Лина Мур - Империя наших надежд

– Ты больная, – цокает Сиен, сдерживая смех.

– Абсолютно согласна, – пожимая плечами, выхожу из дома.

Дождавшись ребят на улице, мы направляемся к пункту охраны, чтобы взять ключи от главного корпуса и достать гирлянды. Они не меньше удивлены неожиданным решением в четыре утра начать украшать дом.

– Вот клянусь, я знал, что моя истеричка это только начало хаоса, – бубнит Белч, поправляя коробку в своих руках.

– Тогда тебе следовало уже быть готовым, а не ждать моего появления, – улыбаясь, отвечаю я.

– Нет, мне следовало бежать от всех вас, как только я с вами познакомился.

– Признайся, что без нас бы ты повесился от скуки.

– О, да, мне же не хватало постоянных скачков адреналина, – хмыкает Белч.

– Но это лучше, чем наркотики. Так что ты должен быть нам ещё и благодарен за то, что мы не дали тебе стать полноценным наркоманом.

Парень закатывает глаза от моего ответа, и мы подходим к дому.

Я отдаю приказы ребятам, как и куда прикрепить гирлянды, как провести свет, и где именно должны висеть фонарики. Одновременно слежу за тем, как девушки украшают ёлку, и помогаю им, поправляя шарики.

И только к рассвету уставшие и невыспавшиеся парни входят в дом, чтобы рухнуть на стулья и подремать, пока девочки приготовят завтрак.

– Держи, ты заслужила, – Сиен подходит ко мне и передаёт кружку с горячим шоколадом.

– А я? – Обиженно тянет Белч.

– И ты тоже, – она протягивает кружку и ему.

Мы поворачиваемся к дому, сверкающему огоньками, и я радостно вздыхаю.

– Ему бы понравилось, – шепчет Сиен.

– Да он бы первым возглавил штурм, чтобы заставить Миру украсить хоть что-то, – поддакивает Белч.

– Надеюсь, он когда-нибудь сам повесит первую игрушку на нашу ёлку, – тихо произношу я, отпивая шоколад.

– Так и будет, – кивает Сиен, приобнимая меня за плечи.

– И каждое Рождество мы будем встречаться, чтобы отпраздновать его вместе или хотя бы пожаловаться друг другу о том, какие бешеные у нас жёны, – вставляет Белч.

– А дети? Я бы хотела парочку для начала, – мечтательно тянет Сиен.

– У нас родится мальчик, это точно. А у вас с Рафаэлем девочка. И они будут всё время ругаться. Постоянно, потому что у них будут очень своеобразные характеры.

– Ты забегаешь вперёд, Белч. Для начала пережить бы ещё два года, а для этого нам нужно сдать последние экзамены. Пошли позавтракаем, и пора идти на занятия, – направляюсь в дом, оставляя Белч и Сиен продолжать мечтать о том, что нас может ждать.

Теперь мои дни заиграли красками. Они всё равно не отличаются друг от друга, но стали немного теплее и подарили мне возможность вычёркивать прожитые дни, приближая меня к самому последнему, который я проведу в одиночестве.

– Ты уверена в том, что не хочешь поехать с нами в Вену? – В который раз интересуется Сиен, складывая вещи в чемодан.

– Да, уверена. Останусь здесь и буду ждать вас третьего января, – киваю я, сидя в её кресле и наблюдая за подругой.

– Никого не будет. Все девочки разъезжаются на праздники.

– Будет Рождественский обед в общей столовой, а вечером бал, как и тридцать первого.

– Ты никогда их не посещала, – напоминает Сиен.

– Значит, для меня всё будет в новинку. Не волнуйся, со мной всё будет хорошо. И весь дом будет в моём распоряжении.

– Но если передумаешь…

– Да-да, позвоню тебе или Белчу, куплю билет и приеду к вам, – обрывая подругу, поднимаюсь из кресла.

– Не переживай, я большая девочка и праздновать Рождество в одиночестве для меня привычно. А ты оторвись с Белчем, чтобы было, что мне рассказать после и продолжать мусолить эту тему до четырнадцатого февраля, когда он придумает что-то ещё, – потираю плечи Сиен и улыбаюсь ей.

– У меня какое-то странное чувство, Мира, – кривится она.

– Это называется – скоро месячные. Тампоны не забудь, – смеюсь я, наклоняясь и застёгивая её чемодан.

– Дура, – она хлопает меня по плечу.

– Белч, скорее всего, уже ждёт тебя. Пошли, – поднимаю её чемодан и везу его.

– И всё же, может быть, передумаешь? Белч снял квартиру, и там места для всех хватит.

