– Вот ты идиот. Пошли оставь их одних, – Рафаэль подмигивает мне и уводит друга из палаты. Сиен тянется к малышу, и я пододвигаю к ней люльку.

– Тебе идёт, – тихо говорю я, когда она прикладывает его к груди и кормит.

– Тебе тоже пойдёт. И его имя – Уильям, я просто над Белчем издеваюсь. Нравится мне, когда он такой возбуждённый. Не всегда же мне нервы на него тратить, – хихикает подруга.

– Уильям, красивое имя. Как у настоящего принца.

– А то. Я долго выбирала. А вы? Уже поднимали этот вопрос?

– Нет, пока нет. И мы ещё не женаты, так что… рано ещё. Вас здесь долго продержат? – Меняю неприятную тему для меня, и Сиен расцветает.

– Послезавтра выпишут. Вы же останетесь?

– Нет, прости. У меня работа, у Рафаэля – сдача книги, и он тоже на взводе. Отношения – сложная штука.

– Ты до сих пор работаешь консультантом в бутике ароматов на Пятой авеню?

– Да, мне там нравится. Хорошая команда, прекрасный администратор и зарплату выплачивают вовремя.

– А повысят когда?

– Сиен, я там и года не проработала. Мне повезло, что меня, вообще, взяли без опыта работы, к тому же я ещё и студентка. Всё идёт нормально, мы счастливы, – заверяю подругу, и она кивает.

– Знаешь, я вот думаю о том, что ты сделала для нас…

– Сиен.

– Нет подожди. Белч работает с отцом, те три миллиона нам не нужны. Забери их, вы никуда не выезжали вместе с Рафаэлем. Вы заслужили хороший отдых и самую громкую свадьбу. Мне не нужны эти деньги.

– Нам хорошо, понимаешь? Без огромных денег. Без супердорогого отдыха. Без громкой свадьбы. Нам комфортно так. Мы любим сидеть по вечерам рядом друг с другом, занимаясь каждый своим делом. Рафаэль может работать, а я учиться. Или я обучаюсь приготовлению нового блюда, а он наблюдает за мной и раздражает тем, что считает себя умнее. Нам хорошо. Вот так хорошо. И не нужны нам деньги, пусть они лежат в банке.

– Мира, нам пора уже, – в палату заглядывает Рафаэль, и я оборачиваюсь, кивая ему.

– Ещё раз поздравляю, Сиен. Чувак прекрасен, – Сиен цокает и качает головой, когда Рафаэль скрывается за дверью.

– Я рада за вас. Правда, очень рада, что вы привыкаете друг к другу, и вам есть чем заняться. Не пропадай, а то впереди меня ждут бессонные ночи и какашки. Ты пиши мне или укради меня однажды, ладно?

– Сиен, я не прощаюсь с тобой. До скорого. И тебе тоже, Уильям, – наклоняясь, целую подругу в щёку.

Выхожу из палаты и оказываюсь в руках Рафаэля. Прощаюсь с Белчем, и он входит обратно, а в него летит подушка.

– Уверена, что не хочешь им ничего сказать? – Спрашивает Рафаэль.

– Уверена. Это только для нас. Без толпы. Без слёз. Без причитаний. Без слов: «это нужно было сделать раньше». И тому подобной ерунды. Это только наш день. Тот день, который мы запомним, как личный праздник.

– И что, никакого лимузина?

– Никогда, – кривлюсь я, а Рафаэль, смеясь, ведёт меня к выходу.

– Ты заедешь к матери? – Интересуюсь я.

– Нет. Она ни разу мне не позвонила, чтобы узнать, как у меня дела. Я сделал то, что должен был сделать сын. Я купил ей дом. Я дал ей то, что она мне при рождении. А остальное меня уже не касается. Если она или брат захотят, то они знают мой номер телефона и где я живу. Я не буду против их приезда, но моя семья – это ты. Другой у меня нет.


Четыре месяца спустя…


Рафаэль


– Носки, – Мира, зло сверкая глазами, стоит надо мной, а я закатываю глаза.

– Чем тебе эти не нравятся? – Показываю на нормальные носки, в которых я сейчас.

– Они бежевые. Костюм у тебя тёмно-синий. Носки смени, – она упрямо качает перед моим носом чёртовыми носками.

– Да мне эти нравятся. Они удобные, а другие сползать будут! Я хочу в этих быть, и под брюками не видно, – возмущаюсь я.

– Мне тоже неудобно собирать их по всей квартире, но я это делаю и ничего не говорю. Молча хожу и собираю за тобой, – она бросает носки на постель и направляется в ванную.

– Зато сейчас говоришь…

– Я всё слышу, – фыркает она оборачиваясь.

Цокаю и снимаю свои носки, чтобы надеть те, что она купила и подарила мне на Рождество. Мы ругаемся из-за носков. Из-за грёбаных носков.

