Лина Мур - Империя наших надежд

– Но он и тебя уничтожит, Мира. Не я один был свидетелем преступления в ту ночь.

– Ты ошибся и здесь, придурок. Карстен не тронет меня, потому что у меня, по крайней мере, есть то, что он любит. Деньги. А вот ты их скоро будешь лишён. Так что, я в данный момент в наиболее выигрышном положении, и у меня была идея, чтобы спасти не только тебя, но и остальных. Сама справлюсь, как обычно.

– И что это за идея?

– Надо же, ты готов выслушать меня? – Нехотя, Оливер кивает.

Усмехаюсь, ведь всё идёт так, как я и хотела. Всё разыграно, как по нотам, и они имеют довольно неприятный аромат.

– Мы уничтожим Всадников. Всех до одного. Тех, кто был в ту ночь, в том числе и Карстена. Нам нужно найти полное видео, сделанное Саммер, и смонтировать его так, чтобы Карстен и его идиоты заткнулись и оставили нас в покое. Я планирую объявить им тайную, но очень кровавую войну, Оливер.

– Ты рехнулась? Ты, вообще, слышишь себя? У Саммер нет того видео, только подставное с тобой, и всё. Против Карстена идти это самоубийство. Он силён, Мира.

– Силён? Не думаю. Он пользуется страхами и слабостями людей, как и подкупом охраны. Он шантажирует открытием истины и всех наших преступлений так, чтобы именно мы за них поплатились. А я уверена в том, что мы сможем вывернуть всё так, чтобы настоящие виновные были наказаны. Если отец Карстена обо всём узнает или получит видео с нашими условиями, то он быстро образумит Карстена. Тот слишком зависит от своего отца и семьи, сам он ничто, как и мы все. Он ничего не добился. Якобы работает в компании отца, а сам спускает деньги на шлюх и развлечения. Я узнала достаточно, Оливер, чтобы начать собственную войну за наши жизни. У меня есть цель – навсегда освободиться от Карстена и Всадников и вернуть изначальные правила королевства. Очистить его от дерьма и начать новую жизнь без преступлений. Нас стравливают между собой, заставляя ненавидеть друг друга, и это всегда было удобно. Для меня. Но всё изменилось. Меня доконал Карстен, и я сделаю всё, чтобы он исчез из моей жизни. А вот будешь ли ты моим союзником, решать только тебе.

– Это идиотизм, Мира. Да, у Карстена много грешков, но мы их не откопаем. Все будут хранить молчание, а те, кто пойдут против, будут убиты или превращены в «овощи», как Кай. Ты поведёшь людей на верную смерть. И я не желаю в этом участвовать, как и запрещаю тебе втягивать туда Белча. Поняла?

– Так твой ответ – нет? – Уточняю я.

– Верно, мой ответ – нет.

– Ладно, тогда приятного отмывания унитазов. А я хотела предложить тебе выгодную сделку. Ты соглашаешься работать на меня, а я, в свою очередь, вытащу у отца счета, на которых лежат деньги твоего отца или же, вообще, упрошу его оборвать этот совместный бизнес и не доводить твою семью до банкротства. Но ты решил. Ты мужчина. Ты взял на себя ответственность. Желаю удачи, только не ной, когда будешь подыхать. Не приду, – равнодушно пожимаю плечами и направляюсь к себе в спальню.

– Но ты не сделаешь этого просто так, да? Ты попросишь что-то взамен. Что это? – Летит в спину.

Попался. Молодец, хороший упоротый придурок.

– Уже не важно, Оливер. Мне крысы не нужны, – цокаю я.

– Мне нужно подумать, Мира. Это серьёзно. Я и так весь помят, и от меня мало толку. Но я не хочу быть бедным. Если твой козёл-отец такое выкинул, то это просто…

– Воняет, – заканчиваю за него и, прикрывая рот, тихо смеюсь.

Оливеру не нравится то, как я себя веду. Но мне плевать. Я получу то, чего добиваюсь.

– Что ты хочешь, Мира? – Настойчиво повторяет Оливер.

– Всего лишь небольшую услугу. Это будет тебе по силам, – делаю минутную паузу. – Я хочу, чтобы ты завтра объявил нового члена братства «Альфы».

– Нет… нет, ты не можешь этого делать, Мира, – недоверчиво качает головой Оливер, ясно понимая, кого я имею в виду.

– Могу. Делаю. Получу желаемое. Рафаэль сильный соперник, Оливер. Он враг, но лучшего союзника найти невозможно.

– Ни черта, слышала меня? Этот жалкий подонок никогда не будет состоять в моём братстве! – Повышает голос. Злится. Но его злость продиктована слабостью, и Оливер это знает.

