Глава 4

– Тридцать… двадцать пять… двадцать… пятнадцать секунд до эфира.

Пока велся обратный счет, Лиз сидела на галерее передающей студии, затаив дыхание. Через пятнадцать секунд «Метро телевижн» в первый раз выйдет в эфир, и вся ее работа последних нескольких месяцев окажется либо нужной, либо ненужной. Это был самый страшный и самый прекрасный миг ее жизни. Сравнить его можно было только с одним. С родами. С той только разницей, что за появлением твоего ребенка, слава Богу, восемь миллионов зрителей не наблюдают.

– Тишина в студии, пожалуйста, – предупредил дежурный по студии занятых в передаче техников, которые, на взгляд Лиз, относились к своим обязанностям довольно небрежно: они все еще заглядывали в свои бумажки.

– Десять секунд до эфира. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять секунд до эфира. Три. Две. Одна. Заставка. Внимание всем! Мы в эфире!

Лиз сидела и смотрела отличную заставку «Метро ТВ» уже, наверное, в миллионный раз, но она все еще нравилась ей. Некто невидимый, представленный лишь глазом камеры, идет по лондонским улицам, становясь свидетелем благородства и низости, культурных новостей и криминала, политических событий и праздников… О том, как это удалось, будут говорить по всему городу. Кадр из этой заставки появится завтра на обложке «ТВ уик».

Когда появилась заключительная заставка в виде пронзенной молнией большой красной буквы «М», Лиз откинулась назад и закрыла глаза. Наверху ее ждало целое сборище рекламодателей, журналистов и начальства «Метро ТВ». Она встала. И вдруг поняла, что все в студии и на галерее тоже встали. Они аплодировали ей стоя.

– Ты – главная новость, Лиззи! Телефон звонит не переставая! – прошептал Конрад, когда она вошла в комнату.

– С вами хотят говорить представители всех газет Великобритании, – вмешалась Синди из отдела по связям с общественностью, – а также женских журналов и групп в защиту цветного населения. Похоже, ребята, скучать вам не дадут!

Лиз чувствовала себя так, словно только что услышала от врача очень плохую новость. Последние несколько дней были просто кошмарными: все занимались окончательной доработкой своих программ. За это время она увидела больше рассветов над Темзой, чем видела их в Оксфорде, где считалась подающим надежды молодым дарованием. Теперь она уже не была молодым дарованием. Она была старой клячей, годной разве что для живодерни.

И все же, позируя фотографам на фоне реки в спешно приобретенном ярко-желтом костюме от Арабеллы Поллен, который стоил больше всех купленных ею за год платьев, Лиз знала, что происходящее имеет огромное значение для «Метро ТВ», даже если она при этом ощущает себя разнаряженной куклой. И когда Синди передала ей бокал шампанского, она улыбнулась и почувствовала, что довольна собой.

Фотографы поспешили в свои редакции, чтобы напечатать снимки, а Синди подошла к ней с расписанием предстоящих интервью.

– Надеюсь, у вас хватит сил? Они вам очень понадобятся! Я договорилась о четырех интервью для национальных газет сегодня и еще двух или трех для журналов – завтра. Вот расписание, – Синди протянула ей отпечатанный спи сок: – «Дейли мейл» в два, «Гардиан» в три тридцать, «Тудей» в пять. Затем Ай-ти-эн надеется получить от вас несколько слов для своей программы новостей.

Девушка заглянула в блокнот, и ее голос прозвучал озадаченно:

– Ой, и Стеффи Уилсон из «Дейли уорлд» тоже хочет беседовать с вами, – она ободряюще улыбнулась Лиз. – Я не думаю, что это ее поле деятельности, но эту даму с ее четырьмя миллионами читателей не стоило бы отталкивать. Вы знакомы со Стеффи?

– Только с ее репутацией. Желчная королева, ведь так ее зовут?

– Именно так. Она твердо решила заслужить славу самого ядовитого пера современности и на пути к этому готова оставить несколько трупов. Во всяком случае, она просила о встрече завтра вечером, для пущего колорита – у вас дома. Может быть, мне следует присутствовать?

– Не беспокойтесь, – голос Лиз прозвучал несколько бодрее, чем она себя чувствовала. – Я уже большая девочка.

– Надеюсь на это, – озабоченно сказала Синди. – Это наверняка пригодится вам.

Передавая Лиз список запланированных интервью, она спрашивала себя, видела ли Лиз последний номер «Пресс газетт» со статьей о том, что «Дейли уорлд» вытесняет «Ньюс» с первого места в списке самых популярных газет.


