Лина Мур - Империя наших надежд

– Как и ты, как и я, как и все, кто сейчас здесь находится. Мы ничего не представляем собой без денег. А вот насчёт Рафаэля ты ошибаешься. Он выживет в любой ситуации. Я не изменю своего решения. Мои требования остаются прежними. Я не хочу мусолить эту тему и намерена продолжить обсуждение условий, – резко обрываю отца. Мне так противно.

– Ладно. Все видели, я попытался, но она сама этого хочет. Волтер, ты подготовил контракты? – Папа откидывается в кресле, обращаясь к адвокату.

– Да, сэр, использовал заготовки и вписал ваши условия и мисс Райз.

– Отлично. Передай копию моей дочери, – протягиваю руку и принимаю документы.

Теперь нужно тщательно изучить их. Мои условия прописаны первыми. Они именно такие, какие я произнесла, но с одной поправкой. С моего личного трастового фонда будет списан миллион евро, я сама оплачу из этих денег пребывание Рафаэля здесь, его операцию и вероятное будущее в Америке. Ублюдок.

Читая условия отца, моё сердце так сильно сжимается, а в груди появляется пустота. Жестоко. Невероятно жестоко, но раз таковы правила, я их приму. Продам свою волю за жизнь Рафаэля.

– Он выживет? – Нарушаю молчание, поднимая голову.

– У него ранение в бок, истощение, потеря крови, сломаны кости, но это не смертельно. Здесь лучшие врачи, и они обещали поставить его на ноги за пару недель.

– Хорошо. Я хочу, чтобы наше соглашение о моём трастовом фонде осталось неизменным. Я закончу этот учебный год, и ты вернёшь мне оставшуюся сумму. Не хочу больше от тебя зависеть.

– Нет, теперь я хочу большего. Ты получишь это чёртово образование там, куда я послал тебя. Вот завершишь учёбу с высоким баллом, тогда и открою тебе доступ. Волтер, впиши это в контракт и распечатай.

Шумно вздыхаю. Ничего. Главное, Рафаэлю помогут, а я потерплю. Терпела этого ублюдка всю жизнь и оставшееся время тоже смогу вытерпеть. Не страшно.

– И я хочу приехать сюда, чтобы проверить, как Рафаэль себя чувствует. Без точного прогноза на его выздоровление я не выполню сделку. Хочу, чтобы это тоже вписали сюда. Ты оставишь его в покое на всю жизнь, а если нет, то у меня припрятано достаточно дерьма на тебя, и я его обнародую, – добавляю я.

– Угрожаешь тому, в чьих руках находится жизнь этого ублюдка? – Ухмыляется отец.

– Эрнест, прекрати это шоу…

– А ты закрой рот. Ты предал меня, и благодари бога, что ещё жив, Грог. Теперь ты будешь её нянькой, – рычит он.

– Сам виноват, папочка, нечего было учить меня, как уничтожать себе подобных, – вставляю я и передаю контракт мужчине. – Впиши сюда условия, на другое я не согласна. Да, ты сейчас начнёшь грозиться упрятать меня в психушку. Так рискни. Давай, но это тебе не поможет, папочка, я сбегу и оттуда. Так что закончим обсуждение и приступим к исполнению, – сухо хриплю я.

– Он не должен тебя видеть, Эмира. Видишь, я прощаю тебя за все твои слова и, надеюсь, что мы сможем наладить наши отношения. Но Рафаэль не должен знать о том, что сейчас здесь происходит, – уже мягче произносит отец. Не верю. Это игра. Жалкая игра на моих чувствах, и только.

– Я могу попрощаться и тогда, когда он будет спать. Я должна быть уверена, что ему больше ничто не угрожает, а ты оставишь и Рафаэля, и его семью в покое.

– Грог завтра отвезёт тебя в госпиталь, а затем обратно в университет подальше от моих глаз.

Вот и всё. Больше мне нечего сказать отцу. Адвокат приносит документы, и я подписываю их, а затем отец. Каждому из нас отдают свою копию, а оригинал забирает адвокат.

Когда мы выходим из кабинета, Грог просит меня присесть и подождать его, а он вернётся и узнает, как состояние Рафаэля.

На меня накатывает смертельная усталость. Закрываю ледяными руками лицо и шумно вздыхаю. Мне холодно. Меня трясёт от того, что ожидает дальше. Я не могу больше так. Я устала от вечной борьбы и сейчас позволяю себе слабость.

– Мира, Рафаэль ещё в операционной. Из-за того, что в его крови сильная доза наркотика, врачи боятся за остановку сердца. Они сначала очистят его кровь, а потом продолжат операцию. У него… Мира? – Я задыхаюсь. Мне трудно дышать. Грог склоняется надо мной, проверяя пульс.

– Сюда. Быстро! – Кричит Грог. Кто-то дотрагивается до меня, а я плыву по какому-то вонючему течению, уносящему меня далеко отсюда.

