Не знаю, удалось ли мне вычеркнуть из памяти Микелы других мужчин, но надеюсь, что это случилось. Сдвинув головы, мы лежали в постели и молча смотрели друг на друга. Потом мы пошли на кухню приготовить цветочный чай. Она, как Мадонна, завернулась в белую простыню. Я натянул на себя трусы. В комнате было темно, только слабый свет лампы над плитой проникал из кухни. Не знаю почему, но в мою память отчетливо врезалась эта картина: Микела сидит, завернувшись в белую простыню, прядки волос прилипли ко лбу, напоминая о бурной страсти, перед ней на столе две белые чашки, и она неторопливо окунает в одну из них чайный пакетик, словно пытается уловить ускользающую мысль. Этот образ часто встает у меня перед глазами. Возможно, он стал идеальным сплавом фантазии и реальности, линией горизонта, за которой земля сливается с небом.

Микела сидела на стуле, подтянув ноги и обхватив руками колени, и медленно попивала свой чай. Она выглядела маленькой и сексуальной. В ту минуту я как раз об этом и подумал. Микела была божественно сексуальной. Даже дыхание перехватывало. Ее образ мыслей был сексуален, манера разговаривать, двигаться, смеяться. Запах ее кожи заставлял сильнее биться мое сердце, и оно готово было выскочить из груди. Когда я занимался с ней любовью, я думал, что только это мне нужно от жизни — как можно дольше ощущать Микелу в своих объятиях.

Потом мы вернулись в постель и заснули, переплетя мизинцы ваших рук.

В половине седьмого я открыл глаза. Из окна проникал неяркий утренний свет. Кровать была высокой. В изголовье кровати лежали четыре подушки, и утром я увидел, что Микела спит на боку в позе зародыша, зажав одну из подушек между коленями. Люди довольно часто спят в странных позах. Я, например, могу спеть, засунув одну ногу под одеяло, а другую вытянув поверх него.

Осторожно, боясь разбудить Микелу, я встал. Пол в ее доме поскрипывал. Паркет словно озвучивал мои шаги. Я пошел в туалет помочиться. Я никак не могу решить для себя один важный вопрос. Когда утром тебе надо в туалет, а твоя девушка еще спит, что лучше: спустить воду и тем самым разбудить девушку или оставить все как есть? Я спустил воду, и Микела не проснулась. Потом я пошел на кухню посмотреть, что можно приготовить на завтрак, хотя не знал, что Микела привыкла есть по утрам. На всякий случай я сварил кофе, заварил чай, достал из холодильника апельсиновый сок, поджарил хлебцы и выставил на стол разные виды джема. После этого я включил на кухне музыкальный центр и немного замешкался с выбором музыки. В коробке лежало около десятка дисков, я и колебался, чему отдать предпочтение. В конце концов я остановился на Норе Джонс, альбом ComeAwaywithMe, и группе Morcheeba с BigCalm. Я поставил первый диск, убавил громкость и, разбудив Микелу, спросил, что принести на завтрак.

— Кофе, — сказала она.

Я поцеловал ее в щеку, принес чашку кофе, а сам пошел принять душ.

Я уже успел надеть брюки, когда Микела вышла к столу. Она съела несколько тостов с джемом.

— Спасибо за завтрак, — поблагодарила она меня хрипловатым голосом.

Кивнув, я сел на диван и стал допивать свой кофе. Микела натянула на себя мою рубашку. Она была ей слишком велика — спускалась чуть ли не до колен. Ноги Микелы возбуждали меня. На секунду наши взгляды пересеклись. Она в это мгновение подносила чашку ко рту. Чашка закрывала нижнюю часть лица, открытыми были только глаза. Взгляд у Микелы был глубокий, прямой и ясный. Потом она скрестила ноги, и я понял, что не могу больше сдерживаться. Я подошел к ней, обхватил руками ее голову и поцеловал в губы. Я старался как можно глубже засунуть язык ей в рот. На ее губах и языке ощущался слабый привкус кофе. Затем я увлек Микелу за собой на пол и расстегнул рубашку. От ее светлой кожи пахло по-утреннему. Одну руку я положил Микеле на грудь, а другую завел под голову, чтобы ее голова не касалась пола. Я вошел в нее. Микела ухватилась за ножку стола и крепко сжала ее. Этот образ впечатался в мою память. Мы оба кончили уже в постели. Эго было действительно великолепное начало дня. Мы потерлись носами друг о друга и, рассмеявшись, одновременно произнесли:

— Доброе утро!

После этого я проводил ее на работу.

