– Я же отправляла статью, – напомнила Лера, – но вы не приняли! Вот я и подумала…

– Вот уж трагедия! Одну статейку завернул. Надо было не отступать. Разве не знаешь, как творческие люди успеха добиваются: потом и кровью! – то ли всерьез, то ли в шутку продолжал выговаривать редактор.

– Ты надолго к нам? – спросила молодая журналистка, коллега Леры. Прежде она, кажется, писала о спорте.

– Месяцок побуду.

– Отлично! – оживился главный. – Успеешь статейку сработать. Нам нужен материал о работе общественного транспорта, много жалоб в редакцию на эту тему поступает. Идет?

Тема стара как мир. Газета неоднократно поднимала на своих страницах этот вопрос, но Лера согласилась. Ей так хотелось с головой окунуться в российскую жизнь, почувствовать ее аромат, пусть даже с горчинкой.

– Когда нужен материал?

– Вчера.

Полдня Лера провела в редакции. Пообщалась, посидела с бывшими коллегами в редакционном кафе, с легким сожалением понимая, что потеряла все это. Потом вышла на улицу и жадно вдохнула воздух родного города. Эта потеря была еще весомее.

Лера прошлась по центру города, сравнивая свое восприятие прежде и сейчас. Витрины Гостиного Двора все так же сверкали роскошью, но уже не поражали воображения. Когда-то она, глупая мечтательница, зачарованно смотрела на них, представляя себя на месте роскошно одетых манекенов. Теперь лишь усмехалась про себя. Таких богато наряженных дам, с жемчугом на шее, в платьях и туфлях от модных кутюрье, даже на Западе негусто. И больше Лера не завидовала им, она чувствовала себя вполне комфортно в своей удобной одежде, тоже не лишенной модных штрихов. И вообще, какой нормальный человек будет завидовать манекенам?

Между тем на Невском включили уличное освещение, и Лера спохватилась – пора домой. Матушки-тетушки небось заждались. Она свернула к метро и тут нос к носу столкнулась с Оливией. Почти все случайные встречи в Петербурге происходят на этом маленьком пятачке – перекрестке Невского проспекта и Садовой улицы. Лера едва узнала прежнюю подругу Тео – Оливия превратилась в бочку! Явно на последнем месяце беременности. И хотя дружбы между Оливией и Лерой не было, любопытство заставило Леру окликнуть девушку. И самой интересно, и мужу будет что рассказать.

– Лера? Привет! – Оливия остановилась, с удивлением глядя на удачливую соперницу, и полузабытая ненависть шевельнулась в ней. Блаженно-спокойное лицо беременной женщины напряглось. – Соскучились по Питеру? Уже на побывку явились? А где Тео? – Она повертела головой, уверенная, что Тео должен быть неподалеку.

– Тео в Германии. Ему пока разрешения на выезд не дали. А у меня мама больна, вот я и приехала. А ты, вижу, ждешь ребенка. Замуж вышла? Когда?

– Да, ребенка жду, но замуж не вышла, потому что отца ребенка ты у меня увела.

– Хочешь сказать…

– Да, ты правильно подумала. Я жду ребенка от Тео.

– Когда?

– Врачи полагают, в начале мая.

Лера прикинула сроки и почти утвердительно заявила:

– В августе прошлого года? На играх в Карелии?

– А ты не догадывалась, что мы были с Тео в те дни близки?

Лера была поражена и уязвлена. Ее Тео, конечно, по-ребячески легкомыслен, но всегда, казалось, честен с ней. Почему же он скрыл от нее этот факт? Самое обидное, что они были тогда молодожены, медовый месяц еще не прошел! Как же он мог смотреть ей в глаза и одновременно трахаться с давней подругой?!

Оливия оценила молчание Леры по-своему:

– Я уверена, что ты скроешь от него нашу встречу. Не скажешь, что бедняжка Оливия ждет от него ребенка!

– Ты решила все-таки родить? Стать матерью-одиночкой?

– Родители помогут воспитать ребенка. Да и я умею работать. Буду брать переводы на дом, пока малыш не подрастет.

– Мы бы помогли тебе, но у Тео тоже нет работы…

– Мы? Лера! Ты сообщишь ему?

– Лера решительно достала записную книжку из сумочки, вырвала из нее листок и черкнула несколько слов. Затем протянула листок Оливии:

– На, держи адрес. Можешь написать ему сама.

– Ты на меня не сердишься, Лера? – растроганно протянула Оливия, пряча адрес в надежное место.

Ее покрытое коричневыми пятнами, слегка одутловатое лицо наконец расслабилось и засветилось внутренней красотой, присущей женщинам, ожидающим ребенка.

