Через три часа Мэллори и Адам с новыми покупками вернулись в замок. Невзирая на протесты жены, Адам настоял, чтобы она выбрала себе в ювелирной мастерской золотое колье с сапфирами и брошь с изумрудами, жемчугом и желтыми бриллиантами. Брошь была изготовлена в форме корзинки с бледно желтыми нарциссами, являвшимися символом Уэльса.

Адам, готов был без конца осыпать жену подарками, находя в этом огромное удовольствие. Он мог позволить себе такие траты и гордился этим. Адаму хотелось баловать Мэллори, окружить ее роскошью, к которой она привыкла в отчем доме.

— Это тебе на память о нашем медовом месяце, — сказал он, прикрепляя брошь к платью жены. — Эта безделушка будет всегда напоминать тебе о нем.

Мэллори улыбнулась, ее глаза сияли от счастья, и Адаму это было приятно. Не в силах больше сдерживать себя, он наклонился и поцеловал Мэллори. Она зарделась от смущения.

Этим вечером за ужином царила совсем другая атмосфера. В отличие от ужина, прошедшего накануне, Мэллори была раскованна, весело смеялась и оживленно болтала с мужем. Она с большим аппетитом ела вкусные блюда, которые в изобилии подавали слуги. Адам постоянно прикасался к ней, стараясь то дотронуться до ее руки, то погладить по плечику или по щеке.

Отказавшись от традиционного бокала портвейна, который обычно подавали джентльменам после ужина, Адам предпочел пойти вместе с женой в комнату для занятий музыкой и целый час слушал как она играет на фортепиано. Ее игра вызывала у него одновременно восторг и раздражение. Мэллори была искусной пианисткой, и Адаму было приятно слушать музыку в ее исполнении, однако, с другой стороны он был лишен возможности дотрагиваться до нее, когда она сидела за инструментом, и это вызывало у него досаду.

Перед его мысленным взором возникали соблазнительные картины сегодняшней ночи. Он видел обнаженную Мэллори, раскинувшуюся на кровати, ее густые волосы веером рассыпались на подушках, щеки пламенели. Ему хотелось подхватить ее на руки, отнести в спальню и сорвать с нее одежду.

Однако Адам сдержал себя. Когда Мэллори закончила играть, он чинно проводил ее наверх, и ее комнаты, а сам отправился к себе.

Помывшись, побрившись и переодевшись в халат, Адам, горя от нетерпения, направился к двери в смежные помещения. Миновав две гостиные, он оказался в спальне жены.

Мэллори, одетая в ночную рубашку и пеньюар, сидела за туалетным столиком. Пенни расчесывала ее длинные густые волосы.

— Добрый вечер. — поздоровался Адам с женой и горничной. — Пенни, вы можете идти, я сам закончу то, что вы начали.

Горничная, отложив в сторону расческу, сделала книксен.

— Как вам будет угодно, милорд. Спокойной ночи, миледи.

— Спокойной ночи, — отозвалась Мэллори.

Через пару секунд Мэллори и Адам остались в спальне одни.

— Неужели ты не мог подождать еще несколько минут? — с упреком сказала она.

Адам взял с туалетного столика расческу.

— Я не мог лишить себя удовольствия расчесать твои дивные волосы. Или ты боишься, я не справлюсь?

Встав позади нее, он стал осторожно расчесывать длинные пряди. Они были мягкими и блестящими, как тончайший китайский шелк. Волосы Мэллори темной волной струились по спине и плечам.

Взглянув в зеркало, Адам увидел, что Мэллори жмурится от удовольствия, в ее глазах отражалось томление разгоравшейся страсти. Адам тщательно и методично ритмичными уверенными движениями расчесывая одну прядь за другой. Закончив дело, он положил расческу на туалетный столик, а затем приподнял волосы с одной стороны и припал к шее жены.

— От тебя так вкусно пахнет, — пробормотал он, вдыхая аромат ее кожи.

— Это всего лишь запах душистого мыла.

— Нет, это твой запах, — прошептал Адам и поцеловал Мэллори за ухом. — От тебя пахнет медом, это восхитительный аромат. От него можно сойти с ума!

По телу Мэллори пробежала дрожь.

Адам осыпал поцелуями ее шею и плечи, и у Мэллори перехватило дыхание. Из ее груди вырвался сдавленный стоп. Ей было мало поцелуя.

Адам распахнул пеньюар жены, спустил с плеч ночную рубашку и обнажил грудь. Ее соски тут же набухли и затвердели. Адам стал потирать и пощипывать их и вскоре довел Мэллори до экстаза.

