Пол взглянул на Эла.

— Я не нес его, — возразил смущенный Эл, — я просто ему немного помогал.

— Мой брат — герой, — насмешливо произнес Пол еле слышно. Но он говорил с улыбкой, затем сжал руку Эла. — Спасибо, брат.

Эл отвернулся.

— Я у тебя в долгу.

Даллас суетилась, собирая всех в путь. Запасы медикаментов подходили к концу. Остатками антисептической мази она смазала руки Кристины и сильно обожженное лицо Эвана.

Волдыри и раны на ногах забинтовали обрывками простыней.

Берни проснулся последним. Он оттолкнул Даллас, попытавшуюся посмотреть его рану.

— Я в порядке, — буркнул он. Но выглядел он плохо. Лицо воспаленное, глаза красные и слезящиеся. Даллас надеялась, что он не свалится с лихорадкой, как Пол, потому что Берни нести никто бы не смог.

Они отправились в путь, мучительно, с трудом продираясь сквозь заросли, пока те не стали совсем непроходимыми. Тогда Эл предложил продолжать путь по мелководью. Там было прохладнее, а слабое течение помогало двигаться.

Они шли уже почти час, когда Эл заметил на противоположном берегу крокодилов — огромных, облепленных грязью чудовищ, соскальзывающих в воду и лениво приближающихся к ним.

— Из воды! — закричал Эл. — Крокодилы! Уходите из воды! Ради всего святого, ШЕВЕЛИТЕСЬ!

Берег был покрыт скользкой глиной. К тому же он стал намного круче, чем в том месте, где они вошли в воду. Эл выбрался сам и вытащил за собой Пола. Одновременно Пол помог Кристине, и они были в безопасности. Даллас тоже сумела быстро сориентироваться. Но толстого Берни, стоящего по пояс в воде, парализовал страх.

— Давай, шевелись, парень! — кричал Эл, возвращаясь, чтобы помочь.

Даллас наклонилась с берега и схватила Берни за руку, пытаясь вытащить его.

— Двигайся, Берни, ДВИГАЙСЯ! — кричала она, с ужасом наблюдая, как крокодилы подплывают все ближе.

Неожиданно Берни заторопился, пытаясь выбраться на крутой берег. Но глина была слишком скользкой, и он скатился назад, чуть не прихватив с собой Даллас. От усилий рана на его груди открылась, и внезапно вся рубашка оказалась пропитанной кровью. Он снова и снова пытался встать на ноги и выкарабкаться на берег.

Тут подоспел Эл. Он схватил Берни за руку и тянул изо всех сил, но, учуяв запах крови, крокодилы задвигались быстрее, и, в то время как Эл тянул за руку, отвратительные твари набросились на ноги Берни, схватив их своими гигантскими челюстями.

Он дико закричал, а крокодилы упорно тащили его под воду. У Эла не хватило сил держать его, и он выпустил руку Берни.

Они в немом ужасе наблюдали, как вопящего и барахтающегося Берни крокодилы тащили на середину реки.

— Может быть, мы что-то можем сделать? — взмолилась Даллас. — Господи! Мы должны что-то сделать!

Но Берни уже скрылся под водой и больше на поверхности не появился.

Они просидели на этом месте несколько часов, сбившись в кучку. Крокодилы, один за другим, лениво уплыли, выбрались на противоположный берег и улеглись греться на солнце.

— Нет смысла здесь торчать, — наконец сказал Эл.

Кристина плакала. Эван обнял ее, и она взглянула на него измученными глазами.

— Я хочу домой, — протянула она жалобно.

— Мы все скоро будем дома, — заверил ее Эван, — не волнуйся.


Остаток дня прошел, как в тумане. Они бездумно шли за Элом, пробираясь сквозь заросли, боясь зайти в воду. Жара и москиты донимали их. Их царапали и ранили низкие ветви, заставляя иногда заходить на несколько ярдов в воду, чтобы обойти сгнившие стволы, попадавшиеся им на пути.

Шедший впереди Эл удвоил бдительность. Каждая мышца его тела ныла, и он понимал, что должен поскорее присмотреть место для ночевки. Болела голова, в глазах рябило. Он все время оглядывался назад. Пол справлялся неплохо, делал упорно шаг за шагом, не глядя по сторонам. За ним двигался Эван, поддерживая Кристину, шепча ей на ухо подбадривающие слова. Замыкала строй Даллас.

Ужасно, что он так думал, но без Берни они двигались быстрее. Он что, замедлял их продвижение? Или они просто торопились уйти от воспоминаний о его ужасной смерти?