– Ори громче, и тогда тебя услышат все, особенно, Карстен. Подумай сам, Рафаэль умён, и за ним пойдёт толпа, если он захочет. И ты, и я это уже видели. К тому же мне достоверно известно, что Карстен планирует тебя сместить. Ты его не удовлетворяешь. Он сказал это мне в лицо. Он наказал тебя и на этом не остановится. Ты следующая жертва Карателя, а если у тебя в составе братства будет сильный и мощный стратег, вроде Рафаэля, то тогда мы вместе сможем придумать, как тебя защитить. Да и моя помощь вместе с вложениями твоего отца тоже будет тебе на руку.

– Я не верю тебе, Мира. Ты снова связалась с этим подонком, и он снова тебя кинет, как кинул тогда. Рафаэль подставил тебя. Он написал ту статью про тебя, выложив всю подноготную. Хочешь ещё? Так вперёд, продолжай быть его подстилкой и рассказывать обо всём, что было с тобой и со мной. Только учти, когда он выбросит тебя или отдаст на съедение тому же Карстену, не проси меня о помощи. Да ты дура, Мира, раз решилась не только на войну, но и на размещение жалкого отродья Рафаэля в моём доме. Никогда. К тому же я легко сейчас могу пойти к Карстену и сдать тебя и твои планы, и тогда тебя подвесят, поместят в психиатрическую клинику и отрубят голову. Идиотка. Всё, что ты мне здесь рассказала – чушь. Мной не удастся манипулировать. Шлюха. Была шлюхой, так ей и осталась, – с открытой ненавистью говорит Оливер и поднимается с дивана, смиряя меня взглядом, полным презрения.

– Я даю тебе двенадцать часов на окончательный ответ, Оливер. Дальше твои проблемы, но Рафаэль будет в составе братства, потому что именно ты сдохнешь первым. Не забудь пригласить на похороны, мне как раз хочется выгулять новый наряд. Будь аккуратен, будущий труп, на лестнице, вдруг не удержишься на одной ноге, – ухмыляясь, захожу в свою спальню и закрываю за собой дверь.

Защёлкиваю замок и направляюсь к окну. Слышу, как Оливер хлопает дверью и выходит из дома.

Да, я знала, что Оливер станет брыкаться и отнекиваться. Сейчас пойдёт к себе, начнёт искать варианты, как подставить меня и связаться с Карстеном. Он будет защищать свою задницу, забыв и о Белче, и о своём лучшем друге по бутылке Калебе, а о других ребятах он никогда и не думал. Но увы, его ответ будет положительным. Оливер Фирель в моих руках.

– Думаешь, ему хватит двенадцати часов? У него мозгов очень мало, – интересуюсь я, глядя в окно на Оливера, ковыляющего к дому братства.

– Он даст ответ даже раньше. Сейчас активы его отца заморожены. Грог обещал это сделать до завтрашнего вечера. Он позвонит ему и узнает, как обстоят дела на самом деле. А также попытается проверить свои карточки, а они сегодня и завтра будут заблокированы. С них нельзя ни снять денег, ни положить на них. Я всё подготовил, – отклоняюсь назад, упираясь макушкой в плечо Рафаэля.

Его ладони скользят по моей талии, и я улыбаюсь теплу, которое они дарят. Он слышал всё, оказавшись здесь во время ужина. План начал действовать очень давно. Наверное, с того момента, как этот парень появился здесь.

– Мало он получил, раз решил оскорблять тебя. Он даже не представляет, что Каратель – это я, и теперь ему точно не выжить.

– Не надо. Это было предсказуемо. Маленький багаж знаний и набор слов. Это Оливер, от него никогда не стоит ждать чего-то умного или же хотя бы отфильтрованного в речи, – усмехаюсь я. Рафаэль целует меня в макушку и отходит.

– Но ты уверен, что Карстен кому-то подчиняется? Я знаю их, а его прекрасно, мон шер. Он не из тех людей, которые хотят повиноваться, – с сомнением, одолевающим меня со вчерашнего дня, оборачиваясь, произношу я.

– Уверен, – кивает Рафаэль, развалившись на моей постели. – Ты права, он не из таких людей. Значит, тот, кто им руководит, имеет серьёзную подноготную на Карстена, иначе бы он не позволял вести себя так. У них есть кукловод. Я не раз замечал, как Карстену кто-то звонил или отправлял сообщения, а затем сразу же следовал приказ кого-то наказать. Он это делает после чьей-то указки, и очень боится этого человека, точнее, того, что тот хранит у себя. Я думаю, это именно то самое видео, которое нам нужно.

– Саммер, выходит, знает этого кукловода, раз видео было у неё, и она продала или передала его, как гарантию своей безопасности? – Хмурясь, предполагаю я, приближаясь к кровати.

– Она дура. Пароли всех её и-мейлов я вытащил. Она делала переадресацию на ящик Беаты, но и там нет полноценного видео, только тот монтаж, в котором не фигурируют лица Всадников. Сразу скажу, что не она кукловод, мозгов бы не хватило держать за яйца таких, как Карстен. Да и деньги любит намного больше, чем политику. Карстен заплатил бы, а потом уничтожил бы её. Но она жива, они её оставили, потому что угрозы от неё не исходит. Иди ко мне, – Рафаэль протягивает руку, и я с улыбкой вкладываю в неё свою. Забираясь на кровать, уютно устраиваюсь в его объятиях, потираясь щекой о тёплый свитер.

