– Я так тебе противна? Я…я…не хочу тебя терять. Ты можешь завести любовницу, она родит тебе… она…

– Боже, не говори глупостей, Мира. Я тебя хочу. Только тебя. Мне никто не нужен. И ты мне не противна. Я сам себе противен. Спасибо, что ты вернулась. Спасибо, что передумала и не оставила меня. Прости меня. Пойдём, ты поспишь ладно? Я всё уберу, приготовлю тебе ужин, нам. Приготовлю нам ужин, и мы завтра сходим на свидание. Когда мы были на нём последний раз? Я уже не помню, – я улыбаюсь, а это так сложно. Она потерянная, напуганная, и мне тошно.

Убираю с постели одежду. Помогаю ей снять куртку, джинсы и свитер. Укладываю жену… мою жену, чёрт возьми, которую я сильно обидел, в постель и накрываю одеялом.

– Поспи. Отдохни. Я буду рядом. Я никуда не уйду. Прости меня, – целую её в лоб и сажусь рядом на пол. Она закрывает глаза, а я глажу её по лицу, целую пальцы, и на них след от кольца, а его нет. Никогда. Я не потеряю её из-за собственной неполноценности. Я что-то придумаю. Я ошибся, оступился, и для меня сейчас главное, чтобы она меня простила. Хотя бы подумала об этом.

Убеждаясь, что Мира спит, тихо собираю вещи и возвращаю их в шкаф. Разбираю её чемодан и удивлённо достаю одну туфлю, вилки и кувшин. Зачем ей эти вещи? Если только она была в таком состоянии и не понимала, что делает и что берёт. Мне стыдно. Чёрт, мне так стыдно за то, что я натворил.

Выхожу в гостиную и закрываю дверь в спальню. Я собираю все осколки, выбрасываю их, складываю фотографии, мою ложки и ножи, валяющиеся на полу. Поправляю стулья и готовлю. За окном уже ночь, а я всё готовлю. Я жарю ей стейки, достаю из морозилки чизкейк и ставлю его на разморозку. Когда всё готово, то мой взгляд натыкается на лист с анализами, скомканный в мусорном ведре. Смотрю на него и решаюсь сам узнать правду.


Мира

Меня всю знобит от холода, когда я просыпаюсь. Меня жутко тошнит, и слёзы снова наворачиваются на глаза. Мне так больно сейчас.

Только через некоторое время я понимаю, что нахожусь дома. Оглядываюсь, испуганно подскакиваю, и голова кружится. Я не ела, живот болит. Всё болит. Я не ушла? Я помню, что решилась на это. Я помню, что мне было так невыносимо слышать в голове слова Рафаэля, что я сорвалась. Господи, боже мой. Что я натворила?

Осматриваю одежду, кое-как заброшенную в шкаф. Выхожу в гостиную и сразу же хватаюсь за руку. Кольцо. Оно на месте. Я помню, как от обиды швырнула его в кучу разбитого стекла. А сейчас всё убрано, пахнет едой. За окном темно.

– Рафаэль, – тихо зову его. Я чувствую его аромат.

Брожу по квартире, отмечая, что наши фотографии помяты и некоторые разорваны, лежат на столике в гостиной. Откуда-то взявшийся букет цветов стоит в вазе, подаренной нам Сиен на свадьбу, и я точно клала её в чемодан. Почему-то я захотела её себе оставить. Я хожу и хожу кругами, стыдясь за то, что выкинула. Психопатка какая-то. Где Рафаэль? Он был здесь. Он приготовил ужин и салат довольно давно.

Боже.

Сажусь на диван и смотрю в одну точку. Я не знала, что всё станет таким сложным для нас. Я не думала, что окажусь в подобной ситуации. Я…

Замок щёлкает, и я поворачиваю голову. Рафаэль мотает головой, сбрасывая с волос капли воды. Дождь идёт, наверное. Он вешает пальто на крючок. Его взгляд натыкается на открытую дверь спальни, и он бледнеет.

– Мира? – Испуганно зовёт меня.

– Я здесь.

– Слава Богу. Ты как? Ты поела? Там пробки, пришлось машину бросить и доехать на метро, – он подходит ко мне, попутно включая свет.

– Я… мне так стыдно, ты не представляешь. Я такое сделала. Я…

– Всё хорошо. Мне тоже стыдно за то, что я сказал. А ты могла бы поджечь всё, к чёртовой матери, я заслужил, – он улыбается и садится рядом со мной.

– Прости меня. Я не должен был говорить о том, что жалею о нашем браке. Я идиот.

– Это было обидно.

– Прости. Я исправлю всё. Я сдал анализы, завтра заберу результаты. Мне плевать… после того, как я снова вспомнил себя в пошлом, мой ад вернулся, и я ощутил себя одиноким, потерявшим тебя, я чуть с ума сошёл. Не уходи от меня, пожалуйста. Кому я ещё нужен, кроме тебя, а? Только тебе, вот такой ублюдок, который всё портит. Прости меня, – он целует мои пальцы, и я прощаю. Я понимаю его. Я люблю его. Я тоже боюсь его потерять.