– Есть вероятность внутреннего кровотечения…

Больше я ничего не слышу.

И всё затихает внутри меня. Снова засыпает. Снова умирает. Снова я брошена и ранена. Снова никому не нужна. Я должна превозмочь все свои чувства, чтобы выполнить контракт и условия отца. Хотя бы так я буду знать, что у Рафаэля есть шанс жить дальше. А я для него большая и огромная проблема, с которой он не сможет справиться.

                                          ***

Поправляю манжеты рубашки и покидаю спальню. Пока Лондон вновь погружается в тёмную ночь, я выхожу из дома. Моё сердце изнывает от боли. Меня ломает намного сильнее, чем это было вчера и позавчера, начиная с той минуты, когда я открыла глаза в госпитале, и мне сообщили о сильном стрессе и потере сознания от этого. Капельницы и тишина. Только Грог приходил, сообщив о том, что Рафаэля прооперировали, и меня выписывают, а отец ждёт дома, чтобы отчитать. Снова. И я слушала его нравоучения, но не слышала их. Я стояла слабая и порабощённая, думая о том, что не справлюсь. Я не могу… я должна. Сколько раз я поступала жестоко с другими, и меня это не волновало. Сколько раз я забывала о них, не сосчитать. Только вот один парень заставил меня увидеть, как прекрасен этот мир рядом с ним. Он изменил меня навсегда, а я воткну ему нож в сердце снова, если появлюсь рядом. Не всем суждено быть вместе. Есть люди, которые не специально причиняют боль от сильной любви. И я одна из таких людей.

– Мира, – печально вздыхает Грог, когда я подхожу к машине.

– Я считаю, что поступила верно. Он так часто рисковал собой ради меня, что я не могу оставить его вот так, куском мяса на земле. А отцу никогда не понять, как это больно, – шепчу я, опускаясь на сиденье в салоне автомобиля.

В госпитале тихо, и всё уже подготовлено для выполнения условий. Меня проводят на второй этаж и набрасывают на плечи медицинский халат. Вхожу в палату и вижу Рафаэля с трубкой во рту и в окружении многочисленных аппаратов, показывающих его состояние. Мне объясняют, что дышать ему сложно, так как при нанесении ударов по его телу было задето лёгкое. Его держат на снотворных, и в скором времени он очнётся. Ему прописано лечение и пребывание в клинике около двадцати дней, а затем его выпишут. У него перелом обеих ног, руки, повреждены позвонки, сотрясение, и ему произвели операцию на мозге. Вероятно, он многое забудет. Реабилитация тоже будет стоить большой суммы, но он её получит уже в Америке.

Двери позади меня закрываются, оставляя нас наедине. Подхожу к койке и опускаюсь на стул. В глазах моментально скапливаются слёзы. Дотрагиваюсь до безвольной руки Рафаэля, покрытой царапинами и синяками. Опускаясь, целую её. Губы подрагивают, слабый стон срывается с них, и слёзы капают из глаз.

– Прости меня. Ты, главное, помни, что я любила тебя. И не думай, что я всё забуду. Я… мон шер, не знаю, как прощаются правильно. Я не умею прощаться… не хочу прощаться с тобой. Мне так плохо… я люблю тебя, мон шер. Я буду всегда тебя любить. В моей жизни никогда не будет другого, я обещаю тебе. Прости меня… деньги выиграли, мон шер. Они для людей намного важнее, чем мы с тобой. Чем ты… это так больно. Так больно, – мой шёпот разрывается всхлипами, и я постоянно касаюсь руки Рафаэля губами. Его кожа совсем мокрая от моих слёз.

– Мира, самолёт уже ждёт, – сообщает Грог.

– Ещё минуту, – прошу его. Двери снова закрываются, и я поднимаюсь, вытирая рукавом пальто мокрые щёки.

Последний раз смотрю на тебя, мон шер, и запомню каждую минуту, когда я была с тобой любимой и счастливой. Я проклинаю саму себя и то место, где была рождена. Мне так больно… больно любить тебя и знать, что это конец. Сказки только на бумаге имеют прекрасный конец, а вот в жизни всё очень жестоко. Прости меня…

Наклоняясь, целую Рафаэля в лоб и закрываю на пару секунд глаза.

– Если бы у меня был шанс вернуть прошлое, то я бы ничего не изменила, мон шер. Я бы полюбила тебя снова. Я бы боролась за нас снова. Я бы сбежала с тобой снова. Я бы прошла ад снова. Главное, что ты был рядом со мной. Ты для меня огромное и любимое королевство, и я буду видеть его каждую ночь в своих снах. Будь счастлив. Хотя бы ты будь счастлив из нас двоих.

Кладу конверт на тумбочку, не оборачиваясь… боюсь, что сорвусь и не отпущу его руку… ухожу.