– Жалкая попытка вытащить меня отсюда, да и вряд ли Белчу это понравится. Прекрати, отправляйся отдыхать и ни о чём не думай. Неизвестно, что будет у вас дальше, поэтому наслаждайся каждым днём рядом с ним, каждой минутой, ведь именно ими будешь жить в дальнейшем, если вдруг что-то у вас не заладится. Хорошее тоже необходимо, нечто личное, что ты оставишь глубоко внутри себя.

– Но ты мне звони и пиши, ладно?

Мы останавливаемся внизу и передаю ей чемодан.

– Конечно.

Сиен надевает пальто и завязывает шарф.

– С Рождеством и наступающим Новым годом, Мира.

– С праздниками. Давай иди, – подталкиваю её к выходу, открывая дверь.

– Привет, Белч. Она уже готова. Пока, Белч, забери её поскорее, а то она не уйдёт, и вы опоздаете на поезд! – Машу парню, нервно ожидающему Сиен.

– Я скоро вернусь, – Сиен целует меня в щёку и спускается к нему, бурчащему о том, что он уже прождал на холоде аж десять лишних минут.

– С Рождеством, Мира! – Кричит Белч.

Улыбаясь, смотрю на них, направляющихся по сверкающей огоньками дорожке, и закрываю дверь.

Весь следующий день я провожала оставшихся сестёр на праздники и желала им хорошо провести каникулы. И только глубокой ночью, я позволяю себе открыть дверь в спальню Рафаэля.

Ещё немного… всего каких-то два с половиной года.

Рождество в стенах университета довольно нудное мероприятие для лузеров, на которое я даже не собираюсь идти. Валяюсь на диване, ем пиццу и щёлкаю пультом телевизора по каналам. Сиен присылает сообщение с фотографиями их отпуска в Вене и вновь приглашает к ним. Я отвечаю ей своей фотографией и прошу не мешать мне наслаждаться одиночеством и тишиной в доме, а заниматься своим парнем.

Мой мобильный оживает к вечеру, и я цокаю, ожидая, что это звонит Сиен, чтобы проверить, жива ли я. Но на экране высвечивается номер охранного пункта.

– Эмира Райз?

– Да.

– Вы можете подойти к воротам? Приехал курьер, и на пакете указано ваше имя.

– Да, конечно. Сейчас подойду, – хмуро отвечаю я.

Сиен. Только она могла что-то придумать, искренне желая немного скрасить моё время здесь. Набрасываю пальто поверх пижамы и выхожу из дома. От здания университета слышится музыка, и я прохожу мимо наряженных студентов, оставшихся здесь, чтобы отпраздновать Рождество и Новый год.

Подхожу к пропускному пункту и расписываюсь в документах. Мне передают пакет, на котором, действительно, указано моё имя, адрес и номер телефона. Там какая-то коробка.

Возвращаясь в дом, бросаю пальто на диван и разрываю упаковку. Достаю ювелирную коробочку, качая головой.

– Не стоило, Сиен, – шепчу я, поднимаясь к себе.

Бросаю упаковку в урну, стоящую в спальне, и открываю коробочку. Моё сердце на секунду замирает, а потом начинает стучать, как бешеное.

На красном бархате лежат два кольца. Обручальных кольца. Одна половина выполнена из белого золота, другая из розового.

– О, боже, Рафаэль, – по щекам стекают слёзы, когда я понимаю, от кого этот подарок.

Он заказал их в тот день, когда мы были в Женеве. В наш последний день. Он подарил мне новую надежду, и я непременно отдам его кольцо лично.

Беру кольцо поменьше и рассматриваю, затем второе и, согревая его в руках, плачу. Плачу не горько, а счастливо, оттого, как сильно я его люблю за этот сюрприз.

Складываю кольца в коробочку и забираюсь в постель, прижимая к себе это напоминание о том, что у нас всё ещё впереди. И впервые за последние дни засыпаю без снотворного, без страха, без сожалений. Я счастлива. Это моё лучшее Рождество в жизни.

Я проспала практически весь следующий день, убралась в доме, ответила на сообщения Сиен и Белча, просмотрела их смешные фотографии в пижамах и, наконец-то, снова забралась в постель с нашими кольцами.

Глядя на них, лежащих на подушке рядом со мной, заснула.

Следующий день начался с очередного звонка Сиен, что меня уже начало подбешивать, и я попросила её не звонить мне больше, иначе, вообще, отключу мобильный. Конечно, я понимаю, что она волнуется, но это уже перебор. Я уверена в том, что ни одному, даже самому терпеливому парню, не понравится, когда его девушка постоянно бросается к телефону и названивает подруге, крадя у него личные минуты счастья. К вечеру, слава богу, она больше мне не звонила и даже не писала, так что я таскаю с собой свою коробочку с кольцами, представляя, что Рафаэль рядом со мной. Может быть, я сошла с ума, но так мне легче переживать день за днём, думая, как я отдам ему их.