– Довольна? – Раздражённо поднимаю брюки, показывая Мире ЕЁ носки. В этом проблема. Это ЕЁ носки, которые имеют какие-то там защитные нити и обнимают ногу, как вторая кожа. Она повторяла это столько раз, что у меня уже уши в трубочку завернулись.

– Мы опять опоздаем из-за тебя, Рафаэль. Я не пойду туда в четвёртый раз, клянусь.

– Что? Из-за меня? Что значит опять? Не опять, а снова. Это тебе мои носки не угодили. А в первый раз рейс задержали, я же не мог бежать из Денвера в Нью-Йорк. Во второй раз ты расплакалась и не захотела идти, потому что у тебя нос опух! И я виноват? – Зашнуровываю новые туфли, в третий раз на моей памяти, и выпрямляюсь.

– Ты что, хочешь, чтобы мы в третий раз опоздали? – В меня летит пиджак, который я сразу же хватаю.

– Я уже, вообще, не хочу никуда идти, – бубню, собирая документы со стола.

– Что ты сказал? – Вскрикивает Мира.

– Я люблю тебя, – задерживая дыхание, выпаливаю я. Оборачиваюсь к ней и улыбаюсь.

– Ненавижу тебя. Ты постоянно это делаешь. Пошли уже, – она закатывает глаза и выходит из спальни.

Получилось. Всегда срабатывает. Довольный своей уловкой, догоняю Миру в холле, и мы выбегаем к ожидающему нас такси.

– Кольца?

Подпрыгиваю на месте от вопля Миры и ударяюсь головой о крышу машины.

– Да у меня они. Документы тоже. Всё хорошо, – потираю макушку.

– Покажи. Я не поеду… я…

– Мира, всё хорошо. Успокойся, – она паникует. Я понимаю, что она нервничает. Я тоже. Третий раз должен быть счастливым. Мы два раза не могли расписаться и переносили дату, и это нас обоих бесило. А сейчас я хоть на оленях, но доеду до чёртовой мэрии и стану её мужем.

– Я…я…

– Не плакать. Помнишь? У тебя дорогая тушь, которая не выдерживает слёз. Твой макияж поплывёт, хотя мне и так нравится. Но никаких слёз, пока я не поставлю проклятую подпись. Это лишь ещё один шаг вперёд и всё, – поглаживаю Миру по рукам, и она кивает, сдерживая слёзы.

Меня потряхивает изнутри. Хотя мы отказались от всего, что предполагает нормальная свадьба, но от лихорадки, сопутствующей ей, никуда не деться. Я не боюсь. Это волнение. Счастливое волнение, ради которого я жил. Ступень, которую мы преодолеем и будем навсегда вместе. И я слишком долго мечтал о том, чтобы моя фамилия была на её документах, так что сегодня я должен быть непробиваемым. После уже можно косячить или разбрасывать носки.

Мы входим в здание мэрии, и я оглядываю Миру, поправляющую волосы перед зеркалом. Она прекрасна. В белом шёлковом платье в пол с открытыми плечами и тонкой сетчатой тканью рукавов. Они идеальная. Небольшой букет из неброских мелких цветов, я забыл их название, но для неё это было важно, прекрасно дополняет образ моей невесты. Моей. Только моей. Никаких пышных платьев, как то, от которого меня до сих пор тошнит. Всё это настоящее. То, что мы оба хотели. Никаких гостей. Никто не знает, что сегодня случится. Никто, кроме нас. И я ни с кем не хочу делить этот день. Только с Мирой.

Нас вызывают, и мы поднимаемся со скамьи, подходя к судье. Нас спрашивают готовы ли мы стать всем друг для друга. Да, несомненно, да.

– Эмира Райз, сегодня я боюсь поверить в то, что происходит со мной. Я нервничаю, как мальчишка, стоя здесь, напротив тебя и любуясь тем, как ты прекрасна в подвенечном платье. Я слишком часто рисовал в своей голове это событие и думал, что оно там и останется. Но я ошибся. Я часто ошибаюсь, наверное, это клише, с которым мне нужно бороться, и я буду это делать. Я выбрал тебя. И я буду выбирать тебя снова, снова, и снова. Больше никаких пауз, никаких страхов поставленной точки и никакого одиночества. Моё сердцебиение зависит от твоего. Я клянусь, что с этой минуты ни на секунду не оставлю тебя одну. Я буду всем, о чём ты мечтала. Я буду строить новую империю, которая будет принадлежать только нам с тобой. Я люблю тебя всем своим сердцем и не только им. Я не знал, что любовь может быть настолько сильной. И она принадлежит только тебе. Мы очень долго шли друг к другу. Мы часто оступались и падали, но каждый раз я ощущал твою руку, помогающую мне подняться, и идти дальше. И я хочу чувствовать её до самой смерти. Я хочу держать тебя за руку и понимать, что хотя бы раз в жизни я что-то сделал правильно. Я полюбил тебя и довёл до самого конца. Но до этого времени нас ждёт дальнейшая борьба за нашу любовь, и я буду всеми силами оберегать тебя и поддерживать. Я буду жить тобой и постараюсь дать тебе такую жизнь, которой ты будешь гордиться. Я беру тебя в жёны раз и навсегда, – я одеваю то самое кольцо ей на палец и улыбаюсь. Я хочу плакать. Хочу смеяться. Хочу кричать. Но вместо этого поджимаю губы и жду её ответных слов, когда Мира берёт мою руку в свою.

