Маша Драч - Игрушка Ворона

- Просто, - ответила я, с любопытством рассматривая, что там Воронов достает из холодильника.

- Не тяни шею, на пол упадешь, - с полуулыбкой проговорил Вадим, ставя передо мной тарелки с какими-то салатами, мясом, кажется, курица и целую кастрюлю вареной картошки.

Хоть теперь я совсем не нуждаюсь в еде, но привычка осталась, и мне хотелось немедленно наброситься на всё, что предложил Воронов.

- Подожди, - он не больно шлепает меня по рукам, которые уже тянулись к мясу. – Дай разогреть, нетерпеливая девчонка, - улыбка на его лице становится шире и мое опасение, что между нами всё вернется в привычное нудное русло – растаяло.    

Я послушно убрала руки только потому, что этого хотел Вадим. Любому другому уже давно лицо расцарапала бы.

- А кто были все те люди? – вдруг спросила я, пока мой завтрак подогревался.

- Мои помощники.

- А я знаю ту женщину и этого… Как его? Данила.

- Женщину зовут Ира, она работает в моей администрации, а Данил – моя правая рука, большего тебе знать не положено, - спокойно, но с некоторой долей жесткости заявил Вадим.

- Подумаешь, - фыркаю и скрещиваю руки на груди. – Больно надо знать историю вашего бандитского клана.

- Остренький у тебя язычок, Алиса, - Воронов кратко смотрит на меня, а после продолжает переворачивать мясо на сковороде.

- Ну, так, - гордо выпячиваю грудь. – Правда, часто этот самый язычок мне хотели оторвать.

- Теперь пусть только попробуют, - как бы невзначай произнес Вадим, продолжая заниматься своим делом, а я как умалишенная улыбаюсь во все тридцать два… Нет тридцать, два зуба мне как-то выбили, когда я встряла в очередную драку.

- Слушай, а что это у тебя под рубашкой? – я присмотрелась и увидела, как под тонкой белой тканью четко прослеживается черные контуры, судя по всему татуировки. Не знаю почему, но мне было сейчас крайне интересно узнавать всё, что касается Вадима.

- Татуировка, - ответил он и, отставив сковородку с плиты, спустил рубашку, оголяя плечи и спину.

Огромная татуировка в виде большого черного ворона с расправленными крыльями и открытым клювом оказалась до невозможности реалистичной. Удивительно, как такую махину я не увидела раньше. Подняв взгляд чуть выше, я увидела на правом плече Вадима багрово-синий след от зубов. Черт! Это же я его ночью укусила и кажется, уж очень сильно. Стало как-то неловко.

- Ого! Вот так работа мастера! Красивая! Просто так сделал? Или это несет в себе определенный смысл?

- Главу клана определяют две вещи, - крайне серьезным тоном начал Вадим, надев обратно рубашку. – Первое, - он поднял левую руку, где на среднем пальцем поблескивал перстень-печатка. – Он передается от главы к главе. Второе – татуировка. Прежний глава, перед тем как отойти от дел назначает своего приемника и дает распоряжение, какую татуировку сделать на спине, тем самым выделить значимость будущего руководителя.

- А почему именно ворон? Это из-за фамилии? – я такого жуткого интереса не ощущала, даже когда в детдоме сидела на любимых уроках, типа истории.

- Отчасти. Уж слишком моя натура двойственна, ровно, как и символика этой птицы.

- Ничего себе! Как у вас всё серьезно! Я думала, что вы просто все вместе на «стрелки» ходите и устраиваете бойню.

- Это входит в обязанности мелких банд. Ешь, - Вадим поставил передо мной тарелку с картошкой и мясом. У меня тут же потекли слюнки, и я принялась, есть, уже забыв, что болит живот.

Воронов сел напротив и не спешил завтракать, просто медленно пил кофе и смотрел на меня каким-то странным заинтересованно-умилительным взглядом.

- Что? – спросила я с набитым ртом.

- Ничего, - задумчиво ответил он и, глянув на мои руки, немного нахмурился. – А что это такое? – он провел указательным пальцем по тыльной стороне моей ладони.

- Это? – проживав, уточнила я, показывая мелкие горизонтальные шрамы, которых почти невидно.

- Да.

- А фигня, не бери в голову. Одна тупая училка в детдоме думала, что я ненормальная, раз у меня такие глаза, и я пишу левой рукой. Линейкой любила бить, вот и шрамы остались, - я продолжила есть.

Вадим ничего не ответил, просто еще раз провел пальцем по моей руке, будто пытаясь стереть бледные полосы, а потом вернулся к своему кофе.

- Теперь ты меня прогонишь? – спросила я, когда справилась со своим завтраком.

