Когда мы отмывались после катания по грязным дорогам, я заметила, что из-за воды вокруг образовалось еще больше грязи. Поэтому подумала, что было бы неплохо выложить площадку из камней, чтобы мы могли мыться и не бояться испачкаться. Это не помешает земле впитывать воду, и нам будет удобно. Если мы вдруг вновь решим помесить грязь на пикапе.

С той поездки прошла уже неделя, и шесть дней – с того вечера, как я сидела с детьми Кайла. Я старалась думать о произошедшем между нами как о нелепой случайности, возникшей из-за того, что мои эмоции были в раздрае и мне было просто необходимо чье-то внимание. Но это не остановило мои зарождающиеся чувства. Я влюбилась. Мы слишком много проводим времени вместе, так что неудивительно, что между нами возникла связь.

Надеюсь, эта уличная вечеринка с собственными закусками даст не только возможность пообщаться с другими людьми, но и поможет расставить все по своим местам.

– И ты использовала именно бекон, а не полоски индейки, верно? – вдруг выпаливает он.

Что?

– В перчиках? – уточняет Пайк, косясь на меня.

Господи, неужели он все еще думает о еде?

– И ты не положила в них что-нибудь странное вроде проросшей пшеницы? Не заменила картофель цветной капустой или чем-то подобным, что едят на низкоуглеводных диетах в салате, да? – продолжает он.

Я громко хохочу, закрывая глаза, запрокидывая голову на спинку сиденья и роняя мобильник себе на колени. Боже мой.

– Джордан, я серьезно спрашиваю, – ругается он. – Я ждал этой вечеринки всю неделю.

Мои плечи все еще трясутся, когда я с улыбкой качаю головой. Пайк такой странный.

Но еще больше меня забавляет то, что, несмотря на все это, он так страстно жаждет отведать моей стряпни.

Тихо посмеиваясь, я вновь утыкаюсь в телефон.

– Все приготовленное – жирное, аппетитное и вкусное, – уверяю я. – Не переживай. Я позволю тебе сегодня расслабиться. Можешь объедаться холестерином, пока пузо не лопнет.

Краем глаза вижу, как он кивает.

– Хорошо. – На мгновение повисает тишина, а затем он продолжает: – Если вдруг почувствуешь себя не в своей тарелке, дай мне знать. Я тут же отвезу тебя домой.

– Со мной все будет в порядке, – отвечаю я. – Мне постоянно приходится общаться с людьми на работе. Я умею поддерживать разговор.

Датч с женой пригласили на вечеринку Пайка, Коула и меня, но Коул сказал, что у него дополнительная смена, поэтому он не может прийти.

Но когда я прокручиваю ленту «Инстаграм», то натыкаюсь на снимок «Последнего рубежа у Патрика», магазина за городом у заправки, а рядом с одной из колонок стоит машина Коула. Это его пост.

«Уезжаю из города на целый день. Еху-у-у!»

Так вот что у него за работа. Засранец. Но для него очень смело отправиться в путешествие в свой выходной. К моему удивлению, мне неинтересно, взял ли он Елену или кого-то еще из девушек, а вместо этого чувствую небольшую обиду из-за того, что он ведет себя так, будто я совершенно ничего для него не значу. Конечно, я не ответила бы на его звонок, но меня порадовало бы, если бы он пытался со мной связаться. Порадовало бы, если бы он хоть немного побеспокоился о том, как у меня дела. Расставшись, мы потеряли не только друг друга, но и дружбу, что была между нами.

Мне следовало бы привыкнуть к этому. Вспомнить хотя бы папу, маму, бывших парней…

Думаю, этих примеров достаточно, чтобы ограничить свой круг друзей. Мне хватает Кэм и Шел.

Мы заворачиваем в Оуэнс и сразу же видим ограждение, установленное посреди улицы. Пайк сворачивает направо и паркуется у обочины. Только начало третьего, и, хотя вечеринка началась пару часов назад, жена Датча заверила нас, что она продлится до поздней ночи, чтобы дети могли зажечь бенгальские огни.

Мы вылезаем из пикапа и достаем еду. Пайк берет блюда со своими драгоценными перчиками и тако-дип, а я хватаю маленький холодильник с напитками и наполненной доверху тарелкой картофельного салата.

– Привет, мужик, – говорит Датч, подходя к Пайку с пивом в руке, которое завернуто в термопакет с надписью: «Я писаю в бассейны».

– Привет, Пайк, – кричит кто-то из-за ограждения.

Пайк кивает в ответ, когда я подхожу к нему. И Датч тут же одаривает меня улыбкой. Одному богу известно, что он подумал насчет моего появления здесь с Пайком. Почему я всегда с Пайком. Не уверена, что он в курсе нашего с Коулом расставания.

