На концерт в Голливуде все билеты были давно распроданы.

— Каждая гребаная знаменитость норовит урвать себе билетик, — хвастался довольный Берни. — Понять не могу, как я их всех втисну. Вы ж не думаете, что я откажу Стрейзанд или Битти? Самый блестящий состав зрителей за последние много лет в этом городе. Эл в хорошей форме?

— Трезв, не требует баб, просто не знаю, что с ним такое, — ответил Пол. — Никогда не видел его в таком скверном настроении.

— Не суетись, — предупредил Берни. — Нам еще одного Тусона на хрен не надо. У меня тут на шее сидит куча фотографов, ожидающих, что он что-нибудь выкинет завтра. Как думаешь, Эл не станет возражать, если ребята из „Ньюсуик" прилетят на вертолете?

— Спроси его.

— Ладно, Пол, ты спроси. Я с ним не могу говорить, с ним никто теперь не может говорить, кроме тебя.

Хоть Пол еще и не осознавал этого, Берни сказал правду. Эл ни с кем не поддерживал отношений. Может, это и лучше, чем его беспробудное пьянство, а может, и нет, кто знает.

— Спрошу, — решил Пол. — Если есть место, я уверен, что он согласится.

— Да полно места, — прохрипел Берни. — Теперь насчет сегодняшнего вечера. Я договорился, что за нами заедут в шесть сорок пять. Думаю, в качестве почетного гостя Элу следует прибыть пораньше. Дорис Эндрюз фотографировать в доме никому не позволит, за исключением репортеров из журнала мод, но она все организует для прессы снаружи, так что, если гости не возражают, чтобы их фотографировали, она мешать не будет. Она неплохая бабенка, вот муж ее говнюк порядочный…

— Все знаю, — перебил его Пол. — Я с ним вчера встречался.

— Что-нибудь примечательное?

— У него есть предложение для Эла.

— Мне прессе об этом шепнуть?

— Пока попридержи, Берни. Я еще не знаю, Эл сейчас не в настроении принимать решения. Пусть сначала прочтет сценарий. Скажу тебе через пару дней.

— Договорились. Приятель Кармен Раш уже достал меня по поводу вечеринки в честь Эла у них. Похоже, там будет что-то несусветное.

Пол кивнул.

— Но, ради Бога, только после концерта.

— Конечно, они в курсе. Они сами на концерт собираются. — Берни сиял. Неплохо он поработал. В его городе, а это его, Берни, город, черт побери, Эл — настоящий герой. Сегодня на вечеринке у Дорис Эндрюз и Лу Марголиса соберутся все сливки голливудского общества. Его старшее поколение. Богатая талантливая элита Беверли-Хиллз. Уважаемые кинозвезды и партнеры им под стать. Киноворотилы и их жены, да еще пара-тройка красоток для антуража.

С другой стороны, на вечеринке у Кармен Раш будет и совсем другой Голливуд, молодой. Новый Голливуд. Рок-звезды — миллионеры и их жены. Фанатки. Наркоманы и наркоманки. Манекенщицы. Модельеры. Агенты. Издатели порножурналов. И девицы, девицы, девицы.

Берни с нетерпением ждал этой вечеринки. Кармен Раш жила в роскошном особняке у самого океана в Малибу. Она сначала купила небольшой дом, но в течение пяти лет большой славы приобрела постепенно еще шесть соседних домов и объединила их в один комплекс. Получилось длинное, совершенно невероятное строение, которое пользовалось почти такой же славой, как и сама Кармен.

Берни был там только однажды, но запомнил этот визит навсегда. Он накурился до умопомрачения, наркоты там было навалом, и очнулся в надувной лодке посреди океана вместе с обдолбанной старлеткой. К счастью, их отнесло не слишком далеко от берега, но он все равно до сих пор вздрагивал, вспоминая этот эпизод. В океане, это же надо! Хотя, какого черта, жить надо рискованно!


— Почему ты это надела? — спросила Линда.

Даллас повернулась к ней от зеркала.

— Тебе не нравится?

— Чтобы перекусить в забегаловке — идеально. Но для такой вечеринки?

Даллас нахмурилась.

— А с чего мне наряжаться? Там будет полно похотливых стариков. Фу, какая гадость! — На ней был бесформенный мохеровый свитер и брюки. Волосы она затянула сзади в пучок, на лице — никакого макияжа. — Ты считаешь, я выгляжу ужасно? — спросила она. — Так если я буду выглядеть ужасно, может, они все оставят меня в покое?