Тишина и одиночество продолжились до тридцатого декабря. Я уже готовлюсь ко сну, чтобы приблизить возвращение Сиен и Белча, как и других девочек после праздников. В этот момент мой телефон просыпается. Я немного радуюсь тому, что Сиен всё же прекратила на меня обижаться и звонит мне. Но когда я подхожу к столу, замечая, что это не подруга, а Грог, меня передёргивает от отвращения. Что ещё ему нужно?

Недовольно провожу пальцем по экрану и подношу телефон к уху.

– Мира…

Шумно выдыхаю, и мои ноги подкашиваются, когда я слышу не Грога, а Рафаэля.

– Мира, это я. Ты здесь?

– Да… я… боже, мон шер, это, правда, ты? Как ты? Где ты? – Истерично шепчу я, сжимая пальцами мобильный.

– У меня мало времени. Помнишь, ты говорила, что готова бежать со мной? Ты до сих пор уверена в этом?

– Да. Да, конечно, да!

– Тогда слушай меня внимательно. Ты должна сейчас же собрать свои вещи. Только самое необходимое в рюкзак, возьми воду. Оденься тепло и удобно. Шапку, шляпу или кепку, чтобы закрыть лицо.

– Хорошо…

– Ты выйдешь из университета через мой подкоп, о котором говорил тебе Белч в конюшне. Ты помнишь об этом?

– Да, помню.

– Твой поезд отправляется завтра утром в шесть тринадцать. Я встречу тебя в Париже, на перроне Лионского вокзала. Купишь билет прямо там, поняла? Не через интернет, а именно там. Никаких кредиток, никаких карточек. Расплачивайся наличными. Мобильный оставишь в своей спальне и включишь везде свет, как будто ты находишься в доме. Никому не говори, куда ты едешь, даже Сиен. Никто не должен знать об этом.

– Я поняла… всё поняла. Я буду там, – быстро шепчу я.

– Мира.

По моей щеке скатывается слеза.

– Да?

– Я люблю тебя и буду ждать. Другого шанса, чтобы сбежать, у нас больше не будет.

– Я тоже люблю тебя. Я приеду. Обещаю, что приеду. До встречи.

– До встречи. Скучаю. Твой мон шер…

Связь обрывается, а меня разрывает от слёз.

Пришло время.

Нервно сжимаю руками рюкзак, который позаимствовала у Белча в комнате, когда сообщают о том, что через десять минут поезд прибудет на Лионский вокзал. Натягиваю кепку глубже и сверху набрасываю капюшон, убирая воду и складывая столик.

Я не верю… до сих пор не верю, что сбежала, как и хотела когда-то. Я исчезла. Мне жаль, что Сиен не узнает об этом и будет волноваться за меня. Но когда-нибудь я смогу позвонить и успокоить её.

Вылетаю на перрон, оглядываясь по сторонам. Я успела сесть в последний вагон экономкласса. И теперь протискиваюсь мимо людей, приехавших в Париж на Новый год. Озираюсь, ища глазами его.

Пожалуйста… где ты?

Слишком много людей, у меня нет телефона, чтобы позвонить, и я паникую. Боюсь, что у Рафаэля ничего не получилось. Его поймали. Его убили. Его забрали у меня. Эти мысли, как лавина, крутятся в голове, и я не могу дышать. Мне плохо. Жарко. Душно. Кручусь вокруг своей оси, и от пика панической атаки в моей голове всё шумит.

– Мира!

Замираю, услышав своё имя.

Поворачиваюсь, а мимо идут куда-то люди. Толкаю их, бегу, то смотрю вперёд, то оглядываюсь.

– Рафаэль… – хриплю я, расталкивая людей, и останавливаюсь.

Мои ноги дрожат, как и всё тело.

– Рафаэль… Рафаэль! – Визжу я, замечая знакомую макушку светлых волос, мелькающую впереди меня. Парень в светлом пальто, хромая, хватает разных девушек, всматриваясь в их лица.

– Рафаэль! – Кричу изо всех сил. Он останавливается. Оборачивается.

Боже мой!

Срываюсь с места и через несколько секунд запрыгиваю на него, обнимая за шею.

– Рафаэль… я так скучала… Рафаэль, – целую его щёки и губы. Он сжимает меня в своих руках, крепко удерживая над землёй.

Наверное, со стороны это выглядит очень мило, и многие считают, что мы всего лишь недавно встретились, раз так сильно скучали друг по другу. Никто из них не догадывается, как страшно было ехать сюда, не зная, что будет дальше. Никто не в курсе того, какие эмоции переполняют меня, когда я касаюсь его волос, вдыхаю его аромат и не могу успокоить своё сердце.

– Любимая моя, девочка моя… ты здесь… здесь, – он отпускает меня на землю и обхватывает холодными ладонями моё лицо.