Красивая женщина с темно-каштановыми волосами забирает блюда у Пайка, а затем целует его в щеку.

– Как дела? – с улыбкой спрашивает она.

Он наклоняется и достает из холодильника картофельный салат.

– Хорошо. А у тебя?

– Ой, сейчас у нас все клево, – шутит она и ведет нас к компании. – Хотя ему, – она указывает на Датча, – приходилось пить пиво, чтобы не сорваться, когда кто-то в очередной раз просил сдвинуть стол для пикника этим утром.

Пайк смеется, а я понимаю, что это жена Датча.

– Это Джордан, – представляет меня Пайк. – Она… подруга Коула. Он не смог прийти.

Я смеюсь про себя над его заминкой. Думаю, это прозвучало лучше, чем: «Это бывшая девушка Коула, которая все еще живет со мной, постоянно спорит и включает свою ужасную музыку, но зато… готовит отличный тако-дип!»

– А я Тереза, – представляется жена Датча, растягивая «р», когда оглядывается через плечо и с улыбкой смотрит на меня. – Он со сливочным сыром? – кивая на блюда, спрашивает она.

– Ну да.

– Ура, – восклицает Тереза.

Мы подходим к трем длинным столам для пикника, выстроенным в ряд, которые заставлены тарелками с едой. На одном их конце виднеется несколько холодильников. Запах поджаренного гамбургера тут же ударяет мне в нос, и мой рот наполняется слюной. Люди, разбившись на группы, отдыхают на стульях на лужайках или прямо на перекрытой улице, а вокруг бегают дети, играя в салки или скатываясь с холмов, на которых стоят некоторые дома. Несколько подростков, чуть помладше меня, уткнулись в свои телефоны, пока их родители смеются и болтают с друзьями, лишь изредка отрываясь от разговора, чтобы рявкнуть на своих детей. Может, на календаре еще весна, но солнце светит по-летнему, лишь изредка скрываясь за проплывающими облаками. Сегодня будет прекрасный день.

– Пошли, – зовет Датч, подталкивая Пайка локтем.

Но тот смотрит на меня, вероятно, чтобы убедиться, что у меня все в порядке, а затем все же ставит картофельный салат на стол и уходит. Присоединившись к друзьям, Пайк пожимает им руки и открывает себе пиво, которое кто-то уже успел ему протянуть.

Я же переминаюсь с ноги на ногу рядом с Терезой, пока она выставляет блюда на стол.

– Как давно вы с Датчем женаты? – спрашиваю я.

– Уже четырнадцать лет, – вздохнув, отвечает она и смотрит на меня. – И, несмотря на троих детей, мне хочется его прибить каждый божий день. Но он готовит такие классные спагетти, что…

Я фыркаю. Уверена, Тереза просто старается перевести все в шутку, потому что сомневаюсь, что она и сама может объяснить, почему они вместе. Жена Датча явно следит за своим внешним видом, а он носит фланелевые рубашки и растоптанные ботинки.

– Все выглядит так аппетитно, – говорит она, снимая пищевую пленку. – Спасибо, что наготовила так много. Поверь, скоро на столах ничего не останется.

В этот момент между нами появляется рука и, подхватив четыре зубочистки с наколотыми на них фаршированными перчиками, тут же исчезает. Но я успеваю разглядеть знакомые татуировки.

– Эй, – возмущаюсь я, но не могу сдержать улыбку.

Он бросает на меня взгляд из-под полуопущенных век, выглядя при этом чертовски сексуально.

– Не смог удержаться, – шепчет он, а затем отворачивается и направляется к своим друзьям.

Я приподнимаю бровь, увидев, что он оглянулся с ухмылкой на лице. Следовало догадаться, что он не станет рисковать проворонить свою любимую закуску.

– Я слышала, вы с Коулом живете у Пайка, – говорит Тереза.

– Да. – Я открываю холодильник в конце стола и достаю из него бутылку воды. – Оказалось, оплачивать собственную квартиру не так уж легко, – шучу я.

Она понимающе кивает.

– Не торопитесь съезжать. Я так хотела сбежать от родителей, а потом вдруг обнаружила, что после оплаты всех счетов у меня совершенно не остается денег. Поэтому вскоре вернулась домой, – она поднимает стакан и подносит его к губам, глядя на мужа и его друзей: – Я рада, что у Пайка появилась компания. Его дом слишком велик для одного человека.

Я делаю глоток воды, поглядывая на Пайка. Мне не хотелось бы, чтобы он вновь остался один в доме после моего отъезда. Ему следует найти того, с кем он решится разделить жизнь.

