Пенелопа Дуглас - Именинница

Но Коул ничего не отвечает, и мне жаль, что я не вижу его лица. Он сейчас смотрит на своего отца? Он не может смотреть людям в глаза, когда расстроен или опечален.

– Что ты делаешь? – спрашивает Пайк с невероятной грустью в голосе. – Что ты с собой делаешь, а?

Я слышу вздох, а затем Коул говорит:

– Я поговорю с ней. Когда-нибудь.

А затем раздается хлопок сетчатой двери. Я медленно выглядываю из-за угла и вижу Пайка, стоящего в одиночестве на том же самом месте, где я его оставила.

Его лоб нахмурен, взгляд устремлен в землю, а на лице отражается боль. Но его голова слегка повернута в мою сторону.

– Он не должен был так с тобой обращаться, – говорит Пайк с виноватым выражением лица. – Но то, что произошло между нами, не должно повториться.

Я стискиваю зубы, чувствуя, как в горле вновь образуется ком, а на глаза наворачиваются слезы.

Я знаю. Знаю.

Чувствую, как она заползает под простыню. Теплые ноги Джордан скользят по моей коже, а затем ее горячая влажная киска прижимается ко мне. Я обхватываю ее бедра и переворачиваюсь вместе с ней, после чего тут же стягиваю трусики и прижимаюсь губами к ее рту.

Боже, ее стоны настолько сладкие, что мне не хочется покидать эту кровать. И все, чего я желаю, – чувствовать ее, пробовать на вкус, вдыхать ее аромат, вызывать у нее улыбку, потеть и кончать. Она моя.

Но внезапно мои глаза открываются, и через мгновение я уже моргаю, стараясь привыкнуть к тусклому свету.

Кроме меня, в комнате никого нет, но нос все еще наполняют ароматы ее тела, преследующие меня во сне.

– Боже, – закрыв глаза, выдыхаю я, облизывая пересохшие губы.

Я сжимаю кулаки, все еще ощущая ее задницу в своих ладонях и нестерпимое желание обладать ею. Тем же самым телом, которое я держал в своих руках прошлым вечером. От бессилия остается лишь до боли стискивать челюсти.

Вытерев пот с шеи, опускаю глаза и вижу, как возбужденный член натягивает простынь.

Черт возьми.

Мне нужно потрахаться. Вот и все. Джордан не какая-то особенная.

Дело вообще не в ней.

Да, она молодая, сексуальная девушка, живущая в моем доме, которая постоянно ходит передо мной в коротеньких шортах и демонстрирует длинные ноги, упругую задницу и губы, оказавшиеся на вкус словно персик. Но это как положить стейк перед голодным питбулем и приказать: «Не трогай!»

С губ срывается стон, когда член наливается кровью, становясь еще тверже. Боже, если я позову ее прямо сейчас, она придет? И вновь приходится бороться с искушением взять назад сказанное вчера, чтобы вернуть то, что я держал в руках.

Но этому не бывать.

Меня уже гложет чувство вины, а стоит потерять контроль и зайти дальше, как станет только хуже. Произошедшее прошлым вечером вызвано лишь тем, что у нее давно не было мужчины. И ничем больше.

Боже, да ведь она еще ребенок. Будь она года на два помоложе, меня бы упекли в тюрьму за то, что я чуть не сделал с ней.

Нужно просто выбросить это из головы.

Сбросив простыню, встаю с кровати, натягиваю боксеры и джинсы. Ополоснув лицо холодной водой, почистив зубы и уложив волосы гелем, чувствую, что успокоился достаточно, чтобы выйти из комнаты. Поэтому натягиваю футболку и все, что понадобится на работе, после чего выхожу из комнаты.

Если бы Коул не вернулся домой…

Отбрасывая эту мысль, спускаюсь вниз по лестнице. Надеюсь, Джордан не решила, что ей необходимо съехать из-за этого. Может, это было бы и к лучшему, но я не хочу стать еще одним человеком, на которого она не может рассчитывать.

Оказавшись на кухне, наливаю себе кофе и открываю холодильник, чтобы достать молоко.

Переставляю несколько коробок, но нахожу только миндальное молоко. Нахмурившись, морщу нос и внимательно изучаю этикетку. Миндальное молоко?

Джордан. Я закатываю глаза, откручиваю крышку и принюхиваюсь.

– Хм…

А пахнет неплохо.

Пожимаю плечами и добавляю в кофе.

Взяв в одну руку кружку, засовываю другую в карман, прислоняюсь к стойке и дую на кофе.

На лестнице раздаются шаги Джордан, и мой желудок сжимается. На мгновение зажмуриваю глаза, чтобы собраться с силами.

