Маша Драч - Игрушка Ворона

- Ты должен мне кое-что объяснить, - требовательным тоном заявила, вскинув голову вверх, чтобы заглянуть Воронову прямо в глаза.

- И что же? – он скрестил руки на своей груди и сжал плотно челюсти.

- Что за дрянь у тебя в ванной в ведре? Ты ранен? – я злилась из-за того, что Вадим решил меня обмануть.

- Не имеет значения. Обычный пустяк.

- Пустяк? – меня пробрал нервный смех. – Там, блин, столько бинтов в крови, что вряд ли, всё это можно списать на пустяк.

- Чего ты хочешь от меня? – в глазах Воронова мелькнуло раздражение, быстро сменившееся усталостью.

- Покажи, что у тебя там, - тут же ответила я.

- Смотрю, ты от меня не намерена отцепиться? – он тяжело вздохнул.

- Не на ту напал. Думал, задобришь меня сексом? По-моему, ты совсем не знаешь, на что я бываю, способна, Воронов.

- С вами женщинами иногда бывает до трясучки сложно, - Вадим начал быстро расстегивать рубашку, я старалась терпеливо ждать, но у меня с этим, как обычно проблемы. 

Наконец-то, с пуговицами было покончено и то, что я увидела, ну никак не вязалось со словом «пустяк», как я и говорила. Широкая грудь Воронова была туго перебинтована, захватив всё правое плечо. Стрёмно было представить, что именно скрывается под плотным слоем белой материи.

- Как? – тихо спросила я, продолжая внимательно рассматривать торс Вадима.

- Сквозное пулевое, - сухо ответил он, - не первый раз. На мне всё как на собаке заживет, - кривая ухмылка коснулась его губ.

- Ты совсем дурак?! – вскрикнула я и ударила Воронова в бок, но мой удар был бессилен против него. – Ты, блин, чокнулся?! Какого черта?! Какой нахрен секс, когда… когда у тебя такое?! – я развела руки в стороны, задыхаясь от накатившего потока эмоций. – Что за самоуверенность?! Ну, ты ведь не маленький! А если… если станет только хуже?! – меня буквально распирало от злости и негодования.

Вадим ничего не ответил на мои возгласы, он просто рассмеялся. Раскатисто, от души, но тут же наморщился и аккуратно приложил ладонь к перебинтованной груди.

- Почему ты смеешься? – его реакция неожиданно для меня самой сильно задела.

- Никто прежде не выражал таким вот экстравагантным образом свое беспокойство обо мне.

- А что еще я должна тебе сказать? – упираю руки в боки. – Да, я беспокоюсь за тебя, но то, что ты проявил дурной героизм и ничего мне не сказал, заставляет злиться. За такое по голове не погладишь.

- Прости, всё еще не могу привыкнуть к твоему характеру, - Вадим сел на диван.

- Как так получилось? – тихо спросила я, после длительного молчания и уселась рядом с Вороновым.

- Как обычно. Поверь, у меня есть целый вагон и маленькая тележка желающих вынести из моего черепа мозги, - он улыбнулся, будто это действительно смешно, а у меня по коже прошлись мурашки.

- И когда это случилось?

- Несколько дней назад. Меня заштопали, так что переживать не о чем, - Вадим откинул голову на спинку дивана и повернулся ко мне.

- Ты очень бледный, - заявила я.

- Так и не мальчик уже. В этот раз восстанавливаюсь дольше обычного.

- Если бы я узнала еще вчера, то приехала бы и надавала тебе лещей, - продолжаю злобно бурчать, точно как бабка в трамвае.

- Почему ты отказалась? – вдруг серьезным тоном спросил Вадим.

- Потому что, не хочу быть для тебя собакой на коротком поводке. Я не дура и понимаю, что между нами не будет, так как это вроде принято в обществе. Но я не хочу, чтобы то, что между нами есть, исчезало, а это возможно, если твое потребительское отношение будет настолько очевидным, - я нервно прикусила губу, ловя себя на мысли, что эти слова мне дались не так-то уж и просто.

- Мое отношение к тебе не потребительское, - Вадим взял в свою большую ладонь мою руку. – Я, такой, какой есть – жесткий, не всегда умею быстро переключиться с работы на личную жизнь. Знаешь ли, это порядочно ломает мозг. Я хотел тебя увидеть, а когда я чего-то хочу, то могу быть несдержанным.

- Не надо так со мной, - я глянула на Вадима, затем опустила взгляд на наши руки. – Я ведь не железная и с твоей стороны очень жестоко, сначала дать мне, то катастрофически необходимое мне тепло, а затем вот так просто отнять его.

