Что ему сказала Марджори? Что такое она могла сделать, отчего он так сильно изменился? За одну ночь всё это случилось. Я интуитивно подозреваю это. У меня нет фактов, но что-то не так вчера было. И, если вспомнить, что Рафаэль уже вчера удалил видео, на котором она подслушивала разговоры в кабинете месье Леду. Он защищал её таким образом. Скрыл от всех её причастность. Зачем? Почему? Если Рафаэль имел свои суждения о ней и уже догадывался о том, что кукловод – это Марджори, то какой смысл удалять записи, когда их можно использовать против неё?

Его слова о том, что Марджори его застукала однажды, меня теперь сильно волнуют. А что если она и его взяла в оборот? Если именно тогда всё началось? Ведь после этого Рафаэль начал резко и быстро меняться. Да, он плакал. Его рвало на части именно поэтому. Он уже был завербован двумя сторонами. И мне не сказал. Оберегал.

А не ищу ли я снова оправданий для него?

Меня столько раз обвиняли в том, что я никому не доверяю, даже себе, что сейчас боюсь делать выводы, опасаясь, что вновь увижу всё под какой-то искорёженной призмой, а всё будет наоборот. Не хочу быть виновной. Не хочу, чтобы из-за моих подозрений он разочаровался во мне и в моей любви.

Решётка двери открывается, и мне вносят обед. Я так и сижу на кровати, смотря на слишком роскошный для карцера набор из четырёх блюд и нескольких видов напитков. Всё это имитация. Везде имитация. А я так устала от неё, и мне требуется что-то настоящее. Хотя бы воздух.

Меня клонит в сон из-за бессонной ночи и глубоких переживаний. Но я заставляю себя не спать. Я должна быть готова к любым эксцессам. Вокруг тихо. Очень тихо, и это вынуждает меня ждать опасности. Я не волнуюсь за девочек, хотя мне придётся придумать правдоподобное объяснение тому, что со мной случилось, и откуда появился синяк на пол-лица. Челюсть болит. Очень болит. Мне даже дотрагиваться больно до скулы и подбородка.

Обед уносят через час, остывший и не заинтересовавший меня.

Так и сижу, прислонившись к стене. Я отключаюсь на несколько минут и, просыпаясь, сразу же дёргаюсь. Я не должна заснуть. Ночь впереди. Вокруг меня никого. Здесь всё куплено. Если Марджори захочет, то никто не придёт мне на помощь.

«Теперь ты новая жертва Карателя, Эмира Райз. Ты – следующая», – проносятся в голове слова Рафаэля. И если это не было представлением, то я бы поверила в его ненависть, злорадство и жажду отмщения, сквозившие в его голосе. Он прав. Я следующая, как ни крути. Это не новость, но вот… словно сорвался он и… нет, я не должна так думать. Лучше переключиться на что-то иное. Менее болезненное.

Поднимаюсь с кровати и осматриваю небольшой стеллаж с книгами. Хотя здесь есть и небольшой телевизор, но нарушать тишину не хочу. Сажусь за стол, подхватывая одну из литературных новинок. Вряд ли именно такие условия в настоящих тюрьмах.

Пытаюсь сосредоточиться на фэнтези, но даже не запоминаю того, что читаю. У меня глаза закрываются. Откладывая книгу, подхожу к решётке и пытаюсь разглядеть, есть ли кто-то ещё здесь. Тихо. Возвращаюсь на стул и снова принимаюсь за чтение.

Решёточная дверь открывается через очень долгое время. Не оборачиваясь, делаю вид, что мне безумно интересно читать. Недалеко от меня ставят поднос с ужином и десертом. Не хочу.

Вновь игнорируя предложенную еду, отодвигаю стул и продолжаю читать. Поднос забирают через час, как и обеденный, не проронив ни слова. Да, я знаю, что об этом будет доложено месье Леду, как и Марджори будет в курсе. Но еда расслабляет тело. А когда оно чувствует нехватку чего-то очень важного для жизни, то начинает бороться, обостряя рецепторы. Это мне помог понять бассейн, плаванье, в котором я практиковалась раньше, чтобы очистить разум и увидеть в голове какое-то решение, позволяющее мне понять истину и то, как мне получить желаемое. Интересная особенность человеческого мозга – искать способ жить.

Над головой гаснет свет, и включается только неяркий огонёк в коридоре, лишая меня возможности продолжить чтение. Цокая, поднимаю голову, замечая на настенных часах начало одиннадцатого. Отбой. Не для меня.

За спиной раздаются шаги, вызывая в груди нелепое чувство опасности и страха.

– Я ясно дала понять, что ничего не желаю. Оставьте меня в покое и дайте отсидеть наказание, – произношу я, перелистывая страницу, хотя мои глаза ещё не так хорошо привыкли к темноте, чтобы различать буквы, но всё же вид делаю.

Решётка открывается. Моё сердце начинает биться быстрее, когда в нос ударяет знакомый запах.

