– Скажи, детка, ты его любишь?

– Да.

– А он тоже любит тебя? Вот так, больше жизни?

– Думаю, да.

– Что ж, рада за вас обоих, ягненочек. – Фанни наклонилась и взяла в пухлую руку ладонь Келли. – Знай, дочка, у него была трудная жизнь. С ним тебе придется не так-то просто.

– Знаю, но…

– Понимаю, он красивее, чем положено быть мужчине, к тому же обаятелен, как сам дьявол.

– Да…

– Желаю тебе огромного счастья, козочка, и я непременно приду в субботу на вашу церемонию.

– Спасибо, милая Фанни. Я не сомневалась, что во всем могу на тебя положиться.

Келли от всей души обняла благодушную толстушку и вышла на улицу.

Проморгавшись от яркого солнца, она стала озираться по сторонам, недоумевая, куда мог подеваться Калеб.

Несколько минут подождала, потом пошла по дощатому настилу вниз и остановилась у витрины обувного магазина Онхауза и Донована. Она залюбовалась парой черных кожаных ботинок с красными шелковыми шнурочками, как вдруг прямо над ней раздался знакомый бархатистый голос, от которого все сжалось у нее внутри.

Обернувшись, Келли увидела стоявшего рядом Ричарда Эштона. На его лице играла самодовольная ухмылка.

– Ну-ну, мисс Макгир, – протянул молодой человек, не меняя выражения лица. – Как поживаете в этот прекрасный денек?

– Благодарю, мистер Эштон, вполне хорошо.

– О, как официально, – ухмыляясь, процедил Эштон. – Слышал, вы собираетесь замуж за этого полукровку, или мои сведения не точны?

– Что ж, коли так? Это, поверьте, не ваше дело.

– А вот тут-то вы и ошибаетесь, это как раз мое дело. Вы не можете за него выйти.

– Господи, да кто вы такой, чтобы решать, за кого я могу выйти замуж, а за кого нет? – возмущенно выкрикнула Келли.

– Боже, какие эмоции! А он знает, жених этот ваш, кто вы такая? Знает, кем была ваша мать? Подозревает ли, что она была любовницей его отца?

– Да как вы смеете?!

– Ах ты шлюшка! Думаешь, если выйдешь за богача Страйкера, люди забудут, кто ты такая? – С этими словами Ричард крепко схватил ее за руку и с силой притянул к себе. – Слушай меня внимательно: я хочу тебя, и ты будешь моей. Прямо сейчас.

– Нет! – Келли попыталась вырваться, но он крепко держал ее. – Отпустите меня!

– Нет, пока до конца не разберемся с этим делом.

– Ты уже разобрался, дружок.

Услышав голос Калеба, Ричард резко обернулся.

– Отпусти ее, – спокойно произнес метис.

– Эта девушка чересчур хороша для таких, как ты, – заявил Эштон.

– Да уж, с этим не поспоришь.

Калеб спрыгнул со скакуна и накинул поводья на столбик.

– У тебя неважно с памятью, Эштон. Насколько я помню, я уже предупреждал тебя, чтобы ты близко не подходил к мисс Макгир.

Взгляд Калеба метал молнии, но, как ни странно, Эштон продолжал стоять на своем:

– Не надо меня пугать, охотник, я тебя не боюсь.

– А следовало бы, – процедил Калеб, с презрительной ухмылкой разглядывая молодого повесу.

Ричард Эштон был молод, богат и изнежен. Судя по внешнему виду, ему никогда не приходилось держать ничего тяжелее бокала с вином.

В надежде, что кто-нибудь вступится за него, он посмотрел направо-налево, но, на его беду, кроме них, никого на улице не было. Он судорожно сглотнул, припомнив, что ненавистный метис прилюдно угрожал высечь его так, что он запомнит на всю жизнь, если он еще хоть раз пристанет к Келли.

Эштон уже собирался отступить – к чему дразнить разъяренного волка? – когда из магазина Онхауза и Донована вышли Рой Гэйнс и Дэвис Карлсон. Увидев Калеба, с недвусмыслимой угрозой наступавшего на Ричарда, они остановились.

Страйкер заметил их краем глаза и инстинктивно понял, что эти двое особой опасности не представляют.

Вновь сосредоточившись на Эштоне, он проговорил:

– Отойди от нее.

Ричард встретился взглядом с холодными стальными глазами ненавистного метиса, и вдруг его охватила паника. Непроизвольно на ум пришли известные всем в округе истории, связанные с этим человеком, – о снятых скальпах, ужасных увечьях, хладнокровных убийствах.

– Ты что, плохо слышишь? Я сказал – отойди от нее, – повторил Калеб и подошел еще ближе.

Эштон сжал зубы, но все же отпустил Келли. Он бросил отчаянный взгляд на Роя и Дэвиса, но те явно не собирались вмешиваться.

