Едва они вернулись в Капурталу, Анита заболела. Убежденная, что это была инфекция, вызванная образованием новой кисты на яичниках, она слегла, готовая пройти тот же путь лечения, что и в прошлый раз. Доктор Доре говорил, что для этой болезни характерны рецидивы, но она предпочла забыть о его предупреждении. Несмотря на то усердие, с которым Дали-ма за ней ухаживала, Анита не поправлялась. У нее постоянно болела голова, часто бывали рвота и тошнота. Толстая мисс Перейра, новый гинеколог госпиталя Капурталы, подчиняясь приказу махараджи, пришла осмотреть ее. Она явилась в сопровождении медсестры, держа в руках чемоданчик с красным крестом. Слова, которые она произнесла после осмотра, прозвучали в голове Аниты, как взрыв бомбы.

— Вы беременны, — сказала врач на португальском с сильным акцентом Гоа. — В добрый час! Я пойду поздравлю Его Высочество…

Анита окаменела, побледнев еще больше. Беременная! Боже мой, нет!

— Нет, пожалуйста, не говорите ему ничего, — попросила она, прежде чем та успела выйти из ее спальни.

— Я должна это сделать, мадам… Вы не переживайте и сохраняйте спокойствие.


Анита больше не настаивала, она поняла, что уже не в силах остановить ход событий. Теперь скандал неизбежен и ей не удастся никого защитить — ни Карана, ни своего сына, ни себя. Собственное тело предало ее. Единственный выход — продолжать лгать, говорить, что она беременна от другого, чтобы спасти Карана… Но едва ли это поможет. Она знала, что вот-вот станет главным действующим лицом одного из наибольших скандалов в Британской Индии. Как будут торжествовать ее враги! Вскоре выяснится, что те, кто всегда видел в ней только Spanish dancer, девицу скрытную, без моральных принципов, короче говоря, выскочку, были правы. «Конечно, я же это говорила…» — станут повторять английские дамы, всегда смотревшие на нее через плечо.

Но когда она интересовалась тем, что о ней скажут? В глубине души — никогда, и только поэтому ей удалось выжить в чужом для нее обществе. Больше всех пострадает от скандала махараджа, столь ревностно относящийся к своей репутации. Она нанесет непоправимый ущерб его авторитету, и ее муж превратится в посмешище для своих соперников и возненавидит ее за это. Через призму своих злоключений Анита с неожиданной отчетливостью увидела, что восемнадцать лет их брака не прошли бесследно. Не напрасно они вместе выпутывались из непонимания, которое могло случиться в любой день, и старались не обращать внимания на минутные ссоры. Анита никогда не забудет те славные моменты супружеского единения, которые они с Джагатджитом пережили вместе. Остался след любви. Поэтому она чувствовала бесконечную вину перед мужем.

В таком состоянии Анита ожидала прихода махараджи, представляя, как он войдет в дверь с оскорблениями и угрозами, ведь ничего другого неверная жена не заслуживала. Но Джагатджит не пришел. Шли дни, а он не появлялся. Ее навестил только Индер Сингх, элегантный сикхский джентльмен, ее старый союзник.

— Его Высочество прислал меня сказать вам, что с сегодняшнего дня вы будете жить на вилле Buona Vista, — спокойно произнес капитан и, сделав паузу, добавил: — До тех пор пока не будут готовы документы по разводу. У меня есть приказ перевезти туда мебель и ваши вещи.

— Я хочу поговорить с Его Высочеством.

— Я боюсь, он не желает этого, мадам…

«Махарадже никогда не нравилось противостояние, в этом он такой же, как и все индийцы», — подумала Анита. Но она не хотела, чтобы все закончилось без единого слова. Анита подождала, когда наступит ночь и она останется одна. В это время махараджа обычно заканчивал ужинать и отправлялся в свои покои. Она решила перехватить его наверху лестницы, возле его комнаты.

— Ваше Высочество…

Джагаджит Сингх повернулся. В своем темно-синем тюрбане и рубашке, застегнутой до самого воротника, он казался выше, чем был на самом деле, и аристократичнее. Махараджа смотрел на нее со спокойным достоинством. Его темные глаза блестели, как четки из черного агата.

— Я только хотела сказать вам, что… — пролепетала Анита, показывая на свой живот. — Это не от Карана. Это был… это был один английский военный…

Махараджа метнул на нее взгляд, полный презрения и едва сдерживаемого гнева.

