Примерно через час весь брезент наконец закреплен так плотно, насколько это возможно, а инструмент спрятан или убран. Вот только мы промокли до нитки. Я отпускаю парней по домам. Мне ненавистно, что приходится терять время, но летом часто случаются дожди, и мы сделали все, что могли.

Черт, а ведь сегодня даже половина работников не объявилась.

Я забираюсь в пикап вместе с Джордан и снимаю мокрую куртку, пока она пристегивает ремень безопасности. Заведя машину, жду, пока ливень чуть поутихнет, прежде чем вырулить на дорогу.

Мы все время молчим, и воцарившаяся тишина кажется какой-то неестественной. Просто последние несколько часов лил такой сильный дождь, что приходилось кричать, чтобы хоть кто-то тебя услышал. Поэтому теперь я сижу и напряженно вслушиваюсь в малейшие звуки. Стук дождя, который напоминает выстрел резиновыми пулями. Скрип кожи на руле под моими руками. Шуршание шин по мокрому асфальту, пока машина несется по шоссе. Рокот двигателя, напоминающий колыбельную.

Но вокруг все равно тихо.

Джордан глубоко дышит. Ее дождевик издает тихий шелест, когда она трет руками бедра. Я слышу тихое притопывание и кошусь на ее кеды, которыми она слегка постукивает по полу.

Джордан медленно облизывает губы, и я морщусь. Боже.

Протянув руку, я включаю радио. Мне просто необходимо на что-то отвлечься.

Не знаю, почему я сегодня такой раздражительный. Хотя знаю. Ведь сегодня мой день начался с разговора с Линдси. А она последний человек, с кем мне хотелось бы общаться по утрам.

Нелегко признавать, но я был счастлив в свои девятнадцать лет, когда развлекался с любой, что попадалась под руку, и не особо задумывался о решениях, которые принимал. Но стоило встретить Линдси, как я получил счет за веселые деньки. От меня забеременела девушка, которую я едва знал. Патологическая лгунья и манипуляторша, которая постоянно совершенствует свои навыки, будто это гребаный спорт.

И когда мне все надоело, я оставил с ней сына. У Коула не было ни единого шанса.

Я, конечно, попытался добиться опеки через суд, но судьи тогда считали, что нет никого лучше матери. К тому же она прекрасно умела вызывать сочувствие. Линдси не хотела отпускать Коула, потому что жизнь с сыном означала получение алиментов. И Линдси, конечно же, вытянула их из меня.

После каждых выходных с сыном мне казалось, что я отправляю его в тюрьму. Она прекрасно умеет вить из людей веревки и с легкостью делала это с мальчиком. Когда ему исполнилось десять, он вставал между нами, защищая ее, если я пытался хоть как-то возразить.

А к четырнадцати и вовсе перестал приезжать ко мне в выходные, поэтому сейчас мы едва друг друга знаем. Он даже звонит, лишь когда ему нужны деньги.

Я качаю головой и вздыхаю.

– Если хочешь, можешь вставить кассету, – предлагаю Джордан.

Я смотрю на дорогу, краем глаза замечая, что она поворачивается ко мне.

– Кассету? Аудиокассету?

Она быстро переводит взгляд на мой плеер, и ее глаза расширяются, а лицо озаряется удивлением. Я едва сдерживаю смех.

Неужели Джордан не заметила его по дороге сюда?

– Это настоящий кассетный плеер? – выпаливает она.

Протянув руку, девушка прикасается к старой автомобильной магнитоле, словно это драгоценная ваза, а затем нажимает на кнопку извлечения кассеты. Из отверстия тут же появляется прозрачная пластиковая аудиокассета с белой надписью, которую я никогда не слушал. Джордан аккуратно достает ее, кладет на ладонь и читает название.

– Guns N’Roses. – Она подносит руку ко рту с таким видом, словно вот-вот расплачется. – Боже мой!

И через мгновение она уже открывает бардачок, где аккуратно разложены кассеты.

– Deep Purple, – читает Джордан. – Rolling Stones, Брюс Спрингстин, Джон Мелленкамп, ZZ Top…

А затем, видимо, одна из кассет привлекает ее внимание, потому что она тянется и достает черную коробочку с альбомом Def Leppard.

– Hysteria? – прочитав название, восклицает она. – Он больше не продается. Сейчас эти песни можно послушать лишь вживую!

Я поднимаю брови, не понимая причины ее волнения.

– Поверю тебе на слово, – говорю я.

Она выглядит такой возбужденной, что это вызывает у меня легкую улыбку.

– Пикап принадлежал отцу. Это его кассеты. Я так и не смог выбросить их после его смерти несколько лет назад.