— Детка, ты никогда не сможешь выглядеть ужасно. Если тебе хочется сегодня вырядиться так, валяй. Мне все равно. Я только что хочу сказать? Ты ведь снимаешься в рекламе Мэка? Как насчет имиджа? Я хочу сказать, Арон Мэк посмотрит на тебя, хлопнет себя по лбу и скажет: „Мама родная! Надо же так ошибиться!" И прости-прощай миллионы долларов.

Даллас не удержалась и рассмеялась.

— Забавно. Ладно, подождешь, пока я переоденусь? Это значит, что мы опоздаем. Дражайшая Дорис придет в бешенство. Но ты, пожалуй, права.

Она перебрала свои туалеты. Если уж переодеваться, то надо что-то стильное. Она увидела маленькое белое платье-джерси от Хэлстона, весьма скромное. Натянула его — и оно перестало быть скромным.

Даллас развязала ленту, удерживающую волосы, и, наклонившись вперед, энергично их расчесала. Затем уселась за туалетный столик, наложила тени на веки, тон на щеки, накрасила губы блестящей помадой. Еще надела изумрудные серьги, единственный подарок Эда Карлника, который она сохранила.

— Зачем только я посоветовала тебе переодеться? — вздохнула Линда. — Я выглядела до этого вполне прилично. А сейчас я чувствую себя как кузина из провинции.

— Ерунда. Ты выглядишь прекрасно. Я бы сама не возражала так выглядеть.

Линда рассмеялась.

— Ты мне льстишь. — Хотя, честно говоря, ей самой нравилось, как она выглядит. Два дня на солнце — и нью-йоркской бледности как не бывало. Она прибавила несколько фунтов, и все в тех местах, где нужно. Большинству женщин приходится сидеть на диете, но Линда от рождения была тощей. Ее это не волновало, так как шмотки на тонких женщинах всегда сидят лучше, но иногда она мечтала о таких округлостях, которые нравятся большинству мужчин.

А, ерунда. Для нее мужчины никогда не были проблемой. Вот заставить их жениться — совсем другое дело. Она вспомнила Пола, постаралась выкинуть эти мысли из головы, не смогла и стала гадать, будет ли он на вечеринке.

— Мы готовы? — спросила Даллас.

— Мы готовы!

— Эл Кинг! — Дорис Эндрюз энергично схватила его за руку, и он сразу вспомнил десятки фильмов с ее участием. Он рос вместе с Дорис Эндрюз, так же как и с Тони Кёртисом, Рокком Хадсоном и Джанет Ли… У него было такое ощущение, что он всех их давно знает. Все равно как встретить старого друга.

— Привет, Дорис. — Он нежно поцеловал ее в обе щеки. Ему никогда не хотелось переспать с Дорис Эндрюз. С Джанет Ли — да, но Дорис всегда была для него скорее старшей сестрой. — Я много лет мечтал с вами познакомиться, — продолжал он, соблюдая, однако, осторожность в выражениях, потому что отлично помнил, как сам разозлился, когда одна фанатка, не имея в виду ничего плохого, сказала ему: „Я вас всегда обожала, с самого раннего детства". И, как правило, такой фанаткой оказывалась какая-нибудь кошелка среднего возраста, выглядящая лет на десять старше него. Разумеется, Дорис не могла быть настолько старше него, самое большее лет на семь, ну на восемь, значит, сейчас ей сорок пять или сорок шесть. Выглядела она значительно моложе.

— Я очень рада, мистер Кинг. Спасибо, что согласились на эту вечеринку в вашу честь. Надеюсь, я пригласила всех, кого вам хотелось бы видеть.

Джанет Ли? Здорово бы было с ней познакомиться. Он огляделся, заметив еще несколько знаменитых лиц. Они пришли, чтобы оказать честь ему. Натянули лучшие тряпки, чтобы увидеться с ним.

Он подтолкнул Пола.

— Неплохо, что скажешь?

— Где? — спросил Пол, сразу же решив, что Эл заметил какую-то девицу. Воздержание Эла начинало его беспокоить.

— Сборище, идиот. Только оглядись!

Дорис подозвала официанта.

— Что желаете выпить, мистер Кинг?

— Пожалуйста, называйте меня Эл. А я стану звать вас Дорис.

Она одарила его своей знаменитой улыбкой вечной девственницы.

— Чудесно! Теперь… с кем бы вы хотели познакомиться?

Парнишка, который принял у них машину, заметил:

— Вы здорово припозднились, дамы. — На вид лет девятнадцать, лицо Райана О'Нила и фигура Берта Рейнольдса.

Даллас не обратила на него внимания. Линда улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

— Эй… а что если…

Даллас втащила Линду в дом, прежде чем он успел договорить.

