– Не смей, Рафаэль. Не смей верить ему. Не смей, – угрожающе шипит она. – Я дверь забаррикадирую, клянусь. Я не впущу его.

– Тогда иди домой, хорошо? Я поговорю с ним. Меня тебе достаточно, Грог?

– Да, пока, да, – вот надо было именно так отвечать, мать твою!

Мира срывается на бег и исчезает за стеклянными дверьми.

– Зачем ты её пугаешь? – Рычу я.

– Ей надо вернуться в Лондон.

– Нет, она туда не полетит. Она живёт здесь со мной.

– Я говорил, что Эрнест не намерен мешать вам. Он смирился с вашим браком.

– Тогда что он хочет от неё?

– Он умирает, Рафаэль. У него было два сердечных приступа. Третий станет смертельным. Он хочет наладить отношения.

– Я не верю. Прости, Грог, но после того, что он сделал с нами, я ему не верю.

– Я понимаю, – кивает он. – Но всё же прошло много времени, им нужно поговорить. Он плох, действительно, плох, Рафаэль. И он хочет извиниться. Старик раскаивается. Он остался один. Второй сердечный приступ с ним случился в доме. Он упал и не мог подняться. Никто к нему не подошёл, пока я не вернулся из офиса и не увидел его. Он чуть не умер. Я сознаюсь, что хотел дать ему умереть, но не смог. Вероятно, это трусость. А, может быть, я слишком долго работаю с ним, чтобы позволить ему умереть так жалко, хотя он заслужил. И после этого он понял, что слова Миры исполнятся. Он никогда её не увидит и не успеет извиниться. Пожалуйста, Рафаэль. Возможно, это их последняя встреча.

– Я не думаю, что Мира согласится. Я уверен в этом. Она будет кричать, и у неё снова случится паническая атака, – качаю головой.

– Но ты же сможешь найти веские аргументы. Ты поедешь с ней. У вас есть я. И я поставил ему условие, что вы вернётесь сюда невредимыми. Эрнест дал своё согласие. Я не вру. Мне нет смысла заманивать вас в ловушку, вы уже не дети. Вы семья, а я ради этого тоже многое сделал.

Шумно вздыхаю и пожимаю плечами.

– Когда надо дать ответ?

– Как можно быстрее. Самолёт стоит в аэропорту, и пилоты ждут только вашей команды.

– Я попробую, но если это причинит ей вред, и я это пойму, то никуда мы не полетим. Мне плевать, если честно, сдохнет он или нет. Раскаивается он или это игра. Мне важнее моя жена.

– Я с тобой согласен. Номер моего телефона ты знаешь. Я буду в гостинице.

Киваю Грогу и вхожу в дом.

Теперь самое сложное – успокоить Миру, поговорить с ней и никуда не лететь, а найти причины. Я не хочу возвращаться в Лондон. Это мой ад, который давно уже погребён в кошмарах. И отпускать туда Миру… да я ещё в своём уме.

Открываю дверь и нахожу жену в спальне, хмуро смотрящую на меня. Она обижена и зла. Будет бросаться вещами, возможно.

– Ты меня предал, – цедит она.

– Когда? Грог нам не враг, Мира. Я выслушал его. Только выслушал. Я ничего ему не обещал.

– Что он хочет? Забрать тебя? Я не отдам! Пусть убьёт меня, но я не отдам, ясно? – Взрывается она.

– Я и не уйду, не волнуйся. Грог просит, чтобы мы слетали в Лондон…

– Даже не продолжай, Рафаэль. Если это не похороны этого козла, то никогда, – Мира пролетает мимо меня, явно ища что потяжелее.

– Он умирает. Я сказал Грогу, что попробую тебя убедить, но положи чёртову вазу, Мира. Я не обещал ему, что мы полетим. Я скажу, что у тебя случилась паническая атака, и ты не в себе. В таком состоянии ты никуда ехать не можешь. Молодец, не бросайся в меня вещами, потому что я тебя люблю, и ты первая, о ком я думаю, – Мира фыркает и плюхается на диван, оставив в покое подарок Сиен. Нет, всё же надо было дать её разбить. Она меня бесит. Она некрасивая. Она уродливая, а Мира её почему-то любит.

Сажусь рядом с ней и беру её руку.

– Я позвоню ему и совру. Мы продолжаем жить и откроем конверт завтра, идёт?

– Хорошо. Но он нас так не отпустит, Рафаэль. Он снова хочет нас разлучить, я знаю.

– У него не получится. Ты моя жена, Мира. Ему придётся убить меня, но и дочь он точно этим не вернёт. Он не будет так рисковать, как и Грог ему этого не позволит. Всё хорошо.

– Он умирает, да?

Меня пугает этот странный воинственный блеск в её глазах.

– Да, у него было два сердечных приступа. И третий его прикончит, – медленно отвечаю ей.

Губы Миры растягиваются в безумной улыбке.

– Я хочу его доконать. Мы полетим.

