Фабио Воло - Импровизация на тему любви

Я сплю, и мне снится, что я просыпаюсь в доме на берегу моря рядом с любимой женщиной, подарившей мне минуты сказочного блаженства. Легкий шум прибоя вначале служит для нас камертоном в бурных ласках, но потом, изменив ритм, убаюкивает, и мы, прижавшись друг к другу разгоряченными телами, погружаемся в сладкое забытье…

Но я просыпаюсь в гостиничном номере в Париже. Я уже знаю, что не сплю, но все еще слышу плеск волны.

Но ведь в Париже нет моря!

Бесспорная истина моей догадки помогает мне различить в доносящихся звуках нарастающий городской шум.

На часах двадцать минут восьмого. Будильник я поставил на восемь, но в последнее время я все чаще просыпаюсь до того, как он прозвенит. Накануне был напряженный день, который завершился перелетом. Прибыв на место около десяти вечера, я предпочел сразу нырнуть в постель — спуститься вниз и поужинать уже не оставалось сил. Но, если я не ем так долго, организм напоминает сам — пора вставать, впереди ждет завтрак.

Однако настоящей причиной столь раннего пробуждения была предстоящая встреча. Самая важная встреча в моей жизни. Я не могу предугадать, что меня ждет, но эмоции, которые я сейчас испытываю, невольно напоминают детство.

Рождество… За окном еще темно, но я тороплюсь выпрыгнуть из кровати, чтобы раскрыть приготовленные подарки…

Охваченный приятными мыслями, я некоторое время лежу в постели, затем встаю и раздвигаю шторы на окнах. В сущности, пока торопиться некуда — осознав это, я снова залезаю под теплое одеяло. Ничего не могу поделать — мне нравится нежиться в постели. Эго помогает неспешно подготовиться к наступающему дню.

Я лежу и смотрю в окно, любуюсь крышами Парижа, между которыми робко проступает небо. По небу плывут легкие облака. Я привожу в порядок свои мысли, оглядываясь на прожитые годы. По утрам я отношусь к себе не слишком строго. Не так, как по вечерам. Перед сном я тоже часто вспоминаю свою жизнь, но утром все выглядит иначе.

Если я просыпаюсь раньше назначенного часа, я встаю сразу, а внимательно прислушиваюсь ко всем неясным звукам, которые доносятся из разных углов. Прислушиваюсь я и к самому себе. Мое внимание привлекает всё — шум в моем собственном номере, шум из соседних номеров, шум, долетающий с улицы.

Сегодня я слышу привычные звуки. Кто-то захлопнул дверь, кто-то открыл кран, кто-то двигает стул… Из коридора доносятся невнятные голоса — кажется, говорят на иностранном языке. Парижская гостиница просыпается рано. Шум, который я принял за морской прибой, издает маленькая машина, подметающая улицу.

Наконец звенит будильник, и я решаю… встать. Иду в душ, затем одеваюсь. Уже сентябрь. Точнее, 16 сентября. Я выглядываю из окна и не могу понять, какая будет погода, не пойдет ли дождь. Раньше, когда мне хотелось узнать, какая будет погода, я всегда обращался к бабушке. Бабушка никогда не ошибалась. Говорила она так: «У меня болят ноги, завтра будет дождь». И на другой день в самом деле шел дождь. В детстве у меня была статуэтка Мадонны. Она меняла свой цвет в зависимости от перемены погоды, но ноги бабушки предсказывали погоду лучше, чем Мадонна.

Я открываю окно. На улице тепло, но я все равно беру с собой легкий свитер.

Пару месяцев назад мама подарила мне сушильную машину, так что дома я больше не развешиваю белье. Однако, с тех пор как я начал пользоваться этим агрегатом, моя одежда значительно уменьшилась в размере. Футболка, в которой я спал, с трудом дотягивает до пупка, а трусы, которые я только что надел, сильно давят. Моя сушилка и сушит, и укорачивает. Но я все равно доволен, что мама подарила ее мне, потому что способ, которым я пользовался раньше, вообще никуда не годился. Я вываливал выстиранное белье на раскладную сушилку, и так, скопом, оно сохло частями в течение недели: сперва рукав, потом ворот, потом все остальное Последствия были омерзительными: стоило только вспотеть, одежда начинала издавать ужасный запах. Воняло псиной.

