– Наладится постепенно.

– Да, конечно.

Мальчик с автобусом опять проходит мимо них и садится на скамейку напротив, задвинув автобус под скамейку.

– Что, в парк загнал? – спрашивает Сева.

Мальчик кивает:

– Это автобус с мнимыми пассажирами. Он как будто ходит по кольцу. А сейчас шоферу пора обедать.

– С мнимыми пассажирами! Это надо же! – удивляется Лена.

Мальчик сидит, болтая ногами, и смотрит на них. Лена, улыбнувшись, читает стишок:

Стоит машина на полянке,

Она стоит, шофер ушел.

Шофер пошел искать баранки,

Но он баранок не нашел…

– Это ты сочинила? – смеется Сева.

– Нет, это какие-то детские стихи, не помню чьи. Ты поэтому так долго мне не звонил? Из-за Лиды?

– И поэтому тоже.

– А еще почему?

Мальчик с автобусом уходит, оглядываясь – за ним пришла бабушка. Старушка с соседней скамейки тоже удаляется, и голуби, семеня, перебегают поближе к Лене и Севе. Воробьи рассаживаются неподалеку. Лена роется в сумке, находит печенье и кидает птицам по кусочку.

– Все-таки глупые эти голуби! – восклицает она. – Нет, ты посмотри, посмотри! На воробья наступил!

– Ты понимаешь… – довольно унылым тоном начинает Северьян. – Живешь себе и живешь, ползаешь в привычной колее… Все-таки восемь лет с Лидой прожили. Худо-бедно. А потом, у меня грыжа, у нее – нога… Я и подумал, может, это знак? Ну, чтобы не менять ничего?

– Понятно. Надо бы тебе с парашютом прыгнуть!

– С парашютом? Зачем?!

– Для перемены участи. Тут… один знакомый… прыгнул.

– И что? В смысле участи? Переменил?

– Пока неясно.

Печенье кончилось. Голуби и воробьи некоторое время выжидательно топчутся около скамейки, потом их распугивает пробежавший пес.

– А у нас собака умерла! – вздыхает Лена. – Мосечка бедная. Она уже старенькая была, болела. Так жалко…

– Я представляю! Это очень тяжело. У меня в детстве тоже собака была, кокер. Джимом звали. Его машина сбила…

– Бедный!

– А как твоя Лика?

– Лика? Лика ничего, молодец.

– Суровая девушка.

– И не говори. Строга со мной. Мальчик у нее завелся, ходит за ней хвостом. Называется Дима, то есть… как это… О! Диментор!

– Диментор?!

– Да это из «Гарри Поттера», персонаж какой-то, довольно мрачный. Ну, парнишка соответствует по мере сил. С ним она тоже сурова. Просто в черном теле держит мальчишку. Послушай, а приходи к нам в гости? Я пирог испеку!

– В гости?! А как Лика отнесется?

– Нормально отнесется! Она девушка общительная. И вообще, мы очень любим гостей. Давай, не бойся!

– Ладно… То есть спасибо!

– Вот в субботу и приходи.

– Хорошо. Стихи почитаешь?

– Обязательно!

Смотрю в окно, как облетает сад,

Как листья сухо шелестят,

Как ты идешь, калитку отворив,

По трупикам упавших груш и слив

И, яблоко кусая на ходу,

Ведешь с собой судьбу на поводу…

* * *

Сева нажимает на кнопку звонка, тот тренькает. Сева волнуется. У него с собой торт, под мышкой зажат букет, в кармане – бутылка шампанского. Дверь открывает Лика в тельняшке и штанах с множеством карманов в самых неожиданных местах:

– О! Жак Ив Кусто! Здрасте!

– Здравствуй… Почему Жак Ив Кусто?!

– По кочану. Тортик! Ура! Давайте, давайте!

Лика отбирает у Северьяна торт с шампанским и кричит:

– Мать! К тебе Жак Ив Кусто пришел!

Появляется Лена в длинном платье, на голове – кудри.

– Привет!

– Здравствуй! А почему я Жак Ив Кусто?!

– Да не вникай. Это так, шутка. Раздевайся. Пойдем!

Из-за двери доносится взрыв хохота.

– У тебя что… много гостей? – с ужасом в голосе спрашивает Сева.

– Да все свои! Не бойся, не съедят.

– Вот, возьми! – Северьян, вспомнив, вручает Лене букет.

– Как мило! Розочки! Спасибо!

– Ленка! Ну, где ты там! Без тебя не дают пирога! – В коридор выходит высокий светловолосый моложавый мужчина. Увидев Севу, он оглядывает его с высоты своего роста: – О! Еще гость!

– Познакомьтесь! – говорит Лена. – Это Владик, отец Лики, а это Жак Ив Кусто.

– Жак Ив… Кто?! – изумляется Владик.