- Прости, - Воронов притянул меня к себе и поцеловал в макушку, отчего я была готова замурлыкать довольной кошкой. – Но я, правда, не могу ничего тебе предложить, кроме непостоянных встреч.

- А я и не прошу многого. Давно привыкла к тому, что жизнь ничего не приносит мне на блюдечке. Просто позволь мне хоть иногда находиться рядом с тобой, вот и всё.

- Хорошо, - Вадим поцеловал меня в лоб.

- У тебя очень горячие губы, да ты и сам весь горишь, - я нахмурилась.

- Наверное, температура просто поднялась.

- Иди в кровать, тебе лучше поспать.

- Нормально всё.

- Это ты мне говоришь? Иди, пока я тебя сама не отволокла.

- Было бы любопытно за этим понаблюдать, - Воронов улыбнулся как Петя – по-мальчишески задорно, но взгляд всё равно оставался измотанным, тяжелым.

Когда Вадим лег спать, я не знала, чем себя занять, поэтому пошла, перестирать свое нижнее белье. Стиральная машинка Воронова оказалась еще навороченней, чем та, что стоит у нас в квартире. Поэтому, чтобы не устроить потоп, я постирала по старинке – вручную. После этого я отправилась на кухню в поисках еды. Благо, холодильник был забит до отвала. Я наелась так, что даже дышать стало тяжело. Перемыв посуду, я вернулась в гостиную. Мобильник, который Воронов оставил на диване неожиданно зазвенел. Я дернулась, услышав нетипичную мелодию. Звук трубы или что-то в этом роде, а затем звук барабанов. Жутковато даже стало.

Подойдя ближе, я увидела на экране имя Данила. Правая рука Вадима. Схватив телефон, я потащила его в спальню, пока мужской голос на английском языке продолжал петь. Воронов спал на спине, укрытый тонкой простыней. Между бровей у него пролегла вертикальная морщинка, а из полуоткрытого рта вырывался тихий приглушенный стон. Нажав отбой, я кое-как разобралась с мобильником и всё же сумела поставить его на беззвучный режим.         

Долго не раздумывая, я аккуратно улеглась рядом с Вадимом и, подложив одну руку под голову, окинула его лицо обеспокоенным взглядом. Он тяжело дышал, из груди иногда вырывался странный хрип. Мне это совсем не нравилось.

Не знаю, как так получилось, но я не успела понять, в какой момент вообще уснула. Мне, как обычно, ничего не снилось, просто одна сплошная тьма. Неожиданный рваный крик заставил меня проснуться. В комнате уже было темно, но не настолько, чтобы я не смогла увидеть метавшегося по кровати Вадима. На его груди проступило крупное темное пятно – кровь, а Воронов всё еще находясь в полубреду, продолжал что-то бессвязно кричать и говорить.

Я вскочила с кровати, схватилась за голову и несколько секунд туго соображала, что, блин, здесь происходит. Бывало и ни раз, когда я друзей, особенно, Петьку вытаскивала буквально с того света из-за высокой температуры. Но там вся суть скрывалась в простуде, а не… в пулевом ранении.

Вадим ухватился за простыню и с такой силой натянул ее, что я услышала глухой звук рвущейся ткани. Из-за необъяснимого ступора, который парализовал меня, я какое-то время не могла пошевелиться. Кому звонить? Что делать?

- Алиса… Алиса, - будто задыхаясь, позвал меня Воронов.

Я тут же подбежала к нему и схватила его за руку. Неужели пришел в себя? Но блуждающий рассеянный взгляд, кажется, говорил об обратном.

- Всё хорошо, - прошептала я, целуя Вадима в горячий влажный лоб.

- Я его убью! Размозжу его голову! Где мой пистолет?! Пить! Пить! – он продолжал что-то бессвязно кричать, а потом нашептывать. Это было очень жуткое зрелище.

Спотыкаясь об собственные ноги, я прибежала в ванную, где еще днем обнаружила ведро с окровавленными бинтами. Мозг начал лихорадочно думать и я тут же пришла к выводу, что раз здесь бинты, то именно в этой комнате Воронов делал перевязку. А раз так, то тут должны остаться какие-нибудь лекарства и подобная лечащая дрянь.

Матерясь себе под нос, я выгребала всё содержимое с разных полочек и шкафчиков, не понимая, нахрена их столько установили в одной ванной комнате. Делать больше нехер?! Меня злило то, что я была вынуждена шнырять то тут, то там, а не помогать Вадиму.

Первая победа – две пачки бинтов и пачка ваты. Вторая – жаропонижающие таблетки. Схватив в холодильнике бутылку воды, я помчалась обратно в спальню со всем найденным мной добром. К этому времени Воронов немного успокоился, не кричал, зато руки беспокойно начали раздирать повязку. Складывалось такое ощущение, что она не дает ему дышать.