Калеб схватил Ричарда за отвороты рубашки и припечатал к стене магазина.

– Предупреждаю в последний раз: не смей дотрагиваться до этой леди. Надеюсь, ты понял, а не то…

– Катись к черту, – огрызнулся Эштон и с проворностью, поразившей всех, в том числе и его самого, выхватил из заднего кармана крупнокалиберный пистолет.

Резкий хлопок эхом отозвался в тишине.

– Ричард! – воскликнула Келли. – Что вы сделали?

– Это… это не я… – покачал тот головой, недоуменно переводя взгляд с побледневшего лица метиса на Келли. – Клянусь, я не спускал курок!

С минуту Страйкер продолжал стоять, сжимая в кулаке рубашку Ричарда. Словно издалека он услышал крик Келли…

Громко выругался Гэйнс…

Дэвис Карлсон побежал по дощатому настилу – он звал доктора Мэйнэрда…

Калеб уставился на револьвер в руке Эштона. Дуло не дымилось; стрелял кто-то другой.

Борясь с обволакивающей его темнотой, он прошептал имя Келли, а потом все исчезло.


Келли сидела возле кровати, сложив руки на коленях, и прислушивалась к тяжелому дыханию Калеба. Он лежал на животе, повязка, опоясывающая спину, выделялась белизной на бронзовой коже. Доктору Мэйнэрду удалось остановить кровотечение, после чего Рой и еще один человек, чьего имени Келли не знала, перенесли Калеба в коляску и отвезли в особняк.

С момента происшествия прошло уже больше двух часов, но Калеб все не приходил в сознание. Доктор Мэйнэрд объяснил Келли характер повреждения медицинскими терминами, пока обрабатывал рану, но это мало что проясняло. Она поняла лишь, что кто-то выстрелил Калебу в спину и пуля, не задев жизненно важных органов, прошла навылет через плечо. Уходя, врач предупредил об опасности заражения и порекомендовал обмывать руку в теплой мыльной воде перед тем, как менять повязку. Он также упомянул, что эффект анестезии продлится до поздней ночи, но Келли все никак не могла справиться с тревогой. Калеб был так бледен, так непривычно неподвижен…

Она встала со стула и растерла затекшую поясницу. Почувствовав, что не может больше сидеть без дела, взяла одежду Калеба и отнесла ее вниз. Рубашка порвана, штаны насквозь пропитались кровью. Келли подумала, что никакое замачивание на свете не смоет эти ужасные красные пятна. Господи, как много крови! Келли замутило.

Наполнив ведро холодной водой, она собралась было опустить в него штаны, как вдруг нащупала в кармане какой-то предмет. Девушка сунула в карман руку и вытащила сложенный пополам конверт. Хотела положить его на стол, но вдруг неожиданно увидела, что он адресован мисс Лейле Макгир.

Долгое время она смотрела на имя матери, недоумевая, что могло быть внутри. Наверное, одно из любовных посланий, поскольку почерк принадлежал Дункану Страйкеру. Но зачем Калебу понадобилось таскать с собой ненужное любовное письмо отца?

Дрожащей от волнения рукой она вынула из конверта бумаги. Первый листок и вправду был письмом Дункана к ее матери. А вот второй оказался дополнительным распоряжением к завещанию старшего Страйкера.

Келли, не веря своим глазам, трижды перечитала документ. Вот оно что! «Рокинг-С» по праву принадлежит ей!

Она без сил опустилась на стул и прижала смятый листок к груди. Так она является законной владелицей «Рокинг-С»! Но почему же Калеб хранил это в тайне? Может, хотел сделать ей сюрприз, своего рода свадебный подарок? Нет, все совсем не так. Келли похолодела, будто в мгновение ока из нее выпустили всю кровь.

Он и не собирался ни о чем ей рассказывать…

Келли прогнала эту мысль. Глупость какая. Зачем делать из этого тайну? Они же собираются пожениться…

– Нет, не может быть, – вслух произнесла Келли и покачала головой, отказываясь верить в то, что теперь казалось очевидным.

Поднявшись со стула, она бросила окровавленные штаны Калеба в ведро с холодной водой, а остальные вещи сложила в корзину, чтобы отстирать позже. Налила в чайник воды, поставила на огонь, отрезала кусок пирога, но, погрузившись в раздумья, так и не принялась за еду. Вода закипела; Келли заварила чай, налила себе полную чашку и отнесла ее в гостиную.

Там она уселась на диван и уставилась на портрет его родителей. Прекрасная пара – красивая черноволосая женщина и привлекательный статный мужчина. Что же не заладилось в их браке?

Холодная улыбка тронула ее губы. «Рокинг-С» – ее собственность. Теперь не нужно больше беспокоиться о будущем, теперь она в безопасности. А ведь именно об этом она так долго мечтала и так нуждалась в этом.


