Лина Мур - Империя наших надежд

– Мира, у меня всё готово! Мой руки и ужинать! – Кричит он, не замечая меня в проёме.

– Я здесь.

Рафаэль оборачивается, сдувая отросшие пряди волос со лба, и улыбается.

– Не знаю, куда выбросить, – показываю на пакеты в руках.

– Давай, я уберу. Завтра отнесу к бакам, – он забирает их у меня и кладёт в угол, где уже стоит пакет, куда он собирал мусор.

– Мой руки, и будем ужинать в спальне. Всегда хотел есть, не отходя от кухни, – говорит он, указывая на ванную.

Кивая ему, вхожу и быстро мою руки с куском мыла, которое он купил. Самое дешёвое, оно ужасно пахнет. Но это всё пустяки. Это такая ерунда в моей новой жизни.

Смотрю на неё, ковыряющую пластиковой вилкой макароны в тарелке, и доедаю свою порцию.

Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Ты потеряна. Напугана. Не веришь. Ты ещё не пришла в себя, но ты рядом со мной. Это единственное, что заставляет меня дышать.

– Там есть кетчуп, если тебе не хватает какого-то соуса, – говорю я.

Мира поднимает голову, словно не понимая, о чём я говорю.

– Я не сильно солил макароны. Сосиски солёные, – добавляю я.

– А-а-а, кетчуп. Нет, и так вкусно. Я просто наелась, сильно перенервничала и думаю о том, что теперь понимаю твои слова о голоде и неразумной трате продуктов, когда вокруг столько людей нуждаются в них. Мне жалко выбрасывать еду, может быть её накрыть чем-то или положить в холодильник. Доем потом, – отводит взгляд от моего лица. Она съела очень мало. Даже половины порции не осилила. Наверное, не так уж и вкусно, как говорит. Но я не буду на неё давить. Мира должна сама адаптироваться.

– Ничего. Я накрою твою тарелку другой и поставлю на стол. Если захочешь, то съешь. Нет – выбросим. Лучше приготовить свежее. Нам же не нужно отравление перед отъездом, – натягиваю улыбку и поднимаюсь с нашей «кровати». Мира передаёт мне свою тарелку с тихим «спасибо».

Поднимаюсь, стараясь сохранять улыбку.

Чёрт, колено разболелось сильнее из-за высокой физической нагрузки. Я забыл купить мазь и бинт. Но она не должна знать, с каким усилием мне приходится идти так, словно это лишь небольшая и уже практически не волнующая меня травма. Нет, на долю Миры свалилось слишком много, и я боюсь напугать её сильнее. Я вытерплю, ведь и не такое приходилось терпеть.

Останавливаюсь на кухне и жмурюсь от боли. Закрываю тарелку Миры другой, а свою выбрасываю в пакет, как и приборы. Надо отвлечься. Хватаю бутылку алкоголя и два пластиковых бокала.

– Я купил шампанское. Ещё несколько часов до Нового года, но мы можем начать уже сейчас. У нас есть что отпраздновать, верно? – Широко улыбаясь и слишком уж наигранно радостно, возвращаюсь на матрас и выпрямляю ногу. Мира не обращает на это внимания, а лишь отстранённо кивает.

Откупориваю бутылку и разливаю шампанское по бокалам. Один передаю ей.

– Я привезла кое-что. Твою одежду и свою, конечно. И ещё… сейчас, я забыла, – Мира встаёт и отходит к рюкзаку, а я блаженно улыбаюсь, отпивая глоток алкоголя. Хоть бы уняло эту боль, я не могу сейчас ни о чём другом думать, как только о том, как кость в ноге ноет, и как дёргает её.

Она тащит рюкзак и копается в нём, выкладывая всё, что привезла с собой.

Боже, эта девушка невероятна. Она в такой ситуации взяла с собой не свои вещи, а мои. Те, которые я носил очень давно. При первой встрече с ней. Когда скрывался от неё. Эти кофты с капюшоном, спортивные штаны и даже распечатки моих рисунков, собранные в файл.

Я смотрю на Миру, рассказывающую о том, что это ей показалось очень важным, и боль отпускает… физическая боль, а вот сердечная… не могу успокоить её. Я знаю, как ей страшно сейчас. Знаю, но она дарит мне силы сделать всё, чтобы забрать её навсегда с собой в неизвестный ей мир страданий и нищеты.

– Вот, – она садится рядом со мной и раскрывает ладони.

Отставляю бокал, когда вижу в её руках красную коробочку из ювелирного бутика.

– Её привезли мне в Рождество вечером. Это лучший подарок в моей жизни, Рафаэль. Я жила им каждый день с того момента и буду продолжать жить дальше, – шепчет она, открывая её.

– Они успели, – улыбаясь, достаю кольцо и осматриваю его. – Ты такими их представляла?

– Нет. Они намного лучше того, о чём я мечтала.

Забираю у неё коробочку и достаю кольцо, которое предназначается мне. Вкладываю в её ладонь и закрываю кольцо тонкими, изящными пальцами.