– Что? Ты в своём уме? – Шокировано шепчу я.

– В своём. Пока он не умрёт, жизни нам с тобой не будет, Рафаэль. Я полечу в Лондон с тобой или без тебя, но закончу это дело. Я хочу видеть его в гробу. Я увижу его там. Ненавижу его! Ненавижу! – Мира проносится и хлопает дверью в спальню.

Вот чёрт. Этого ещё не хватало.


Мира


– Одумайся, пожалуйста. Мира, а как же я? Что будет со мной? Преступления в прошлом. Я возьму всю вину на себя. Я сяду в тюрьму за то, что сделаешь ты.

Закатываю глаза и поворачиваю голову к Рафаэлю, застегнув чемодан с нашими вещами.

– Успокойся. Если у него слабое сердце, то я устрою ему ад своей истерикой. Всё произойдёт естественно, обещаю, – заверяю его. Боже, не думала, что сойду настолько с ума и буду так воинственно настроена к человеку, который якобы меня воспитывал. Но это удачно. Я боюсь, что это не конец. Он заберёт у меня моего любимого, но я уже стала взрослой, и пусть только рискнёт.

– Мира, – Рафаэль издаёт стон, потирая лицо.

– Будем работать по обстановке, – я вру. Я готова убить Эрнеста Райза. Мне его не жалко. Вот клянусь, не жаль его доводить до смерти.

– Я готова ехать, – поднимаюсь на ноги.

– Хорошо, я твой союзник, как всегда. Но подумай, ладно? Подумай обо всём тщательно. Отпусти эту обиду. Отпусти её. Она не даёт тебе жить. И мне не даёт. Обещаешь, что подумаешь?

– Ладно.

Ни черта!

Мы выходим из квартиры и спускаемся к машине. Грог кивает нам, и мы отправляемся в аэропорт. Рафаэль держит меня за руку. Он на взводе. Он напуган тем, что я делаю. Мне его жаль. Столько всего свалилось на нас, а теперь ещё и я, психованная дура. Боже, я смотрю на своего мужа, с угасшими глазами, тёмными кругами под ними и понимаю, что это я довела его. Он не спал последнее время. Постоянно был рядом со мной. Сначала извинялся за свои слова, переживал о том, что в проклятом конверте ужасные результаты, и его мечты испарятся в воздухе. Я его насиловала, сама отдыхала, а он готовил мне еду, ездил на работу, развлекал меня. А теперь ему приходится вынужденно стать соучастником убийства из-за меня и моей ненависти. Он не на взводе, он на полном нуле. У него даже морщин стало больше. Что я с ним сделала?

– Я люблю тебя, – неожиданно для него и для себя шепчу я, когда самолёт уже идёт на снижение.

Рафаэль поворачивает голову, и словно у меня какие-то мутные очки спадают с глаз. Он улыбается мне, но глаза его безмолвны. Он устал. Он едва держится на ногах. Что я творю?

– Я хочу домой. Прямо сейчас. Я хочу домой, – понимая, как жестока к тому, кого люблю больше жизни, умоляю. Хватаю его за руку, пока мы не сошли на землю.

– Мира…

– Я не хочу… я поняла всё, мон шер. Любимый мой, родной мой, прости меня. Я обезумела от страха. Я люблю тебя. Прости меня, – я буквально душу его в своих руках.

– У вас всё в порядке? – Спрашивает Грог.

– Я не хочу… забери меня домой, пожалуйста, – облизываю сухие губы и смотрю на Рафаэля.

– Мы уже здесь, Мира, в Лондоне. Если ты передумала, то давай просто поздороваемся и полетим обратно. Мы же можем, Грог? – Он выделяет слово «передумала», и я быстро киваю, давая ему понять, что никогда не заставляю его снова вернуться в ад и быть заклеймённым моими преступлениями.

– Да, конечно. Этого хватит. Самолёт будет ждать вас, чтобы доставить обратно, – напряжённо кивает Грог.

– Всё в порядке. Я с тобой, – Рафаэль проводит ладонью по моей щеке и обнимает меня.

– Я не буду этого делать. Я просто хотела быть счастливой, – шепчу я.

– Я знаю, любимая моя. Знаю. Я не злюсь. Я рад, что ты поняла это раньше, чем совершила бы непоправимое. Ты не думала, что, может быть, настало время оставить прошлое? Прилететь туда, где нас разлучили, чтобы улететь отсюда вместе? – Так же отвечает он.

– Нет, не думала. Я боюсь…

– Я с тобой. Не бойся, – Рафаэль немного отстраняется и берёт меня за руку.

– Ты сильная и умная. Я горжусь тобой, – добавляет он, и я вижу, как его глаза оживают. Вот оно. Доказать ему, что я именно такая. Снова доказать, что я люблю его и ни за что на свете не поставлю под удар.