Выпрямляюсь на стуле и закрываю книгу. Он пришёл. Он здесь, а я в нём так бессмысленно искала минусы, когда всё было так просто.

Моё тело расслабляется. Слышу, как он движется ко мне и собираюсь обернуться.

Всё происходит слишком быстро, чтобы верно отреагировать на неожиданное и непонятное нападение из-за спины.

На моё горло резко и грубо ложится толстая верёвка. Она молниеносно стискивает шею, вынуждая меня защищаться. Хватаюсь за неё пальцами, пытаюсь кричать, но не могу. Кислороду больше нет возможности поступать в моё тело.

– Нет… что ты…

Хриплю, дёргаюсь на стуле, толкаясь спиной, а верёвка сильнее стискивает мою шею. Он душит меня! Душит! Ножки стула издают скрипящий звук, но я его почти не слышу, только сильнейший шум в голове, свой сиплый крик, и дёргаюсь. Снова и снова. Брыкаюсь. Падаю со стула, и меня волочат по полу за шею, немного ослабевая давление.

– Мон шер… – единственное, что могу вымолвить, когда верёвка снова начинает душить меня. Это он… Рафаэль. Я узнала его аромат, сейчас отравляющий мою кровь и приводящий в отчаяние. Мои ноги дёргаются на полу, руками пытаюсь ослабить захват верёвки на шее, чтобы получить кислород. Но всё тщетно. Моей силы не хватит, чтобы сопротивляться. Её уже не хватает, даже чтобы просто жить…

И всё прекращается так же резко, как и началось. Меня отшвыривает куда-то в сторону. Я кашляю, хватаюсь за шею и стараюсь встать. Сквозь гул и шум в ушах я слышу голос. Громкий и звонкий, наполненный истерикой и ужасом.

Поднимаю голову, растирая свою шею и продолжая давиться кислородом. Картинка скачет перед глазами, как и белые точки. Из глаз от шока вырываются слёзы…

– Пошёл вон отсюда! Убирайся отсюда! – Марджори, выставляя перёд собой стул и замахиваясь, кричит на Рафаэля, в костюме Карателя, стоящего с верёвкой в руках.

Нет… пожалуйста, не делай этого. За что?

– Убирайся вон отсюда, иначе пожалеешь! Не смей подходить к ней! Уходи! – Хрипло дышу, наблюдая, как Рафаэль молча разворачивается и выскакивает из камеры.

Марджори бросает стул на пол и подбегает ко мне.

– Мисс Райз? Вы слышите меня? Мисс Райз? – Она поднимает моё лицо к себе, а я ничего не понимаю. Только плачу. Но это пустые слёзы. Просто реакция организма, и, наверное, я в шоке.

– Мисс Райз? Я сейчас воды принесу…

Хватаю её за руку, мотая головой.

– Всё… всё нормально со мной, – облизывая сухие губы, шепчу я.

– Боже. Мне доложили… охрана позвонила в администрацию. Я там ночую второй день… они сказали, что им заплатили за отключение камер здесь, но сюда идёт Всадник… Я так испугалась. Господи, мисс Райз, – быстро произносит она.

Моё зрение понемногу приходит в норму. Горло дерёт от крика, который я не решаюсь издать. Кожа зудит. Везде зудит. Даже след от вчерашнего удара горит от боли.

– Я проведу вас в дом, хорошо? Я возьму на себя ответственность за то, что выпустила вас. Это покушение, мисс Райз. Это просто чудовищно. Бедная девочка, – приговаривает она, помогая мне подняться.

Я не забыла о том, что она кукловод. Я не верю ей, но больше не верю и Рафаэлю. Почему он это сделал? Он же… он мог меня убить, если бы не Марджори.

– Ты что, спасла мою жизнь? – Недоверчиво спрашиваю её шёпотом.

– Я… нет, я всего лишь оберегаю вас, как и должна делать сестра. Вы в шоке, мисс Райз. Вам нужно в медицинский корпус, там вам…

– Нет, домой. Если это возможно, то я хочу домой, – перебиваю, выпутываясь из её рук.

Чёрт, у меня всё дрожит. Я едва могу стоять. Я не понимаю…

– Да-да, конечно. Не волнуйтесь, когда этот инцидент дойдёт до ушей месье Леду, то ни о каком наказании уже не будет идти речи. Я обещаю вам, – она снова хочет взять меня за талию, но я отхожу на шаг, хотя сейчас помощь мне бы не помешала. Не от неё…

Что она с ним сделала? Что она сказала вчера Рафаэлю? Как ей удаётся повелевать мужчинами, будучи такой уродливой и вонючей? Как?

Марджори уверенно направляется по коридору, и в ней нет ничего от той затюканной и неряшливой женщины, которую я помню. Она даже без очков. Её волосы распущены, и от неё пахнет… Рафаэлем. Да… да.