Адам сам был возбужден до предела. Он вдруг резко выпрямился и поднял Мэллори на ноги. Она зашаталась, но он поддержал ее.

— Тебе не нужна одежда, — прошептал Адам и сорвал с нее пеньюар и ночную рубашку.

Весь этот ворох кружев и тончайшего шелка упал на пол. Мэллори смутилась и попыталась прикрыться ладонями or жадного взора мужа. Однако он отвел ее руки в сторону.

— Не надо смущаться, Мэллори Грешем. Это ложный стыд. Ты прекрасна как богиня и поэтому должна следовать своей природе. Никогда не пытайся спрятать свою красоту, особенно от меня.

Адам подхватил ее на руки и отнес на кровать. Уложив жену на постель, он быстро разделся и лег рядом.

Он долго жадно целовал и ласкал Мэллори, все больше распаляя ее. Она пылко отвечала ему, забыв всякий стыд. Ей хотелось, чтобы муж овладел ею, она хотела полностью принадлежать ему, растворяться в нем, сливаться с ним в единое целое. Однако Адам не спешил, он продолжал, ласкать жену, доводя ее почти до исступления от неудовлетворенного желания близости.

Неужели он считал, что она еще не готова к близости? Или Адам хотел полностью поработить ее волю и заставить молить овладеть ею? Впрочем, ей было сейчас не до мыслей и сомнений.

— Возьми меня, Адам, — простонала Мэллори. — Умоляю! Я хочу тебя…

Адам засмеялся и перевернулся на спину.

— Ну, если хочешь, то возьми меня сама, — сказал он.

Мэллори пришла в замешательство.

— К-как это? Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что существует множество поз, которые могут принять любовники. Садись на меня верхом. Давай, я научу тебя, что нужно делать.

Мэллори растерялась, но все же подчинилась мужу.

Она закинула ногу и села верхом на его бедра. Мэллори не знала, что делать дальше и вопросительно посмотрела на мужа. Он ободряюще улыбнулся ей.

— Не робей, у тебя все получится, — сказал он. — Прими нужный угол наклона и впусти меня в свое лоно.

Мэллори слегка приподнялась, продвинулась вперед и медленно и осторожно стала опускаться на член Адама, вбирая его в себя. Он вошел, однако не глубоко.

— Помоги мне, — тяжело дыша, попросила Мэллори. — Я больше не могу.

Стиснув зубы, Адам резким толчком вошел в ее лоно на всю длину. Мэллори ахнула, однако не почувствовала ни малейшей боли.

Напротив, испытала острое удовольствие.

— О Господи… — простонала она.

— Я знал, что тебе это понравится, — сказал Адам и стал ритмично двигать бедрами.

Мэллори ощущала его толчки в своем лоне, и это приводило ее в экстаз. Ей казалось, что она сейчас сгорит в огне неуемной страсти или ее разорвет, как воздушный шарик.

Адам наклонил ее корпус к себе и впился в ее губы. Мэллори самозабвенно отвечала ему. Они одновременно достигли оргазма, мощная судорога сотрясла их тела, а голоса слились в один восторженный вопль.

Струя семени ударила в лоно Мэллори, и ее охватило блаженство. Обессиленная Мэллори, тяжело дыша, упала на грудь мужа.

Она не знала, сколько времени пролежала так, потеряв счет минутам. По телу растекалась сладкая истома. Адам нежно гладил ее по голове.

Наконец Мэллори приподняла голову и взглянула в глаза мужа.

— Это было великолепно, — промолвила она.

Он улыбнулся.

— Да, это было сказочно.

Мэллори снова положила голову на грудь Адама, нежась в его объятиях, и стала полить пальчиком по его коже, чертя невидимые причудливые узоры. Внезапно ей припомнились слова мужа, произнесенные им недавно.

— Ты сказал, что существует много позиций. Интересно, сколько? — спросила она.

Видимо, ее слова возбудили Адама.

— Бесчисленное множество, — хрипловатым голосом ответил он. — Честно говоря, я никогда не считал их. Давай сделаем это вместе. Две позиции мы уже изучили, а это значит, что у нас впереди еще целое море неведомого.

Глава 19

Медовый месяц Мэллори провела как в сказке. Все дни слились для нее в один восхитительный день. Но время от времени на нее все же накатывали воспоминания о Майкле. Однако это случалось все реже. Сначала, осознав что реже думает о нем, она испытала угрызения совести.