Мы садимся в машину, и я прижимаюсь к мужу, а он мягко гладит меня по голове, успокаивая своими прикосновениями. Я не смотрю в окно. Я не хочу ничего вспоминать. Я просто жду и терплю. Коплю силы, чтобы последний раз встретиться с врагом и забыть о нём навечно.

– Мы на месте, – сообщает Грог.

Солнце ослепляет, когда мы выходим на улицу. Фасад дома никак не изменился. Он такой же. И я ничего не чувствую сейчас. Я только держу Рафаэля за руку, отмечая, что охрана осталась позади, и Грог идёт впереди нас, словно защищая.

Мы оказываемся в большом холле, где горят все лампы.

– У Эрнеста в последнее время ухудшается зрение, поэтому мы всегда держим свет включённым, – как будто оправдываясь, говорит Грог.

– Рафаэль, где кабинет ты знаешь. Я сейчас его спущу. Ему сложно ходить.

– Хорошо.

Я цепляюсь за Рафаэля, когда мы направляемся к кабинету.

– Именно здесь он меня и поймал, – произносит Рафаэль.

– Я пытался украсть копии и понял об этом. Именно мои знания привлекли Эрнеста, чтобы он не упрятал меня за решётку, а отправил к тебе. И этого я бы тоже никогда не изменил. Ведь если бы так не случилось, то я бы никогда не полюбил так, как сейчас люблю тебя, Мира. Не всё плохое, что с нами происходило, было ужасным. Кое-какие моменты мне нравились, – муж слабо улыбается, осматривая кабинет.

– И какие? – Интересуюсь я.

– Та клёвая тёлка на картине в спальне наверху, – издаю смешок от его жаргона.

– Я так и сказал, когда тебя увидел.

– Правда?

– Ага. Я смотрел на тебя и, кажется, уже тогда понимал, что с тобой я вряд ли расстанусь по-хорошему.

– То есть сейчас всё плохо? – Обиженно пихаю его в плечо.

– Нет, сейчас всё по-настоящему. Но я вряд ли бы не влюбился в тебя. А вот с тобой было, действительно, туго. Я порой не знал, ты ли это на самом деле или тебя подменили. Я горжусь нами, знаешь. Мы молодцы. Ты молодец. Я счастлив с тобой, любимая моя. Я безумно счастлив даже в минуты слабости.

– Я тоже. Мы не расстанемся.

– Нет. Никогда.

За нашей спиной раздаётся покашливание Грога, и Рафаэль кивает мне в знак поддержки. Я поворачиваюсь и вижу… отца. Он постарел. Сильно постарел. Его лицо серое, волосы полностью седые, он опирается на трость, а с другой стороны его поддерживает Грог. Чертовски хреновая у него старость, иначе не сказать. Его парализовало, видимо, на руку и одну часть лица.

Грог подводит его к креслу и помогает сесть в него.

– Эмира и Рафаэль, – его голос дребезжит. Очень сложно понять сначала, что он говорит. Он подносит платок к губам и вытирает слюни.

– Я рад, что вы приняли моё приглашение приехать сюда. Домой.

– Это не наш дом. Наш дом в Нью-Йорке, – замечаю я.

– Но и это тоже ваш дом. Я пригласил вас, чтобы обсудить ваше будущее. Мне осталось недолго, и сейчас всем управляет Грог, но у меня есть прямая наследница…

– Нам ничего от тебя не нужно, – мотаю головой, бросая на Рафаэля быстрый взгляд.

– Мистер Райз, моя жена говорит верно. Мы приехали сюда не за вашими деньгами, а чтобы поздороваться с вами, – произносит Рафаэль.

Отец усмехается и, кривясь, откидывается в кресле, как он любил делать это раньше, прежде чем рассмеяться на мои просьбы и услышать меня. Мне это не нравится. Эти воспоминания возвращают меня в прошлое. Они давят на меня, отчего становится сложно дышать.

– Я не успел ещё поздравить вас с бракосочетанием, на которое вы даже не удосужились прислать мне приглашение, – вот они претензии. Началось. Снова всё возвращается.

От страха меня парализует.

– Мы никого не приглашали. У нас была та свадьба, которую мы хотели оба, – за нас отвечает Рафаэль.

– Ничего. Мы устроим для вас шикарный приём, чтобы все мои друзья и партнёры смогли с тобой, Рафаэль, познакомиться.

– Мистер Райз…

Мои ногти впиваются в руку Рафаэля, заставляя его замолчать от боли. Я в такой панике. Шумно дышу, и мне не хватает кислорода. Он не отпустит нас. Это ловушка. Мы должны бежать.

– Эмира моя прямая наследница. Она наследница всей моей империи, а, значит, и ты Рафаэль мой сын. Мне сложно принять данный факт, но он остаётся фактом. В ближайшее время я планирую обучить тебя всему, что знаю сам, также тебе поможет Грог.

– Сэр, вы говорили, что…

– Закрой рот, – отец обрывает Грога, осознающего, что и его провели. Ловушка. Ловушка… в голове только это слово.