Лера уставилась в землю, слегка завидуя этой женщине:

– Ты тут ни при чем, Оливия.

«Но Тео – подлец!» – подумала Лера про себя.

– А как он там вообще? Чем занимается?

– Тем же, чем и здесь. Играет. Теперь вступил в круглогодичное карнавальное общество – тоже средневековые традиции, костюмы, маски, фестивали. А ты сейчас, наверное, перерыв сделала в ролевых играх?

– Да! Я, как видишь, наигралась! Теперь готовлюсь к своей главной роли в жизни – стать матерью.

Женщины расстались почти благодушно. Но если настроение Оливии вознеслось к вершине – она получила адрес Тео, – то состояние Леры замерзло на нулевой отметке. Ей предстояло осмыслить, как говорить с Тео на эту тему.

7

Теперь Лера через день провожала маму в больницу. Она помогала ей нести маленький телевизор – он скрашивал Людмиле Петровне томительное лежание под капельницей, подключенной к аппарату гемодиализа. Мать и дочь говорили о том о сем и ни о чем – волновать маму своими проблемами Лера не хотела. Между тем жизнь продолжала обрушивать на нее свои неоднозначные сюрпризы.

Лера принесла в редакцию заказанную статью о движении автобусов и трамваев и в холле столкнулась с Сергеем Артюшовым! Оба оторопело смотрели друг на друга, потом не сговариваясь свернули в сторону редакционного кафе, на ходу обмениваясь только возгласами и вопросами. С ответами каждый не торопился.

Присели у барной стойки, заказали по чашечке кофе. Лера достала сигарету, Артюшов щелкнул зажигалкой:

– Не помню, чтобы ты прежде курила. Новая привычка?

– Выходит так.

Лера не стала пояснять, как она долгими одинокими вечерами в ожидании мужа начала, скуки ради, покуривать сигареты Тео. Затем, обретя вкус, заимела свои предпочтения, свой любимый сорт. Сейчас она сделала глубокую затяжку и перевела разговор на другую тему:

– А вы, Сергей, с этой газетой сотрудничаете? Или случайно здесь оказались?

– Я уже полгода делаю для газеты обзоры литературных новинок. Как переехал из Карелии в Питер, со школой расстался, так и пристроился сюда.

– Вы уехали из Сортавалы?

– Да, жизнь заставила. Здесь, в Питере, филиал издательства под боком. Легче разные вопросы решать.

– Так вы книги продолжаете писать или на журналистику переключились?

– Книги для меня – основная работа теперь. Но гонорары в издательстве раз в полгода выплачивают, так что на карманные расходы я в газете прирабатываю. Да и лишняя реклама мне, то есть Ирине Артюшовой, не помешает.

– Вы и здесь под этим псевдонимом пишете?

– Да, прихожу сюда якобы от ее имени. Назвался мужем знаменитой писательницы, придумал причину, почему она сама не появляется. Одним словом, мистификация продолжается.

– Я просматривала последние номера, ваших материалов не встречала.

– Они только раз в месяц идут. А как тебе в Германии живется? Освоилась?

Лера вновь затянулась, выпустила дым в сторону. Разве он не помнит, как она в письмах жаловалась, что не находит себе места? Что ж, у него хватает других забот. Воображаемая жизнь романных героев требует не меньше внимания, чем заботы реальных людей. Но изображать счастье перед этим человеком ей не хотелось. Особенно после встречи с Оливией. И Лера просто ответила:

– Какая-то я неприкаянная, Сергей. Ни здесь, ни там не могу найти себя. Вам хорошо. Вы определились. Нашли свое призвание, вы шли на свою дорогу. А я…

– Со мной тоже не все просто.

Дым от сигареты Сергея смешался с дымом сигареты его собеседницы, и оба погрузились в легкое сизое облако.

– Что? Трудности с выходом нового романа? Или гонорары маленькие?

– Смешно сказать: собратья по перу меня отвергают. В союз не принимают.

– Но вашими романами все женщины России зачитываются! У вас и стиль интересен, и сюжеты неординарны, и художественная окраска есть. В чем же дело?

– Завидуют брательники. Или мой женский псевдоним им не нравится. Там, в комиссии, видать, одни женоненавистники собрались. Всех женщин-писательниц черной краской мажут.

– Но для них не секрет, что вы мужчина?

– Конечно. Но раскупаемый автор для неудачников – это уже нонсенс. Ну и темы: любовь, измена, ревность, одиночество, борьба с собой – тоже не впечатляют эстетствующую публику.

– Может, сменить жанр? Написать о правах человека, о войнах, о беззакониях?

– Я не журналист, Лера. Я исследую души, а не обстоятельства.

– Тогда зачем вам вообще Союз писателей?