– Не думай, любимая. На сегодня ты сделала всё, что требовалось. Дальше дело зависит от тугодумия Оливера. Ты спала? – Рафаэль нежно проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.

– Нет, подремала в такси, и всё. Устала очень… но это так странно, – шепчу я, поднимая лицо к нему.

– Что именно?

– Ты и я. Знаешь, я уже не верила в это и столько раз клялась себе в том, что больше не позволю тебе дотронуться до меня или же себе стать слабой с тобой. А сейчас мне так хорошо, мон шер. Мне так спокойно, и я боюсь, что снова всё станет плохо. Тебя заберут, ведь отец не будет пищать от восторга, когда он узнает о нас.

– Мы спрячемся, Мира. Твой отец изначально дал мне задание избавиться от Оливера, сделать так, чтобы вы больше не были вместе, и ты не совершила глупость.

– Но в его глазах я совершила преступление, мон шер. Я влюбилась в тебя, – тихо замечаю я.

– Поэтому я придумаю, как нам быть дальше. Пока он считает, что между нами продолжается война, и это нам на руку. Ты посещаешь занятия, он получает отчёты, Оливера больше нет на горизонте. Это его ценности, и они меня злят. Я столько раз думал о том, как поступил бы на его месте. И никогда не мог понять, за что ваши родители настолько жестоки с детьми. Да, мир огромное болото дерьма, но и в нём жить можно достойно, ведь каждый из нас преступник в этой жизни. Это ад, и мы из него выберемся. Клянусь, Мира, клянусь, что я отдам всё, чтобы ты была свободна, и уверен, что у меня это получится.

– Мне нужно доучиться этот год, мон шер. Всего лишь выжить этот год здесь, а дальше у меня будут деньги, чтобы скрыться. Я…

– Не надо, – Рафаэль обрывает мои переживания лёгким поцелуем в губы, – не думай, оставь это мне. Я всё решу за нас обоих, потому что я с удовольствием буду защищать своё сердце внутри тебя. Я так люблю тебя, Мира. Я так тебя люблю…

Моя жизнь всегда представляла собой подобие сточной канализации. Там было темно, сыро и воняло жутко. Я шёл по дерьму, падал, вставал и снова шёл. Я выдумал себе цель – лучшее будущее, которого я обязательно добьюсь, чего бы мне это ни стоило. Я увидел свет, но это оказалось ловушкой. Я угодил в неё, а потом до меня дошло – я до сих пор в канализации, и вокруг меня очень много людей разного достатка. И дело, оказывается, не в деньгах, а в том, что цели нужно ставить правильно. Для кого-то это финансовое благополучие, и тогда он отдаёт всё, буквально всё и не оставляет внутри себя искры, чтобы жить. Он выдумает себе новое королевство, назначает себя королём и правит мёртвыми душами, в которые он превратил тех, кто когда-то любил его. Но зато он не думает о том, что будет есть завтра. И да, я к этому и стремился. Всё это хрень собачья. Чтобы обладать властью не нужны деньги, они сами тебя найдут, если ты будешь их достоин. Власть тоже штука довольно жестокая. Она не только отбирает у тебя твои чувства, эмоции, любовь и человечность, а убивает тебя, и ты становишься роботом, который вновь и вновь возвращается к построению собственного королевства жестокости и жадности. Замкнутый круг, и мы живём в нём каждую минуту. Только вот есть ещё небольшая кучка людей, которая пытается дышать, и я хочу быть в ней.

В последнее время я перестал ощущать внутри тепло. Я перестал о чём-то сожалеть. Я перестал жить. Я был похоронен, и это на самом деле верное место для меня, потому что внутри меня разодрали, заставив медленно погибать в собственном круге обмана, насилия, боли и жестокости. Тот отрезок своей жизни со Скаром я вспоминал, как лучшие минуты своего прошлого, потому что я больше не мог делать то, что мне приказывают. Наказывать невиновных, когда ты ещё не растерял человечности, очень больно. Сначала мне было жаль, а потом… стало темно и тихо. И в этой тишине я услышал голос. Её голос, давший мне новый шанс и глоток свежего кислорода. Отвергать свои чувства снова и снова, думая о том, как это повлияет на то единственное хорошее, что у меня осталось, мне казалось верным. Но я слаб. Я настолько слаб, что не в силах смотреть на неё без печали и боли от невыносимых кровавых ран на сердце. Слышать то, что ей не страшно, и она не винит меня за всё это дерьмо, которое я натворил, безумие. Но я слушал и снова верил. Верил и жил. Жил и любил. Я вернулся в тот маленький мир, созданный мной, нехотя, из-за Эрнеста Райза, и оказался дома.