 

14. ИГРА


Все утро я чувствовал на себе ее запах, и мне это нравилось. Я нарочно не стал мыться. Я гордо нес на себе ее запах, и мне казалось, что в тот день все прохожие, даже мужчины, были вежливы со мной.

Проводив Микелу до работы, я решил немного прогуляться и по дороге зашел в кафе на углу Клинтон- и Стэнтон-стрит. Красный пол, деревянные столы и стулья, причем все разного цвета и разной формы, а в глубине кафе — книжная лавка. Там было много молодых людей, поодиночке сидевших за столиками.

Одни что-то писали, другие читали, третьи просто размышляли, глядя на улицу через окно. Что-то я не припомню, чтобы в нашем городе встречались молодые люди, готовые в одиночестве проводить свое время в кафе. Но в Америке это в порядке вещей. У нас в кафе или бар заходят, чтобы наскоро выпить чашку кофе, или приходят надолго целой компанией. А здесь молодежь часами сидит в кафе с ноутбуком. Когда садится аккумулятор, они подключаются к розетке, даже не спрашивая разрешения.

Я выпил свой кофе, поглазел на улицу. Небо было хмурым, солнце в то утро так и не выглянуло из-за туч. Прохожих было много. Почти все держали в руках бумажные стаканчики с кофе, кто-то с сумкой через плечо ехал на велосипеде, сновали желтые такси, выделяющиеся в общей массе машин. Мне казалось, что я смотрю кино.

Немного поколебавшись, я отправил сообщение Сильвии: «Провел с ней ночь. На этот раз именно с ней». Через пару минут Сильвия мне позвонила. Мы разговаривали довольно долго. Мужчина на ее месте сразу стал бы выспрашивать подробности: какое у нее тело, как она себя ведет в постели… Но Сильвию больше интересовало, что я чувствовал, о чем мы разговаривали, нравится ли она мне по-прежнему или что-то в моем отношении к ней уже изменилось. Я подробно ответил на все ее вопросы. Сильвия была рада за меня, я понял это по тону ее голоса. Я всегда чувствую, когда она действительно рада. Прежде чем закончить разговор, она сказала:

— Мне хочется увидеть, какое у тебя сегодня лицо.

Случайно я заметил, как в бар вошла очень красивая девушка. Темные волосы, светлая кожа, яркие губы. Говорила она с легким французским акцентом. На руках у девушки примостился черный щенок, он был крошечный. Чтобы взять кофе и расплатиться, девушка опустила щенка на пол. Через секунду малыш напустил лужицу. Девушка извинилась и бумажными салфетками стала вытирать пол, но официант остановил ее, сказав, что он сам уберет за щенком. Это растрогало даже такую огрубевшую скотину, как я. И тут я вспомнил один день из своей жизни. Я был еще маленький, но отец уже не жил с нами. Бабушка повела меня к своей приятельнице и по дороге сказала, что там для меня приготовлен сюрприз. Когда мы пришли на место, бабушкина знакомая показала мне коробку, где лежали четыре щенка.

— Выбери себе любого, — сказала бабушка.

Я не знал, как поступить, потому что мне хотелось взять всех щенков сразу. Я просто не мог выбрать кого-то одного, и бабушка через какое-то время поторопила меня:

— Джакомо, не стой, выбирай, мы же не можем взять с собой всех.

Я уже готов был ответить ей:

— Ты так думаешь? Они же маленькие, всем места хватит, — но промолчал.

Наконец один из щенков попытался выбраться из коробки. Он неуклюже перевалился через край и свалился вниз. Его я и взял. Получается, что не я выбрал собаку, а она меня. Это был кобелек, я назвал его Коки. Мама не разрешила держать собаку в доме, заявив, что от нее одна грязь и весь пол в царапинах. Тогда мою собаку отнесли к бабушке. Но от этого ничего не изменилось, потому что я почти все время проводил в доме у бабушки.

Я помню, как через несколько дней Коки написал на кухне на пол. Когда бабушка заметила это, она пошла за ним, схватила его за шкирку и стала возить, как тряпкой, по лужице. Она вытирала мочу собачьей мордочкой. Я расплакался. Я никогда не видел бабушку такой жестокой, это было не в ее характере. Потом она объяснила мне, что просто хотела проучить щенка, чтобы он больше так не делал. Я перестал плакать, взял Коки на руки и стал говорить ему, чтобы он больше не писал на пол. При мне он больше так не поступал, но не знаю, поливал ли он пол, когда меня не было дома. Мне захотелось сказать красивой девушке, что лучше вытереть лужицу собачьей мордочкой, а не бумажными салфетками. Интересно, как бы она отреагировала на мой совет? Но я ничего не сказал и вышел.