Калеб беспокойно метался в кровати. Разгоряченный мозг наполняли смутные образы прошлого: островерхие вигвамы на берегах извилистой речушки, мама, сидящая у догорающего костра, дошивая для него пару мокасин. Видел Калеб и себя верхом на пегом жеребце; вот он скачет по необозримой прерии, радуясь тому, что свободен и всегда останется свободным…

Внезапно картина изменилась. Теперь на нем тесная одежда белых людей, а мир вокруг ограничен навощенными полами да высокими потолками. Рядом отец – высокий, строгий и красивый – непреклонным голосом требует, чтобы он навеки забыл прежнюю жизнь, язык и обычаи его матери и ступил на путь цивилизации.

Руки Калеба непроизвольно сжались в кулаки, он беспокойно заворочался на кровати, когда перед его внутренним зрением встал тот злополучный день, когда отец обрезал его волосы.

– Чтобы я никогда больше не слышал, что ты разговариваешь на языке дикарей! – кричит Дункан. – Не смей носить эту вонючую одежду из оленьей кожи и втыкать в волосы перья!

– Я буду носить то, что захочу! Отец, пусти меня, пожалуйста!

Потребовались усилия четырех ковбоев, чтобы утихомирить мальчишку, когда Дункан стриг его волосы. Большего унижения Калебу испытывать не приходилось.

Образы смешались, все опять изменилось. Вот он уходит из дома, вот нанимается в компанию по перевозке грузов, преследует преступников по обе стороны границы. А вот сидит в кабаке, тянет виски, играет в карты, распутничает…

– Келли… – Едва Калеб прошептал имя невесты, как все образы рассеялись как дым.

Раскрыв глаза, он попытался сесть, но грудь пронзила огненная вспышка боли, и он откинулся на подушки, дыша коротко, с трудом.

– Лежи тихо.

– Келли?

– Я здесь. – Келли зажгла спичку и отвернула фитиль в лампе. Комнату наполнил мягкий свет. – Как ты себя чувствуешь?

– Бывало хуже.

Она поднесла к его губам стакан воды.

– Вот, выпей это.

Калеб осушил стакан. Оказывается, его действительно мучила жажда.

– Теперь еще поспи.

Удивленный холодным тоном ее голоса и отчужденным взглядом, Калеб внимательно посмотрел на нее, но прежде чем успел спросить, что случилось, снова погрузился в благословенное забытье.


Разбудило его солнце, светившее в окно. Калеб огляделся по сторонам, но Келли рядом не было.

Испустив тяжелый вздох, он дотронулся до толстой повязки на груди. Да, повезло, что остался в живых. Но кто же, черт побери, стрелял? И за что?

Дверь спальни со стуком распахнулась, на пороге возникла Келли.

– Как чувствуешь себя сегодня?

– Спасибо, лучше.

– Есть хочешь? – Кивком головы она указала на поднос, который держала в руках. – Я приготовила бульон и заварила свежий чай.

– Еще раз спасибо.

Она присела на край кровати и хотела было накормить его, но Калеб решительно забрал ложку.

– Я справлюсь сам.

– Ну и отлично. Зайду позже и сменю повязку.

Он медленно покончил с пищей и поморщился. Бульон! Чай! Что, он инвалид какой-то? Что это ей взбрело в голову? Принесла бы что-нибудь более существенное.

Через полчаса Келли вернулась. Принесла чистые бинты, ножницы и склянку с мазью.

Калеб прикрыл глаза и сжал зубы, а Келли принялась разбинтовывать рану и смазывать ее тонким слоем целительной мази.

– В чем дело, Келли? – резко спросил метис. – Что случилось?

– Ничего.

– Черт побери! Не лги мне! Я же вижу – что-то не так. Тут она впервые за весь день подняла на него глаза.

– Хотите поговорить о лжи, мистер Страйкер? Холодный блеск ее глаз, как нож, глубоко вонзился в его сердце. Калеб поискал взглядом свою одежду, и все сразу обрело смысл. Она нашла конверт.

– Я все сейчас объясню.

– В самом деле? – Глаза девушки, обычно такие синие и теплые, как летнее небо, стали холодными, как лед.

– Думаю, нет. По всей вероятности, это означает, что со свадьбой покончено?

Келли удалось сдержать слезы. И зачем только она прочитала это злосчастное письмо? Что же такое придумать, какое ругательство изобрести, чтобы посильнее обидеть его, чтобы он почувствовал такую же боль, какую причинил ей? Какой же полной идиоткой она была, когда поверила лживым уверениям, что он собирается жениться на ней по любви! Мужчине от женщины нужно только одно. Нет, в ее случае он добивался двух вещей – хотел лишить ее девственности и заполучить вожделенное ранчо. Как же отчаянно жаждал он завладеть «Рокинг-С», если был готов жениться на нелюбимой женщине! От одной этой мысли сердце Келли яростно забилось.