Бросив всё необходимое на кровать, я трясущимися руками достала таблетку и подсела к Вадиму.

- Иди-ка сюда, - осторожно произнесла я, открывая бутылку.

Он перевел свой уставший всё еще не до конца осознанный взгляд на меня и улыбнулся, слабо, измученно.

- Побудь со мной, - шепчут сухие губы.

- Побуду-побуду, - бормочу, - но для начала выпей это, - я аккуратно вложила Воронову в рот таблетку и, приподняв его голову, помогла глотнуть воды.

После этой не совсем легкой процедуры, Вадим обессиленно откинулся на подушки и глубоко вздохнул. К счастью, кровавое пятно не становилось больше, но, кажется, повязку всё-таки стоит поменять.

Меня дико всю потряхивало, и я никак не могла унять этот блядский тремор. Давно со мной такого уже не случалось. Включив свет, чтобы рассеять ненавистную мне темноту, я вернулась к Вадиму. Искать ножницы, у меня попросту не было времени, да я, если честно и не знаю, где они вообще должны храниться в квартире. Поэтому я не придумала ничего умней, чем разорвать зубами и руками проклятые бинты. Воронов всё еще беспокойно шевелился и постанывал, из-за чего повозиться пришлось дольше, чем предполагалось.

Закончив с первым этапом я, немного зажмурившись, убрала использованную ватку в сторону и глянула на рану. Она была зашита, как и говорил Вадим, но видок предстал еще тот. Вроде бы не опухшая и не гниет, наверное, это уже хорошо.

Пришлось еще раз вернуться в ванную, чтобы найти перекись. Если честно, то кроме перекиси и зеленки я никаких других штук для случая с ранами больше и не знала. Перерыв груды хлама, который я еще до этого вывалила на идеальный кафельный пол ванной комнаты, я нашла перекись.

Стараясь как можно осторожней обработать ранение, я чуть не схлопотала от Вадима удар в печень. Он не отдавал себе отчета, но врезать ему за махающие кулаки всё равно захотелось. После этого этапа, началось самое сложное. Мне нужно было его забинтовать и посмотреть, что творится с раной на спине. Это был просто какой-то ад. Только сейчас я отчетливо поняла, насколько беспомощна в физическом плане перед Вадимом. Но на нежности времени не было, поэтому приходилось толкать его, просить перевернуться. Он слабо понимал, чего я от него хочу, но стиснув зубы, я всё-таки завершила начатое дело. После этого просто уселась на пол и вытянула ноги, чтобы отдышаться. Мышцы буквально горели, что было неудивительно. На вид Воронова никак нельзя отнести к разряду качков или крупных людей. Жилистый, с большими руками, широкой спиной, но не больше того. Впрочем, какая разница, если он всё равно оказался дико тяжелым?

Интересно, Милана так же возится с Вадимом, как и я? И вместе ли они вообще? Мысль об этой рыжей мымре меня дико бесит, поэтому чтобы отвлечься, я поднимаюсь на ноги и отношу в мусор использованные бинты. Красивая светлая рубашка, которой со мной так любезно поделился Воронов, теперь была безнадёжно испачкана его же кровью. Мне стало жаль. Никогда не заморачивалась по поводу одежды, а тут, будто кусок от меня оторвали. Ничего, заберу себе, думаю, Вадиму она теперь без надобности.

Оставив еще пачку бинтов и таблетки на тумбочке у кровати, я уселась с ногами в небольшое кресло, стоявшее в спальне неподалёку от окна. До рассвета я не сомкнула глаза, постоянно подходила, проверяла, есть ли у Воронова температура, прислушивалась к его дыханию. Он уснул. Кажется, я всё сделала верно, насколько это могло быть возможным.                     

Неожиданный хлопок заставил меня вздрогнуть и поднять голову. Я часто заморгала и не сразу просекла, что за окном уже давно утро, а Вадима в кровати нет. Аккуратно убранная постель, таблетки и бинты с тумбочки куда-то пропали. Сейчас это была обычная спальня, а не то ночное поле боя, что я сегодня перенесла.

Ноги сильно затекли, и когда я попыталась встать, то тут же свалилась на пол. Голова просто трещала по швам, и я даже ума приложить не могу, в какой именно момент задремала. Колючее ощущение в ногах постепенно спало, и я тут же вскочив с пола, побежала в гостиную, залитую лучами зимнего солнца. Воронова я, конечно же, нигде не нашла. Видимо, уже уехал. Не человек, а зверь какой-то, честное слово. Еще ночью корчился и стонал от боли, а наутро умчал куда-то по делам.