— Твои слова для меня уже ничего не значат. Я никогда не смогу поверить тебе, что бы ты ни говорила.

— Ваше Высочество, я клянусь вам…

— Не клянись напрасно. Я уже принял ряд мер, предшествующих нашему окончательному разводу. Первая заключается в том, что я не хочу, чтобы ты жила со мной под одной крышей. Поэтому ты уедешь на виллу завтра же утром.

— Вы наказываете меня еще большим одиночеством.

— Ты сама себя наказала за безответственное и скандальное поведение, недостойное того, что я для тебя сделал.

Наступило молчание, долгое и напряженное, как горячий воздух, поступавший во дворец через окна.

— Вы правы, Ваше Высочество… И все же, зная, что это бесполезно, я прошу у вас прощения… От всего сердца.

Как будто бы не услышав ее, махараджа медленно продолжал. Его голос звучал твердо, не допуская возражений:

— Вторая мера заключается в том, что ты должна сделать аборт.

Аните показалось, что ей в сердце вонзили кинжал. Не в силах произнести хотя бы слово, она подняла на мужа глаза, полные мольбы, но наткнулась на глыбу из камня и льда. Отобрать ребенка, которого она носила в себе, плод единственной в ее жизни любви, любви, которая свела ее с ума, было настоящим наказанием. От ее страсти к Карану не останется ничего, кроме воспоминаний. Но у Аниты не было иного выхода, как подчиниться этому приказу и остаться с разбитым сердцем, израненной душой и искалеченным телом. Жизнь всегда выставляет счет, и теперь придется платить за свое сумасшествие и бесчестье. «Это справедливо», — подумала она.

— Я поняла вас, Ваше Высочество, и подчиняюсь вашим требованиям.

— Третья мера заключается в том, что ты покинешь Индию, чтобы никогда сюда не возвращаться. Мне нечего больше добавить.

— Ваше Высочество…

Махараджа повернулся вполоборота.

— Я хотела сказать вам, что… что я никогда не отказывалась выполнять долг жены. Если бы вы не перестали выполнять свой долг мужа… Я чувствовала себя одинокой и всеми покинутой… и ничего более.

— Нет оправдания тому, что ты сделала. И не нужно строить из себя жертву.

Махараджа ушел к себе в комнаты. Анита, шатаясь, схватилась за перила. Внизу, в холле, висели портреты сыновей махараджи. Каран, одетый в парадный мундир, смотрел на нее из полутьмы.


Каким далеким кажется все в памяти!.. Анита снова была в своей прежней комнате на вилле Виопа Vistay где началась ее супружеская жизнь. Здесь она провела много счастливых дней, открыв для себя вкус к жизни в Индии, здесь родился ее сын Аджит. Теперь она вернулась сюда, но побежденная и униженная, чтобы избавиться от ребенка, которого носила в себе. Анита перебирала всевозможные варианты, чтобы избежать аборта. Она думала о бегстве, о том, чтобы попросить покровительства у британских властей и донести на махараджу за насилие… Находясь в полном отчаянии, она пришла к выводу, что самоубийство будет самым приемлемым в ее положении, поскольку это лучший способ искупить свои грехи. Честно говоря, эта мысль появлялась у нее не впервые. Она никогда не была хозяйкой своей судьбы, но теперь, заточенная в четырех стенах, подавленная, терзаемая чувством вины, Анита едва удерживала себя, чтобы не поддаться искушению. Но потом она вспомнила об Аджите и нашла в себе силы продолжать жить.

Чего ей не хватало, так это энергии, необходимой для борьбы. Возможно, если бы она была права… Но нет, она была виновата, как бы ей ни хотелось оправдать свои поступки. И то, что Анита осознавала свою вину, было для нее наихудшим. Ненавидеть ближнего легко, и это на какое-то время может принести облегчение. Ненавидеть себя саму гораздо труднее: это невыносимое страдание. Анита терзалась мыслями, что она не заслуживала даже воздуха, которым дышала. А если так, то зачем тогда упорствовать и защищаться? Она любила всеми своими силами, но не смогла победить судьбу. Тогда она поняла, что может только плыть по течению и отдать себя в руки провидения. «Пусть будет так, как угодно Богу… мне все равно — что жить, что умереть!»