– Сделаем вид, что это нормальная семейная ссора?

– Нет, это ненормально. Такого больше не повторится. Мы будем бороться дальше. Я не хочу быть один. Я пустой, когда один. Мы найдём способ. Ты права, это не смертельно. И я могу тебе шептать о том, как сильно я тебя люблю, даже при искусственном оплодотворении. Тебе придётся сложнее, чем мне. Я многое узнал сегодня. И я виноват везде, Мира. Я должен был быть рад тому, что ты хочешь от меня детей. А я разозлился. Прости.

– Я прощаю, и ты меня прости за то, что разбила всё и ушла. Я услышала о том, что ты устал быть со мной. Я, наверное, придумала себе много ненужного, поверила это, психанула и вернулась…

– Ты, главное, возвращайся, ладно? А остальное ерунда. Купим новое, распечатаем другие фотографии, приберёмся. Это чушь. Ты главное для меня. Я люблю тебя, – Рафаэль притягивает меня к своей груди, и я закрываю глаза, улыбаясь тому, что глупость никогда не стареет. Она наша подруга. Дура она и нас превращает в таких же.


На следующий день…


Мира


Рафаэль открывает дверь, и я замираю, нервно глядя на него.

– Забрал всё, – говорит он, показывая конверт.

– Не открывал?

– Нет, отказался от консультации. Сами поймём, если процент маленький. А если это так, то пойдём в уже специализированную клинику, – Рафаэль раздевается и направляется на кухню.

– Ты хочешь его открыть сейчас?

– Сначала поужинаем, ладно? Нервничаю и не готов, – он качает головой, опускаясь на стул.

– Хорошо, когда будешь готов, откроем его или ты один это сделаешь, – целую его в макушку и обнимаю за шею.

Он поглаживает мои руки и тяжело вздыхает.

Отпуская его, направляюсь к духовке и достаю индейку. Раскладываю по тарелкам, протягиваю Рафаэлю. Он помогает накрывать на стол. Молча. Это сложный период для нас и для него в особенности. И раз уже мы справились с очередным погромом в наших сердцах, то и с этим должны справиться.

– А ты насколько взяла больничный? – Интересуется Рафаэль, отпивая сок.

– На семь дней. Куплю справку потом.

– Ты ни разу не брала отпуск.

– Да, потому что хотела получить повышение.

– Ты его получила.

– К чему ты ведёшь? – Прищуриваюсь я.

– У нас не было свадебного путешествия, любимая моя жена. После того как мы расписались, мы сходили на обед, и ты поехала на занятия, как и я. Мы с тобой даже не были молодожёнами.

– Подожди, ты хочешь…

– Я хочу отдохнуть. С тобой, – Рафаэль находит мою руку и сжимает её. – У нас есть деньги. Есть стабильная работа. Есть всё, но вот многое мы пропустили. Я лишил тебя этого. У нас не было нормального свадебного путешествия. Скоро Рождество, и мне бы хотелось полететь в Швейцарию. Помнишь, те горы? Помнишь, какими мы были? Может быть, нам удастся пройтись по тем местам в университете, где мы так много обрели?

Улыбаюсь и киваю ему.

– Да, помню. Но вот в университет мне ни капли не хочется. Последние годы я только и делала, что страдала и терпела. А горы мне нравятся. Но это будет очень дорого, Рафаэль. Мы должны подумать о том, чтобы распределить бюджет, если нам придётся делать искусственное оплодотворение или проходить лечение, – печально заканчиваю я.

– Мы заработаем ещё. Гор много. Очень много, и мы выберем наши с тобой, хорошо? Я займусь этим вопросом, а ты возьми отпуск на праздники, хотя тебя вряд ли отпустят, как и меня. Но Новый год мы справим где-то там.

– Мне нравится. Мы можем отправиться на Аляску или в Канаду.

– Канада – отличный вариант. Значит, у нас будет запоздалое свадебное путешествие. И ты будешь там нормально есть, – Рафаэль указывает на мою, практически полную тарелку.

– Не хочу. Пока я тебя ждала, съела огромный кусок чизкейка. Можешь сам посмотреть. На самом деле, я съела его весь и оставила тебе маленький кусочек, – признаюсь я.

– Серьёзно?

– Да, на нервной почве, наверное.

Рафаэль подскакивает с места и открывает холодильник.

– Ну понятно, почему тебя нет аппетита, – он хохочет, качая головой, и держит в руках очень крошечный кусочек.

– Было вкусно.

– Я надеюсь.

Подхватываю его смех и, подскакивая, хватаю пирожное пальцами.

– Мира, это мой!