– Вообще-то я Сева, – растерянно поправляет Северьян.

– Да проходи же ты, не стесняйся, – Лена легонько подталкивает Севу в сторону комнаты.

– Мне бы… руки помыть…

– А! Вот сюда. Полотенчико там такое, желтенькое!

– Спасибо.

Лена уходит на кухню пристраивать цветы, Владик идет следом за ней и закуривает, пуская дым в приоткрытое окно.

– Это кто такой? – спрашивает он Лену.

Она усмехается, коротко взглянув на него:

– Тебе же ясно сказали – Жак Ив Кусто.

– Он что, моряк, что ли?

– Не знаю. Может, и моряк.

– А что ты о нем вообще знаешь?

– Послушай, какое твое дело?

– Я, как отец, озабочен будущим своей дочери. Должен же я знать с кем ты собираешься связать…

– Я тебя умоляю! Ты, как отец! Это просто смешно! И потом, я пока ничего не собираюсь ни с кем связывать. На-ка, отнеси цветы в комнату!

Владик уходит с вазой, а на кухне появляется Сева. Лена в это время режет на куски огромную кулебяку на противне.

– Ты любишь кулебяку с капустой?

– С капустой? Да…

– А мне нельзя с капустой. Но… народ требует! Съешь кусочек?

Лена подает ему кусок пирога на тарелке – Сева жадно откусывает и жмурится от удовольствия.

– Вкусно! Ммм!

– Ты похож сейчас на кота!

Раздается звонок в дверь, в прихожей возникает некоторая суета, потом в кухню заглядывает Лика:

– Мам, там Лизу привели.

– Так пусть проходят.

– Лиза не хочет!

– Ладно, возьми-ка пирог, тащи к народу. Сейчас разберемся. А ты здесь посидишь?

– Посижу, – отвечает Сева, которому совсем не хочется идти «к народу». Он-то думал, что его ждет скромное семейное чаепитие, а тут… Лена выходит в коридор, откуда доносится неразборчивое бурчание и бормотание. Сева сидит и ждет, вздыхая. Потом косится на стол, где стоит противень с остатками кулебяки и тарелки с нарезкой колбасы и рыбы. Он находит вилку, цепляет кусок красной рыбы, запихивает в рот и тут же начинает кашлять, подавившись: на кухне внезапно материализуется молодая женщина – румяная черноглазая брюнетка. Она приносит несколько пустых тарелок и бутылок. Из комнаты тем временем доносится нестройное пение.

– О! Что-то вы тут в одиночестве?

– Да вот так…

– А вы кто?

– Жак Ив Кусто, – отвечает он обреченно.

– Ух ты! Ну и как?

– Что именно?

– Ну, в море там… и вообще?

– В море – просто прекрасно! А вы кто?

– Я? Таня!

– Подруга Лены?

– Можно и так сказать. На самом деле, я – третья жена второго мужа Лены.

– Третья жена…

– Второго мужа. А вы не знали, что Лена два раза была замужем?

– Нет… В общем, я немного про нее знаю…

– Понятно. А где она сама-то?

– Где-то там. Пришла какая-то Лиза…

– Боже мой! Лиза!

– А кто это?

– Это ужас, летящий на крыльях ночи!

Таня убегает в коридор, но вместо нее появляется Владик. Он достает сигареты и пристраивается покурить к окну.

– Куришь?

– Я? – вздрагивает Сева. – Нет, спасибо.

– А вообще ты кто? Кроме того, что Жак Ив Кусто?

– Вообще я инженер.

– Неужто еще есть инженеры?

– Да, не все вымерли.

– И чем ты занимаешься?

– Техникой разной. Компьютеры, принтеры, то-се.

– А-а. А где ты с Ленкой познакомился?

– В больнице.

– В больнице? Ах да, ей там чего-то вырезали! И тебе тоже?

– И мне. Слушай, что ты пристал, в самом деле? Где, кто, что! Тоже мне, следователь.

– Ну, извини, брат! Интересно же!

В коридоре усиливается шум – такое впечатление, что началась драка.

– Что это там? – довольно спокойно спрашивает Владик.

– Да там какая-то Лиза пришла…

– Лиза?! Нет, только не это! – И Владик ловко сигает в окно.

Сева подбегает к окну, выглядывает и качает головой:

– Ты подумай, а! По трубе спустился! Со второго этажа!

Отпусти его, отпусти –

Отпусти, если он не нужен!

В океане его пути –

Не бумажным корабликом в луже.

Он простит тебя – не простит,

Он забудет тебя – не забудет,

Никуда он не улетит,

Пока любит тебя…

Не любит.