– Давай, договоримся. Что бы ни случилось с нами дальше, у каждого из нас будет кольцо другого. И даже если жизнь нас разбросает, заставит разойтись, то мы всегда будем искать друг друга, чтобы отдать это кольцо. Я тебе, а ты мне. И они будут только на наших пальцах. Только ты оденешь мне его, а я только тебе. Никак иначе. Согласна? – Тихо спрашиваю её.

– Да, согласна, – кивает Мира.

Она снимает с шеи цепочку с маленькой короной-подвеской и вешает на неё кольцо, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы я застегнул. В этот момент я вспоминаю о другом.

– Раз уж скоро праздник, то я тоже хочу тебе кое-что отдать, – говорю и поднимаюсь с места. Болит… ещё болит, но я дойду до сумки.

Достаю из неё свой подарок и сжимаю в руке. Возвращаюсь к Мире, с интересом ожидающей продолжения.

– Когда-то ты говорила, что тебе не нужен бриллиант на пальце, и я тогда понятия не имел, что могу тебе дать, кроме самого себя. Я долго думал. В больнице мне только это и оставалось. Потом понял. В этом и кроется суть твоей загадки. Я и твои странные предпочтения, – открываю ладонь, на которой лежит кулон в форме вытянутой бутылочки, украшенной металлическими узорами. Она маленькая и выполнена из прочного стекла.

– Боже, Рафаэль…

– По твоим наблюдениям, от меня пахнет кровью и металлом. Моя кровь и металл, который я согревал в своих руках. Пусть это будет всегда с тобой, как будто я рядом. Я хочу оставить тебе то, что является для меня важным, ведь именно в моей крови живёт любовь к тебе. И если мы когда-нибудь потеряем друг друга, то ты вспомни об этом, закрой глаза и вдохни частичку меня, чтобы у тебя появились силы бороться дальше, – в глазах Миры собираются слёзы, и одна скатывается по её лицу. Подхватывая её пальцами, поглаживаю мою девочку по щеке.

– Ты угадал… значит, пришло время заменить прошлое будущим, – Мира тянется к своей цепочке, ищет застёжку и снимает её. Она стягивает оттуда корону и передаёт мне.

– Золото как-никак, сможем продать, чтобы выручить немного денег, – улыбаюсь от её замечания. Быстро учится.

Она нанизывает кулон на цепочку, и он ударяется о кольцо.

– Это и есть моё будущее. Оно в тебе, и у меня нет для тебя подарка, Рафаэль. Прости, я…

– Мира, я достаточно получил подарков. Всё нормально, – останавливаю её извинения, и она надевает цепочку обратно, пряча её под свитер.

– Теперь можем выпить за нас. За новую жизнь и новые решения, – передаю ей бокал шампанского, пряча корону в задний карман джинсов. Вряд ли я посмею его когда-нибудь продать. Этот кулон и моё, и её прошлое, и забывать о нём нельзя, чтобы снова не совершать ошибок.

Мира отпивает шампанское, и я чувствую, как её настроение меняется. Она мрачнеет, как и темнота грядущей ночи сгущается в маленькой комнате, оставляя только свет от лампочек на ёлке.

– Мне так стыдно, – шепчет она, не поднимая головы.

– За что? – Хмуро спрашиваю её и допиваю залпом шампанское. Хорошо… уже намного лучше.

– Я бросила тебя в номере. Я постоянно вспоминаю этот день и думаю, что могла бы поступить иначе. Твоё окровавленное лицо мне снилось каждую ночь, и в мыслях я проигрывала миллион вариантов твоего спасения, а я сбежала. Я не должна была слушать тебя. Я…

– Мира, если бы ты этого не сделала, то сейчас мы бы не находились здесь вместе. Я знал, о чём прошу тебя. Я взял на себя всю ответственность, и ты не должна себя ни чём винить. Я жив, со мной всё хорошо благодаря тебе, – нахожу её руку и сжимаю пальцы, уверяя, что это только моя вина. Я должен был предусмотреть это, но не успел, не догадался… не важно это.

– Сказанное отцом было правдой, да? Ты забрался в наш дом, чтобы его обокрасть? – Едва слышно спрашивает она. Вот и пришло время. Пора стать честным в этом году, чтобы новый начать другим. Не скрывая больше ничего от неё.

– Да. Твой отец меня поймал, – киваю я.

– И…

– Я был вором, Мира. Настоящим вором и работал на уличную банду, которую, и по сей день, возглавляет мой дядя, брат моей матери. Собирался бросить это занятие. Я был не только вором, но и продавал наркотики. Был косвенным убийцей, хотя не был, я таким остаюсь и сейчас. У меня условный срок, и меня ищут. Твой отец поймал меня, потому что Скар, точнее, Оскар не намеревался меня отпускать. Я выполнял своё последнее задание, чтобы выплатить долг, который был у моего младшего брата. Скар обманом заставил его взять деньги, а потом поставил на счётчик. Твой отец предложил мне выбор: идти в тюрьму, или работать на него. Конечно, я выбрал последнее. Я отвечал не только за себя, но и за мать с братом. Я был рад тому, что неудачный рейд завершился началом новой жизни и тем, о чём я мечтал. Об образовании. Эрнест выдал мне список требований, которые я должен был выполнить. Ты их слышала. За это он обещал мне защиту моей семьи и новое имя. Моя настоящая фамилия Лофер. Я Эль Эль Лофер. Мне выдали новые документы, новое имя и новую жизнь. Меня учили тому, с чем я столкнусь в стенах университета. Каждый день я занимался и находился рядом с Грогом, пока тот говорил мне, на какие ухищрения ты способна. Но многое от меня было скрыто. И об этом я узнал сам. Лично, – замолкаю, чтобы дать Мире время переварить мои слова.