Я подхожу к ней ближе, двигаясь рядом, и тяну носом воздух. Её запах изменился. Он смешался с его, словно Рафаэль дотрагивался до неё или некоторое время был рядом перед тем, как прийти ко мне. Никто ей не докладывал о том, что камеры отключены. Это он ей сказал. Он был с ней и договорился, чтобы она пришла сюда и якобы спасла меня.

Клянусь, я в этом уверена. Других догадок я даже не строю, потому что невозможно появиться именно в то время, когда жизнь другого человека находится на грани. Каю никто не помог. Нет супергероев, есть выработанная стратегия и чёткий план, по которому живёт Марджори.

На проходной никого нет. Марджори сама достаёт мои вещи и выводит меня из здания карцера.

– Спасибо тебе, – шепчу я, натягивая улыбку.

– Что вы, мисс Райз. Я… меня так трясёт от того, что я увидела. Я не представляла, что такое, вообще, возможно. Это ужасно. А ещё вот этот синяк у вас на лице, – тихо произносит она.

– Ты знаешь, кто это был, не так ли? – Горько интересуюсь я.

– Я… простите, я видела. Месье Леду приказал мне вчера остаться здесь на ночь и охранять его кабинет. Сегодня поступил тот же приказ. Я обходила периметр университета, чтобы немного размяться, и услышала ваш крик. Подумала, что вам нужна помощь, но потом поняла, что вы ругаетесь с Рафаэлем…

Так он уж не мистер Лоф, а Рафаэль?

– И я… если вам нужен будет свидетель, то я готова подтвердить, что он ударил вас и сегодня. Я не думала, что его слова были правдой. Почему вы? Почему он так поступает с вами, когда я предполагала, что между вами и этим парнем есть чувства? Это, наверное, так больно, – она бросает на меня печальный взгляд.

Сука. Какая же ты мразь.

– Ни о каких чувствах речи больше быть не может. Каратель. Ублюдок. И я не оставлю это просто так. Я уничтожу его, ведь он зависит от моего папочки. Вряд ли месье Леду захочет терять такое ценное приобретение, как я. Я посажу его, а заодно и всех здесь, кто ему помогает, – с отвращением шепчу я.

– Это правильно, мисс Райз. Подобное уже перешло все границы допустимого. Пора принять меры против этих Всадников. Я верю в вас, потому что вы имеете огромную силу и деньги, которых не у них. Я помогу вам, если вдруг это понадобится, – заверяет она.

Конечно, поможешь. Ты уже помогла. Ты забираешь его, тварь. Это ты сделала с ним. Это ты, сука! Я доберусь до тебя. Я не отдам тебе его. Ни за что не отдам…

– Спасибо, Марджори. Я замолвлю за тебя словечко перед папочкой. Сёстры должны помогать друг другу. Мы сёстры не только в этом месте, но и в каждом преступлении. Мы, женщины, намного умнее, чем эти бесхребетные и глупые существа. А что касается Рафаэля, то его дни сочтены, – останавливаюсь у дома сестринства и протягиваю руку, чтобы забрать свои вещи.

– Вы планируете его убить, мисс Райз? – Испуганно спрашивает она. Нет, она играет, пытаясь вытянуть из меня информацию.

– Нет, я планирую его уничтожить. Смерть – это такой подарок для нас, – вырываю из её рук свои вещи и, усмехаясь, направляюсь по дорожке, ведущей в дом.

Вхожу и замечаю, что здесь очень тихо, словно никого нет. Но я ощущаю аромат еды и тёплый воздух. Тихо поднимаюсь по лестнице и закрываю за собой дверь.

Шорох раздаётся со стороны моей спальни, и в ней загорается свет.

– Мира? Боже, ну, наконец-то, он вытащил тебя оттуда! – Радостный голос Сиен. Поднимаю голову, и она бледнеет, когда её взгляд задерживается на моей шее.

– О, господи, что случилось? У тебя кровь на шее… там…

– Меня пытались убить. Рафаэль пытался убить меня. Каратель. Он пришёл за мной, но ему помешала Марджори, – мрачно произношу я. Мой голос не восстановился. Он хриплый и безжизненный.

Прохожу мимо Сиен и бросаю все вещи на пол.

– Ты что, сейчас это серьёзно? Как Рафаэль мог сделать это? Он же…

– Это был он. Ты была права, Сиен. Между нами больше ничего нет. Оставь меня, пожалуйста, я не хочу говорить сейчас. Мне уже не больно, – закрываю дверь в ванную и приближаюсь к зеркалу.

Избитая, с потёртостями и намечающимся новым синяком на шее, смотрю на своё отвратительное отражение.

Я не знаю, что мне сейчас делать. Я не знаю, как мне относиться к тому, что Рафаэль обсудил и спланировал с Марджори нападение на меня. Я хочу найти ему оправдание, но это будет ложью. Новой ложью, в которой я буду жить, как и раньше. Подобное я проходила с матерью. Я до последнего верила… ждала, а меня выбросили. То же самое будет и здесь. Нет, мне пока не больно.