Воронов удивленно посмотрел на меня и даже приоткрыл рот, похоже, мой вопрос нехило так его вогнал в шок.

- С чего ты это взяла? – ответил он вопросом на вопрос, убирая со стола пустые тарелки.

- Ну, ты ведь меня трахнул, а, как правило, такие дяденьки не имеют привычки обхаживать девушек. Ты скажи честно, я не обижусь. Понимаю, что не вписываюсь в интерьер твоей жизни, - мне было необходимо узнать ответ. Ходить вокруг да около я не умею, поэтому задала вопрос в лоб.

- По-твоему, я законченный урод? – с холодной улыбкой спросил Вадим.

- Нет, это я просто реалистка, - пожимаю плечами.

- Алиса, - Воронов упер кулаки в стол и навис надо мной, внимательно смотря прямо в глаза. – Ты мне нравишься, даже больше, чем положено. А я не привык пренебрегать тем, что для меня имеет значения. Не могу тебе предложить счастливую жизнь, какую обычно показывают в фильмах, но временами мы можем быть вместе. Это всё, что я могу дать. Думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь. Я – не положительный герой романов. На моих руках кровь и жизни не одного человека, но я ничего не могу сделать с той силой, которая притягивает меня к тебе, - он склонился к моим губам. – Такой ответ, достаточно правдивый? – Вадим несильно, еле ощутимо прикусил мою нижнюю губу, отчего у меня будто по всему телу разошлись бешеные импульсы, затем скользнул языком в рот и поцеловал. Глубоко… Влажно… Красиво.

Я готова была застонать, но сдержалась. Руки сами собой потянулись к Вадиму. Я обняла его за шею, притягивая ближе к себе.        

- Ты можешь остаться у меня, - сбивчивым шепотом произнес он у моих губ.

- Правда? – я недоверчиво посмотрела на Воронова.

- Да. Если хочешь, конечно.

- Очень хочу, - я заулыбалась. – А ты тоже будешь здесь?

- Только до вечера, потом у меня есть дела.

- Хорошо, но я хотела бы позвонить Пете или Лесе, чтобы они не волновались.

- Думаю, первого января всем не до того, чтобы волноваться, - Вадим выпрямился и убрал со стола крошки.

Я уселась в зале на диван и по привычке поджала под себя ноги. Мне всё еще не верилось, что я могла остаться у Воронова, просто так, просто потому что, он разрешил, быть здесь, рядом с ним.

- Чем мы займемся? – полюбопытствовала я, когда Вадим появился в зале.

- Для начала выпей, - он принес мне стакан с водой и таблетку. – Чтобы не болело.

Я послушно выпила белую пилюлю и откинулась на мягкую спинку дивана. Тут я впервые уснула в объятиях Воронова. Это было так классно, так приятно. Никогда не забуду тот вечер.

- Можем поиграть в карты или нарды, - вдруг предложил Вадим, усаживаясь рядом. – Больше мне тебя повеселить нечем, не привык в своей квартире целые аттракционы держать.

- Давай просто посидим, а? – я подползла к Воронову и, очутившись в его руках, положила подбородок на плечо.

- Ты такая странная, не похожая на других, - Вадим пригладил мои волосы.

- Разве это плохо?

- Нет, просто я всегда думал, что имею достаточный опыт, чтобы разбираться в людях.

- Как самоуверенно, - я хохотнула.

- Ты смеешься надо мной, маленькая ведьма? – Воронов ущипнул меня за бок, я вскрикнула и засмеялась.

- Эй, это вообще-то нечестно!

- Да что ты? – он заулыбался и усадил меня к себе на колени. – Может, я люблю играть нечестно.

- Со мной этот номер не пройдет, - я тоже ущипнула его за бок, но реакции никакой не последовало.

- Я не боюсь щекотки, - торжественно заявил Вадим.

- Ну и скучный ты, - я скрестила руки на груди.

- Скучный, значит? – он, прищурив глаза, внимательно посмотрел на меня, а затем с легкостью повалил на диван и прижал своим телом. – А так? – Вадим прикусил мочку моего уха, лизнул за ним и поцеловал в уголок рта. Мое дыхание тут же сбилось. – Почему притихла? – прошептал Воронов, осыпая поцелуями мою шею.

- Потому что, ты используешь запрещенный прием, - собрав все свои силы, я сбросила Вадима на пол и села верхом. – Теперь я первая, - победно улыбаюсь.

- Кто бы сомневался, - он смеется и, приподнявшись на локтях, потянулся ко мне за поцелуем.

- Так уж и быть, позволю, - дразню и впиваюсь своими губами в его.