— Недурно! — воскликнула Линда.

— В этом городе они гроздьями свисают с деревьев, — протянула Даллас. — Каждого смазливого жеребца в Америке тянет в Лос-Анджелес, потому что он мечтает стать актером. Ты когда-нибудь вслушивалась в слова „Сен-Джоуз"?

— Знаю, почему я сюда приехала! — воскликнула Линда. — Из-за дивных калифорнийских членов!

— Линда! Ты просто ужасна!

— Что тут ужасного? Почему бы мне не быть честной? Убивать я никого не собираюсь, только хочу с кем-нибудь переспать. По-королевски, с молодым и мощным мужиком. Что в этом плохого?

Даллас рассмеялась.

— Ты неисправима! Еще хорошо, что ты никогда не видела Джулио.

— Кто такой Джулио?

— Приятель Дайамонд. Помнишь? Мужчина-проститутка.

— Ты его видела?

— Да, но ничего не случилось. Я назначила встречу, а потом сдрейфила.

— Похоже на тебя. Ну и как он?

— Полагаю, мне не надо тебе рассказывать.

Линда облизала губы.

— Настолько хорош?

— Настолько хорош. Слушай, нам лучше войти. Нельзя же стоять здесь весь вечер. Дорис и так жутко обозлится.


Над всей площадкой вокруг бассейна был натянут тент в белую и розовую полоску, под ним гроздьями висели разноцветные лампочки.

Столы, накрытые скатертями из розового дамаста, окружали бассейн. На столах — только серебро и хрусталь. Десять столов, по двенадцать человек за каждым.

Эл оказался за столом с Дорис Эндрюз по одну руку и миссис Хармон Льюис по другую. Эта миссис была невероятно богата, невероятно уродлива и невероятно могущественна. Она возглавляла одно из самых крупных агентств по найму артистов на побережье. Муж ее — Хармон Льюис, росточком в четыре фута десять дюймов, был знаменитым ковбоем в фильмах сороковых годов. После его преждевременной кончины в тридцать лет (он свалился с ящика во время съемок, занимаясь любовью со шведской звездой, имевшей рост пять футов и одиннадцать дюймов) миссис Льюис продолжала испытывать явную слабость к мужчинам-коротышкам. Будучи вполне приличного роста, она почему-то предпочитала носить самые высокие каблуки и иметь дело с самыми низкорослыми мужчинами. Ей удалось сделать карьеру дамскому угоднику пяти футов одного дюйма ростом и пятифутовому комику. „Никто не может сравниться с Хармоном!" — постоянно жаловалась она. И тем не менее продолжала поиски. Разумеется, Эл был слишком велик ростом, чтобы вызвать в ней хотя бы проблеск интереса. Но он был почетным гостем, а все знали, что миссис Хармон Льюис любила, чтобы ее сажали рядом с почетным гостем.

Зажатый между двумя женщинами Эл решил, что пора отменить свое собственное вето на спиртные напитки. Пропади все пропадом. Он чувствует себя прекрасно, так почему бы не выпить? Смерть Нелли подействовала на него значительно сильнее, чем думали окружающие. Все происшедшее в Тусоне испугало его до полусмерти. Он не хотел терять контроль над собой. Поэтому, чтобы доказать, что он на это способен, перестал пить. Эл может бросить пить в любой момент.

Он потянулся к бутылке с вином.


Даллас стояла на верхней ступеньке лестницы, ведущей на открытую террасу, и смотрела вниз на прекрасно сервированные столы и сидящих за ними беззаботно болтающих людей.

Линда за ее спиной пробормотала:

— Пусть теперь мне кто-нибудь скажет, что не стоит опаздывать.

— Только так и нужно, — шепотом ответила ей Даллас.

И она была права, потому что сейчас каждая пара глаз была направлена на них, все разговоры на мгновение смолкли, только на мгновение, но и этого было достаточно для нужного впечатления.

Дорис поспешно вышла им навстречу.

— Ах ты, скверная девочка! — заворковала она. — Так опоздать! Я уже решила, что ты не придешь!

— Извините. Машина сломалась. Дорис, я хочу вас познакомить со своей подругой Линдой.

— Гм… — Дорис с отсутствующим видом пожала ей руку. Она больше беспокоилась, куда она ее посадит. — Придется кое-кого передвинуть. Нельзя, чтобы рядом с Ароном было два пустых места. Я посажу твою подругу за стол Лу.

— Вполне годится, — одобрила Даллас.

— Надеюсь, — несколько обиженно заметила Дорис. — Пойдем и мы за стол.