Ее мучило чувство вины. Однако Адам умело отвлекал ее от грустных мыслей. Мэллори таяла от каждого его прикосновения, поцелуя, ласки. В его объятиях она забывала обо всем на свете.

Со временем Адам и его страсть заняли в жизни Мэллори главное место. Она думала только о муже и ночах, любви. В ее голову все чаще приходила мысль о том, что вспоминая Майкла, она, быть может, тем самым предает Адама. Ведь он был ее супругом, любовником и надежным другом. Она должна была хранить ему верность. Но и Майкла Мэллори не могла просто так взять и забыть. Она считала своим долгом хранить память о нем.

Одним словом, Мэллори совсем запуталась в своих мыслях и эмоциях и поэтому решила не углубляться в размышления о той ситуации, в которой оказалась. Мэллори просто жила и радовалась каждому дню, каждой ночи, проведенной с Адамом, опытным наставником во всем, что касалось любовных утех.

Днем они ездили кататься в экипаже или верхом, ходили на прогулки, посещали близлежащие маленькие города и деревушки, любовались старинными храмами и историческими руинами. Они совершали экскурсии в живописные места Уэльса, восхищались их разнообразием и красотой. Однажды Адам даже пригласил жену на рыбалку. Мэллори вынуждена была разуться на берегу реки, снять чулки, подоткнуть подол платья и пройти по мелководью к большому валуну, с которого было удобно ловить рыбу.

В этот день клева не было, однако Адам так возбудился видом босых ног жены, что отнес ее на руках на берег, уложил на расстеленное на траве одеяло и показал новую позу, от которой они пришли в полный восторг.

Адаму не было равных в том, что касалось любовных утех. Он доставлял Мэллори наслаждение и утолял ее страсть. Молодожены занимались любовью раза два за день, а также утром и ночью. Казалось, что со временем аппетит Адама только разгорается, он становился все более пылким и неистовым, a его ласки — все более изобретательными.

Так, однажды за обедом Адам снял обувь под столом и стал ласкать Мэллори ступней и пальцами ног, доведя почти до обморочного состояния. Впоследствии Мэллори не могла вспомнить, ела ли она что-нибудь за обедом или нет и что в этот день вообще подавали на стол. Несмотря на присутствие слуг, Мэллори так сильно возбудилась, что готова была отдаться мужу прямо тут, в столовой. Заметив ее горячечный настрой, Адам отослал лакеев, запер дверь и занялся любовью с женой — сначала на столе, а потом на полу.

Когда Мэллори в изнеможении упала ему на грудь, Адам объявил, что они только что познакомились с позой номер тридцать шесть, и обещал ночью показать тридцать седьмую.

И сдержат слово. Эти позы требовали от Мэллори ловкости и гибкости, однако она с упоением освоила их.

И вот наконец медовый месяц подошел к концу, пришла пора уезжать.

Наблюдая за тем, как Пенни укладывает и дорожный сундук ее вещи, Мэллори с грустью думала о том, как хорошо было бы остаться здесь еще хотя бы на недельку. Может быть, ей следовало написать Квентину и Индии и попросить у них разрешения задержаться в замке? Впрочем, Мэллори хорошо знала, что Адаму необходимо вернуться в Грешем-Парк, там его ждали неотложные дела.

Из-за свадьбы он запустил их и теперь ему предстояло наверстать упущенное.

Нравилось это Мэллори или нет, но им нужно было возвращаться в большой мир.

Подавив тяжелый вздох, Мэллори взяла перчатки и прелестную дорожную шляпку из зеленого бархата, украшенную белым страусовым пером. Это была одна из шести шляп, купленных для нее Адамом в близлежащем городке во время их первой поездки. Шляпка прекрасно подходила к ее замшевому дорожному платью.

— Все упаковано, миледи, — доложила Пении, закрывая сундук и защелкивая на нем кожаные ремни. — Прикажете отнести их вниз?

— Да, конечно.

— Вам доводилось прежде бывать в Грешем-Парке, миледи? — осмелилась спросить Пенни после того, как лакеи вынесли сундук из комнаты. — Интересно, как выглядит эта усадьба?

Мэллори покачала головой. Она сама не раз задавалась тем же вопросом.

— Нет, я никогда не была там. Но поместье наверняка очень красивое.

Во всяком случае, она надеялась на это.

Зная, что Пенни прежде нигде не жила, кроме Брейборн-Холла и городского лондонского дома Клайборнов, Мэллори не стала повторять ей слова Адама о том, что его поместье представляет собой груду развалин. Мэллори решила, что будет лучше, если они с горничной увидят все своими глазами.