Паркуя свою машину возле детского сада Джейми, Стеффи бросила взгляд в зеркало заднего вида. Из нескольких небольших частных садиков нетрудно было выбрать тот, куда семья преуспевающих журналистов отдала бы своего малыша. После этого ей оставалось просто позвонить туда и убедиться, что такой воспитанник там действительно есть. Теперь нужно было только сделать вид, что она собирается забрать своего ребенка. Проблема заключалась в том, что Стеффи не выглядела ни нянькой, ни матерью. Скорее уж, крупье или дама высшего света. Ей придется сделать вид, что она слегка безнравственная тетушка какого-нибудь пострела. Эта роль была ей по душе.

Отлично, здесь уже ожидали своих детей несколько мамаш, одна из которых по виду была прекрасным объектом для вытягивания из нее любых секретов. Рослая и плохо одетая, она явно была профессиональной матерью, верящей в то, что первые двадцать лет жизни ее чада должны пройти под материнским крылом. Не было ни малейшего сомнения в том, что к полутора годам ее дети будут уметь читать, писать и играть фортепьянные сонаты Моцарта. И если Стеффи хоть что-нибудь понимает в людях, то лучшей сплетницы для темы работающих матерей ей не найти.

Она увидела, как эта женщина наклонилась к своей подруге и стала шептать ей что-то на ухо, предварительно украдкой осмотревшись по сторонам. Первоклассная любительница совать нос в чужие дела, как я погляжу, подумала Стеффи.

Слава Богу, в садиках такого размера мамаши обычно знают друг о друге все. Приветливо улыбаясь, Стеффи представилась тетей Софи (просто не могло случиться, чтобы среди курносых малышек этого заведения не оказалось хотя бы одной Софи!) и, прислонившись к ограде, начала беседу:

– Вы читали, что пишут в сегодняшних газетах о маме Джейми? Она командует этой новой телекомпанией. Это, должно быть, нелегкая работа. Каково – иметь такую ра боту и двоих детей!

Любительница совать нос в чужие дела, которая отказалась от не очень многообещающей карьеры в рекламном бизнесе ради того, чтобы самой воспитывать дочь, заметно нахохлилась:

– Эти бедные дети! Знаете, она никогда их не видит. А когда сама привозит Джейми в садик, тут же сломя голову бежит в эту свою потешную машину. А была она хоть на одном детском празднике? Ни на одном! Ну, почти ни на одном.

Она сделала эффектную паузу и пододвинулась к Стеффи поближе, отчего та испытала сильное желание отодвинуться, чтобы не слышать резкого запаха изо рта собеседницы.

– Она не была на средневековом маскараде, на вечере «Расспрашиваем о семье» и на конкурсе по бросанию ботинка с благотворительной лотереей в пользу библиотеки для детей до пяти лет. Я точно знаю. Эти мероприятия организовывала я.

– Какой ужас! – Стеффи постаралась, чтобы в ее голосе действительно был слышен ужас.

– Зачем она вообще завела детей, одному Богу известно. А вот Сьюзи, ее нянька, молодец. Она как каменная стена. Но даже и она не может больше выдерживать это.

Женщина понизила голос до драматического шепота и еще ближе придвинулась к Стеффи:

– Знаете, она собирается уходить от них. Оставаться дольше она не в силах.


Сьюзи катила по улице коляску с Дейзи так быстро, как только могла, и ругалась про себя. Она опаздывала забрать Джейми из детского сада.

Когда она добралась до него, почти всех детей уже разобрали. О Боже, тут опять эта кошмарная Морин, как бишь ее. Заметив, что Морин поглощена разговором с наштукатуренной дамой в розовом костюме, Сьюзи понадеялась, что она не обратит на нее внимания. Но надежда оказалась напрасной.

– Сьюзи, – прогромыхала Морин, – иди сюда и по знакомься с тетей Софи. Она здесь в первый раз и никого не знает.

Стеффи повернулась к Сьюзи и улыбнулась:

– Совершенно верно. Я приглядываю за Софи только пару недель и ни души здесь не знаю. Если бы я могла угостить вас чашечной кофе и послушать ваше мнение о том, как познакомиться с другими родителями. Мне кажется, вы знаете здесь всех.

Сьюзи слегка покраснела от удовольствия, польщенная тем, что ее считают центром общества.

– Тут за углом я заметила уютную кондитерскую, – голос Стеффи звучал соблазнительно. – Может быть, нам пойти туда?

