– Я могу вам чем-то помочь?

Сандра растерялась: она почему-то не подумала, что в квартире может быть кто-то еще. К тому же молодой человек ее смущал: и чего таращится?! Вообще-то он был очень симпатичный: улыбка приятная и глаза красивые – темные, трудноопределимого цвета: не карие и не зеленые… Темно-синие?

– Вы кого-то ищете?

Голос молодого человека, наконец, привел Сандру в чувство.

– Да! – выпалила она. – Я ищу Александру Викторовну Черникову… Ой! То есть…

– Потапову, – продолжил молодой человек. – Это моя мама. Проходите.

Он отступил, пропуская Сандру, и громко крикнул:

– Мама! К тебе пришли!

– Кто там? Заказчица?

В коридоре показалась женщина, и Сандра с волнением на нее уставилась – та была в длинном платье-балахоне темно-фиолетового цвета, украшенном разноцветной вышивкой по вороту и подолу. Пышные темные волосы забраны в хвост, который перевязан каким-то затейливым шнуром – это Сандра заметила уже потом. Женщина, улыбаясь, смотрела на разглядывающую ее девушку: удержаться от улыбки при виде Сандры было решительно невозможно. «Надо же, какое прелестное существо! – думала Александра Викторовна. – Просто солнечный зайчик! Лет пятнадцать ей? Или шестнадцать, не больше…»

– Вы за заказом? – спросила Александра Викторовна.

Сандра наконец взглянула ей прямо в лицо и воскликнула:

– Черничные глаза!

Саша чуть нахмурилась:

– Что вы говорите?

– У вас черничные глаза! Так дедушка всегда говорил! И у вашего сына такие, надо же!

– Кстати, меня зовут Глеб! – встрял молодой человек, и Сандра ахнула:

– Вы назвали сына Глебом? Значит, вы все-таки его любили, да? Моего деда?

– Вашего деда? – медленно произнесла Саша и, побледнев, отступила на шаг.

– Ой, я же забыла представиться. Я Сандра. Вообще-то Александра, как и вы. Подозреваю, что в вашу честь и назвали. Александра Антоновна Сотникова, а мой дед…

– Глеб Алексеевич, – перебила ее Саша. – Как он?

– Дед умер в прошлом году. Он так хотел с вами увидеться. Я давно вас ищу, но вот… не успела…

Глеб с тревогой смотрел на мать – уж очень она побледнела, но Саша, заметив его беспокойство, успокаивающе махнула рукой: ничего, все нормально!

– Так что ж мы в коридоре-то стоим, – сказала она. – Пойдемте на кухню. Глеб, поставь чайник. И пироги разогрей в микроволновке. Сейчас мы будем пить чай и разговаривать. Вы еще учитесь, Сандра?

– В девятом классе.

– А Глеб уже на первом курсе. Как дела у вашего папы?

– Нормально. Но мы его почти не видим, он занят все время. У него своя фирма.

– А ваша мама?

– Мама не работает. Она у папы на подхвате, как он говорит. Да и дома дел много. У меня еще же младшие братья. Они погодки, но так похожи, словно близнецы. Смешные! Кирилл и…

– Мефодий? – встрял Глеб.

– Нет! – засмеялась Сандра. – Дедушка тоже хотел, чтобы второго Мефодием назвали, но мы решили – в школе задразнят. Он Димка.

– А как зовут вашу маму? – Саша достала из микроволновки пирожки и подвинула тарелку поближе к Сандре: почему-то у всех взрослых при виде Сандры возникало одно желание – немедленно подкормить этого птенчика! Хотя на самом деле Сандра вовсе не выглядела заброшенной – стройненькая и складненькая девочка, энергичная, живая и приветливая.

– Мария Сергеевна. Но все называют ее Манечка. Потому что мама – совершенное чудо! Это солнечный свет, а не человек, – ответила Сандра и жадно схватила пирожок. Она любила поесть, благо все сгорало в ней, как в печке, не прибавляя и грамма лишнего веса. – Ммм, как вкусно! Бабушка тоже хорошо пекла, но ваши какие-то необыкновенные! С капустой, да?

– С яйцом и капустой, – ответила Саша, подумав: «Так вот в кого пошла Сандра! В солнечную маму!», чуть помедлила и все-таки спросила:

– А как поживает Валерия Михайловна?

– Бабушка умерла семь лет назад. – Сандра вздохнула. – У нее рак был. Вы знаете, мне так стыдно! Я не очень ее любила. Бабушка без конца ворчала и нудила, ворчала и нудила, ужас просто. Когда я была совсем маленькая, мы с ней так воевали! Я деда защищала: мне казалось, она его обижает. Дед только посмеивался, а потом объяснил, что на самом деле бабушка его очень любит, а ворчит, потому что боится показать, насколько от него зависит. Не понимаю я этого! Мне кажется, если любишь – так и говори. А то потом поздно будет. Вы не согласны?