И тут я понимаю, что она первая прикоснулась к кассете Guns N’Roses после того, как отец вставил ее в плеер.

Она снова обводит взглядом коллекцию.

– Ну, думаю, это к лучшему, – бормочет она. – Ты явно не осознаешь, какое сокровище чуть не отправил на дно мусорного бака. Твой отец явно был классным парнем.

Я улыбаюсь, соглашаясь с ней. Она аккуратно прячет кассету Guns N’Roses обратно в коробочку и вынимает альбом Def Leppard.

– Можно? – спрашивает она, указывая на плеер.

Усмехнувшись, я переключаюсь на более высокую передачу.

– Вперед.

Мы успеваем прослушать две песни, прежде чем оказаться на окраине города. Я решаю срезать путь и проезжаю мимо железнодорожного моста через реку.

– Ого, ты только посмотри, – повернувшись вправо, говорит она.

Я притормаживаю, поворачиваюсь к пассажирскому окну и вижу, что уровень воды в реке значительно поднялся. Обычно между мостом и рекой остается примерно метров шесть, а теперь волны бурлят под самым дном. К счастью, дождь стихает, так что вряд ли она поднимется выше.

Я вновь вжимаю газ в пол и еду к дому.

– Это оказалось весело, – сказала она. – Ну, сегодня.

Подняв брови, я смотрю на нее.

– Ну, – она моргает, пытаясь подобрать слова. – Конечно, то, что стройку пришлось остановить, нехорошо. Надеюсь, вы не сильно отстанете от графика и не потеряете из-за этого деньги, но… – Она вздыхает и снова отворачивается к окну. – Но пару раз мне казалось, что моя жизнь в опасности.

Судя по ее тону, она очень довольна, что подтверждает улыбка на лице.

– И это весело? – спрашиваю я.

Она смотрит на лобовое стекло и пожимает плечами, а в уголках губ вновь появляется улыбка.

Я ухмыляюсь.

– Да, это было весело. Спасибо за помощь. Я обязательно дам тебе знать, когда начнется следующий шторм, чтобы ты вновь приняла участие в спасении стройки.

– Круто.

Я въезжаю в наш тихий городок, поворачиваю налево, а затем резко направо, в мой квартал, впервые за сегодня чувствуя себя довольным. Она очень хорошая. Надеюсь, Коул не облажается, потому что уже сейчас я могу с уверенностью сказать, что Джордан станет прекрасной матерью и будет поддерживать мужа, а не пить из него все соки.

И мне почему-то приятно, что ей понравилось сегодня на стройке. Никто в моей семье никогда не интересовался – и не гордился – тем, чем я зарабатываю на жизнь. Мама, конечно, любит меня, да и отец любил до самой смерти, но они всячески уговаривали поступить в колледж, чего мне и самому хотелось, пока не появился Коул.

Родителей расстраивало, что я остался в этом городке и устроился на работу, которая, по их мнению, требовала больше физических усилий, чем умственных.

Когда я открыл «Строительство Лоусона» – собственный бизнес – и построил свой дом, они все еще смотрели на меня так, словно я впустую растрачиваю силы и мне бесполезно что-то говорить. Поэтому сдались.

Не скажу, что они ненавидели то, чем я занимаюсь, или были недовольны тем, кем я стал. Скорее, оплакивали мои упущенные возможности и беспокоились о счастье своего сына. Но они не понимали, что теперь у меня есть собственный сын и его счастье стало для меня превыше всего.

К тому же мне действительно нравится многое из того, что я делаю: провожу много часов в день на открытом воздухе и под лучами солнца, а еще это отличная физическая нагрузка… Так что я вполне доволен своей жизнью. И ничто не терзает меня по ночам. Но приятно видеть, что кому-то это понравилось так же, как и мне.

– Это сделало мой день, – говорит Джордан. – Ничто не сравнится с этим.

– С чем именно? – интересуюсь я. – С промоканием до нитки?

– И с играми в грязи.

Улыбнувшись, я качаю головой и сворачиваю на подъездную дорожку.

– Это не игры в грязи.

Она смотрит на меня.

– О, ты в этом разбираешься, верно? Может, твой пикап такой грязный потому, что ты любишь погазовать в какой-нибудь грязюке?

Я усмехаюсь и глушу мотор, а затем поворачиваюсь к ней.

– Малышка, если можешь разглядеть цвет краски на пикапе, то его используют не по назначению. Запомнила?

Джордан закатывает глаза и открывает дверь. Мы одновременно выскакиваем на улицу и направляемся к двери.

Судя по тому, что она не побоялась сунуться под дождь и испачкаться, Джордан, вероятно, понравилось бы «погазовать в какой-нибудь грязюке». Давненько я такого не делал. А мой пикап выглядит так лишь потому, что я никогда его не мою. Это противоестественно.