Визит мисс Перейры, которого она опасалась, наконец состоялся. Это было спустя несколько одиноких и унылых дней, которые Анита провела на террасе. Жара стояла удручающая, с высоким процентом влажности, утомляя людей и изматывая животных. В доме уже не было пунков — ее друзей заменили электрические вентиляторы, висевшие на потолке. Что ж, Капуртала всегда шла в ногу с прогрессом… Медленное движение лопастей оказывало гипнотическое действие, которое было для Аниты все равно что бальзам.

У врача теперь был не такой певучий голос и веселый вид, как во время предыдущего визита. Мисс Перейра продолжала оставаться любезной, но ее вид посуровел. Она с недовольством восприняла зловещее поручение махараджи, но ей не пристало обсуждать приказы монарха. Согласно индийским традициям, идущим от Великих Моголов, аборт был разрешен до четвертого месяца после зачатия, но только в исключительных случаях. По мнению исламских юристов империи Великих Моголов, первых, кто создал законы об абортах, с четвертого месяца беременности душа начинает проникать в плод и он превращается в человеческое существо. Анита знала, что прошло уже три месяца, потому что она долго не могла забыть бурное любовное свидание на развалинах храма богини Кали. Когда она вспоминала испытанное ею наслаждение души и тела, невероятно яркую вспышку счастья, она утешала себя, говоря, что это того стоило. Но когда она думала, что плод этой страсти будет принесен в жертву на алтарь светских условностей, у нее не находилось слов, чтобы выразить свое отчаяние. Анита играла с огнем, она всегда это знала, и теперь настал час обжечься. Нельзя безнаказанно бросать вызов богине разрушения.


Мисс Перейра и медсестра с помощью пришедшей в ужас Далимы, которой казалось, что она помогает казнить свою госпожу, методично подготовили умывальный таз, ведра с водой, марлю, мази, медикаменты и инструменты. Они действовали хладнокровно, как будто готовились к языческому ритуалу, темному и насильственному

Крик, который вырвался из горла Аниты, когда она почувствовала, как холодная сталь начала выворачивать ей внутренности, был таким душераздирающим, что слуги, находящиеся этажом ниже, замерли от страха. Садовники и павлины повернулись в сторону дома, крестьяне из окрестных мест бросили свою работу, и даже птицы, кружившие над вязами на берегу реки, умолкли. Эхо ее крика наводнило поля и деревни и, как говорила народная молва, дошло до самого дворца, где Джагатджит Сингх, один в своем огромном кабинете, молча оплакивал утерянную любовь.


Несмотря на усилия мисс Перейры, остановить кровотечение, вызванное абортом, не удалось, и оно привело к такой потере крови, что полностью лишило Аниту сил. Ее губы посинели, глаза стали почти белыми. Она так ослабела, что врач испугалась и приказала перевезти ее в госпиталь Лахора. Но прошли часы, а за пациенткой, которой с каждой минутой становилось все хуже и хуже, никто не приходил. В конце концов выяснилось, что ее отправке в госпиталь противился махараджа. Он не хотел давать объяснения лахорским врачам, потому что это означало дать крылья скандалу, в результате которого он станет объектом всякого рода пересудов и злословия. От Лахора до Калькутты, от Дели до Лондона — весь мир узнает, что жена Джагатджита Сингха влюбилась в его сына. Какой стыд! Для Аниты никогда не имело значения, что будут говорить в обществе, но для махараджи это было важно, очень важно. Его репутация, возможно, была самым драгоценным из того, чем он владел.

Сидя в полутьме кабинета, Джагатджит Сингх обдумывал свое решение. Он осознавал, что его тщеславие могло стоить жизни той, которая пока оставалась его женой. «Но разве она этого не заслужила?» — спрашивал он себя в припадке гнева.

С ней умер бы и скандал. Разве это не самое лучшее решение?.. Отбивая время, часы с кукушкой, казалось, издавали звуки смерти. Гнев, который затуманивал ему рассудок, постепенно стал уступать дорогу сомнению. «Разве я недостаточно наказал ее?» — думал махараджа. Он вспоминал о любви, которая была у них столько лет, и обращался к учениям великих гуру сикхизма, пропитанных гуманизмом. Наконец, собравшись с духом, Джагатджит Сингх приказал:

— Пускай ее немедленно отвезут в Лахор! В «роллс-ройсе», чтобы доставить побыстрее!


Анита прибыла в госпиталь скорее мертвой, чем живой, и оставалась там под постоянным наблюдением врачей. Постепенно им удалось вернуть ей силы. По истечении нескольких дней, когда она поправилась, ее привезли назад, на виллу Виопа Vista, под присмотр мисс Перейры.