Сьюзи пыталась соблюдать диету, но при мысли о кофе «капуччино» и клубничном торте в кафе «Гурман» не устояла. Раньше она изредка бывала там с другими няньками, но теперь они туда не ходят из-за тамошних диких цен. А эта дама собиралась ее угощать.

– Хорошо, – согласилась она, – но сперва я схожу и заберу Джейми.

Ей пришлось выслушать резкие замечания воспитательницы по поводу ее опоздания; кроме того, Джейми угораздило именно в этот день потерять свою кепку, так что при выходе из садика Сьюзи была сердита и взвинчена и совсем не обратила внимания на то, что тетя Софи забыла забрать свою племянницу.

А еще позже вечером, когда Сьюзи уже была снова дома и смотрела телевизор, ей в первый раз пришло в голову, что в детском саду мисс Слоун ни одной Софи нет.

Когда вечером следующего дня приехала Стеффи Уилсон, Лиз уже дала четыре интервью и чувствовала себя совершенно разбитой. Она просто не отдавала себе отчета в том, каких усилий стоит четырежды в один день стараться быть умной и говорить то, что потом можно цитировать. И она горько жалела теперь, что согласилась дать интервью этой нехорошей женщине у себя дома, особенно с учетом ее дурной славы недобросовестного интервьюера. Этим она допускала ее слишком близко, словно бы давая ей шанс заглянуть в чужой гардероб и в чужую ванную. В первый раз она поняла, почему столь многие из знаменитостей, с которыми имела дело «Метро ТВ», настаивали на том, чтобы беседа с ними проходила в безликих номерах гостиниц. Но сейчас менять что-либо было уже поздно. Она уже слышала звонок в дверь.

Лиз улыбнулась натянутой улыбкой, впуская Стеффи: она надеялась, что та не догадается о ее состоянии.

Стеффи бросила взгляд на Лиз в костюме от дорогого портного, улыбнулась снисходительной улыбкой и решила, что ненавидит ее. Клаудия заподозрила Лиз в том, что она привязана к кухне, но Стеффи не могла разглядеть никаких признаков этого. Для нее это была еще одна проклятая суперженщина. Господи, они сегодня повсюду! С ленточной лапши на плече, этой эмблемой позднего слащавого материнства, они порхают по жизни, уверенные, что могут ИМЕТЬ ВСЕ. А когда им приходится туго, они ждут, что кто-нибудь непременно должен сделать им скидку.

Стеффи наизусть знала биографии женщин вроде Лиз. Теперь эти биографии ложились на ее стол каждый день. «У президента «Империал кемикл индастриз» и матери шестерых детей Дон напряженная жизнь на работе и дома…» Бла-бла-бла-бла. Просто тошнит.

Пока Лиз ходила за бутылкой вина, Стеффи осмотрела кухню. Светло-коричневые рамки с семейными снимками, приклеенные клейкой лентой везде, где только можно. Почему эти работающие матери вечно суют вам под нос снимки своих чертовых детей, словно это какие-нибудь трофеи? Вот Джейми, накормленный и наклеенный на картон, таким он был в 1983 году.

Может быть, это оттого, что они так редко видят их и не могут вспомнить, как они выглядят? Уж если они так любят своих отпрысков, почему бы им самим не приглядывать за ними, вместо того чтобы доверять подросткам вроде Сьюзи, которые, скорее всего, кормят их насильно и запирают в спальнях, пока сами трахаются со своими дружками?

Если у нее, Боже упаси, будут дети, она немедленно уйдет с работы. По ее глубокому убеждению, хорошо делать можно только одно дело. К счастью, намерения иметь детей у нее не было.

Взгляд Стеффи упал на доску для заметок. Ага, вот во всей их красе десять заповедей работающей матери: нянькино расписание, списки покупок, памятка, кого когда отвезти и когда забрать с уроков музыки, танцев и тенниса. И, Господи помилуй, должно быть, еще и на какой-нибудь «суд-зуки» или «мини-менза».

Боже, что за жизнь! У нее, наверное, на три месяца вперед расписано меню, назначены встречи за завтраком с детьми и траханье с мужем по вторникам через неделю.

Оглядевшись по сторонам, Стеффи решила, что с удовольствием раздраконит эту работающую мамашу. Уже пришло время спустить на них собак и слегка пощипать их в прессе, вместо того чтобы курить им фимиам. Она по горло сыта баснями о чудесах совмещения материнства и карьеры, которые создают комплекс неполноценности у всех остальных бедных женщин, которым не довелось руководить международными концернами из своих спален. Стеффи злобно усмехнулась. А если вспомнить, за кем Лиз замужем, то ее, вероятно, ждет еще и повышение!