Она влетает на кухню, но замирает, поднимает глаза и встречается со мной взглядом. Это длится лишь секунду, но она успевает одарить меня быстрой, отрывистой полуулыбкой, прежде чем обойти стол и стащить со стула свою сумку с учебниками.

Кажется, Джордан торопится.

– Прости за вчерашнее, – выдавливаю я, понимая, что чем скорее мы разберемся с произошедшим, тем быстрее вернемся к привычной жизни. – Это моя вина, и подобного больше не повторится. Хорошо?

Ее движения замедляются, но глаза мечутся из стороны в сторону, пока она роется в сумке, стараясь не смотреть на меня.

Застегнув молнию, Джордан выпрямляется и, подойдя к холодильнику, открывает дверцу.

– Мне пора идти, – говорит она.

Я настороженно наблюдаю за ней. Она не выглядит сердитой. Скорее, нервной. Может, она ждала, что я предприму, чтобы решить, как с этим справиться.

Или, вполне возможно, собиралась вести себя так, будто ничего не произошло. А может, она и вовсе сожалеет об этом.

Жалею ли я?

Да, конечно, жалею.

Но в то же время мне очень понравилось. И желание затащить ее в постель, где я мог бы наслаждаться каждой секундой и каждым сантиметром ее тела, больше походило на предвкушение райского наслаждения. Я хотел этого. И не собирался отступать.

Так что вряд ли я остановился бы. Мои мышцы ноют от одной только мысли о том, на что я готов пойти, чтобы наслаждаться каждым мгновением с ней.

Ведь даже если забыть о Коуле, Джордан все же вдвое моложе меня. И это неправильно.

– Ты красивая девушка, Джордан, – почти шепотом говорю я. – Но ты слишком молода.

Джордан замирает у холодильника в двух шагах от меня, и я вижу, как она сглатывает. Она такая красивая. Ее чистые волосы струятся по спине, макияжа почти не видно, лишь на губах виднеется розовый блеск…

– Я забылся, – объясняю я. – Мы оба сейчас одиноки, а мне так нравится, что ты здесь, что я немного увлекся. Это больше не повторится.

Она кивает и опускает глаза. Мне хотелось бы узнать, о чем она сейчас думает. Обычно Джордан не такая тихая. Неужели она возненавидела меня?

– Все в порядке, – спокойно говорит она.

Но я качаю головой.

– Вовсе нет. Я не жду, что ты запрыгнешь ко мне в постель. И хочу, чтобы ты знала об этом.

Видит бог, ей хватает подобного и на работе.

Взяв яблоко и бутылку воды, она поворачивается, подходит к столу и поднимает сумку. Ее занятия обычно начинаются позже, но я не собираюсь допытываться у нее, куда она идет. Ведь это не мое дело. Она и так достаточно настрадалась из-за меня за последние двадцать четыре часа.

Смотрю, как Джордан выходит из кухни в прихожую и снимает с крючка ключи от дома. Она тянется к двери, но останавливается.

– Ты забываешь, что я тоже в этом участвовала, – говорит она.

А затем открывает дверь и, выйдя из дома, аккуратно закрывает ее за собой.

Я смотрю ей вслед, борясь с желанием вернуть ее обратно.

– Не говори так, – бормочу я в пустоту.

Как теперь устоять, если она тоже этого хотела?

* * *

– Ты уверен, что не хочешь пойти с нами? – спрашивает Датч.

В ответ я качаю головой, забрасывая свои вещи в кузов пикапа.

– Сейчас для меня нет ничего ужаснее переполненного бара и обжаренных палочек моцареллы, – говорю я. – Так что лучше я отправлюсь на свидание с остатками пирога, которые ждут меня в холодильнике.

Тодд проходит мимо и громко смеется, услышав мои слова.

– Держу пари, пирог еще вкуснее, если его приготовила босоногая блондинка.

Моя шея тут же краснеет от этого поддразнивания. Не думаю, что кто-то знает, что Коул съехал из дома, но наши с Джордан отношения не остались незамеченными. Разговор во время игры в покер, вечер нижнего белья в баре, то, что она привезла мне обед… Уверен, ребята уже сделали свои выводы.

Вообще-то, мы заказали пирог из пекарни пару дней назад. Но да, Джордан сегодня не работает, так что мне не терпится узнать, как у нее дела, и – надеюсь – вернуть наши отношения в привычное русло.

Вот только я все время одергиваю себя. И хотя умираю от желания увидеть ее, в то же время ругаю себя за это. Поэтому даже задержал парней на работе на час, чтобы доказать себе, что еще могу себя контролировать.