Начался дождь, причем довольно сильный. В Америке про сильный дождь говорят «It`s raining cats and dogs» — «Льют кошки с собаками»… ну и ну!

Спасаясь от дождя, я спрятался под навесом кинотеатра на Хьюстон-стрит. Было половина одиннадцатого, и я обратил внимание, что первый сеанс начинается в одиннадцать. Утренний сеанс в кинотеатре — это как возвращение в детство. Я купил билет и вошел в зал. В зале стоял запах попкорна, я нормально отношусь к этому запаху, но утром он был неприятен. Кроме меня, в зале никого не было. Потом подошли еще пять человек.

Моя учительница английского говорила, что самый быстрый способ выучить язык — это ходить в кино или театр, пусть ты сразу и не поймешь ничего. Наверное, это весьма распространенная теория, поскольку в зале сидели одни иностранцы. В список того, что мне нравится в жизни, я добавлю посещение утренних сеансов в кинотеатре.

Когда я вышел из кино, от Микелы пришло сообщение «У меня обеденный перерыв в два часа. Если ты не против, мы можем перекусить вместе. Хочу сделать тебе одно предложение».

Я ненадолго зашел в гостиницу, а потом направился к офису Микелы. Перед гостиницей я встретил нищего, который за тот же доллар рассказал мне еще один анекдот. Я опять его не понял, но на всякий случай перескажу. Мужчина идет на прием к своему врачу, женщине, и говорит ей: «Доктор, извините, но у меня большая беда. У меня все время стоит, все двадцать четыре часа в сутки. Что вы можете мне прописать?» Доктор улыбается и отвечает: «Бесплатное питание, крышу над головой и тысячу долларов в месяц».

Микела отвела меня обедать в магазин, где продают мотки шерсти и все нужное для вязания. Там можно перекусить, потому что в зале есть бар, но прежде всего это место, где посетителям разрешают сидеть и заниматься вязанием. Они едят, пьют, беседуют между собой и одновременно вяжут шарфы, свитеры — в общем, что угодно. В магазине много мужчин, которые вяжут на спицах, как старушки. Магазин называется «The Point», находится он на Бедфорд-стрит.

Я снова вспомнил бабушку: маленьким я часто заставал ее за вязанием и однажды попросил научить меня вязать. Кое-чему я научился.

На столике лежали спицы с небольшим фрагментом уже связанного свитера, кто хотел, мог подойти и продолжить работу. Когда я сказал Микеле, что умел вязать, она заставила меня подойти и связать один ряд. Вязал я медленно, но движения еще помнил. Затем мы уселись за столик перекусить.

— Чем ты занимался сегодня?

— Ходил в кино.

— На днях, если хочешь, я возьму отгул и повожу я по городу. Ты согласен?

— Конечно, согласен. Я приехал сюда ради тебя, или ты забыла?

— Мне нравится, когда ты об этом говоришь.

Пока мы ели бейгл с сыром и помидорами, она изжила свое предложение.

— Помнишь, о чем мы говорили позавчера? Когда живешь с человеком, но не хочешь, чтобы вас с ним связывали взаимные обязательства, то он в итоге влюбляется в тебя, и, наоборот, когда тебе хорошо и ты говоришь об этом, он сбегает?

— Да, помню. Это беда нашего века.

— А помнишь, ты еще сказал, что стараешься держать себя в определенных рамках, потому что если ты свободно выражаешь свои чувства, то тебя, к сожалению, неправильно понимают?

— Ну да, что-то такое я, кажется, говорил…

— Так вот, мне с тобой вчера было очень хорошо… вернее, мне всегда было очень хорошо с тобой. Это звучит нелепо, но мне было хорошо с тобой еще до того, как мы познакомились… еще в трамвае.

— Я могу сказать то же самое.

— В таком случае я хочу сделать тебе предложение.

— Мне пора испугаться?

— Нет, это так, глупость, игра. Тебе нравится играть?

— Да… но все зависит от того, в какие игры.

— Сколько дней ты еще пробудешь в Нью-Йорке?

— Около девяти дней.

— Ну так вот, для того чтобы один из нас не загонял себя в рамки, а другой не опасался чрезмерного проявления чувств, я предлагаю…

— Ну, говори!

— Объявить между нами помолвку.

— Какую помолвку?

— Мы станем женихом и невестой на то время, что ты будешь здесь. Я предлагаю объявить помолвку, и, независимо от того, как сложатся наши отношения, через девять дней мы расстанемся. Это будет помолвка на определенный срок. Как срок годности на упаковке.