Каждый мой шаг отдаётся в груди треском. Я обрываю ту незримую связь, которая была в моей жизни. Самая красивая связь. Я надеюсь, что когда-нибудь вернусь. Но пока мне предстоит выполнить остальную часть условий отца и продолжить защищать тех, кто ещё остался в моей жизни.

– Мира, – Грог останавливает меня перед тем, как я войду в самолёт.

Он достаёт из кармана цепочку, которую я спрятала в доме Оскара. Как же давно это было. Его убили выстрелом из вертолёта, как только Рафаэль прыгнул со мной вниз. Свидетельство о браке аннулировали и признали недействительным, приняв во внимание заключение врачей о моём нестабильном психическом здоровье и давление со стороны Оскара. Так просто всё решают деньги.

– Я был там и нашёл это. Думаю, ты хотела бы, чтобы это вернулось к тебе, – тихо произносит Грог, и я беру в руки подвеску.

– Спасибо, – шепчу я, поднимая на него, затуманенный от эмоций, взгляд.

– Я пытался и буду пытаться дальше помогать тебе. Я горжусь тобой, Мира. Ты молодец. Главное, не забывай, ради чего ты всё это пережила, – его ладонь ложится на мою щёку. Киваю, хлюпая носом.

– Помоги ему, ладно? Пожалуйста, Грог. Не дай ему стать наркоманом. Я… мне так больно, – голос срывается.

– Я знаю. Я это вижу и чувствую. Ты имеешь право на горе, Мира. Твой отец не поймёт этого, но я понимаю. Вставай и иди дальше. Даже если не знаешь, куда идти, главное, двигайся. Не замирай. Пройдёт время и расставит всё по местам. Если тебе будет что-то нужно, то позвони мне. Уже пора, – Грог кивает мне и отходит в сторону, пропуская меня к трапу.

– Обещай, что с ним всё будет хорошо.

– Обещаю, Мира. Я прослежу за этим и за Эрнестом тоже.

– Я благодарна тебе за всё. Прости меня за гадости и за глупость…

– Всё в порядке, Мира. До встречи.

Кивая ему, поднимаюсь в самолёт и опускаюсь на сиденье. Поворачиваю голову к иллюминатору и смотрю, как Грог отходит подальше от самолёта и направляется к машине, наблюдая за тем, как я улетаю отсюда навсегда.

Я не хочу жить… не хочу двигаться дальше без Рафаэля. Я не хочу… я умираю. Похоронить заживо можно не только в земле, но и в обычной жизни. Это убийство, и каждый из нас его когда-то совершает. Меня убили снова. Мне больно. Я не хочу подниматься больше. Я не хочу возвращаться. Я не хочу дышать… мне так страшно понимать, что это, в самом деле, конец.

Два года и семь месяцев спустя…

Расплатившись с шофёром такси, выхожу у пятизвёздочного отеля недалеко от «Аллеи Славы», номер в котором для меня заранее забронировали. Оформляю документы у стойки регистрации и получаю ключ от своего номера на четвёртом этаже. Мобильный телефон в кармане джинсов звонит, и я пытаюсь одной рукой удержать небольшой чемодан, а другой как-то ответить на вызов. Не успеваю и раздражённо сдуваю прядь волос с лица. Мало того, что была задержка рейса, так я ещё и опаздываю.

Вхожу в номер, попутно включая свет, и перезваниваю Сиен.

– Я добралась до отеля. Номер сорок два. Дай мне полчаса, я быстро соберусь и приеду, – произношу в трубку, срывая с чемодана бирки.

– Ты здесь! Я так боялась, что не успеешь! Я заеду через полчаса, поднимусь к тебе, и отправимся на девичник! Я так скучала! – Визжит подруга, отчего мне приходится немного отодвинуть от своего уха мобильный.

– Не ори. У меня ещё гул в ушах стоит после самолёта. Через полчаса буду готова. До встречи, – отключаю звонок и бросаю мобильный на кровать.

Хватаю первое попавшееся платье нежно-розового цвета, о котором Сиен мне говорила раз сто, если не больше, и несусь в душ. Наспех смываю с себя вонь самолёта и сушу волосы феном, одновременно пытаясь накрасить ресницы. Ненавижу свадьбы. Ненавижу, и всё. Хотя это первая нормальная свадьба, на которую я приглашена в качестве подружки невесты, и мне предстоит завтра с утра ехать в салон, чтобы примерить платье.

На моих губах появляется слабая улыбка, когда я, уже более или менее успокоившись после суматошного дня и рейса, понимаю, что выполнила свою цель. Свадьба Сиен и Белча состоится послезавтра. Подруга уже ожидает ребёнка, о чём мне сообщила две недели назад. Срок небольшой, но они не дотерпели до брачной ночи. И я за них очень счастлива. Я сделала самую верную вещь в своей жизни, и мне ни капли не жаль. У меня получилось, и скоро я буду полностью рада тому, что моя подруга и друг, наконец-то, забудут о прошлом, и у них начнётся будущее.