– Рафаэль Лоф, мне кажется, что я с самого рождения находилась в постоянном поиске. В поиске любви, ласки и дома. Кто-то сдаётся, довольствуясь малым. Кто-то лишает себя всего, соглашаясь на жалкое существование. А есть те, кто до последнего опасается потерять единственного человека, ради которого дышит. Я дышу ради тебя. У меня есть ты, а значит, у меня есть всё. Я знаю, что такое холод, но в то же время я знаю, как тепло и уютно, когда моё сердце согревается в твоих ладонях. Наш путь был очень сложным, и он не закончится. Я не хочу, чтобы он заканчивался, потому что так я чувствую себя живой. Ты научил меня различать краски этого мира, а не только чёрно-белые мазки. Мы оба ошибались, но только благодаря ошибкам поняли, что, действительно, важно для нас. Для меня это ты и твоё преступление, которое я буду хранить в своём сердце. Я поддержу любое задуманное тобой преступление и буду смеяться, когда мы снова решим кого-то проучить. Я буду тебе опорой во всех твоих начинаниях и продолжениях. Я обещаю быть с тобой в горе и в радости. Я обещаю любить тебя вне зависимости от количества денег, из-за которых люди теряют свой облик. Я обещаю, что не дам тебе его потерять и буду всегда напоминать тебе о том, что я рядом. Я буду держать тебя за руку и знать, что всё решаемо, главное, быть вместе. Я беру тебя в мужья раз и навсегда.

По щеке Миры всё же скатывается слеза. Она одевает мне на палец кольцо, и я тянусь к ней, чтоб поцеловать.

– Кхм, ещё немного, – нервно улыбаюсь, а за спиной раздаётся смех таких же обычных пар, как мы, которые решили оставить этот день только друг для друга.

– Я объявляю вас мужем и женой. Мистер Рафаэль Лоф и миссис Эмира Лоф.

Наконец-то.

Я целую её, прижимаю к себе. Она приоткрывает губы, обнимая меня за шею. Мы женаты. Можно вычеркнуть эту мечту. Она сбылась.


Год и десять месяцев спустя…


Мира


– Рафаэль Лоф! – Подскакиваю с места и хлопаю, наблюдая за тем, как мой муж получает свой настоящий аттестат о высшем образовании. Он поднимает диплом и улыбается мне со сцены. Я фотографию его на телефон и делаю рассылку друзьям и сестре.

Опускаюсь обратно в кресло, глядя на него. Чёрт, я так горжусь им. Он сделал невозможное. По крайней мере для меня. И пусть хоть сотню раз ещё разбросает свои носки, не закроет бутылку с газировкой или мимо бросит шкурку от бананов. Я буду гордиться им всю свою жизнь. Получая поздравления от всех, вижу фото Сиен и Белча с их сыном, на фоне их дома в Лос-Анджелесе держащих табличку с надписью: «Мы любим тебя, дядя Рафаэль».

Когда заканчивается вручение дипломов, ожидаю мужа на улице. Муж… мой муж. Уже прошло достаточно времени, а я до сих пор не привыкла. Муж… я люблю называть его именно так, где надо и не надо. Его популярность растёт, он завёл блог, где делится нашими фотографиями, и многим это не нравится. Такой мужчина, а выбрал меня. И это смешно. Мы и смеёмся, когда читаем подобное. Его третья книга вышла больше года назад, а ажиотаж вокруг неё так не прошёл. Рафаэль продал права на экранизацию и продолжает рисовать на заказ. Хотя это не предел его мечтаний. Он будет пробовать себя в качестве штатного иллюстратора, но пока сам ещё не решил, нужно ли ему это на самом деле.

Что касается Флор, то она тоже закончила педагогический факультет и работает в больнице с детьми, у которых положительный результат теста на ВИЧ. Она влюбилась. Мало того, она обручена и на грядущее Рождество выходит замуж за интерна. Нормального парня, не болеющего ВИЧ. Для любви даже это не преграда.

Саммер так и не вышла замуж за Оливера. Он сбежал в Африку, чтобы помогать малоимущим семьям и прячется там. Саммер исчезла после того, как родители Оливера получили неприглядные видео с ней и подтверждение тому, что она изменяет своему жениху. Она тоже сбежала, о чём со смехом рассказывала Сиен, прекратившая дуться на нас через три дня после нашей свадьбы.