– Я не просто бедный парень, которому приходилось воровать, чтобы прокормить себя. Я понимал на что иду, когда продавал наркотики и обворовывал людей, нападал на них и калечил. Я осознавал всё, что делал. Скар подсадил моего отца на наркотики, заставил мать продать то, что осталось от её родителей, и отдать отцу, чтобы тот покупал себе «лекарство от жизни». Именно так он это называл. Потом я сам варил и смешивал ему препараты, чтобы он не спускал на них все деньги семьи и не брал взаймы у Скара. Но и это не помогло. Единственный выход, который я видел – убийство отца. Однажды я увеличил дозу и наблюдал за тем, как она работает. Я отвлекал брата, он тогда был ещё очень маленьким, чтобы понимать, что происходит. Я дал ему снотворное и спрятал в углу, накрыв одеялом, а сам сидел и смотрел, как отец вводит себе в вену иглу, а затем ещё одну. Я не двигался, пока наркотик изъедал его органы, и из его рта шла пена. Я ничего не сделал, потому что сам хотел этого. И Скар об этом знает. У него есть улики. Тот шприц, на котором я оставил свои отпечатки, записи с тем, как я сварил наркотик, и передал отцу. Скар обещал мне отдать всё и отпустить нас после того, как я выплачу весь долг. А твой отец поймал меня в ещё более страшную ловушку, чем Скар. Мне пришлось всё рассказать ему, о каждом своём преступлении. Поэтому со мной тебя ждёт не такая уж и красивая жизнь, Мира, о чём и напомнил мне твой отец, пока я лежал в больнице, как и о том хочу ли я постоянно прятаться с тобой и бояться того момента, когда Скар нас найдёт?

Отпускаю её руку и шумно вздыхаю, отворачиваясь от Миры.

– И почему ты решился на побег, когда знал о последствиях? – Шепчет она.

– Потому что ты мой смысл жизни, Мира. Я уже говорил об этом тебе. Весь мой мир крутится вокруг тебя. Всё, что я делаю и буду делать, только для тебя или же из-за тебя.

– А твоя семья? Ведь именно они вынудили тебя заключить сделку с моим отцом.

– У меня нет семьи, – горько усмехаясь, подхватываю бутылку и делаю глоток прямо из горла.

– Я каждый день своей жизни думал о том, что предпринять, чтобы вытащить их из этого дерьма. Каким способом заработать деньги, чтобы пойти учиться и, наконец-то, вырваться из нищеты. Но это оказалось никому не нужным. Ты всё верно тогда сказала моей матери. Я тоже имитировал всё время цель, ради которой двигался. Где-то внутри я знал, что стал для них чужим уже давно. Может быть, мать и догадывалась о том, что это я убил того, кого она любила. Может быть, я просто никогда не замечал, что был ей безразличен. Я ждал каждого звонка и разговора с ней. Пытался вставить хоть слово о том, где я нахожусь, и что со мной происходит, но слышал лишь о том, каких успехов достиг мой брат, в каких странах она побывала, какой замечательный человек Эрнест Райз. Мне следует Бога благодарить за то, что он такой добрый. Мать никогда меня не слышала, и не видела ничего, что я им приносил и отдавал. Но зато она видела хорошее в тех, кто не имеет этого. Мать обожала своего брата, безумно любила моего отца и теперь боготворит твоего. Но не меня. И последней точкой стал её приход в больницу. Эрнест сказал ей о том, что я подрался на улице, когда на меня напали. Вместо поддержки и материнской заботы, я услышал слова о том, что я это заслужил, и теперь не буду бездумно шляться по улице и искать неприятности, ведь я получил такой прекрасный шанс изменить свою жизнь, а взял и просрал его. И вот именно в тот момент, я вспоминал о тебе. О том, как ты купила мне корсет и мазь. О том, как обрабатывала мои синяки и раны. Ты единственная заботилась обо мне. Ты одна из миллиона слышала и принимала меня вот таким, какой я есть. Со всеми минусами и крошечными плюсами. Ты полюбила меня сердцем, а не заставляя себя терпеть меня, как это делали все вокруг. Я лишний в их мире, и свой в нашем с тобой. И упустить последний шанс, чтобы скрыться, как бы сложно потом ни пришлось, я просто не мог. Я проявил слабость, зная о том, что за мной охотится Скар, и теперь ещё твой отец. Я подверг тебя опасности, вероятно, подписав смертный приговор для нас обоих, но я не жалею об этом. А ты? Теперь, после того, что я тебе рассказал, жалеешь о том, что променяла свою жизнь и будущее на такого подонка, как я?