас все нравилось, да она была просто в восторге. Но ей до смерти хотелось избавиться от противной мантии и короны. А еще больше хотелось выпить.

Наконец фотографы закончили, и ее провели в раздевалку, чтобы она могла собрать свои вещи. Организаторы конкурса хотели скорее наложить на нее лапу. Она была их Мисс Побережье, и они рассчитывали хорошо на ней заработать в течение года, пока она будет носить почетный титул. Она получила приз в десять тысяч долларов, право на кинопробу и шанс подзаработать с помощью контрактов на рекламу различных товаров, которые ей могут предложить. А пока ей на неделю предоставили хороший номер в гостинице „Плаза", машину с шофером на тот же срок и список встреч, на которые она должна прибыть.

Ей также дали постоянную сопровождающую, миссис Филдс, женщину средних лет, в чьи обязанности входило строго присматривать за победительницей и ее репутацией. Предполагалось, что Мисс Побережье олицетворяет собой идеальную, молодую, непорочную американскую девушку.

Даллас не удержалась и хихикнула, когда эта мысль пришла ей в голову.


Даллас Ланде мыкалась в Майами почти без денег, постоянного жилья и работы около трех месяцев.

Она быстро освоилась с существующими порядками. Постоянных мужчин нет. Они приходили и уходили, и вся хитрость заключалась в том, чтобы найти такого, который бы не исчез после первой же ночи.

Легче всего отлавливать клиентов во время каких-либо съездов. Даллас иногда удавалось заполучить мужика, который оставался с ней шесть или семь дней.

Вскоре у нее уже выработался определенный режим. Вставала она поздно, обычно в гостинице, где провела ночь. Заказывала основательный завтрак, несколько часов подряд смотрела телевизор и, если мужчина, пригласивший ее, уже покинул гостиницу, спускалась на пляж или к бассейну, чтобы присмотреть ему замену. Недостатка в желающих не было. Она стала пользоваться косметикой, купила себе кое-что из одежды. В целом новая жизнь ей нравилась.

Она стала подражать в манере говорить тем, кого видела по телевизору. Обожала старые фильмы с Ланой Тернер и лепила себя по образу и подобию развеселой девушки с золотым сердцем.

Ей и в голову не приходило, что жизнь, которую она вела, порочна. Она не получала никакого сексуального удовольствия от своих встреч с довольно пожилыми, как правило, мужчинами. Они были от нее в восторге, и она старалась угодить. Они не беспокоили ее, не причиняли ей боли, и у нее оставалась масса времени, чтобы смотреть телевизор, учивший ее всему, что стоило знать.

Потом она встретила Бобби.

Неделя прошла как обычно. Женатый мужчина лет пятидесяти держал ее три дня в своем номере. Он приехал из Чикаго на конгресс по поводу туалетной бумаги. В последний вечер он не находил себе места.

— Ты еще девиц знаешь? — спросил он.

— Нет, — пожала плечами Даллас.

— Хочется устроить бутербродик, такой толстенький, сочный бутербродик. С одной стороны ржаной, с другой — белый. Можешь устроить?

Даллас неопределенно улыбнулась. Она понятия не имела, о чем это он.

Мужчина позвонил вниз дежурному и о чем-то невнятно попросил. Через полчаса появилась Бобби. Высокая чернокожая девушка, в эластичных брюках, сапогах, тонком свитере и кудлатом парике. У нее была необыкновенная, круглая, выступающая попка и ослепительная улыбка.

Она дружески поцеловала мужчину в знак приветствия и сказала:

— Миленький ты мой, щас мы тут устроим заварушку! — Потом потребовала сотню долларов, которые аккуратно спрятала за голенище сапога. — Это твоя жена? — спросила она, показывая пальцем на Даллас. У нее была привычна делать ударение на последнем слове в каждом предложении.

— Еще одна потаскушка, — объяснил мужчина. Голос его уже слегка подсел от возбуждения.

Даллас с интересом наблюдала.

— Ну, — воскликнула Бобби, раскинув руки, — чего желаешь, милок? От чего тащишься?

— Разденьте меня. Обе.

— Будет сделано, сладкий ты мой, Бобби так над тобой потрудится, что ты навек запомнишь. — Она повернулась к Даллас и улыбнулась ей. — Поможешь мне, сестренка?

Даллас встала. На ней не было ничего, кроме красного бикини.

Бобби подмигнула ей.

— Щас мы все тут повеселимся. Так чистенько-грязненько повеселимся!

Она освободилась от брюк, предъявив всем на обозрение густой куст вьющихся волос.