Датч натягивает бейсболку и улыбается мне, соглашаясь с Тоддом, но я в ответ лишь хмурюсь и забираюсь в пикап. Мне не нужно напоминать о том, как выглядит Джордан, когда идет по моей кухне босиком и склоняется над столешницей, чтобы что-то взять, при этому сдувая волосы с лица, которые тут же падают обратно.

Мы сможем и дальше жить вместе, пока она не найдет себе квартиру. Джордан будет ходить на занятия, работать в баре и время от времени ходить на свидания с парнями. Да и моя жизнь не будет стоять на месте. Я холостяк. Вряд ли она ожидает, что я стану вести монашеский образ жизни. Все хорошо, так будет и дальше.

Но если бы она была лет на десять старше…

Улыбаюсь про себя оттого, что в голове наконец все встало на свои места, затем поворачиваю ключ, завожу двигатель и выезжаю со стоянки, отправляясь домой.

Я рад, что удержался и не сорвался с работы в пять. Да и в целом я молодец. Разве не я вчера все остановил? Дважды! Хотя мой моральный компас слегка забарахлил, теперь он вновь показывает на север. А это главное.

Я всего лишь человек. Да и кто бы устоял, если она настолько красива?

Я выдыхаю, включаю радио и направляюсь домой, петляя по городским улочкам.

Мне нужно сходить на свидание и убедить себя в том, что произошедшее вчера с Джордан – лишь какая-то шестиминутная случайность, навеянная полной луной, а затем вновь стать для… нее… обычным старикашкой, ответственным взрослым, на которого она может положиться. Вот и все.

Она еще молода, и у нее нет опыта. А я не тот человек, который женится на ней и подарит детей. И не смею претендовать на нее.

Я делаю глубокий вдох, чтобы собраться с силами, сворачиваю на свою улицу и подъезжаю к дому. На часах начало седьмого. «Фольксваген» Джордан стоит у ворот гаража, но это не означает, что она здесь. Я попросил ее пока не садиться за руль, но она могла уехать с сестрой.

Я паркуюсь и хватаю контейнер из-под обеда, затем вылезаю из пикапа. Подхватив из кузова пояс с инструментами, перекидываю его через плечо и иду к крыльцу.

Но тут краем глаза замечаю какое-то движение у дома Кайла Крамера. А когда поворачиваю голову, вижу, как из входной двери выходят Джордан и Кайл, после чего он с улыбкой протягивает ей какой-то листок.

Не останавливаясь, она улыбается в ответ и указывает в мою сторону, затем они обмениваются еще несколькими фразами и кивают друг другу. Отвернувшись от него, Джордан направляется ко мне. Я смотрю на соседа, все еще стоящего на крыльце и не сводящего взгляда с ее задницы.

Защитный инстинкт тут же вспыхивает в моем теле, лишая легкие кислорода. Эта девушка не для тебя, мудак.

Приблизившись, Джордан поднимает на меня глаза и сбивается с шага, но тут же продолжает путь дальше.

– Что все это значит? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Моргнув, она поднимается на крыльцо.

– О, у него, ну… у него сегодня ночуют дети, – говорит она. – А он забыл, что договорился сегодня поиграть в бейсбол, поэтому попросил меня присмотреть за ними. Я согласилась. Поэтому он показывал мне дом и рассказывал, где что лежит.

– Почему ты? – следуя за ней, спрашиваю я.

И только когда она оглядывается на меня, понимаю, что это прозвучало довольно грубо.

– Я имею в виду, почему он не пригласил няню? – объясняю я. – Мне просто любопытно, почему он решил позвать тебя.

– Не знаю. – Она пожимает плечами и, подхватив сумку, проверяет, есть ли в ней все необходимое. – Наверное, потому, что я живу по соседству, а еще потому, что он считает, будто мне все еще нужны карманные деньги, – шутит она. – Все в порядке, правда. У меня все равно не было планов на вечер. Я вернусь поздно, не теряй.

Поздно? Бейсбол заканчивается в десять.

Должно быть, Крамер хочет повеселиться с командой в баре.

А потом этот дегенерат вернется домой пьяным к девятнадцатилетней сексуальной няне.

Хрен ему.

Когда Джордан подходит к двери, перекидывая сумку через плечо, я шагаю к ней.

– Подожди… – прошу я.

Она поворачивается, но ее глаза скользят мимо, не задерживаясь на моем лице.

Судя по всему, она старается избегать меня.

– Если хочешь, можешь привести детей сюда, – спокойно говорю я. – Они могут поплавать в бассейне.

Наконец она встречается со мной взглядом, и я замечаю, что у нее покрасневшие глаза. Она грустит, но всячески пытается это скрыть. Боже.