Не имея желания завтракать в гостинице, я неспешно иду в одно из моих любимых кафе — «Ле Пэн Котидьен». Гостиница, где я живу, находится родом с Центром Помпиду, и я решаю дойти пешком до Рю дез Аршив, где оно находится. «Ле Пэн Котидьен» — это сеть булочных и кафе, распространившаяся по всему миру. Где бы ты ни был, они везде похожи: все отделано деревом — барные стойки, полы, столы и стулья. Светлое дерево типично для Северной Европы. Ешь и ощущаешь себя белкой в лесу. Капучино, кофе с молоком, кофе по-американски — все подается в фаянсовых кружках, таких же, как у моей бабушки.

Я взял апельсиновый сок, американский кофе и бриошь. Есть одна вещь, которая сразу дает понять, что ты в Париже, — запах топленого сливочного масла, который до вечера сохраняется на руках, если за завтраком ты ел круассаны.

В кафе уже много народу. В зале сидят не только французы, посетители за соседними столиками говорят на незнакомых языках.

Я натягиваю на себя свитер. Становится немного прохладно.

На другой стороне улицы находится кафе «Старбакс». За стеклянной витриной видны хорошо знакомые мне диваны и кресла. Много раз, и не только в Париже, я сидел в этих креслах, читал книгу или работал с компьютером. Чаще всего такое бывало, когда предстояло возвращение домой: самолет, допустим, вылетал поздно, а номер в гостинице надо освободить в одиннадцать часов дня. В общем, в такие дни кафе становилось моим домом, я мог даже вздремнуть в кресле.

Встреча назначена на одиннадцать часов в Люксембургском саду. Еще нет и десяти, и я иду навестить одно из самых моих любимых мест в Париже — Пляс де Вог, она совсем недалеко от меня. Всякий раз, когда я прихожу на эту площадь, я испытываю радостное волнение.

Я неспешно иду к Пляс де Вог, наслаждаясь погодой. Сентябрь мне нравится больше других месяцев в году. Гуляя по городу, я заигрываю с солнцем; перехожу на ту сторону улицы, что щедро залита его по-осеннему мягкими лучами. Летом совсем по-другому: улицу переходишь, чтобы спрятаться от жары. На Рю де Франс Буржуаз в этот утренний час солнце освещает правую сторону.

Я вхожу в сквер на Пляс де Вог и сажусь на скамейку под деревом, рядом с одним из четырех фонтанов. Воздух полон свежести. Я кладу руки на спинку скамейки, поднимаю голову и блаженно закрываю глаза: теплые лучи солнца ласкают лицо. Потом я слышу хруст гравия на дорожке. Мимо идет девушка. Она садится на скамейку неподалеку от меня, открывает портативный компьютер и начинает набирать текст. В парках я часто вижу, как люди работают с компьютером, потому что появилась возможность подсоединиться к Интернету с помощью вай-фай. Отчего бы не посидеть на свежем воздухе, пользуясь хорошей погодой?

В женщинах, встречающихся на улицах Парижа, есть нечто особое — они не похожи на других женщин. Я так и не понял, что именно делает их более привлекательными, во всяком случае для меня. Кажется, парижанки свободны от вульгарности, нахлынувшей в нашу жизнь. По внешнему виду жительницы Парижа, по ее одежде и аксессуарам можно судить о характере. Иногда это брошь, иногда шляпка или перчатки, а может, и просто необычно подобранные цвета… Есть одежда, которая украшает женщин, и есть одежда, которая подчеркивает красоту ее души. Вот, например, платье, надетое на девушке, сидящей рядом со мной, говорит о многом. Я уверен, что она живет в своем собственном мире, в котором ей спокойно и уютно. Глядя на нее, хочется приобщиться к нему.

На мой взгляд, она относится к тем женщинам, которые покупают недорогие вещи на распродаже, но, благодаря фантазии и умению подбирать детали, одеваются очень оригинально. Чтобы быть красиво одетыми, им не нужны большие деньги, их талант проявляется в том, что они берут несколько кусков материи, просто сшивают их вместе — и становятся притягательными и желанными. От таких женщин пахнет яблоками.