Саша и Глеб смотрели на Сандру с одинаково нежным выражением на лицах.

– Согласны, – сказал Глеб, а Саша только кивнула.

– Но такое странное дело… Мне мама недавно рассказала. Оказывается, это бабушка попросила, чтобы меня Александрой назвали. Сказала, деду будет приятно! Это что же получается – она все знала?! Дед был уверен, что никто не знает, кроме тети Лены.

– Тетя Лена – это Лёля? Как ее дела?

– Хорошо! Она писательница, вы знаете?

– Да, я прочла все ее романы.

– А я не все осилила. Они интересные, но… Я больше люблю фэнтези! Ой, тетя Лена с дядей Лёней такие трогательные! Просто голубок и горлица: Лёнечка, Еленочка! Целуются чуть что! Они же целую вечность друг друга ждали! У дяди Лёни жена долго болела, а тетя Лена… Ну, в общем, шесть лет назад только смогли пожениться. Дядя Лёня, конечно, сильно сдал, но тётя Лена ого-го какая!

– Да, Лёля замечательная. Скажи, а как же ты меня нашла?

– Ой, это был целый детектив! С миру по нитке информацию собирала! В соцсетях рылась, даже в институт съездила и в гимназию, где вы работали. А нашла по вашему блогу! Вы такие красивые вещи делаете, просто сказка! Это платье тоже сами шили, да?

– Да. Могу тебе что-нибудь сшить. Хотя… Это, наверно, не твой стиль?

– Да какой у меня стиль! Вот для мамы я бы что-нибудь заказала. Но это, наверное, дорого?

– Сандра, разве я возьму с тебя деньги, ну что ты!

– Всякий труд должен быть оплачен, так папа говорит. Ой, я же вам принесла кое-что! – воскликнула Сандра и полезла в рюкзачок. – Сейчас! Я подумала, вам будет… интересно… Ага, вот! Если захотите, можете себе взять, а нет – я сохраню как память.

– Боже мой! – воскликнула Саша, беря в руки вязаный шарф. – Неужели он еще жив? Глеб, ты знаешь, сколько этому шарфу лет? Больше двадцати!

– Раритет! – с ироническим почтением произнес Глеб.

– Дед его берег! В последнее время не расставался, даже летом нацеплял! Говорил: «Он мне душу греет». Александра Викторовна, а вы помните, где была ваша последняя с дедом встреча?

– На Девичке, в сквере. В конце июня, кажется.

– Двадцать девятого июня! Дед каждый год туда ходил. С цветами, представляете?! Сначала надеялся вас там увидеть, потом, когда ваши дома снесли, перестал надеяться. Но все равно ходил. Потом я его сопровождала. Сначала думала, это просто прогулка, но дед скоро рассказал, в чем дело. Цветы он оставлял на скамейке. Только последние года два я одна ходила, дед уже плохо двигался. Даже видео для него сняла! Могу вам показать, если хотите. Наверно, с тех пор все сильно изменилось.

– Надо же… – тихо сказала Саша. – Я не знала…

– А вот ваша фотография! Дед ее вырезал откуда-то и прятал. Достал только после смерти бабушки, а я в рамку вставила. Всегда держал рядом.

Саша посмотрела:

– А, это с моей защиты! У меня тоже есть, сейчас покажу…

Она встала и вышла. Глеб спросил:

– Налить тебе еще чаю? Ты бери пирожки, не стесняйся. Вот эти с повидлом.

– Спасибо! А ты чем занимаешься?

– Программирование. Ну, всякое такое.

– Понятно. А я еще не знаю, кем хочу быть! Папа меня уговаривает на юридический, но мне кажется, это скучно…

Вернулась Саша, которая все это время не столько искала фотографии, сколько плакала. Конечно, дети сразу это заметили, но не подали виду. Саша выложила фотографии на стол:

– Вот моя защита, а это застолье. А здесь мы вдвоем с Глебом Алексеевичем…

– Каким красавцем был твой дед! – воскликнул Глеб, который раньше не видел снимков. – Сколько ему здесь?

– Около шестидесяти, – тихо сказала Саша. – Да, он был красив. Изысканная внешность. Постаревший князь Болконский. Но никакой аристократии у него в роду не наблюдалось – крестьяне, ремесленники.

– А я деда таким и не застала, – вздохнула Сандра. – Когда я родилась, он уже совсем поседел.

– Твой дед был удивительным человеком! Я очень его любила. Но воспринимала как отца. Между нами почти сорок лет разницы…

– Тридцать пять, я подсчитала, – сказала Сандра.

– Студенты его побаивались: строгий, серьезный. Но со мной он всегда был так нежен! А я не понимала, в чем дело.