– Наверное, еще не вырос из коротких штанишек, мечтаю о звездочках на погоны.

Артюшов рассмеялся, обращая в шутку свое признание. Лера не поверила: такой успешный человек, автор стольких книг, неужели ему мало читательского признания?

Часы на стене показывали полдень, у каждого еще масса дел. Они торопливо поднялись из-за стола.

– Лера, ты освободишься часам к четырем?

– Постараюсь. – Девушке тоже хотелось продлить общение с Сергеем. Сегодня он, как никогда, был откровенен с нею.

– Может, составишь мне компанию? Хотел заскочить в Эрмитаж на новую выставку.

– С удовольствием!

Почти два года назад здесь, в Эрмитаже, Лера повстречала Тео. С этой встречи и начали развиваться их отношения. И та экскурсия задала тон их будущим отношениям: Лера – невежественная экскурсантка (хотя и с высшим образованием), Тео – гид и знаток изящных искусств! Он был более сведущ и в архитектуре, и в живописи, не говоря уже об истории, его профессии. Он помнил кучу дат, имен, городов, названий. Лера имела лишь обрывки сведений, полученных в школе и институте, да и знала их нетвердо. Поэтому долгое время восхищалась эрудицией Тео.

Однако, работая в газете, Лера поняла, что дело не в плохой ее памяти, а в отсутствии системы. Порой начинающая журналистка удивляла всех, выдав в статье кучу малоизвестных фактов, относящихся к материалу. Лере не приходилось их выискивать по крохам – они вспоминались сами, в нужный момент. Постепенно чувство неполноценности у девушки исчезло. Пусть она проигрывала в номинации «заполнение кроссвордов», зато могла собрать всю нужную информацию.

Поэтому сегодня, восходя вместе с Сергеем Артюшовым по главной, парадной лестнице Эрмитажа, Лера не ощущала растерянности, а только знакомый восторг. Перед посетителями раскрывался бесконечный объем: свет и стены, пышно отделанные позолотой. Живописный плафон иллюзорно подчеркивал высоту, уводя взгляд посетителя в воображаемое небо.

Сергей, в отличие от Тео, не стал говорить о гении Растрелли, спроектировавшем этот парадный вход, о балюстрадах и колоннах в ее украшении. Он лишь выдохнул:

– Черт возьми, как здорово! Сразу попадаешь в неземной мир! С тобой это тоже происходит?

– Да, Сережа!

В этом чистом, прекрасном мире Лера ощущала себя счастливой девочкой. Может, оттого и назвала впервые своего спутника так.

Вместе с потоком посетителей Лера и Сергей полюбовались картинами, о которых шумела пресса, и побрели дальше, пересекая царские залы, отделанные зеленым малахитом и другими породами уральских камней. Сергей был непосредствен и знал об искусстве еще меньше своей спутницы. Однако он не бравировал пробелами в знаниях, хотя и не стыдился их:

– А ты спроси эстетствующую богему, знают ли они теорему пределов, правило Лопиталя?

– Я тоже не знаю, – растерянно призналась Лера.

– Зато ты наверняка имеешь представление о системе литерации заголовков, или что вы, филологи, еще там зубрили…

– Это само собой.

– Отсюда вывод: все знать невозможно. Главное – чувствовать прекрасное.

И оба безмятежно наслаждались неповторимым духом Эрмитажа – Ноевым ковчегом всемирного собрания сокровищ. Наконец, экскурсанты вышли из сказочного дворца и оказались в просторном дворике-каре, вымощенном старинными булыжниками.

– Может, ко мне пойдем? – предложил Артюшов.

Лера покачала головой:

– Нет. Мне домой надо. Мои будут беспокоиться.

– Позвони им.

– Я должна ехать.

– Хорошо, я тебя подкину до вокзала. Они вышли из дворика, пересекли необъятную Дворцовую площадь и свернули к Мойке. Там на набережной стояли белые «Жигули» Сергея.

Сергей умело лавировал между потоками машин и вскоре довез Леру до Балтийского вокзала, откуда отправлялись поезда на Гатчину.

– Мне так жаль отпускать тебя.

Сергей потянулся к Лере, но она решительно отвернулась.

– А завтра встретимся? – спросил он обескураженно.

Лере и самой не хотелось расставаться с Артюшовым. Сегодня она узнала его с новой стороны. Как много у них, оказывается, общего. Оба делали себя сами. Получали образование, читали, ходили по музеям… Не родители водили их за ручку. Самостоятельное постижение мира прекрасного требует особенного душевного склада. Не каждый предоставленный сам себе подросток или молодой человек стремится к культуре. Лера с сожалением вышла из машины, но чувство самосохранения запретило ей откликнуться сразу на предложение Артюшова.