– Надо быть проворнее, – запихиваю его в рот и довольно жую. А он снова смеётся, и за последнее время это лучший звук для меня.


Рафаэль


– Может быть, тебе почаще покупать справки, чтобы мы вот так гуляли? – Спрашиваю Миру, направляясь с ней по тротуару. Она с удовольствием ест мороженое, улыбаясь мне.

– А, может быть, тебе следует почаще обращать на меня внимание и водить меня гулять?

– О-о-о, значит, тебе не хватает моего внимания? – Удивляюсь я.

– Немного. И я хочу тебя. Прямо сейчас, – она бросает в урну недоеденное мороженое и хватает меня за куртку.

– Я смотрю, сладкое на тебя очень сильно влияет, – смеюсь я, целуя её сладкие губы, и кончиком языка провожу по ним.

– Очень… домой, – в глазах Миры зажигаются порочные огоньки.

Конверт так и остался до сих пор не вскрытым. Уже сутки прошли, а мы ходим мимо него. Дурачимся. Играем друг с другом, и я снова влюбляюсь в свою жену. В её улыбку, в её смех, в её силу, в её непредсказуемый характер. Она терпит меня вот такого недоделанного, и я вновь счастлив.

– А если я тебя свяжу, чтобы ты не убегала? – Настигаю Миру недалеко от дома и обхватываю за талию.

– Сначала поймай. Я остановилась, чтобы дух перевести, – смеётся она.

– В постель-то ты точно ляжешь, а квартира у нас не такая и большая, чтобы там спрятаться, – шепчу я, кусая мочку её уха.

Она взвизгивает от неожиданности, и я ощущаю, как под моими руками по её животу и всему телу проносится дрожь.

– Чёрт, Рафаэль, ещё раз сделай так, – шепчет она.

– Как? Вот так? – Мы идём по тротуару, я обнимаю её сзади, мимо нас проходят люди, а я посасываю её мочку, вырывая из горла низкий стон.

Она быстро возбуждается. Очень быстро. Может быть, я, действительно, уделяю ей мало внимания, раз Мира стала настолько голодной? Она кончает так, что меня самого трясёт от удовольствия. И ей мало. А, может быть, это нормально, но какой мужчина откажется от безумия в сексе? Да не один, даже уставший. Особенно когда ему ноги массируют в сексуальных нарядах.

Наслаждаясь тем, как Мира реагирует на меня, мы продолжаем так идти, я её соблазнять. То руками, то губами, целуя её шею.

– О, господи. Рафаэль, – шепчет она, замирая, отчего я чуть не сношу её под своим весом.

Я бы мог подумать, что она уже получила оргазм, но она напугана. Озадаченно смотрю на Миру, побледневшую враз. Её губы трясутся, она пытается идти назад.

– Что случилось?

– Нет… нет, пожалуйста, не сейчас, – она всхлипывает и указывает головой вперёд.

Перевожу туда взгляд и вижу чёрную машину, а рядом с ней очень знакомого человека из прошлого. Грог. По моему позвоночнику от страха проносится ток, и я возвращаюсь далеко назад, вспоминая, как мы бежали от всех. Тот ужас, те раны, боль. Всё моментально вспыхивает в моей голове. Я инстинктивно закрываю собой Миру.

– Нет, давай, уйдём. Он нас не видел. Рафаэль, пожалуйста, – она чуть ли не плачет.

– Мы должны узнать, в чём дело. Грог был всегда на нашей стороне, вспомни, – стараясь держаться и не поддаваться панике, беру Миру за руку и веду её за собой к Грогу.

– Мистер и миссис Лоф, очень рад вас видеть, – Грог натягивает улыбку, замечая нас.

– Я не могу сказать того же, ввиду некоторых событий прошлого, – сухо отвечаю я.

– Нужно поговорить. Это важно…

– Нет. Нет, я сказала. Я не впущу ни тебя, ни его в свою жизнь. Вы больше не имеете права врываться в неё. Нет, – Мира мотает головой, царапая ногтями мою ладонь.

– Эмира, на улице холодно, и это не место для серьёзного разговора, – примирительно говорит Грог. Я оцениваю обстановку.

– Ты один?

– Да.

Значит, Эрнест не прилетел, но зачем-то вспомнил о нас. Ублюдок. И Грог приехал сюда, чтобы предупредить нас или привёз отчасти хорошую новость.

– В земле?

– Нет.

Чёрт, это было бы лучше для Миры, если бы её отец умер. Да, бесчеловечно такое говорить, но я не был готов, что он вернётся именно сейчас, когда у нас и так проблем достаточно. Присутствие Эрнеста в жизни моей жены не желательно.

– Вам ничего не угрожает. Слово даю. Никто не покушается ни на ваш брак, ни на вас, – серьёзно произносит Грог. Я могу ему верить. Он не предавал нас ни разу.

– Мира, – поворачиваюсь к ней, а её глаза блестят от злости.