– Я знаю несколько незамужних женщин, которые с радостью надели бы кольцо на палец, подвернись им такой шанс, – говорю, вспомнив Эйприл, свою сестру и половину мамаш, живущих в нашем районе, которые каждый раз флиртуют с Пайком, когда оказываются неподалеку от дома во время своих «пробежек».

– Да, но он одиночка, – отвечает Тереза.

Я улыбаюсь и киваю, соглашаясь с ней.

– Да, я уже это поняла.

– Но не всегда был таким. – Тереза вновь переводит взгляд на меня и делает глоток. – В свое время он мало чем отличался от Коула. Вечеринки, развлечения, превышение скорости, нарушение правил… Однажды он даже провел ночь в тюрьме.

Мои брови тут же взлетают на лоб. Это правда?

Я вновь смотрю на Пайка, а он в этот момент достает бейсболку из заднего кармана и натягивает ее на светло-каштановые волосы. Мышцы его покрытой татуировками руки выпирают из-под футболки.

– Но потом родился Коул, – говорю я, догадываясь, что произошло дальше.

– Да, – вздыхает Тереза, слегка покачиваясь из стороны в сторону под музыку, которая доносится из динамиков, установленных у одного из домов. – Кому-то следовало повзрослеть, а Линдси… – она замолкает, а затем распрямляет плечи и прочищает горло. – Прости, мне не следовало сплетничать.

– Все в порядке, – уверяю я. – Он определенно не много потерял.

Я видела мать Коула несколько раз, и мне трудно представить ее с Пайком. Она довольно хвастливая, и, судя по тому, что я узнала о нем, ему пришлось постараться, чтобы не отставать от нее.

Хотя Коул как-то упоминал, что его родители прожили вместе недолго, и, если бы он не походил на своего отца, я бы усомнилась в их родстве. За последнюю пару лет она сменила как минимум четырех мужчин.

– Пайк – ходячее доказательство того, что мы способны учиться, если нас вынуждают обстоятельства, – вздохнув и чуть понизив голос, говорит Тереза. – А зрелость скорее дается с опытом, чем с возрастом. Он был единственным из моих знакомых, кто в двадцать лет работал на двух работах, даже не задумываясь о том, скольких друзей потеряет из-за того, что не может с ними тусоваться, как прежде.

Я смотрю на нее, и внезапно меня охватывает желание узнать о нем все. Каким он был до того, как мы познакомились.

– Когда его друзья накупили себе новые машины, он продолжил водить пикап своего отца, на котором ездил с тех пор, как я его знаю. И это не было для него какой-то жертвой. Как и все, что касалось Коула. Насколько нужно быть убежденным в своей цели, чтобы делать то, что должен, а не то, чего хочешь.

Ее слова врезаются в меня, вынуждая опустить глаза. Насколько нужно быть убежденным в своей цели, чтобы делать то, что должен…

И в этот момент я чувствую себя настоящим дерьмом.

Пайк хотел меня той ночью. И если бы не Коул, уверена, мы переспали бы.

Но Коул стоит между нами, и этого нам не изменить. Никогда. Охватившие нас чувства неправильные, и неважно, как сильно я хочу Пайка, он лишь возненавидит себя за это. Его сын всегда будет важнее всего остального.

– Пайк – хороший человек, – говорит Тереза.

А затем поворачивается к столу, кладет ложку в салат и открывает чипсы для тако-дип. Я же застыла, как олень, на которого несется грузовик.

Пайк – хороший человек.

И не мне его портить.

На меня неожиданно накатывает желание убраться отсюда подальше. Пайк не станет моей семьей, и, как бы хорошо нам ни было вместе, это лишь оттягивает неизбежное.

Следующую пару часов я стараюсь держаться от него подальше. Тереза устраивает мне экскурсию по их с Датчем дому, потом мы болтаем с несколькими ее соседями. Вернее, она болтает, а я ем и практически не разговариваю. Через какое-то время один из детей Датча уговаривает меня поиграть в вышибалы на чьей-то подъездной дорожке. После чего я помогаю им зажечь бенгальские огни, хотя еще не стемнело. А еще помогаю Терезе выбросить пустые банки в мусор и собрать бутылки из-под содовой и воды.

Я не уверена, посматривает ли на меня Пайк, потому что старательно отвожу от него взгляд, но время от времени чувствую, как у меня горит затылок, а по спине пробегают мурашки.

– О, привет, Джордан, – говорит кто-то, перешагивая через мои ноги, как только я развалилась на траве, и чуть не спотыкаясь о них. – Не знал, что ты тоже здесь.