– Ой, еще же тетрадка! Это я деду подарила, надеялась, что запишет вашу историю. Он целый год что-то там писал, а потом оказалось – ничего нет! Все листы выдрал, представляете? Только одна запись есть, в конце!

Саша взяла тетрадь, прочла написанное, закрыла глаза и, вздохнув, произнесла наизусть:

Мне бесконечно жаль

Своих несбывшихся мечтаний,

И только боль воспоминаний…

– Да, я тогда это пела, – печально сказала Саша, а Сандра, переглянувшись с Глебом, быстро затараторила:

– А еще одну песню дед никак вспомнить не мог, все расстраивался! Какие-то обрывки текста запомнил, что-то про войска…

– Про войска? – задумалась Саша. – Что же это могло быть…

– Я нашла! Только мотив не знаю. Надо было сразу у папы спросить, а я не догадалась. Это на стихи Цветаевой. Помните: «У тебя дворцы – палаты, у него леса – пустыни, у тебя войска – солдаты, у него – пески морские»?

– А-а, ну конечно: «Был он всадником завидным, милым гостем, царским сыном, да глаза мои увидел – и войска свои покинул»! И что, папа это помнит?!

– Ну да. Мы с дедом пытались мотив подобрать, не знаю, правильно ли.

– Да мотив-то я сама придумала! У тебя свой будет, и хорошо.

– Александра Викторовна, а вы… Вы простили моего папу? Он же был вашей первой любовью, да? И так подло бросил!

– Ах, Сашенька! – вздохнула Александра Викторовна, и Сандра невольно улыбнулась: так называл ее только дед, и она даже услышала его характерную интонацию – «Са-ашенька!»

– Скорее я была его первой любовью, – объяснила Александра. – Но он мне очень нравился, правда! И никто никого не бросал, мы просто расстались. А первая любовь у меня случилась раньше – мы еще детьми были. Потом, спустя много лет, мы с Андреем встретились и… В общем, родился Глеб. Но у нас с Андреем так ничего и не сложилось.

– Жа-алко… – расстроилась Сандра.

– Глеб очень на отца похож. Только глаза мои достались.

Некоторое время они молчали.

– Тихий ангел пролетел! – прошептала Сандра.

– Да, тихий ангел. Давайте-ка мы помянем Глеба Алексеевича! Глеб, у нас вроде бы оставалась водка?

– Может, лучше вино открыть?

– Ну открой.

Они выпили немножко вина – не чокаясь, и Саша произнесла:

– Светлая память Глебу Алексеевичу и Валерии Михайловне!

Потом Сандра собралась уходить.

– Глеб, надеюсь, ты проводишь девочку? – строго сказала Саша, но глаза ее смеялись.

– Я вообще-то и сам догадался! – рассмеялся Глеб и чмокнул мать в щеку, а Сандра слегка покраснела. Дети ушли, Александра рассеянно прибиралась на кухне, чувствуя, как светлая печаль наполняет ей душу. Она вспомнила, как когда-то наивно пыталась утешить Глеба Алексеевича надеждой на встречу в другой жизни, и вдруг подумала: «А ведь так и вышло!» Другой Глеб и другая Саша бежали сейчас, взявшись за руки, прямо в закат, и счастье первой любви переполняло их сердца…

У метро Глеб сказал:

– Слушай, время еще детское. Давай съездим на эту вашу Девичку? И ты покажешь мне заветную скамейку. А потом я тебя провожу прямо до дома.

– Давай! – радостно согласилась Сандра.

Конечно, они загулялись и у дома Сандры оказались только в половине одиннадцатого. Долго стояли у подъезда – пока Сандре не позвонила на мобильник обеспокоенная мама:

– Санечка, ты где?

– Уже иду. Слушай, – обернулась она к Глебу. – А пошли со мной? С предками познакомишься.

– Да неудобно… Поздно уже… Приличные люди в такое время по гостям не ходят.

– Ага, приличные люди на такси в булочную не ездят. А мы неприличные. Пошли. Ну давай. Пойдешь – я тебя потом поцелую!

Глеб рассмеялся:

– Ну ладно, пойдем. Но смотри, ты обещала.

Дверь им открыл раздраженный Антон:

– Санька, ну нельзя же так. Пропала на весь день. Мама с ума сходит!.

– Привет, пап. Привет, мам. А эти чего не спят?

В дверях маячили физиономии братьев – Кирилл и Мефодий, вспомнил Глеб. А, нет – Дмитрий!

– Познакомьтесь, это мой друг! – с гордостью произнесла Сандра, и Глеб церемонно поклонился:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте… – вразнобой и слегка растерянно ответили члены семьи Сотниковых, пораженные явлением гостя.

– Пап, ты был знаком с его мамой. Александра Черникова, помнишь? Теперь она Потапова. У него даже глаза такие же, как у нее, правда? Черничные!