Мы целуемся долго, жарко и пьяно. Вадим так быстро и легко подчинил меня себе. В его руках я ощущала себя послушной кошкой, которая готова слушать своего хозяина и пустить когти в любого, кто захочет причинить ему боль.

- Подожди, - остановил меня Вадим, когда я сняла с себя водолазку, требуя большего, чем просто поцелуи. – Пока нельзя.

- Почему? – я вопросительно взглянула на него.

- У тебя там еще не зажило, я не хочу причинять тебе боль.

- Пофиг, переживу как-нибудь, - я потянулась за еще одним поцелуем, но Воронов не ответил на него.

- Я хочу, чтобы тебе со мной было хорошо, поэтому пару дней обойдёмся и без этого, - он поднялся с пола и помог встать мне.

- Ладно, - с неприкрытым разочарованием согласилась я.

Неожиданно в кармане брюк Вадима заиграл телефон.

- Что? – серьезным тоном он ответил на звонок. – Сколько прибыло? Почему так мало? Воруют твари! Я им говорил, что руки оторву! Скоро буду, - Воронов сбросил звонок и глубоко вздохнул. – Мне пора.

- Ясно, - былое веселое настроение тут же исчезло.

- Ты можешь остаться.

- Нет, я лучше к ребятам вернусь.

- Как знаешь, мой человек подбросит тебя домой. Не скучай, - Вадим поцеловал меня в лоб и ушел собираться. 

Неделя. Еще одна неделя. Кажется, я уже говорила о том, что дико, до искусанных в кровь губ, ненавижу ждать. В ожидании я превращаюсь в ужасного человека и ничего не могу с этим поделать. Понятное дело, что никто со мной носиться и нянькаться не собирался, не обещал. «Временами мы можем быть вместе» - собственно всё, на что я могла рассчитывать. Это было нечестно! Подло! Жестоко! Я не винила Вадима в этом, скорей себя ненавидела за нетерпение, жадность, эгоистичность.

Первую неделю я еще как-то отмучала: работа, дела по дому, потом еще с Лесей ходила покупать ей новые краски, кисти, холсты. Позже еще пришлось повозиться с Петей, у него опять прихватило горло. Всё отнекивался и говорил, что ничего не надо, пока голос не сел. Дав ему взбучки, он начал послушно пить лекарство. И вроде бы всё было хорошо, почти как раньше, но уже иначе.

С друзьями я могла отвлечься, но в «Корвине» меня чуть ли не выворачивало. Он не появлялся в ресторане, ни разу с того момента, когда я перестала быть той оборванкой, впервые встретившись взглядом с глазами-льдинками. Никто из его людей тоже не появлялся, будто Вадима вообще не существовало, и я себе его тупо придумала. Правда, администраторша начала ко мне лучше относиться – ласковей, внимательней. Знаю, что это он ей приказал, но мне это нафиг не надо. Пусть все они смотрят на меня как на кусок дерьма или просто пустое место. Это такая мелочь, к которой быстро привыкаешь, несмотря на раздражение. Я хотела увидеть его, но он не появлялся, и всё мое внимание было направлено только на то, что Вадима нет.

Он есть, где-то там, не знаю где, занимается каким-то делами, возможно даже уже убил кого-то, или перевез через границу очередную партию наркоты. Всё это происходит вне моего пространства, жизни. Не исключено, что Вадим трахается с Миланой или с другой девушкой. Это меня злит, распирает грудную клетку и чтобы она не разошлась по швам, я вынуждена обхватывать себя руками, только бы не рассыпаться. Вадим просто обезоружил меня: содрал защитный слой, отобрал ощущение стойкости и унес куда-то с собой. Не думала, что такое возможно. Да я вообще до встречи с ним не знала, что бывает ТАК. До боли, до злых слез, до невыносимости. Сама виновата, раз так неосторожно поддалась его воле.

Вторая неделя показалась длинней предыдущей. Всё тот же снег и проклятый холод, который я теперь ощущаю острей и по старой привычке ненавижу. Работа. Клиенты. Гудящие ноги. Больная голова. Хотелось вскрыться. Понимая, что так нельзя я, стиснув зубы, собралась с мыслями, силами и продолжила идти вперед, что всегда и делала до этого.

Вечер субботы, к концу подходит вторая неделя. Людей немного, чуть больше обычного. Чувствуя себя уже гораздо уверенней в мире жирных толстосумов, я быстро выполняю свою работу. Хорошие чаевые уже в кармане моего передника, часть из которых я обязательно отдам бездомным, гуляющим под открытым небом в поисках остатков еды и питья. На собственной шкуре знаю, что такое, когда хочется жрать. Поэтому чувствую некий долг помочь тем, кто нуждается в этом.