– Ты когда-нибудь брал с собой Коула? – поднимаясь по ступенькам, спрашивает она.

– Да, несколько раз, когда он был помладше.

Я протягиваю руку и открываю дверь, опережая ее, а затем распахиваю пошире, чтобы пропустить ее вперед.

Но она замирает у порога, оборачивается и смотрит на меня.

– Может, в следующий раз ты возьмешь нас обоих с собой? – предлагает она. – Я тоже неплохо вожу машину. Ты же не из тех, кто никого не пускает за руль своего пикапа?

– Нет. Пикап создан для того, чтобы его использовали на полную мощь. Так что вперед. Я просто хорошенько пристегнусь.

Она мило улыбается, и на мгновение в ее взгляде появляется то, что мне не удается распознать. Я что-то не то сказал?

Я всматриваюсь в ее глаза и понимаю, что они словно нарисованы акварелью. Темно-синяя радужка становится чуть светлее у самого зрачка. Отведя взгляд, я вздыхаю.

– Джордан! – внезапно раздается крик Коула сверху. – Детка, ты дома? Иди сюда!

Наши взгляды встречаются, и она отстраняется, одаривая меня извиняющейся улыбкой.

– Тебе пора собираться на работу. Спасибо, что помогла.

Я замираю в дверях, наблюдая, как она пересекает гостиную и исчезает на лестнице. И меня охватывает странное чувство, когда я смотрю ей вслед. Какая она с Коулом? А он – с ней? Сын хорошо к ней относится?

Я все еще стою на месте, когда слышу, как дверь в спальню закрывается, оставляя их наедине друг с другом. И дом вдруг кажется неуютным. Воздух становится таким густым и плотным, что трудно вздохнуть. Не хочу заходить, несмотря на то что мне стоит переодеться в сухую одежду.

Бросив ключи на столик слева от двери, замечаю рядом ее ключи от «фольксвагена». Тут же беру их, а затем выхожу на улицу и, закрыв дверь, спускаюсь с крыльца к гаражу.

– У тебя поселились гости, да? – доносится до меня чей-то голос.

Оборачиваюсь и вижу Кайла Крамера. Он стоит на крыльце с чашкой кофе в руке, скрываясь от дождя, который превратился в легкую морось.

Киваю в знак приветствия, но не отвечаю. Мне всегда не нравился этот парень, поэтому я никогда не пытался казаться дружелюбным. Стоило бы ему уже это понять.

Хотя на самом деле мне плевать. Меня даже вид его раздражает. Нет, он не делал ничего особенного, чтобы вызвать такую ненависть. Она складывалась годами из разных мелочей. Из того, как он обращался с женой. Как постоянно ее обманывал и не появлялся дома. Что после развода оставил себе дом, а жену с детьми отправил жить в квартиру. Что постоянно нанимает нянек для детей, когда они приезжают к нему, вместо того чтобы проводить с ними выходные.

Но кто знает. Может, он пытался получить опеку, а она ему изменяла. Никогда нельзя быть уверенным в том, что происходит в чужом доме. Посмотрите на меня и на то, как рос мой ребенок. Кто я такой, чтобы судить других?

Но он мне все равно не нравится. Еще и потому, что считает, будто карьера офисного работника и занятия триатлоном делают его крутым.

Черт, это звучит так, будто я завидую. Отлично.

Набрав код на панели у двери гаража, отхожу назад и жду, пока дверь откроется. Я не паркуюсь в нем, используя как мастерскую.

Здесь полно инструментов, компрессор для шин, холодильник, пара рабочих столов и целый стеллаж с автозапчастями, которые скопились за годы. Машина Джордан стоит на подъездной дорожке. Не сомневаюсь, что мне понадобятся кое-какие инструменты, как только я подниму капот. Коул неплохо разбирается в машинах, но, уверен, ему понадобятся деньги, чтобы вновь запустить эту колымагу, а их у него нет. Поэтому мне не помешает заглянуть внутрь, чтобы посмотреть, насколько все плохо.

– Привет, мужик.

Я оглядываюсь и вижу Датча, приближающегося ко мне по подъездной дорожке. Он успел переодеться в сухие вещи и уже держит в руках пиво. В этом нет ничего необычного. Он установил холодильник в кузове своего пикапа.

– Привет.

Я стягиваю через голову влажную футболку и бросаю ее на верстак. Затем вытаскиваю домкрат из гаража и направляюсь к выцветшему зеленому «фольксвагену». Датч вытаскивает садовый стул и ставит его на траву рядом с машиной Джордан.