Наконец они остановились. Эл слишком устал, чтобы искать еду, так что они разделили на всех банку икры и улеглись спать.

Среди ночи их разбудили обрушившиеся с неба потоки воды. Они не могли идти, но и спать не могли тоже. Уже рассветало, а дождь все лил и лил. Они пустились в путь под ливнем, как только рассвело. Идти стало еще труднее из-за грязи под ногами.

К полудню дождь перешел в грозу. Небо затянуло зловещими черными облаками, их разрывали то и дело сверкающие молнии. Гремел гром. Впервые Даллас подумала о смерти. Куда они идут? За что борются? Может, Берни повезло больше всех… Просто лечь и уснуть. Закрыть глаза и никогда больше не просыпаться.

Она потеряла всякое представление о времени. Ее рваная и грязная одежда промокла насквозь. Туфель ее тоже надолго не хватит, придется идти босиком. Голова кружилась, ее подташнивало.

У Пола начался очередной приступ. Кристина кричала от боли в руках. Эван выковыривал омерзительных тварей и пытался успокоить ее. Даллас поднялась, подошла к Элу и легла рядом. Он смотрел в небо, читая какую-то одному ему известную молитву.

Она придвинулась поближе.

— Мы ведь умрем, правда? — В голосе зазвучали истерические нотки. — Ты можешь мне сказать, Эл. Мне все равно, честно. Мы все умрем…

Он закатил ей пощечину с такой силой, на какую, казалось, уже не был способен.

— Как бы не так! Мы выберемся. Поняла? Мы выберемся!

Она поняла, почему он ее ударил. И обрадовалась. Потерять контроль над собой после всего пережитого! Она заплакала, и он прижал ее к себе.

— Я люблю тебя, детка, — повторял он снова и снова, — и мы выберемся, слышишь? Мы обязательно выберемся.

Она поверила ему, снова успокоилась и заснула в его объятиях.


Вторник. Одиннадцать дней в джунглях. Кристина тихонько хныкала. Животы у всех сводило от голода. Скоро они вообще потеряют счет времени, один день будет переходить в другой, слитые воедино дождем и грязью, насекомыми и безумной жарой.

Даллас села и даже не потрудилась смахнуть облепивших ее насекомых.

— Где Эл? — спросила она Эвана.

— Он ушел рано, сказал, что поищет что-нибудь поесть. Я хотел пойти с ним, но он велел мне остаться.

Эван держался молодцом.

Пола трясла лихорадка, он бормотал что-то, черты его лица изменились до неузнаваемости. Он чрезвычайно похудел. Под ввалившимися глазами — огромные круги. Руки непроизвольно подергивались.

Даллас не хватало Берни. Он много скулил, но он же умудрялся встречать каждый новый день шуткой. Она старалась не думать о нем, слишком мучительно было вспоминать его смерть.

Одежда задубела от грязи и противно царапалась. Она сняла туфли и носки и посмотрела на свои распухшие ноги в волдырях. Вряд ли они смогут нести ее дальше. Она постаралась перебинтовать их полосками ткани, оторванными от рукава рубашки. В результате этих попыток она окончательно обессилела. Даллас легла, даже не осмотрев руки Кристины. Да и что она могла поделать? Причинить девушке дополнительную боль, выковыривая эти проклятые личинки из рук, которые и так уже — сплошная гниющая рана?

Она закрыла глаза и провалилась в какое-то подобие сна. Сама мысль о том, чтобы сегодня продолжать путешествие, была дикой. Да и Пол с Кристиной уже не могут передвигаться.

Несправедливо. Просто несправедливо. Что бы там Эл ни говорил, они все здесь умрут. Умрут… смерть…

По правде говоря, ей все уже безразлично. Умереть — было бы таким облегчением… Благословлением…


Эл больше часа крался по джунглям. Он начал было выслеживать птиц, но потом заметил стадо диких кабанов, штук шесть. И подумал: „Боже! Да если я подстрелю одного, нам хватит на неделю!" И он крался за сопящими, хрюкающими и вонючими зверями, выжидая удобный момент.

Каким-то образом охота подняла ему настроение. Впервые за несколько дней он почувствовал себя лучше. Он теперь знал, что это значит — выживание. Он почувствовал резкий скачок адреналина в крови. Теперь Эл понимал, зачем мужчины карабкаются на горы и плывут через океан в утлых лодчонках. Ради ощущения победы. В тридцать восемь лет он обнаружил, что в жизни есть нечто более значительное, чем выйти на сцену и выворачиваться наизнанку перед публикой.

