– Я боялась, – честно призналась Пейдж. – Я помню, как ты отвечал, когда у нас спрашивали о детишках. « Еще рано», «Мы не готовы», « Я не переживу такого горя».

– А что я, по-твоему, должен был говорить? Ты не сообщала, что хочешь детей!

– Но я и не против! – объявила Пейдж.

– Так и я тоже! – крикнул я, отфутболив ее чулки. – Почему ты мне не сказала раньше? – не понижая тон, спросил я.

Пейдж долго смотрела на меня. Бесконечно…

– Я люблю тебя, – внезапно прошептала она.

– Ты снова это делаешь! Говоришь мне, что любишь, когда я раздражен. Что за привычка такая дурацкая!

– Я тебя люблю и раздраженным, и злым. В скверном настроении. Когда ты болеешь. Всегда!

– И как я должен на это отреагировать?

– Сказать, что любишь, а потом поцеловать.

– А если не хочу! Если взбешен!

– А так?

Пейдж сняла с себя пижаму и хитро улыбнулась.

– Там наш малыш, – она ткнула пальцем в живот и вплотную прижалась ко мне.

– Я тоже тебя люблю, – хрипло произнес я, совсем разволновавшись. – И его уже люблю. И начал бы это делать намного раньше, если бы ты мне все рассказала.