* * *

Раннее утро следующего дня. Только что проснувшаяся и взлохмаченная Лена, зевая, входит на кухню и оглядывается. В раковине возвышается гора немытой посуды, на столе стоит блюдо с мандаринами и яблоками, рядом лежит мобильник, а на маленьком угловом диванчике кто-то спит, накрывшись с головой клетчатым пледом – видна только пятка в носке ядовито-зеленого цвета, и слышится гулкий храп. Лена некоторое время разглядывает зеленую пятку, потом пожимает плечами и ставит чайник на газ. Появляется Сева. Он при полном параде: в костюме, галстуке, в носках, но без ботинок.

– Доброе утро!

– Привет! – улыбается Лена. – Кофе хочешь?

– Да!

– Сейчас будет.

Спящий всхрапывает особенно выразительно, и Сева, не заметивший было его, испуганно подскакивает:

– Кто это?!

– Понятия не имею. Кто-то из гостей, наверное.

Лена ставит на огонь турку с кофе, а Сева присаживается к столу, опасливо поглядывая на спящего.

– Как ты? – спрашивает Лена, пристально глядя на закипающий кофе.

– Ничего…

Сева несколько мрачен – он сидит, ссутулившись и повесив голову. Лена подходит, обнимает его и что-то шепчет на ухо – ухо немедленно заливается краской.

– Ты правда так думаешь? – взволнованно спрашивает Сева, заглядывая Лене в глаза.

– А то! Ой, кофе!

Лена разливает кофе, ставит на стол сахар и садится. Сева берет ее руку и прижимает к своей щеке, потом целует в ладонь…

– Щекотно, – шепчет Лена.

Раздается отдаленный грохот, он приближается, и в кухне возникает сонная Лика. Она падает на стул и облокачивается на стол, тараща бессмысленные глаза:

– Коофе хоочуу…

– О! Ребенок приполз! Сейчас, детка, будет тебе кофе, будет и свисток!

Спящий громко всхрапывает и поворачивается на другой бок. Теперь из-под пледа видны обе ноги – второй носок оказывается неожиданно красным.

– Это кто?! – восклицает Лика.

– А кто его знает! – равнодушно отвечает мать.

– А-а…

И они принимаются за кофе. Лена и Сева все время поглядывают друг на друга: Лена строит Севе нежные гримаски, и он начинает улыбаться. Лика постепенно просыпается и с интересом смотрит на разыгрывающуюся перед ней пантомиму. Внезапно раздается резкое верещание – это ожил мобильник: он вибрирует и скачет по столу.

– Чей это? Сейчас упадет! – кричит Лика.

– Не мой – это точно, – отвечает Лена, наливая вторую чашку кофе Севе.

– Ой, падает!

Тут из-под пледа высовывается рука, шлепает по столу, находит мобильник и утаскивает его под плед, откуда слышится неразборчивое бормотание. Потом рука высовывается обратно и кладет мобильник на стол. Фигура в пледе поднимается и сидит, раскачиваясь, потом из пледа показывается бледное лицо с роскошным фингалом под глазом. Это Владик.

– Па-а-па! – изумляется Лика.

– Боже мой, Владик! Кто это тебя так? – говорит Лена, доставая еще одну чашку.

– Откуда он взялся-то?! Он же по трубе слез! – удивляется Сева.

– Я… пп… ппотом… оппятть… ппп… при… прилез… пришел…

– Кофе будешь?

– Ко…ко-оффе… ко-оффе… а этого… нету… как его…

Лена со вздохом достает из холодильника банку с огурцами и наливает Владику полную чашку рассолу:

– Вот!

Владик с наслаждением пьет, крякает и блаженно улыбается:

– Хорошо…

– Где ты синяк-то заработал?! – спрашивает дочь.

– Синяк?

– Вон, у тебя под глазом!

Владик сосредоточенно ощупывает лицо.

– Может… я… того… упал?

– Опять, что ли, с парашютом прыгал?

– Не помню…

Снова звонит мобильник, на этот раз в кармане у Севы:

– Да? Лида?! Что случилось? Со мной – ничего… А что ты… Нет, послушай! Лида… Ну хорошо, хорошо! Сейчас я приеду… Боже мой!

– Что-то случилось? – спрашивает Лена.

– Да-а… Там… В общем… Надо бежать.

Лена с Севой выходят в коридор. Лика наливает отцу кофе, тот, морщась, глотает и спрашивает у дочери:

– Ну и как он тебе?

– Кто?

– Да этот… Жак Ив Кусто.

– Ничего.

– Что значит «ничего»?!

– Вполне.

– Нет, что значит «вполне»?! Вот так прямо и готова променять родного отца на… на… на аквалангиста какого-то!

– Па-апа! Никакой он не аквалангист! Он инженер!

– Инженер! Какие сейчас инженеры?

– И потом, что значит «променять»?!

– То и значит!

– Ну ты ващще!

Возвращается грустная Лена, направляется к раковине и начинает мыть посуду.