Он медленно поднял пистолет и прицелился в ближайшего и самого маленького кабана, приостановившегося что-то обнюхать. Пуля попала ему точно между глаз. Чистое попадание, отбросившее животное на несколько метров и заставившее взвыть от ярости. Несколько минут кабан бился на земле, потом перевернулся на спину и затих.

Эл прыгнул вперед. Ему одному это вонючее животное не унести. Но он был полон решимости. От него зависела жизнь людей.

Он снял ремень, прочно закрепил его на шее кабана и медленно потащил его за собой, пока не дошел до места привала. Эван тут же принялся освежевывать зверя, а Даллас развела костер.

Они пожарили несколько кусков и с жадностью съели горячее, сочное мясо. Не самая приятная трапеза — тут тебе и запах, и жара, и мухи. Но это была пища. Они приготовили больше, чем смогли съесть, и завернули остатки в одеяло, чтобы унести с собой.

Подкрепившись, снова двинулись в путь. Впереди, поддерживая Пола, шли Даллас и Эл.

Река становилась все шире и шире. Они уже привыкли к крокодилам, греющимся на небольших островках в середине реки. Никто не забыл, что случилось с Берни, поэтому они были крайне осторожны.

Тащить за собой Пола было нелегко, но Эл все время подбадривал Даллас, заставляя ее двигаться. Она так и делала, механически передвигая ноги. Спотыкаясь, царапаясь о свисающие ветви, не обращая внимания на мерзких мух и комаров. Она шла только ради Эла.

— Мать твою! — резко воскликнул Эл. — Это еще что такое, черт побери?

Даллас посмотрела вперед. Ничего, кроме реки и джунглей.

Эл отпустил Пола, тот всем своим весом навалился на Даллас, и оба они упали на землю.

— Стойте здесь! — возбужденно скомандовал Эл.

Даллас закрыла глаза. Она больше не сможет встать. Эван и Кристина тоже опустились на землю, радуясь передышке.

Эл ринулся вперед, подгоняемый тем, что он, как ему показалось, увидел за изгибом реки. Он не ошибся. Примерно в пятнадцати ярдах от берега стояла хижина. На первый взгляд примитивное сооружение, но явно построенное человеком.

Ему хотелось вопить и скакать от радости. Они смогли дойти! Смогли!

Он поспешил к хижине. Но она была пуста. Вообще она вблизи мало напоминала хижину, скорее соломенный навес на четырех столбах с земляным полом. Стен не было, как и следов недавнего обитания.

Эл присел на корточки, чувство разочарования переполняло его. Он ведь думал… А, пошло оно все, мало ли что он думал… По крайней мере, у них будет крыша над головой на ночь, да и хижина доказывает, что они недалеко от поселения людей.

Он вернулся к остальным, и все они медленно, спотыкаясь, побрели к хижине.

— Верно, не гостиница „Беверли-Хиллз", — пошутил он, — но это намного лучше, чем спать просто на земле.

Настоящая роскошь. Они жадно прикончили остатки кабана, и даже Пол смог съесть кусок. Лихорадка опять отпустила его. Он был слаб, но все понимал.

Они улеглись в относительном комфорте.

Но Эл не мог спать. Он думал, как быть. Если он оставит их в хижине и пойдет один, сможет передвигаться быстрее. Вода у них есть. Утром он добудет еды про запас. И оставит пистолет, чтобы они могли защищаться. Да, это единственный выход. Он пока самый сильный… Может двигаться быстрее… а время решало все. Если Пол вскоре не получит лекарства… и Кристина совсем плоха… даже Даллас ослабела. Один Эван казался достаточно сильным, чтобы продолжать путь.

Эла охватила гордость за сына. Из него получится мужчина!

Утром Эл собрался на охоту. Он потихоньку разбудил Эвана и сообщил ему, куда уходит.

Он углубился в джунгли, чувствуя себя почти как дома, уверенный, что охота будет удачной. Он вскоре набрел на обезьян и начал осторожно к ним подкрадываться. Он уже было поднял пистолет, чтобы выстрелить, но тут ему пришла в голову мысль: а что он будет делать, когда кончатся патроны? Тогда добыть пищу будет куда труднее. Он выстрелил, решив, что успеет подумать об этом, когда придет время. Одна из обезьян упала. На этот раз ему удалось убить животное наповал. Он отнес обезьяну к хижине.

Смешно, можно сказать — дико, но он испытывал удовольствие. Такая страшная передряга, а он справляется. В одиночку. Он обеспечил их кровом и пищей, а вскоре, он был в этом уверен, найдет и медицинскую помощь.