В каждом городе, где мне довелось пожить какое-то время, есть уголок, который стал «моим местом». Местом, где мне свободно дышится, где мне по-домашнему легко и просто. Часто я случайно набредаю на него, оказавшись в незнакомом городе. В Париже это Пляс де Вог. Когда я жил в Париже, я любил приходить сюда по воскресеньям, потому что под колоннадой в этот день играют музыканты, исполняющие классическую музыку.

Хорошо, что я пришел на площадь пешком. Прогулка помогла сбросить напряжение, которое нарастало с каждой новой минутой, приближающей меня к встрече. Но я все равно еще волнуюсь. Что это — страх?

Постепенно эмоции берут верх, и возбуждение становится почти безудержным. Я всегда был меланхоликом, но теперь я скорее холерик, чья душа бестолково мечется во все стороны.

Успокойся, говорю я себе, то, что с тобой происходит, вполне объяснимо, ведь если встреча пройдет так, как ты надеешься, она полностью перевернет твою жизнь.

Всякий раз, когда женщина мне нравилась, я искал возможность познакомиться с ней, а главное — переспать. Очень мало было женщин, с которыми я не пытался сблизиться, несмотря на то, что они нравились мне. Я не знаю, в чем здесь причина.

Девушка в трамвае стала одной из таких. Я… Я как бы защищал ее от самого себя. Это не было осознанным решением — просто так получилось. И я так и не понял; она заслуживала особого к себе отношения или я сам начал меняться?

Почти два месяца по утрам мы встречались в трамвае. Эти встречи проходили как по графику.

Вместе с Алессандро я являюсь совладельцем типографии. Мы печатаем каталоги и брошюры, рекламные объявления и проспекты, а также книги, если у них небольшой тираж. Перед последними выборами нам перепал заказ на агитационные материалы соперничающих политических партий. Листовки, надо сказать, отличались только по цвету, во всем остальном между ними не было большой разницы. Политики всегда говорят о светлом будущем. Возможно, они имеют в виду рай.

Я работаю с Алессандро уже несколько лет, вначале я был простым служащим, потом мы стали компаньонами. Немного некрасиво говорить об этом, но я добиваюсь успеха во всем, чем занимаюсь. Поставив перед собой цель, я, как правило, осуществляю ее. Причина весьма проста; мой характер часто ставит меня в затруднительное положение в личных отношениях, зато, наоборот, помогает в работе. Но справедливости ради следует пояснить: успеха я достигаю не столько благодаря своим талантам, сколько благодаря отсутствию некоторых из них. Я так и не научился владеть собой, мой эмоциональный мир раним и переменчив — это и заставляет меня целиком отдаваться работе.

Вообще говоря, эмоциональные отношения всегда были моим слабым местом, а в работе я нашел для себя отдушину. К тому же у меня имеется огромное преимущество — любовь к женщине никогда не отвлекала меня от дел. До некоторых пор я был убежден, что могу полностью контролировать свои чувства, и всегда думал, что буду жить так и дальше.

Мне приходилось работать и за границей. В основном в юности. Добираться до работы в общественном транспорте я привык в Лондоне.

Ежедневные встречи с девушкой, которая ехала куда-то по своим делам, стали самыми волнующими моментами в моей жизни. В остальном жизнь текла как обычно. Но эти короткие минуты в трамвае были удивительно чистыми, они открывали окно в другой мир. Радужные встречи…

Ни один человек, так или иначе причастный к моей жизни, с кем я общался почти ежедневно и чье имя значилось в записной книжке моего мобильного телефона, не мог взволновать меня сильнее, чем эта таинственная незнакомка. Она меня притягивала к себе, манила. Меня снедало любопытство, но я даже не попытался познакомиться с ней.

Отправляясь на работу той зимой, я каждое утро садился в трамвай и видел ее в вагоне. Прекрасное видение, призрак… Вероятно, ей было около тридцати пяти…

Когда трамвай подходил к моей остановке, прежде чем сесть в него, я становился на цыпочки и вытягивал шею, чтобы убедиться: на месте ли моя незнакомка? Не заметив ее, я ждал следующего трамвая. Однако, несмотря на все эти ухищрения, иногда мне случалось добираться до работы в полном одиночестве.